Записки из страны Нигде

Литературные заметки в виде несбыточного интервью

03:00 / 13.10.2016

Как я уже много раз говорила, я люблю писателей. Зачастую я люблю их гораздо больше, чем написанные ими книги. Вероятно, писателей я люблю как женщина, а их книги - как мужчина, реализуя таким образом свою двойственность в качестве читателя.

Умерших писателей я люблю вместе с их книгами, совокупно, и, вероятно, таким образом я люблю их не как мужчина или как женщина, а как дух; дух же, не исключено, и является идеальным читателем, то есть андрогином.

Ну вот, по тому, какое я завернула вступление, нетрудно догадаться, с кем из недавно умерших писателей я сейчас попытаюсь поговорить.

С писателем, который во многом перевернул мое (и не только мое) сознание и показал мир - все тем же прекрасным миром, но в то же время и вывернутым наизнанку, как перчатка, которую принесла мне в зубах изысканная, практически фарфоровая борзая собака.

Взяв вместо блюда книгу и расположив на ее страницах буквы в произвольном порядке, погашу электрический свет и зажгу белые свечи, возложу пальцы на страницы и начну взывать:

- Дух Милорада Павича, пожалуйста, ответьте на самый жгучий вопрос, мучающий любого писателя! Как происходит, что одни книги становятся бестселлерами, а другие пишутся "в стол"?

- Почему человек нуждается в книге и как он ее себе выбирает? Предположим, что книга - это такой продукт, которым читатель питает то свое прошлое, то настоящее, а то будущее. Потребность в книге - это своего рода авитаминоз, который излечивается чтением. В тот или иной момент в вашем организме может возникнуть дефицит какого-нибудь витамина, например, витамина В, и пока вы не начнете его принимать, ваше самочувствие останется плохим. То же самое происходит и в случае интеллектуального авитаминоза - вы с радостью принимаете писателя, который предлагает вам своего рода "интеллектуальный витамин В". Если потребность в этом витамине обнаружится у более широкого круга читателей, писатель, предлагающий столь необходимый товар, начнет пользоваться спросом, его книги станут бестселлерами, а сам он "гением" и т.д. Возможно, что в это же самое время какой-то другой мастер создает "интеллектуальный витамин Е", который еще не пользуется спросом. Он обречен оставаться в тени до тех пор, пока в обществе не возникнет потребность в "витамине Е", и тогда к нему придет слава, возможно, посмертно... Писатель, предлагавший "витамин В" и объявленный гением, будет предан забвению, как только исчезнет потребность в этом веществе.

- Чем, по-вашему, современный читатель отличается от старинного?

- Некогда читатель не тратил энергию, полученную благодаря чтению, он походил на человека, который толстеет от того, что не расходует энергию, внесенную в организм с пищей. Нынешний читатель хочет на все сто процентов использовать энергию, полученную им от чтения. Кроме того, он хочет, чтобы те знания, которые раньше он находил в священных книгах, то есть в совершенно определенном месте, сегодня были бы распределены по "профессиональному признаку". Мораль - в руководстве "Как стать и остаться счастливой", медицинские советы - в справочнике "Это ты можешь", эзотерика - в книге "Йога для начинающих" и т.д.

- Какой вам видится роль женщин-писательниц в наступившем новом тысячелетии?

- Спасет ли книгу "женская литература"? Мы не знаем ответа на этот вопрос, но факт остается фактом: на заре XXI века наблюдается бум в женской литературной деятельности... Новые писательницы и их "женская литература" несомненно отметили печатью своего особого мироощущения литературные тенденции на границе двух веков... "Женская литература" порой словно возрождает стиль модерн, иногда отсылает к постмодернизму, но главное в ней - женский взгляд на страшный путь, проделанный нами в конце XX века, взгляд очень личный и сильно расходящийся с тем, какой наша жизнь предстает в средствах массовой информации...

Современные писательницы пишут рафинированную прозу и владеют самой изысканной техникой эротического письма. Они обо всем осведомлены, хорошо образованы, к писательской карьере относятся профессионально, владеют литературным мастерством и ощущают ритм и нерв текста... Кроме того, у них есть политическая трезвость, и их отценка политического момента часто оказывается более дальновидной, чем взгляд, высказываемый в "мужской литературе", где мы преимущественно сталкиваемся то с эпическими, то с идиллическими похождениями "естественного человека" или "мачо".

В мировой литературе между личным и публичным видением мира словно проведена красная демаркационная линия, отделившая писателей от писательниц. Сейчас уже ясно, что женщины-писательницы не собираются говорить нам ту правду, которую знают люди, пишущие мужским почерком. Женщины знают другую правду, они смело заявляют о ней, и это необратимо.

- Какой видится вам роль читателя в обновленном литературном мире?

- Представим себе, что литература - это исполнительский вид искусства. Вообразим писателя в роли композитора, который написал новое произведение и переместил свою публику (то есть читателей) из концертного зала на сцену, как будто они музыканты. Из слушателей превратил их в исполнителей... В качестве дирижера он привел к ним своего издателя. А потом вернулся в зал слушать, как они исполняют его сочинение, и аплодировать.

Слушать и аплодировать? Нет, писатель никогда не сможет услышать, как читатели исполняют его произведение...

- Мы, ваши преданные читатели, знаем, что теоретические ваши выкладки не расходятся у вас с делом. Вы давно осознали, что наступает новая эра чтения...

- Должен признаться, что мне было довольно неуютно в государстве, созданном нашими отцами, боровшимися за светлое будущее, я никогда не чувствовал себя там хорошо. Потому что государство отцы кроили не по моим, а по своим меркам, они создавали его не для потомков, не для детей, не для нас, а только для себя. И то же самое я мог бы сказать о книгах, которые публиковались в Югославии во времена моей молодости... В ней, в литературе наших отцов, мне тоже было неуютно и тесно. Она тоже кроилась по их меркам, а не по меркам и потребностям детей и внуков... Вместо того, чтобы по примеру многих писателей бежать в прошлое или же за границу, я... эмигрировал в XXI век. Сегодня я догнал и самого себя, и своих читателей.

- В чем это конкретно выразилось?

- Нынешний читатель сталкивается с относительно новым видом текста, который предлагает ему относительно новый метод чтения литературного произведения. Речь идет о нелинейном повествовании и интерактивной литературе.

Для того, чтобы дать читателю больше прав в процессе создания художественного текста, необходимо писать книги в новой технике нелинейного письма, которая предлагает несколько направлений чтения на выбор, причем каждое из них меняет смысл произведения...

Надо сказать, что способ, который используют современные писатели для достижения интерактивности, не так уж и нов. Им давно пользовались алхимики. Пытаясь создать философский камень и превратить металл в золото, они сосредоточивали внимание не столько на самом результате (в нашем случае это текст), сколько на опыте (в нашем случае это читатель)... В соответствии с формулой: "Суть не в трансмутации металла, а в трансмутации самого экспериментатора". Вот так и писатель перекладывает центр тяжести эксперимента на плечи своего читателя.

- Каким образом, по-вашему, новые технологии (в первую очередь, появление и широкое распространение компьютера) сказывается на книге, на романе?

- Мы не собираемся говорить здесь о том, как компьютер заменяет печатное дело. Речь пойдет о другом. О новом способе организации и восприятия художественного материала. Я говорю о гипертексте, то есть о тех компьютерных романах, которые пишутся новым способом с использованием совершенно новых информационных технологий и, как следствие, порождают новый метод чтения художественного произведения. Когда вы читаете роман по книге, графическая природа напечатанного текста навязывает вам линейность, хронологичность, последовательность чтения... Компьютерный роман предлагает вам выбирать разные пути чтения и всегда получать новое развитие событий "открытого произведения"... Компьютерный роман интерактивен. Читатель принимает участие в его создании, он устанавливает свою траекторию чтения и даже определяет, где будет начало, а где конец.

Мы сердечно благодарим Дух Милорада Павича за содержательные, благосклонные к читателям и особенно - к женщинам ответы, и расстаемся с ним... Но только для того, чтобы вернуться к началу нашего знакомства и раскрыть первую страницу "Хазарского словаря" - первой книги Павича, прочитанной нами, книги, содержащей воспоминание о далеком дне первой встречи, о дне, когда еще никто из нас не знал, как переменится жизнь.

(Дух Милорада Павича цитировал статьи, опубликованные в книге "Биография Белграда", СПб, "Амфора", 2009)