Записки из страны Нигде

Ритм прозы

00:00 / 14.04.2018

В прозаическом произведении, даже таком большом, как роман, должен быть ритм. Это вещь неочевидная, и я о ней в принципе никогда серьезно не задумывалась. Тем более не выработала рецептов – как этого добиться. И все-таки ритм имеет очень большое значение.

Дело ведь не только в том, «что» происходит и с «кем» происходит. Сам по себе язык произведения – не только средство, но и цель, он не только слуга, но и господин. «Содержание художественного произведения есть его форма». С поэзией все более-менее ясно, но для прозы это тоже важно.

Этому, наверное, нельзя научить, но о существовании такого феномена, как внутренний ритм прозы, стоило бы говорить побольше.

Почему я часто бросаю худлит, даже не забравшись дальше пяти страниц? Нет течения реки, нет движения танца. Меня как читателя пресыщенного, прочитавшего слишком много книг, нужно схватить и увлечь. Я должна ощутить биение чужого сердца, потянуться, пойти на звук. А звука нет. Бесформенность и какофония. Фразы могут быть грамотно составлены, но это школярство, и я сразу вижу, что текст вылизывали два редактора и три корректора: дитя при семи няньках, гладенькое, ровненькое – и это в самом лучшем случае. Еще чаще из прилизанного текста упрямо высовываются рожки и ножки английской школы – кальки с английского, полное отсутствие чувства русского языка, его вкуса.

Русский язык позволяет создавать прозу в ритмическом отношении очень гибкую. Наверное, впервые я это ощутила, в очередной раз перечитывая «Войну и мир». Да, Толстой писал чудовищным языком, он загромождал страницы какими-то деспотическими (иначе не скажешь) – даже не фразами, а периодами… И вдруг я услышала вальс. Тяжелый, медленный, с замиранием и чуть притормаживающим гулким барабаном на ударном такте: ббббухххх… два, три… ббббуххх… два, три…

Очень медленно в воронку этого мощного вальса затягивало все, всех: героев войны и героев мира, рассуждения, споры, влюбленность, смерть, Москву, Наполеона и Александра, борзых собак, мечты Николеньки… читателя…

Это великое мастерство гения. Не пытаясь никого поставить на одну доску с Толстым, все же скажу: а у кого учиться-то, как не у гениев?

Я твердо убеждена в том, что даже роман должен иметь, помимо структуры, помимо сюжета, помимо – самое главное! – персонажей, которые читателю должны полюбиться, - еще и этот внутренний ритм, свою музыку. (Для рассказа это еще важнее.)

Музыка позволяет манипулировать текстом еще более искусно. Слом ритма обязательно вызовет ответную реакцию читателя, заставит его насторожиться – и лучше ощутить авторский замысел. Единый ритм заставит читателя пройти с автором весь танец до конца, выдохнув в финале.

…И я понятия не имею, как это можно сделать чисто технически. Писать под музыку? Но сначала эту музыку надо услышать. Понять хотя бы, что это – марш, вальс, танго, фокстрот. (Кстати, по моим наблюдениям, военная тема – почти всегда вальс, а не марш… но это неточно).

И потом уже можно под правильную музыку вслух читать куски своего текста и сверять: звучит, не звучит, диссонанс или так, нормальненько, гармонично?.. Многие авторы пишут под музыку, и это правильно.

На самом деле я не могу конкретно сказать, как чисто технически сделать текст ритмичным. Стивен Кинг, вон, советует убирать наречия. Это его метод, но не мой. Я знаю только, что если в тексте нет ритма, то он становится блеклым, и нужен очень интересный сюжет, чтобы я не бросила. А интересного сюжета нет без интересного героя. А героя интересно не покажешь, если язык у автора похож на манную кашу… Такой вот замкнутый круг.