Записки из страны Нигде

Хрустальная туфелька от фабрики "Скороход"

02:00 / 16.08.2016

Э. Т. А. Гофман... Кстати, вы в детстве расшифровывали это волшебное имя? На книгах писали ЭТА Гофман - "это Гофман", послушно читал ребенок, и думал, что "это" - указание: вот Гофман, это Гофман, ЭТА такой Гофман, какого другого на свете нет. И вдруг мама открывает последнюю страницу книги, с выходными данными (в детстве мы, разумеется, туда и не заглядывали, это теперь нас часто интересует тираж) - и ЭТА оказывается тройным именем. Эрнст - есть такое имя, так звали вождя немецкого пролетариата Эрнста Тельмана. Теодор - есть такое имя, оперетточное немного... Но Амадей! Ведь так звали Моцарта, того мальчишку, который играл на фортепиано. Он в семь лет играл такие штуки, которые у нас в музыкальной школе играют только в десятом классе ("...а ты!..")

Имя Гофмана - тройное и дивное, имя, в котором "весь Гофман": обыватель, кривляка и волшебник.

Ну, и о ком из современных сказочников можно сказать ЭТА? Кто так же фееричен, так же безумен, так же вихреобразен - и абсолютно свободен в своем творчестве?

Свобода - одна из главнейших категорий в сказке. Но я затрудняюсь, не заглядывая в учебник, найти определение собственно для современной литературной сказки. Поэтому предлагаю свободный разговор на тему - без жестких выводов.

Итак, современная сказка. Для начала, я не смогла вот так сходу найти четко выраженное различие между современной сказкой и фэнтези. Целый пласт текстов, которые позиционируются как "современные сказки", с тем же успехом могут быть поданы как фэнтези. Чтобы никого из писателей не задеть, возьму мою собственную вещь - "За Синей рекой". Вообще-то я писала ее как фэнтези. Она и есть фэнтези: героиня узнает о заколдованном королевстве, набирает группу приключенцев, добирается в пункт Б и свергает главного гада. Однако книга была принята как "сказка" и в таковом качестве многократно любимый фэндомом критик П. изволил назвать ее "фальшивой". Слишком жестокая - раз, и пять свадеб в финале!

Однако ни сказка, ни фэнтези не чураются ни жестокости, ни свадеб.

И в сказке, и в фэнтези герой узнает о некоей проблеме, набирает группу приключенцев-помощников, преодолевает препятствия, свергает главного гада. Можно сколько угодно вращать в гробу достопочтенного Проппа, но от схемы не уйдешь.

То есть, для волшебной сказки и типичной фэнтези возможен один и тот же сюжет.

Дмитрий Володихин предлагает другой подход: происхождение. Литературная сказка исходит от мэйнстрима, а фэнтези - от жанровой литературы. Но и это не корректно. Корнелия Функе, Патриция Рэде, Диана Уинн Джонс - их сказки (или детская фэнтези?) не мэйнстримовского происхождения. Или эти дамы замечены в создании бессюжетных романов, где описано, как все в мире очень плохо, а персонажи не имеют лица? (Я утрированно характеризую средний - подчеркиваю: средний! - мэйнстримовский роман).

Другая возможная характеристика - мол, автор сказки верит в то, что чудеса где-то рядом, а автор фэнтези знает, что это выдумка. Или, в более красивой терминологии, "сказка может присниться, а фэнтези - нет".

Но и это ведь не так. Иначе не было бы "поттертолчков" (кстати, "Гарри Поттер" - сказка или фэнтези?), не было бы "толкиенутых", которые живут внутри любимого текста. Мы ведь не называем "Властелина Колец" сказкой, не так ли? Это ведь "эпическая фэнтези"?

Что еще остается? Структура? Можно предположить, что у сказки она сравнительно свободная, а у фэнтези - жесткая (в фэнтези необходимо спасти мир от зла, проснувшегося в глубинах земли, а в сказке - не обязательно). Однако и здесь можно найти опровержение. Например, рассказы Говарда о Конане выглядят как типичные сказки: "человек сел возле костра и сплел историю..."

Я поискала среди прочитанного и нашла вот такие примеры текстов, которые могут быть, довольно условно, отнесены к жанру сказки.

Недобрый абсурд (Людмила Петрушевская "Пограничные сказки про котят") - однако Хармс писал нечто похожее, и это не считалось сказками. Это, в общем, классическая литература абсурда, в какой-то мере похожая на лимерики в прозе.

Перегруженные красивостями псевдогриновские тексты. Кстати, что есть "Алые паруса"? Довольно гофмановская вещь, если приглядеться, и в отношении авторской свободы, и в отношении конфликта между "эрнстом", "теодором" и "амадеем"...

Так называемый постмодернизм ("старые сказки на новый лад", особенно в этом замечен Нил Гейман, который делает это постоянно, порой удачно, а порой откровенно неудачно).

Сказки о чудесном пришельце ("Джинн третьего класса", "Леди-кошка", "Звездная пыль").

Сказки о "необычном внутри меня" (цикл о Крестоманси, "Тридцать три несчастья", "Гарри Поттер").

Но, в таком случае, почему мы не называем сказкой "Волшебника Земноморья"? Чем Гед отличается от Гарри Поттера?

Постараемся не играть словами. Святослав Логинов запросто докажет, что вся литература мира есть ничто иное, как фантастика, и что первым фантастом был Гомер. Логически это опровергнуть невозможно: сказка связана с мифом, а фэнтези связана со сказкой...

Я нахожу только одно определение: АВТОРСКАЯ СКАЗКА ИСХОДИТ ИЗ ЛИЧНОГО АВТОРСКОГО МИФА. Вот, даже большими буквами это написала, поскольку считаю эту мысль своего рода озарением.

Сказка вышла из мифа. Сказка есть десакрализованный миф.

Литературная сказка есть авторский миф.

Например, я много лет развлекаюсь мифологизацией Петроградской стороны, где живу, населяю ее троллями, гномами... Для одной телепередачи (которая, к сожалению, не вышла в эфир) я выступала на фоне станции метро "Горьковская", всерьез уверяя, что павильон ее был построен из летающей тарелки потерпевших аварию инопланетян. "Необходимо расширить сознание, - вещала я с серьезным лицом, - чтобы увидеть, что тонкая грань перехода из нашей реальности в иную находится неподалеку от театра "Балтийский дом"..."

Вот это - мой личный миф. Соответственно, мои тексты о Петербурге и особенно о Петроградской стороне - "Пришельцы и единороги", "Тролли в городе" - это литературные сказки, содержащие мой личный миф.

Очевидно, мой уважаемый оппонент Дмитрий Володихин точно так же мифологизирует Крым. Соответственно, его тексты - сказки, содержащие его личный миф о Крыме.

Это определение объяснит, почему "сказка может присниться" (потому что миф содержит архетип, а сны типа обязаны быть архетипичны), почему "в сказку человек верит" (потому что миф - часть религии), почему сказки пишут мэйнстримовцы (потому что миф - это серьезно)...

В таком случае, Диана Уинн Джонс пишет не сказки, а Роберт Говард, напротив, - самые что ни есть сказки; "Властелин колец" - сказка, а "Гарри Поттер" - нет... Кто запутался, я не виноват.