Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

ГЛАВА 51 Рубен Аретьено

Когда Фелисия рассказала мужу о беспардонном вторжении в их дом дона Матиаса Гайа, Тони пришел в полное негодование.

— Этот человек, по-видимому, считает себя здесь каким-то королем или диктатором, который волен делать все, что ему вздумается! — возмущался он. — Мы все-гаки живем в свободной стране, где есть законы, и даже полковник, начальник полиции не имеет права врываться в чужие дома без официального разрешения! Что ему было надо?

— Я так и не поняла! — Фелисия сжала кулаки, вспоминая бесцеремонное поведение дона Матиаса. — Ходил по всему дому в своих грязных сапожищах, высматривал чего-то. Даже в чулан заглянул, на кухню, в туалет! Ты просто представить себе не можешь! А что он говорил! «Не путайтесь под ногами, сеньора, а то я могу споткнуться об вас».

— Мерзавец! — Тони метался по комнате, не находя себе места. — Что он себе позволяет! Он нарочно дождался момента, когда меня нет дома!

— Нет, — покачала головой Фелисия, — он сначала спросил тебя. По-моему, он что-то искал. Он еще сказал: «Передай своему муженьку, чтобы зашел ко мне потолковать. И пусть как следует припомнит, не штопал ли он руку одному из малолетних преступников. А то ведь его обвинят в укрывательстве».

— Малолетних преступников? — переспросил Тони.

— Ну да, это, конечно, Андрес и Лео. Что-то они там натворили.

— Но Андрес мне все рассказал — это была какая-то игра, а потом на них напал пастух в состоянии острого психоза, вызванного чрезмерным употреблением алкоголя…

— А вдруг они ранили его или даже убили?

— Ты думаешь, они отстреливались?

— У Андреса ведь был с собой карабин.

— Вот негодный мальчишка! — воскликнул Тони. — Еще не хватало, чтобы они убили человека! А дон Матиас узнал, что они были у меня, и… — Он задумался.

— Это все равно не объясняет его поведения, — сказала Фелисия. — И потом, он угрожал, говорил, что дает три дня срока. Хочет, чтобы ты зашел к нему.

— Я никуда не пойду! — отрезал Тони. — После всего, что он тут наделал и наговорил! Права была сеньора Кохидес — этот полицейский очень неприятный человек.

В этот момент в дверь позвонили. Через минуту служанка ввела в гостиную молодого человека приятной наружности.

— Рубен Аретьено, — представился он. — Студент факультета политики и права.

— Присаживайтесь, — Тони указал на кресло. — Вы ко мне как к врачу?

— Я жених Мерседес, — сразу же начал Рубен. Было видно, что молодой человек очень взволнован и не знает, с чего начать. — Я просто не знаю, что делать! Происходит нечто ужасное! Я очень боюсь за Мерседес.

— У нее бронхиальная астма, как я слышал, — ответил Тони. — Это тяжелая и опасная болезнь. Но при соблюдении определенных правил люди живут с ней десятки лет.

— Я узнал, что завтра ее кладут в больницу «Сан-Себастьян». И я хотел спросить вашего совета… Вы ведь старые друзья семьи Кохидес…

Тони и Фелисия переглянулись. Сбивчивая речь Рубена производила очень странное впечатление.

— Я был другом Аркадио… — продолжал Рубен. — Он лежал в той же больнице… Когда я узнал, что он болен, я тут же бросился из Мехико прямо туда… Но было уже поздно… Я его не застал…

— У Аркадио было плохое сердце, как я слышал, — заметил Тони.

— Да… но сначала этого никто не замечал… вернее… все было в порядке. Я хочу сказать, оно было хорошее… нормальное… и вдруг — инфаркт…

Речь молодого человека больше походила на бред, и Тони подумал, что ему самому, пожалуй, нужна срочная медицинская помощь.

— А потом, когда я вернулся в Мехико, уже после похорон, я получил от Аркадио письмо. Это было ужасно, как будто получаешь весть с того света, ведь Аркадио Кохидеса уже не было в живых. Это письмо он написал утром того дня… когда его не стало… Там были такие слова: «Бояться нужно не откровенных злодеев и преступников, а тех, кто под маской добра творит зло».

Тони поднялся и стал расхаживать из угла в угол — он делал так всегда, когда волновался.

— Давайте называть все своими именами, сеньор Аретьено, — наконец сказал он. — Вы полагаете, что… Аркадио помогли отправиться в иной мир в больнице «Сан-Себастьян»?

— А теперь туда же везут Мерседес! Ее жизнь в опасности!

— Но кто это делает и зачем?

— Я… — Рубен ломал руки, не зная, как объяснить то, что он хочет сказать, — я чувствую, что Мерседес грозит опасность. И я… совсем не доверяю этому доктору Вальдесу… Он совершенно подчинил себе и Мерседес, и сеньору Кохидес. Они ему верят, считают его чуть ли не волшебником. А он… вы знаете, что доктор Вальдес дважды делал Мерседес предложение?

— Что же в этом предосудительного? — удивилась Фелисия. — Мерседес — привлекательная девушка. А доктор холост. Нет ничего сверхъестественного в том, что он заинтересовался ею.

— Вы не учитываете одного обстоятельства, — уныло возразил Рубен. — Мерседес сейчас самая богатая невеста в нашей провинции. Теперь, когда Аркадио не стало, она единственная наследница всех фабрик, ранчо, плантаций Кохидес. Понимаете? Вы, конечно, станете подозревать, что я хочу отбить ее у Вальдеса только потому, что сам мечтаю о богатстве. Но я любил Мерседес с детства, столько, сколько помню себя, мы с ней дружили еще в школе, задолго до того, как ее отец, дон Просперо, унаследовал все это богатство от своих дядюшек.

— А Вальдес? — спросила Фелисия. — Когда он стал за ней ухаживать?

— Незадолго до смерти Аркадио, — ответил Рубен. — Тогда он сделал ей предложение в первый раз. Она отказала. Потом, когда Аркадио уже не было, он повторил свое предложение и снова получил отказ. Он тогда еще прислал ей очень напыщенное письмо, в котором уверял, что будет ждать ее вечно. Ни я, ни Мерседес не отнеслись к этому серьезно. И вот теперь…

— Он снова сделал предложение? — спросила Фелисия.

— Да. Два раза он получил отказ, но теперь Мерседес в таком состоянии, что может согласиться. Тут что-то не так, я чувствую это! Нужно убедить сеньору Кохидес не пускать дочь в эту больницу!

— Чувства ничего не доказывают, — возразил Тони. — А фактов у вас нет. Боюсь, сеньора Кохидес вас не послушает. Она преклоняется перед Вальдесом. И все же… — Тони задумался. — Не знаю, вправе ли я говорить об этом, сеньор Аретьено, но я разделяю ваши опасения. И хотя я, так же как и вы, не располагаю никакими конкретными фактами, что-то в деятельности доктора Вальдеса меня настораживает.

— Да и сам он какой-то странный, — добавила Фелисия. — Иногда он похож на безумца.

— Я попробую поговорить с сеньорой Кохидес, — сказал Тони. — Но я вовсе не уверен, что у меня что-то получится.