Богатые тоже плачут: Бето и Марисабель

ГЛАВА 64 Виктория принимает решение

В парадную дверь особняка Сальватьерра позвонили. Рамона открыла дверь. На пороге стояла Виктория вместе с Лео, который держал дорожную сумку.

— Донья Марианна дома? — спросила Виктория.

— Дома, проходите, — ответила Рамона, ничем не выказав своего удивления. — Она наверху у Аниты, читает ей сказку. Идите в гостиную, а я сейчас ее позову.

Виктория и Лео прошли в гостиную. На их лицах читалось какое-то напряженное ожидание.

Марианна вошла, отдала распоряжение насчет традиционной чашки кофе и направилась к гостям.

— Добрый день, я очень рада видеть вас обоих. Вы уже знаете про то, что произошло в Сьюдад-Виктории?

— Конечно, мы читали в газетах! — воскликнул Лео. — Просто потрясающе. Единственное, о чем я жалею, это то, что меня не было там, когда захватывали этих преступников. Счастливый Андрес, до чего ему повезло!

— До чего вы, мальчишки, любите лезть, куда вас не просят, — сказала Виктория. — Лично я просто счастлива, что тебя там не оказалось. Бандитов ловить должны те, кому это положено.

— Мне кажется, Виктория, ты к ним слишком строга, — улыбнулась Марианна. — Я как раз читала в газете интервью комиссара Гарбансы, так он прямо говорит, что двое подростков, Андрес Эрнандес и Леопольдо Герреро, оказали огромную помощь в отыскании картин. Подожди, Лео, еще станешь знаменитостью, и отбоя не будет от репортеров.

— Надеюсь, к тому времени Лео уже будет далеко отсюда, — как бы про себя пробормотала Виктория.

— Донья Марианна, — начал Лео, который при этих словах вспомнил о цели их визита. — Ведь мы пришли к вам с просьбой.

— Говори, Лео.

— Я хотел, чтобы вы спросили Гильермо Эрнандеса, нельзя ли мне еще погостить на вашем ранчо. Ведь Андрес уже там, а работы в это время года полно. Мы так поспешно в тот раз уехали, а мне бы очень хотелось опять попасть туда.

— Конечно, Лео, и я уверена, что Гильермо и Селия будут рады. Андрес мне рассказывал, какие вы теперь друзья. Кстати, мы с Луисом Альберто и Анитой наконец собрались погостить на ранчо и тебя с удовольствием возьмем с собой.

— Значит, вы уезжаете? — спросила Виктория, и ее голос показался Марианне тревожным.

— Да, ненадолго, недели на две, потому что на больший срок Луиса Альберто не отпускают дела. — И, посмотрев на Викторию, добавила: — Что-нибудь случилось? Я могу чем-нибудь тебе помочь?

Виктория, казалось, собиралась с мыслями.

— Да, я хотела бы поговорить с вами, донья Марианна… Вы не против, если Лео погуляет пока в вашем саду?

— Ну конечно, не против. Лео, ты можешь чувствовать себя как дома.

Когда мальчик вышел, Марианна обратилась к гостье:

— В чем дело, Виктория? Я чувствую, что что-то произошло. Что-нибудь серьезное?

Виктория посмотрела ей прямо в глаза и выпалила:

— Дело в том, что я ушла от Умберто.

Марианна всплеснула руками.

— Как же так? Ты это серьезно?

— Абсолютно серьезно, — ответила Виктория. — Я бы не стала играть так своей судьбой и тем более судьбой своего сына. Это решение мы приняли вместе.

— Но почему, Виктория? Объясни, что произошло.

Виктория начала свой рассказ. Сначала ее голос дрожал, когда она описывала свое возвращение в Мехико и то, как повел себя ее муж. Но постепенно, когда Виктория стала рассуждать о планах на будущее, ее лицо обрело более решительное и оптимистическое выражение.

— Конечно, я знаю, что мне будет нелегко. У меня нет настоящей профессии, но я готова работать. Я хотела просить вас о разрешении пожить здесь несколько дней, прежде чем я сниму себе квартиру. Нужно будет еще найти адвоката, чтобы начать дело о разводе.

— Виктория, ты можешь жить здесь не несколько дней, а столько, сколько потребуется. А Луис Альберто познакомит тебя с нашим адвокатом Менендесом, это наш хороший друг и отличный юрист. Он поможет тебе вести процесс. Я надеюсь, ты не вбила себе в голову какие-нибудь глупости насчет отказа от своей доли имущества?

— Честно говоря, у меня было такое желание, и Лео твердил, что ему ничего от отца не нужно. Вы же знаете, какие они в этом возрасте максималисты — или все, или ничего. Сказал, что будет подрабатывать после школы и помогать мне.

— Какой ребенок! — вздохнула Марианна. — Но, по крайней мере, для тебя большое счастье, что сын тебя поддерживает. Вот уж не ожидала, что Лео так легко откажется от привычных благ.

— За это я больше всего должна благодарить вас и Гильермо Эрнандеса! — горячо воскликнула Виктория. — Эта мысль отправить мальчика на ранчо оказалась спасительной. Он теперь стал совсем другим, я даже не ожидала, что мой ребенок может так измениться. Но в любом случае, я поняла, что отказываться от причитающейся нам доли было бы неправильно, все-таки Умберто отец Лео.

— Вот и хорошо, что Лео побудет на ранчо до конца каникул. За это время ты все обдумаешь и сможешь наладить жизнь.

— Благодарю вас, Марианна, — сказала Виктория. — Вы и Луис Альберто столько раз мне помогали, а теперь опять спасаете меня.

— Мы всегда рады помочь тебе, и ты можешь на нас рассчитывать. Но ты уверена, что не поторопилась? Ведь этот шаг будет окончательным.

— Уверена, — решительно ответила Виктория. — Эти несколько недель, которые я провела у Бегонии, окончательно убедили меня, что я живу неправильно. По сравнению с нами они живут более чем скромно. Муж ее учитель, зарплата небольшая, Бегония сама ходит на рынок и выбирает, где повыгоднее купить продукты. И дочурке своей почти все шьет сама. Но при этом Бегония таким счастьем светится, когда ее Альфредо приходит с работы, что у меня сердце сжималось, когда я это видела.

— Да, я понимаю, — задумчиво протянула Марианна. — Для женщины нет большего счастья, чем чувствовать себя любимой, и никакое богатство этого не заменит.

— Знаете, донья Марианна, я столько раз корила себя за то, что оставила сцену ради замужества. Вспоминала, как была счастлива, когда уходила со сцены под бурю рукоплесканий. А иной раз мне кажется, что это нелепое тщеславие.

— Какое же тщеславие? — возразила Марианна. — Наоборот, тебе есть чем гордиться. Люди, которые видели тебя на сцене, до сих пор забыть не могут, вот как наш дон Бартоломео или Луис Альберто, — лукаво прибавила Марианна, вспомнив историю знакомства своего мужа и танцовщицы.

Виктория слегка покраснела, но вид у нее был довольный.

— Наверно, все дело в том, что на меня повлиял Умберто и вся его семейка. Когда я выходила за него замуж, я гордилась тем, что я артистка, и считала, что оказываю ему честь, выбирая его в мужья. Он и сам так много раз повторял. А через некоторое время после свадьбы я увидела, что он стыдится моей профессии и моего прошлого. Мне стало очень больно, как будто меня оскорбили. Но тогда у нас уже был Лео и обратной дороги не было.

Марианна покачала головой.

— Бедная Виктория, сколько тебе пришлось пережить. Я догадывалась, что у Умберто непростой характер, но не знала, что он настолько подвержен предрассудкам своего клана.

— Я тоже это слишком поздно поняла, — вздохнула Виктория. — Жаль, что мне уже не двадцать лет и я не могу выходить на сцену.

— Ничего, не отчаивайся, — сказала Марианна. — Мы посоветуемся с Луисом Альберто, с другими друзьями и что-нибудь обязательно придумаем. А пока я скажу Рамоне, что ты поживешь у нас.

Виктория начала говорить что-то и вдруг залилась слезами.

— Спасибо, Марианна, для меня ваша поддержка очень много значит. После того, что произошло, мне не терпится поскорее покинуть кров Умберто. Если бы вы знали, как тяжело жить с ним под одной крышей.

Марианна ласково погладила плачущую женщину по руке.

— Я знаю, как тебе тяжело сейчас, но со временем будет легче. А теперь постарайся успокоиться, ведь ты не хочешь расстроить Лео.

— Еще бы! — Виктория вытерла слезы и попыталась улыбнуться. — Он меня вчера насмешил. Вдруг заявляет: «Мама, я решил стать не банкиром, а коневодом, как мой друг Андрес. Или, может быть, потренируюсь и буду участвовать в родео». Уж на что я была подавлена, а тут расхохоталась. Слышал бы его дядя Гаспар.

Марианна тоже засмеялась:

— Ну что ж, а мы с Анитой вчера сажали анютины глазки, так она решила стать садовницей. Хорошо, что у них еще много времени на раздумья о будущем.

Виктория задумалась, как будто вспоминая, кем собирался стать Лео, когда ему было пять лет. Это время представлялось таким далеким. Марианна увидела, что гостья немного успокоилась, и пошла в сад звать детей к ужину.