Жемчужина, сломавшая свою раковину

Глава 28 ШЕКИБА

В течение последующих нескольких недель Гафур, знавшая дворец как свои пять пальцев, познакомила Шекибу с ее новым домом. Арг был огромен и невероятно красив. Построенный эмиром Абдур-Рахманом, когда Шекиба была еще младенцем, дворец находился в самом центре Кабула. Глубокий ров с водой и массивные крепостные стены с расположенными по углам высокими каменными башнями окружали резиденцию правителя Афганистана. На вершине каждой башни Шекиба разглядела пушки. Вдоль крепостных стен день и ночь ходили охраняющие дворец солдаты.

— Вон то здание, восточнее Арга, называется Салаам-Хан.[41] Там эмир принимает гостей, — рассказывала Гафур, водя Шекибу по территории дворцового комплекса. — За ним — еще несколько построек, поменьше, где эмир встречается со своими советниками и самыми близкими друзьями. Здесь расположена казарма, там, чуть дальше, — арсенал, где хранится оружие.

Гафур и Шекиба свободно разгуливали по прилегающим к дворцу землям. Охрана следила за каждым их движением, однако при приближении девушек, одетых в мужские костюмы, солдаты отводили глаза. Пройдя через пышные сады с множеством цветущих растений, они двинулись в западную часть комплекса.

— А там что? — Шекиба показала на красивое здание, стоящее неподалеку от Арга.

— Это? О, это дворец Дилькуша.[42]

— Какой красивый!

— Да, очень. А знаешь, что внутри? Там столько прекрасных вещей, что твое сердце растаяло бы от восхищения. Картины, гобелены, золоченые вазы. Ты даже не представляешь, какая красота!

— Ты была внутри?

— Ну нет, не была… Но мне рассказывали. Там полно сокровищ! — с убежденностью, не терпящей возражений, изрекла Гафур.

— А где живет эмир?

— Эмир много путешествует, но, когда бывает во дворце, живет вон в том здании, там, где и его жена.

— Жена? А женщины из гарема тоже туда приходят?

— Нет, что ты! Нет, конечно. Взбредет же такое в голову! — рассмеялась Гафур. — Женщины из гарема живут в гареме. Они могут гулять по саду, в их распоряжении имеется отдельная баня, туда они ходят, когда пожелают, но встреча с женой эмира — нет, это исключено.

— Понятно, что-то вроде харам.[43]

Шекиба и Гафур отправились осматривать дворец рано утром. Женщины в гареме еще спали. Остальные девушки-смотрительницы только начали вставать и готовились приступить к работе.

— Сколько всего женщин в гареме? — спросила Шекиба. Накануне Гафур показала ей только пять или шесть наложниц, что сидели во внутреннем дворике. Но, судя по размерам гарема, нетрудно было догадаться, что обитательниц там много больше.

— М-м-м… По последним подсчетам — двадцать девять.

— Двадцать девять? — удивилась Шекиба.

— Ага. Двадцать девять, если, конечно, Беназир тоже считать, — расхохоталась Гафур. — Теперь, когда у нее начал расти живот, эмир не притронется к ней, пока все не закончится.

— Что закончится?

— До тех пор, пока она не родит.

— Ах, ну да. А дети живут в гареме вместе с матерями?

— Да. Ты же видела вчера детей Халимы.

— И где же он находит женщин? Для гарема, я имею в виду?

— По-разному. Вот как, например, нашел меня или тебя, так и для гарема подбирают женщин. Многие семьи вполне могут обойтись без дочерей, а без разных нужных вещей, на которые их можно обменять, — не могут. Так или иначе, он берет любую, если ему захочется, — увидел и взял. Он же эмир.

— А как насчет детей? С ними он общается?

— Естественно. Ты слышала, — Гафур понизила голос, — он и сам родился от наложницы, так что прекрасно знает, что любой ребенок эмира может стать большим человеком.

Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Шекиба хотела по привычке придержать подол юбки, но вспомнила, что больше не носит ее. Странное ощущение. Видимо, потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к мужской одежде, хотя Гафур, судя по всему, превосходно чувствует себя в этом наряде.

— Тебе не больно? — осторожно спросила Гафур.

Шекиба знала, что Гафур имеет в виду, тем не менее изобразила непонимание.

— Больно? — Она удивленно вскинула брови.

— Ну да. Твое лицо. Не болит?

— Нет, не болит. — Шекиба отвела взгляд в сторону и уставилась себе под ноги. Она шагала слева от Гафур, и это не было случайностью. Теперь, когда Шекиба осталась и без паранджи, и без платка, ей нечем было прикрыть изуродованную половину лица, поэтому она постаралась сделать так, чтобы Гафур видела ее правый профиль.

— Это хорошо, — бросила Гафур и замолчала.

Шекиба была рада, что на этом разговор закончился.

Пора было возвращаться в гарем. Там утренняя тишина сменилась оживлением, отовсюду слышались болтовня и смех — обитательницы гарема проснулись. Начался новый день.

Женщины расположились в большой общей комнате, многие сидели во внутреннем дворе. Две или три играли с детьми. Одна, устроившись в уголке, кормила ребенка грудью. Некоторым женщинам было лет по тридцать или чуть меньше, были и совсем молодые, примерно возраста Шекибы. Некоторые — изящные и стройные, другие — пухлые, с широкими бедрами и пышной грудью. Гафур потянула Шекибу за рукав:

— Идем, еще кое-что покажу.

Они миновали двор и вошли в огромное помещение с каменным полом, в центре которого находился просторный бассейн. Три молодые женщины нежились в теплой воде, погрузившись в нее почти по шею. Их оживленные голоса гулким эхом разносились под высокими сводами.

Шекиба разинула рот от удивления. Гафур, наблюдавшая за ее реакцией, довольно хмыкнула — именно на такой эффект она и рассчитывала. Шекиба разглядывала уходящие ввысь каменные стены и балкон, который вторым ярусом шел по всему периметру помещения. Повсюду стояли резные кадки с пышными растениями, от обилия влаги в воздухе их листья были особенно сочными.

Женщины в бассейне на мгновение смолкли и взглянули на вошедших. Но поскольку Шекибу они видели в профиль, с той стороны, которую сама она называла «хорошей», взгляду купальщиц не за что было зацепиться, и, потеряв интерес к новой смотрительнице, женщины вернулись к своей болтовне. Гафур и Шекиба оставили их и снова вышли во двор.

— У большинства женщин есть свои комнаты, — продолжила рассказ Гафур. — Иногда некоторым приходится делить одну комнату на двоих, но те, у кого есть дети, всегда живут вместе с ними в отдельных покоях. Через полчаса принесут обед. Еду приносят специальные прислужницы, мы иногда помогаем им убирать посуду после обеда.

— Что еще входит в наши обязанности? — спросила Шекиба, оглядывая череду дверей, выходящих во внутренний двор.

— Внимательно приглядывать за всем, что происходит в гареме. Самое важное — следить за тем, кто входит и выходит. Никто не может войти сюда без нашего позволения и точно так же — выйти. Время от времени то у одной, то у другой из женщин, особенно у тех, кто здесь недавно, возникает желание прогуляться по дворцу и его окрестностям. Наша задача — не позволять им таких вольностей. Ну и случается, что они просят помочь с разными мелочами. В общем-то все. Как я уже говорила, у каждого во дворце своя роль. Наша роль такова.

Голоса, доносившиеся из общей комнаты, сделались громче. Из ровного журчания они превратились в нестройный гул, послышались отдельные выкрики и восклицания.

Гафур навострила уши:

— Пойдем глянем, что там случилось. Обычно такой галдеж означает, что происходит нечто необычное.

Гафур не ошиблась. Аманулла-хан, сын эмира, приехал во дворец.