Жемчужина, сломавшая свою раковину

Глава 32 ШЕКИБА

Махбубу редко удавалось застать одну, поэтому Шекибе пришлось дожидаться подходящего момента, но это был именно тот человек, с которым она решила поговорить. Махбуба родила эмиру четырех сыновей. Старшему сейчас было восемь лет, младшему едва исполнился год.

Для начала Шекиба хотела выяснить, что именно делает Махбуба, чтобы рожать исключительно мальчиков. Ведь другие женщины рожают девочек, одну за другой, а Махбуба — нет. Значит, у нее есть какой-то секрет.

Однажды утром Шекиба застала Махбубу в бане. Женщина купала сыновей. Точнее, старшие уже были вымыты, переодеты в чистую одежду и отпущены играть во двор. Домыв младшего, Махбуба подхватила его на руки и поискала глазами полотенце.

— Спасибо, — сказала она, когда Шекиба взяла с ближайшей полки полотенце и протянула ей. — Думала, что положила его возле ванны… Сабур, не вертись! — Махбуба принялась старательно вытирать мальчика.

— Не за что, — пробормотала Шекиба.

Она взяла себе за правило, оставаясь вежливой и услужливой, не вступать без надобности в беседы с обитательницами гарема. Сейчас ей тоже нелегко было начать разговор, но, собравшись с духом, Шекиба заставила себя произнести тщательно отрепетированную реплику:

— Какие славные у тебя сыновья!

— Да, слава Аллаху, — вздохнула Махбуба, пытаясь удержать Сабура, который извивался, пытаясь выскользнуть из рук матери.

— У других девочки. В основном. А тебе повезло — четверо сыновей.

— Да. Некоторых из нас Аллах благословил сыновьями. Некоторым приходится вынашивать дочерей.

— Ты сделала эмира счастливым, дав ему сыновей.

До Махбубы вдруг дошло, что разговор выглядит каким-то странным, совсем не похожим на обычную непринужденную болтовню. Она резко обернулась и окинула Шекибу внимательным взглядом.

— А, это ты. Не помню, как тебя зовут?

— Шекиб.

Шекиба с невозмутимым видом смотрела прямо в глаза женщине. С обитательницами гарема Шекиба чувствовала себя чрезвычайно спокойно. Они были настолько поглощены собственными интригами, что не обращали ни малейшего внимания на переодетых мужчинами смотрительниц, и уж тем более им не было никакого дела до пугающей внешности одной из них. Шекиба больше не тянулась к несуществующему платку, чтобы прикрыть им изуродованную половину лица. Теперь ей нравилось свободно разгуливать по территории дворца, засунув руки в карманы шаровар, и чувствовать тепло солнечных лучей на здоровой щеке.

— Ах да, Шекиб. Позволь спросить у тебя одну вещь: как твое настоящее имя?

Шекиба замешкалась. Вопрос Махбубы застал ее врасплох.

— Меня зовут Шекиба, — наконец сказала она.

— Да, конечно, вполне логично называть тебя Шекибом. Это идея Гафур? Вы с ней ладите? Иногда Гафур бывает совершенно невыносима.

— Мы с ней прекрасно ладим, — уклончиво ответила Шекиба.

— По-моему, это глупая идея — переодеть вас в мужскую одежду. Можно подумать, окружающие и в самом деле забудут, что вы женщины. Да и вообще, зачем нам смотрители? Если кто и нужен — так это служанки, чтобы приглядывали за детьми. Но конечно, гарем эмира да без охраны — немыслимо! — саркастично фыркнула Махбуба.

— Некоторые люди забывают, что мы женщины, — возразила Шекиба.

— Брось, неужели ты в это веришь?

Теперь Махбуба сражалась со своим непоседливым сыном, пытаясь натянуть на него рубашонку. Мальчишка верещал, норовя ухватить мать за волосы своими цепкими пальчиками. Махбуба ловко развернула его спиной к себе и крепко сжала между коленями. Сабур надул губы и уставился на Шекибу, словно призывая ее стать свидетелем учиненной над ним несправедливости.

— Как ты… Как тебе удается рожать мальчиков?

— Что?

— Я хочу понять, каким образом ты рожаешь сыновей. Что ты для этого делаешь?

Махбуба хохотала до слез.

— С каких именно подробностей мне начать рассказ? Ты одета, как мужчина, и не знаешь, какова роль мужчины в том, чтобы у женщины родился ребенок?

Шекиба покраснела.

— Нет, я не то имела в виду… Я хочу спросить, как так получается… У других женщин рождаются девочки, а у тебя — одни сыновья, — запинаясь, наконец закончила мысль Шекиба.

— Хм, думаешь, ты первая, кто задает мне этот вопрос? Большинство женщин в этом доме приходили ко мне с ним. Я родила эмиру больше сыновей, чем любая из живущих здесь. Сына за сыном — и только сыновей! Поэтому он смотрит на меня взором, полным страсти, и с уважением в сердце. — Махбубе требовалось время, чтобы перечислить все свои заслуги.

В бане висело жаркое марево, Шекиба вытерла выступившие на лбу капельки пота рукавом туники. Интересно, когда же Махбуба уже доберется до сути, да и откроет ли она свой секрет? Возможно, вообще не стоило начинать этот разговор.

— Но скажи, почему ты вдруг спрашиваешь об этом? Ведь сейчас ты мужчина, не так ли? Или тебя собираются переодеть обратно в женщину? Или хотят выдать замуж?

Шекиба отрицательно качнула головой.

— Вот и я так думаю. Тогда зачем же ты пришла ко мне с этими вопросами? Тебя кто-то подослал? Кто? А, это, наверное, Шакира! Я видела, как она смотрит на моих сыновей. У нее пять девочек. Нет, ты только представь — пять девочек! Ведьма! Да я ей глаза выцарапаю, если она только приблизится к моим детям.

— Нет-нет, клянусь, никто меня не подсылал! — Шекиба испугалась. Ей совсем не хотелось стать причиной очередной склоки среди обитательниц гарема. Если выяснится, что смотрительница бросила спичку в костер, могут быть серьезные неприятности.

— Фарида?! Еще одна ведьма! Вот уж кому не стоит доверять. Не советую тебе делать за нее грязную работу… Сабур! — Мальчонке все же удалось вывернуться из рук Махбубы, он попытался сбежать в одном носке, но был пойман и снова зажат между коленями матери.

— Извини. Меня никто не подсылал… Я сама… Мне самой… Просто стало интересно, — снова стала уверять женщину Шекиба.

— Ты хочешь найти мужчину?

— Я? Нет. Я так… — Шекиба решила поскорее свернуть разговор и ретироваться.

— Да успокойся ты. Я пошутила, — рассмеялась Махбуба. — Но я скажу, — она сделала драматическую паузу, оглянулась по сторонам — не подслушивает ли кто и, понизив голос, зашептала: — Только обещай, что никому не расскажешь. Можешь воспользоваться моим советом, если когда-нибудь окажешься под мужчиной и захочешь родить ему сына.

Шекиба придвинулась поближе и навострила уши.

Кое-что из услышанного стало для нее откровением, кое-что она ни за что на свете не решилась бы повторить вслух. Но все рассказанное наложницей эмира Шекиба сложила в укромном уголке своей памяти в надежде, что когда-нибудь эти сведения окажутся полезными. Размеры месяца в ночном небе, лепестки желтых цветов, сок яблок, не имеющих ни единого пятнышка гнили, — это просто и понятно. Но некоторые вещи, связанные с мужчинами, привели Шекибу в полное недоумение, настолько сильное, что у нее даже закралась мысль, не разыгрывает ли ее Махбуба. Однако в глазах женщины не было и намека на шутку. Напротив, она говорила с такой спокойной небрежностью, словно все эти приемы были самым обычным делом. Для Махбубы — да. Но не для Шекибы.

Неужели обитательницы гарема позволяют эмиру проделывать с собой такое? Шекиба представила Халиму. Нет, невозможно. Но затем она вспомнила Сакину, как та отправилась к эмиру почти нагишом и как с притворной робостью, потупив глаза, проскользнула в приоткрытую дверь спальни. Да, похоже, Махбуба говорит правду.

Мысли Шекибы упорно возвращались к Аманулле. Она вспоминала его уверенную походку, широкие плечи. Вот он склоняется над кустом, чтобы рассмотреть цветок, вот его пальцы бережно касаются тонких лепестков… Шекиба попыталась представить себе, каково быть рядом с таким мужчиной, провести рукой по его коротко стриженной бороде, почувствовать на своем лице его дыхание — горячее и влажное, как воздух в бане, где наложница эмира рассказала ей о вещах, заставивших Шекибу краснеть до корней волос.

Шекиба мотнула головой, надеясь, что выражение лица не выдало ее фантазий.

Отряд Гафур нес круглосуточную охрану гарема, в ночную смену смотрители заступали по очереди. Сегодня настала очередь Шекибы. Ночью воздух Кабула был холодным, но Шекиба любила прохладу. Она поплотнее завернулась в толстый плащ и спрятала руки под мышками. Меряя шагами двор, Шекиба вспомнила свое первое ночное дежурство, которое она провела, прислушиваясь к каждому шороху и отчаянно боясь либо задремать ненароком, либо проворонить злодея, желающего пробраться на территорию гарема. За проведенные на посту несколько часов она, вероятно, не менее дюжины раз хваталась за свое грозное оружие — тяжелую деревянную дубинку. Утром Шекиба едва не лишилась чувств, когда подошедшая к ней сзади Гафур спросила, как прошло дежурство.

— Ужасно! И почему вокруг столько шорохов и звуков? Лягушки в пруду квакают, ящерицы шуршат в траве, солдаты на крепостной стене кашляют. Ты сказала, что мне нужно просто побыть в ночной тиши, дожидаясь рассвета. Но ночью вовсе нет тишины! — возмутилась Шекиба.

Гафур хохотала до слез.

— Ты испугалась лягушек и ящериц? Маленькая трусишка! Ну ничего, привыкнешь. Могу поспорить, ты еще полюбишь ночные дежурства гораздо больше, чем дневную суету.

Гафур оказалась права, хотя этим признанием Шекиба предпочла с ней не делиться. Она действительно полюбила проводить ночи, сидя во дворе при свете масляного фонаря и наблюдая за пляшущими на каменной стене дома тенями. Шекиба улыбалась, когда тени становились похожи на животных и птиц, и хохотала в голос, когда однажды тень напомнила ей профиль Шагул-биби.

Иногда в этих ночных бдениях к ней присоединялась Тариг. Шекиба не возражала против такой компании. Хотя бодрствование Тариг было вынужденным.

— Гафур опять храпит. Совершенно невозможно спать, как будто рядом проносится табун лошадей! Не понимаю, как остальным удается не обращать на нее внимания.

Шекиба кивнула.

— Утром все будет отрицать.

Тариг улыбнулась.

— Как тут, все спокойно?

— Пока да.

Дворец спал, но жизнь Арга была непредсказуемой. Разные люди приезжали и уезжали в неурочное время. Случалось, в глухие ночные часы эмир присылал за одной из своих наложниц.

Девушки помолчали. Тариг вздохнула. У нее явно что-то было на уме.

— Ты счастлива здесь? — наконец спросила она.

— Счастлива? Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты довольна жизнью?

— В моей жизни бывали времена и похуже.

— И ты не скучаешь по родным?

— Я скучаю по ним так же, как они скучают по мне.

Тариг не знала, как следует понимать реплику Шекибы, но по тону догадалась, что вдаваться в детали напарница не намерена. Тариг подергала себя за челку, пытаясь уложить волосы так, чтобы они прикрывали брови.

— Как думаешь, сколько еще мы проживем во дворце?

— Не знаю, — пожала плечами Шекиба.

— А я вот иногда задумываюсь.

— О чем?

— Думаю, во что превратит меня служба во дворце? Долго они будут держать нас здесь? Я хочу замуж, хочу иметь свой дом, детей. И жить где-нибудь в другом месте. А ты разве нет? — Переодетая в мужской костюм, Тариг мечтала о вещах, о которых обычно мечтают женщины.

Голос девушки дрогнул, она замолчала. Шекиба тоже хранила молчание. Ее мечты мало чем отличались от тех, о которых ей только что поведала Тариг, но Шекиба тщательно оберегала свой план и не собиралась заводить случайные разговоры на эту тему.

— Не знаю. Мне и тут живется неплохо. Спокойно.

Тариг тяжело вздохнула:

— Спокойно! Как тут может быть спокойно? Нет, я не Гафур и даже не Кабир. Я не хочу всю оставшуюся жизнь ходить в мужской одежде. Мне нравится быть женщиной.

Жалобы Тариг были прерваны легким стуком закрывшейся двери. Обе смотрительницы вздрогнули и затаили дыхание, пытаясь понять, откуда донесся звук.

— Где это…

— Ш-ш-ш…

Они одновременно заметили темный силуэт возле боковой двери, ведущей в коридор, где находились комнаты женщин. Человек прошмыгнул вдоль стены гарема и торопливо пошел через сад, направляясь к главному зданию дворца.

— Думаешь, это эмир? — шепотом спросила Тариг.

Шекиба молчала. Вряд ли Хабибулла стал бы удирать из своего собственного гарема тайком через боковую дверь. Одной рукой сжимая дубинку, другой Шекиба подхватила стоявший на земле масляный фонарь и подняла его повыше, вглядываясь в удаляющуюся фигуру. Судя по походке — мужчина. Мужчина в гареме?

— Стой здесь! — скомандовала она. — Пойду посмотрю, в чем дело.

Шекиба вошла в коридор, из которого только что выскочил человек. Кругом было тихо, гарем спал, за закрытыми дверьми комнат — ни шороха, ни звука. Но ведь откуда-то он вышел — этот таинственный гость. Шекиба на цыпочках двинулась вдоль дверей.

Пройдя по коридору, она зашла в бассейн, заглянула в общую комнату и вышла во внутренний двор. Никого. Шекиба повернула обратно. Вдруг в дальнем конце коридора шевельнулась чья-то тень. Шекиба покрепче сжала дубинку.

— Нашла кого-нибудь? — раздался знакомый голос.

— Тариг! — Шекиба перевела дух и покачала головой.

Смотрительницы вернулись на свой пост.

«Кто бы это мог быть?» — гадала Шекиба. Нанести визит одной из наложниц эмира! У кого могло хватить наглости на такое? И кто из обитательниц гарема впустил к себе гостя?

Шекиба и Тариг в молчании сидели бок о бок. Обеим пришла в голову одна и та же простая мысль: если во дворце узнают, что произошло сегодня ночью в гареме, смотрителям несдобровать.