Химера

Глава 36

Эрве Анор

Глубоко внутри одного из гигантских деревьев, в небольшой комнатке, на полу сидел эльф. Он сидел, закрыв глаза и под его веками иногда мерцал чуть видимый зеленоватый свет. Эльфы не спят. Он находился в том трансе, которые эльфы используют вместо сна. Стены его небольшой комнаты иногда подрагивали, и за ними изредка раздавался глубокий, низкий треск. Невидимый ветер чуть раскачивал огромное дерево-дом, и скрытые внутри ствола растительные канаты натягивались от напряжения и потрескивали. Один из них проходил прямо за стеной этой комнаты.

Когда пять тысяч лет назад, великий Рувен Даелен создал первое эльфийское дерево-дом, он желал эльфам блага, счастья и процветания. Он хотел создать дом, который обеспечит всех эльфов необходимым, и вырастет сам. Когда, через сотню лет, Рувен Даелен создал первое магическое растение, способное выполнять заданные движения и простую работу, когда он начал разрабатывать сироп для питания магических растений, он также желал эльфам лишь блага.

Сидевший на полу эльф открыл глаза и тяжело вздохнул. Он потянулся. Его комната почувствовала движение, и на потолке медленно и неторопливо стал разгораться фосфоресцирующий растительный нарост. Через минуту он засветился в полную силу, и комнату заполнил бледный, чуть синеватый свет. Здесь не было окон и сюда никогда не светило солнце.

Когда, через много лет после создания дерева дома, Рувен Даелен придумал как из сиропа для растений делать простую, пусть и не очень вкусную еду и напитки для эльфов, он тоже желал эльфам блага. Он хотел накормить всех, дать кров всем, упростить жизнь всем. Построить для эльфов рай. Где им не нужно будет работать, охотиться, искать пропитание. Когда волшебные растения смогут заботиться о нуждах всех эльфов, наступит эра беззаботного счастья, и быть может, тогда его раса займётся искусствами. Они создадут чудеснейшую музыку, красивейшие песни, построят прекраснейшие города. Наверное.

В те времена эльфов было не так много, и идеи Рувена казались странными. Зачем есть растительное желе, если лес полон еды? Зачем выращивать огромные дома, если каждое дерево приютит эльфийского охотника? Во времена Рувена, эти "зачем" остались без ответа.

Эльф снова вздохнул и встал. Он уже был одет в лёгкую серо-зелёную одежду, выращенную из единого куска растения. Простые штаны, рубаха, мягкие ботинки. Он осмотрел своё жилище. Восемь дворфских квадратных метров. Стены, пол и потолок — единое целое из мягкой древесины, похожей на пробку. Из стены вырастает ложе, с мягкой подстилкой из мха и толстыми мясистыми листьями вместо одеяла и подушки — на случай, если хозяин решит прилечь.

Несколько коробов из коры на полу. Из стены высовывался растительный раструб умывальника. Под ним выступала древесная чаша умывальника, рядом с которым висел кусок зеленоватой растительной ткани. Над умывальником поблёскивала тёмная поверхность кристалла, что служил вместо зеркала. Ещё один раструб выходил из потолка в углу, там можно было вымыться полностью. Закрывала комнату дверь, выросшая из стены. Вместо петель она крепилась на мягком и гибком куске древесины.

Эльф подошёл к стене и нажал на выступ. Умывальник выплюнул в раковину точно отмеренную порцию слегка кислой воды, которой эльф умылся. Он нажал выступ на стене снова, и с хрипом умывальник проглотил использованную воду. Эльф вытерся зелёной тканью, и уставился в тёмную поверхность зеркала. На него смотрело усталое, молодое лицо, со светлыми волосами, серыми глазами, и бледноватой кожей. Он снова вздохнул, поплёлся к двери, и вышел из комнаты. Его звали Сильмаэр Традан, и по эльфийским меркам он совсем недавно стал взрослым.

За дверью тянулся древесный коридор, освещённый таким же бледным синеватым светом. Он образовывал кольцо и в него выходили сотни таких же дверей, как и в комнате Сильмаэра. Таких колец-коридоров было много внутри гигантского дерева, одно находилось внутри другого, они соединялись тоннелями. И к каждому кольцу присоединялись жилища эльфов, выращенные прямо внутри ствола дерева. Деревья уходили на сотни дворфских метров вверх, и в них было много этажей. Сотни этажей. Самое большое дерево поднималось над землёй на километр. На его вершине, в огромных, роскошных комнатах жили старейшины, наслаждаясь видом на лес и солнцем.

По древесному коридору брели эльфы. В конце каждого кольца коридора шли вертикальные транспортные шахты. Плетёные корзины двигались по ним между этажами, перехватываемые ветвями магических растений. В одну плетёную кабину вмещалась до тридцати эльфов. К транспортнику уже стояла очередь, и Сильмаэр выбрал лестницу. Он подошёл к стене неподалёку, открыл небольшую дверь и спустился вниз по тесной, тёмной, и узкой шахте с крутыми ступеньками.

Тысячи лет назад, Рувен не успел улучшить вкус растительного желе, и не закончил другие свои разработки. Через несколько сотен лет после создания первого дерева-дома, он открыл магический пространственный переход, создал первое портальное заклинание, и потом погиб, пытаясь усовершенствовать портальную магию. Труп Даелена нашли в чаще леса — тело не тронули хищники и падальщики. Тело осмотрели маги и охотники и вынесли вердикт: Даелен задохнулся и упал с огромной высоты. На его коже нашли следы льда. Перед смертью из его ушей шла кровь, а белки глаз окрасились чёрным, но бездыханный Рувен широко и счастливо улыбался. Совет старейшин тогда изучил сохранившиеся записи Рувена и использовать портальную магию строго запретил.

Сильмаэр жил на двадцатом этаже дерева, слишком близко в земле, в непопулярных и небольших комнатах для одиночек. Он спустился на несколько этажей ниже. Здесь было меньше жилых комнат — четверть этажа занимали пункты выдачи еды и обеденные столы со стульями. Ряды столов поднимались из древесного пола, ряды лавок стояли рядом с ними. Тот же самый бледный свет с потолочных наростов покрывал помещение. К некоторым пунктам тянулись очереди. Сильмаэр отправился к окну номер тридцать шесть.

Эльфийка с безупречными чертами лица молча поставила перед ним поднос из большого, задеревеневшего листа. Она безразлично смотрела сквозь Сильмаэра безжизненными, тусклыми глазами, и молча ждала, пока он уйдёт. Сильмаэр неловко кивнул, забрал поднос и пошёл к ближайшему столику. На подносе лежала ложка, выращенная из цельного куска дерева, кружка с напитком, и тарелка из дерева, с большим зелёным куском желе. Сильмаэр потыкал желе ложкой. Меню было одинаково почти для всех и не менялось десятилетиями. Травянистое желе и приторная, сладкая жижа к нему. Он воткнул ложку в желе, и начал безразлично есть, глядя перед собой.

Тысячи лет назад, работы Рувена нашли применение. Над лесом выросло первое дерево дом. Вокруг него возникли первые магические растения. Они упрощали эльфам жизнь, выполняли простейшие на тот момент функции. Тогда же заработал первый транспортник. Тогда эльфы стали впервые использовать растения вместо механизмов. Казалось, что потребуются тысячелетия, чтобы заселить невероятно большое дерево, заполнить всё его пространство жилыми помещениями. Казалось, что эльфы теперь будут процветать, и жить легко и без напряжения.

Но Рувен Даелен просчитался. Неизвестно, способствовали ли этому полутёмные коридоры первого дерева, или же удобство первых механизмов, но эльфийское население начало расти. Столетия спустя их число превысило тридцать пять миллионов эльфов, а потом они просто перестали считать. Их стало слишком много.

Эльфийский лес больше не мог дать им достаточно пищи. Ушла в прошлое охота, привычная гармоничная жизнь, когда любой куст мог подарить путнику еду, а лук со стрелами позволил бы найти дичь в лесу, пусть на это требовалось чуть больше усилий, чем на использование магических растений. Вслед за первым огромным деревом эльфы вырастили второе, третье, четвёртое. Столица разрослась и превратилась в лес из гигантских деревьев-домов, что поднимались метров в небо. Здесь жили тридцать миллионов эльфов. Остальные селились в лесу.

Проблему пропитания решил сироп и желе. Дома выкачивали воду из земли, подавали в огромные листья на вершинах, и, в солнечном свете, превращали его в сироп — сладкую растительную жижу. На сиропе работали все волшебные растения и магические конструкции. Сироп потребляли транспортники, его поглощали летающие гонцы, им питались светильники в домах, и растительные помпы, которые прокачивали воду сквозь гигантские деревья. Из этого же сиропа делали питательное травянистое желе и приторный напиток для эльфов.

Совет старейшин запретил свободную охоту и сбор лесных плодов. Привычный образ жизни и дикая пища стала роскошью, доступной только богатым или знатным эльфам, тем, что жили в комнатах с окнами, на верхних этажах или внутри огромных древесных ветвей.

Растительные дома ремонтировали себя сами. Магические растения залечивали повреждения. Созданный однажды, растительный "механизм", не требовал почти никакого внимания, и работал долго, до тех пор пока в него подавали сироп. Многочисленные растения обеспечивали жизнь, требовали мало внимания. И в результате получилось так, что в огромном населении, лишь у нескольких миллионов жителей было какое-то занятие. Остальные сидели в своих небольших домах, ели желе, и смотрели в стену и не занимались ничем. Почему-то они не создавали произведения искусства, как об этом мечтал Рувин Даелен.

Эльфы. В мире, где люди всё ещё жили в средневековье, сражались с чудовищами холодным оружием, на использовании растительной магии, они сумели построить самое развитое общество в этом мире. Но даже с сильнейшими, величайшими магами в мире, со всеми достижениями в создании магических растений, они всё равно не нашли решения проблемы разросшегося населения. Миллионы сидели дома, ели растительную жижу и не занимались ничем. Они не уходили из города в мир, не путешествовали, потому что растительная магия и волшебные растения, к удобству которых они привыкли за свою жизнь, не работали за пределами эльфийского леса. Не осталось тайн и секретов и в эльфийском лесу — каждая его уголок и ветка были давно известны.

Со временем ушли эльфы, которые застали старые времена. До первых домов, до открытий Даелена, когда их было немного, когда лес был неизвестен, когда в нём всё ещё можно было охотиться. Лишь старейшины, что жили тысячи лет, помнили другой мир из прошлого. С высоты древесных вершин, из своих роскошных жилищ, они смотрели на остальной мир, говорили о мощи эльфийских магов, и жалели, что эльфийские волшебники слабеют, покинув лес.

Со временем пришла другая новость. На очередном собрании старейшин, маги сообщили, что эльфы начали терять способность к магии. С каждым поколением, всё более слабыми становились новые ученики, и всё сложнее было искать достойные таланты, которые смогут создавать новые магические растения, задавать их движения и функции, и управлять растениями старыми.

Сильмаэр закончил есть, и отнёс поднос назад к точке приёма, отдал его ещё одной безразличной эльфийки с уставшим взглядом. Он вышел из столовой, и пошёл к транспортнику. Там он отстоял очередь, и спустился вниз, на самый нижний, наземный этаж, где вышел по коридорам наружу.

Воздух был прохладный и влажный, на земле царил сумрак — гигантские листья поглощали солнечные лучи, и до земли долетали лишь крупицы света.

Гигантские корни огромных деревьев вгрызались в землю, каждый из них в десяток метров толщиной. Из-за корней на самых нижних этажах деревьев ни у кого не было окон. В тени корней росла редкая трава и редкие, бледные цветы. Земля между корней была почти идеально выровнена и покрыта мхом. В некоторых местах мох пульсировал — там под землёй проходили древесные сосуды, по которым перекачивался сироп между зданий. Сироп хранился в огромных растительных цистернах, пузырях, капсулах, что возвышались над землёй между деревьев.

Сильмаэр поплёлся по мху на свой пост. По эльфийским меркам, он совсем недавно стал взрослым. В обучении, которое у эльфов занимало десятки лет, он не показал особых талантов, и получил лишь крупицу магической силы, недостаточную для того, чтобы обслуживать магические растения. Но в отличие от своих сверстников, он попытался найти себе место, где будет полезен. Ему повезло и ему выпал шанс, стать помощником одного из немногих оставшихся алхимиков. Лет через тридцать, он мог подняться на следующий ранг, и получил бы другое жилище, с окном и выше над землёй.

Тогда Сильмаэр решил отпраздновать возможность, в 110 лет, он решил отметить взросление и возможности полётом на "летуне", растительном приспособлении для полётов между кронами деревьев. Он не справился с управлением, рухнул, врезался в стену одного из хранилищ сиропа, и повредил её, сломав "летун".

Упавшего Сильмаэра тогда подхватила растительная сеть, а цистерна легко залечила небольшой пробой, потеряв лишь несколько литров сиропа, но кто-то счёл необходимым наказать неосторожность. Он предстал перед советом старейшин. Ему назначили исправительные работы, в наказание. Шанс стать помощником алхимика ушёл, и впереди ждала отработка на той самой цистерне, которую он повредил. Старейшины назначали ему работы на пятнадцать лет. Это было десять лет назад.

Растительные цистерны, в большей степени, обслуживали себя сами. Но вокруг них всё равно ходил десяток эльфов, проверял их, и вокруг цистерн стояло несколько наблюдательных башен. В одной из них работал теперь Сильмаэр. Каждый день он приходил в башню, заменял другого наблюдателя, садился на выросший из пола стул, и смотрел на десяток шкал перед ним. Растительные датчики, отслеживали температуру, магический фон, доминирующий элемент, влажность и другие параметры. Иглы двигались вдоль шкал, он следил за ними, не отрываясь, и если какой-то из индикаторов выходил за пределы нормы, Сильмаэр должен был взять со стола книгу с инструкциями, открыть на нужной странице и выполнить предписания.

Кроме стола с индикаторами, стула перед ним, в комнате был лишь шкаф, в котором, вроде бы, должно храниться оружие, небольшая тумбочка и больше ничего. Но за всё время, которое Сильмаэр провёл на посту, ни один из сигналов не вышел за пределы нормы ни разу. Некоторые стрелки вообще никогда не двигались. Иногда Сильмаэр задумывался, почему и эту работу не поручили магическим растениям. Иногда он вспоминал суд старейшин. Вспоминал их личных учеников, что стояли рядом и холодно смотрели на него с высоты судейских трибун.

Он поднялся по лестнице в наблюдательную башню. Предыдущий эльф молча кивнул ему и встал. Так же молча он вышел. За последние десять лет Сильмаэр так и не спросил, как этого эльфа зовут.

Сильмаэр сел на стул, осмотрел комнату. Почти ничего не изменилось. На стене появился новый зеленоватый лист, с серебристой надписью: "запрещается уничтожать служебные записки". Одна из таких записок лежала на столе перед ним. Свёрнутый растительный лист, который эльфы использовали для письма. Эти листы вырастали уже сразу гладкими и прямоугольными. Сильмаэр развернул записку. Она гласила:

"Инструкции без изменений". Так же, как и каждый год до этого. Сильмаэр откинулся назад, на стул, и уставился на неподвижные индикаторы на столе перед ним. Как и любой эльф, он почти ничего не забывал. Как и любой другой эльф, вместо сна, он испытывал транс.

Не сводя взгляда с индикаторов, он покрутил в руках "служебную записку", оторвал от неё уголок и стал его жевать. До конца его поста оставалось двенадцать часов.

Во время транса эльфы проживают свою жизнь вновь. Каждый день Сильмаэр смотрел на неподвижные стрелки. Каждый день он приходил домой. Каждый день он погружался в транс, и во время него он смотрел на неподвижные стрелки приборов снова. И каждый день воспоминание о времени, проведённом перед стрелками становилось на один день длиннее.

Он продолжил медленно поедать "служебную записку", отрывая от неё маленькие кусочки. Какой смысл в его работе? В его наказании? Он жевал очередной кусок записки, раздумывая. Пройдёт ещё несколько лет, и наказание закончится. Но что будет тогда? Место помощника алхимика досталось другому. Не придётся ли тогда ему стать одному из тех, кто годами сидят в своих жилищах и питаются желе?

Прошло несколько часов. Он жевал очередной кусочек записки, и смотрел на неподвижные приборы перед ним, как это делал всегда всё это время.

Внезапно, одна стрелка чуть дрогнула. Сильмаэр неверяще мигнул. Показалось? Стрелка дрогнула чуть сильнее и медленно поползла в сторону. Кажется, эта шкала измеряла магический фон.

Сильмаэр замер. Потом вздрогнул, будто просыпаясь, выронил недоеденную записку и потянулся к небольшой книжке с инструкциями, со слипшимися от времени страницами, которые он ни разу не открывал. Перед ним, один за другим, приборы приходили в движение.