Мятежники Гора

Глава 10 На юг

Тень парящего тарна скользила по земле. Люди внизу запрокидывали головы и поражённо смотрели в небо.

Я потянул повод на себя, поворачивая птицу и направляя её в сторону длинной вереницы фургонов. На глаз там было не меньше сотни фургонов. Пожалуй, это был самым крупный из подобных обозов, попавшихся на нашем пути. Думаю, большинство из людей внизу даже не знали о нашем присутствии.

Четыре десятка тарнов, наш ударный отряд, начали плавное снижение.

Каждый фургон тянули десять — двенадцать крестьян, запряжённых в широкие ремни, надетые поперёк тела, на длинных верёвках.

Снижаясь некоторые из тарнов издали свой фирменный крик, словно объявляя о своём прибытии и заявляя свои права на ту землю, с которой удары их крыльев сдуют пыль, прежде чем они приземлятся.

Крестьяне бросились врассыпную.

Крик тарна трудно спутать с чем-то ещё, стоит только его единожды услышать. Обычно он пронзителен и наполнен угрозой и предупреждением. Дикий тарн всегда защищает окрестности своего гнезда от ларлов и слинов. Его удар может сломать позвоночник тарску, даже волтайскому, достигающему десяти ладоней в холке. Его клюв запросто может оторвать голову от тела. Своими когтями он может вырвать ларлу хребет. Я однажды в Торвальдслэнде видел, как один из них, выпустил кишки кюру, как раз перед тем, как тот своим топором наполовину отрубил ему голову. Хотя, человек не является обычной добыча дикого тарна, как правило, предпочитающего охотиться на верров и табуков, для людей тарн всё же может представлять опасность, особенно если те приближаются к его гнезду. Охотясь, тарн обычно убивает свою добычу, ломая ей позвоночник, но также он может схватить верра и, подняв его высоко вверх, бросить на камни, после чего уже съесть или унести в гнезду, где неоперившиеся птенцы, отпихивая друг друга, с жадностью набрасываются на мясо. Выживает, как правило, самый быстрый и самый агрессивный, зачастую за счет своих родных братьев и сестёр. С другой стороны, одомашненный тарн, как и одомашненный слин, выведен, по крайней мере, отчасти, чтобы быть терпимым к людям. Ему не требуется живое мясо. Есть различные варианты домашних тарнов, некоторые выведены для войны, другие для гонок, третьи для перевозки грузов. Последних приучают носить большие тарновые корзины, в которых может быть размещена поклажа или пассажиры, или, в случае рабынь, живой товар. Тарнстер обычно управляет птицей прямо из корзины с помощью длинных поводьев. Грузовых тарнов часто соединяют длинной верёвкой с караван, и тогда достаточно одного тарнстера, управляющего ведущей птицей. Домашний тарн, учитывая многолетнюю селекцию, как и домашний слин, обычно крупнее, сильнее, быстрее и здоровее своего дикого родича. В конце концов, он выведен, чтобы быть таковым.

Я видел, как люди подо мной разбегались в разные стороны.

Мы не размахивали флагами клана Темму, но я не думаю, что у кого-то возникали сомнения относительно того, чьи интересы мы представляли.

Несколько инов мне потребовалось на то, чтобы пролететь вдоль обоза из конца в конец. Я внимательно присматривался к фургонам. Затем, развернув птицу, я направил её к центру каравана.

Место командира, как правило, в центре построения. Это сокращает линии управления.

За время пролёта я так и не увидел охранников.

Я был уверен, что к настоящему времени в осадной армии генерала Ямады уже начинали чувствовать сжимающуюся на их горле костлявую руку голода. Ведь не только осаждённым, блокированным в крепости, может грозить такая пугающая перспектива, но и их тюремщикам тоже, если в их лагерь не будет поступать никакого продовольствия. Силы генерала Ямады, собранные для осады крепости были весьма многочисленны и вполне достаточны, чтобы отбить любую вылазку осаждённых. Он, конечно, держал часть своих сил в полях, но большая часть его армии была сконцентрирована в районе осаждённой крепости. И не было никакого способа, которым столь ограниченный район мог неопределённо долго содержать такое большое количество народа. Следовательно, эту армию необходимо было снабжать извне. И хотя на территориях, подконтрольных Лорду Ямаде, как мы определили, когда занимались добычей и доставкой по воздуху продовольствия в замок, никакого дефицита еды не было, эту еду ещё нужно было как-то привезти в расположение его войск. А если вы неспособны обеспечить своевременный подвоз достаточного количества продовольствия, то положение осаждающих со временем станет ничем не лучше положения осаждённых.

Несколько дней назад мы начали нарушать линии снабжения врага. Мы нападали на обозы, распугивали извозчиков, а потом, уничтожив охрану, опрокидывали и поджигали повозки. Часть продовольствия мы забирали, остальное, что мы не могли унести, просто разбрасывали. Места нашей работы часто отмечалась сотнями птиц, пировавших на разбросанных продуктах. Впрочем, вскоре с ними начинали конкурировать возвращающиеся извозчики, которые собирали всё, что ещё можно было спасти, и уносили в свои деревни, где прятали от сборщиков податей Лорда Ямады.

Вот так мы и действовали, оставляя позади дым горящих фургонов, голодных мужчин, собирающих остатки продуктов и тучи мелких пичуг, с радостным писком и воплями, наслаждающимися дармовым угощением. По нашим расчётам, если мы будем продолжать в том же духе, осаду придётся снимать. Даже при всём желании и энергии Лорда Ямады, было бы невозможно неопределённо долго удерживать на месте тысячи голодных мужчин, к тому же сердитых и вооружённых.

Блеснули сотни солнечных зайчиков. Это дождь стрелы устремился к земле.

— Знаменосец, — позвал я. — Общий сбор и четвёртый повод.

Я повёл свой отряд на посадку в полутора пасангов от дороги. Место нашего приземления, я надеялся, не останется незамеченным бойцами, сидевшими в устроенной Ямадой засаде, добавляя им расстройства. Если они попытаются приблизиться, нам не составит труда улететь, прежде чем мы окажемся в пределах досягаемости их стрел, уже не говоря о мечах. А если они окажутся столь неблагоразумны, что пойдут в атаку всей массой, то фургоны позади них останутся без охраны.

После приземления я подозвал к себе Торгуса и Лисандра. Когда наша кавалерия была в полной силе, они командовали центуриями или сотнями.

— Потери? — спросил я.

— Ни одного, — ответил Торгус.

— И у меня никто не пострадал, — отозвался Лисандр.

— Лорду Ямаде, — сказал я, — в уме не откажешь.

— Хитрость, — улыбнулся Лисандр, — второе имя войны.

Я был уверен, что Лисандр, хотя я и не добился от него признания, когда-то носил алое. На его прошлом, я подозревал, лежало тёмное пятно, что-нибудь связанное с женщиной, не исключено, с рабыней, или, возможно, это было убийство.

— Только приманку, — пробасил Торгус, — он положил в свою ловушку слишком аппетитную.

— Я тоже так подумал, — улыбнулся я.

— Подозреваю, что немногие из нас выжили бы, — сказал Лисандр, — если бы мы набросились на фургоны в спешке.

— Верно, — согласился Торгус.

— Правда, теперь они знают наше точное количество, — заметил Лисандр.

— Всё же я думаю, мы не будем немедленно возвращаться на базу, — сказал я.

— Почему? — осведомился Торгус.

— Не думаю, что сейчас в округе найдётся достаточно риса, чтобы заинтересовать нас, чтобы стоило задерживаться, в надежде добыть его, — предположил Лисандр, — а если и есть, то охрана нам будет уже не по зубам.

— Есть у меня одна идея, — сообщил я, — по крайней мере, на ближайшее время.

— Ну так не тяни, — сразу заинтересовался Торгус, рассказывай.

— Насколько я понимаю, — начал я, — основные силы генерала Ямады заняты на осаде.

— По крайней мере, таковы сведения нашей разведки, — подтвердил Лисандр.

— Что означает, — предположил я, — уязвимость определённой собственности на его собственных землях.

— Я бы не был в этом столь уверен, — покачал головой Торгус. — Это кажется вероятным, но утверждать это наверняка я бы не стал. В его распоряжении могут оказаться значительные силы. Более того, он просто обязан из там держать. Хотя бы на случай бунта.

— В настоящее время маловероятно, — сказал я, — что на территории его доминионов ему грозит опасность бунта.

— Вполне возможно, — не стал спорить Торгус. — Люди дрожат от страха при одном упоминании его имени. Ямада правит силой и ужасом.

— На малейший намёк на сопротивление, — добавил Лисандр, — он отвечает ужасающими репрессиями.

— Оружие могут иметь только полностью лояльные Ямаде, — напомнил Торгус, — то есть его солдаты, офицеры и стражники.

Я понимающе кивнул. Тиран всегда разоружает население, прежде чем его поработить.

— Зато другие могут прибыть туда с оружием, — усмехнулся Лисандр. — В нашем распоряжении небесные дороги, темнота ночи и стремительность тарнов.

— Я бы на твоём месте поостерёгся, — сказал Торгус, — появляться среди незнакомцев. Крестьяне могут оказаться лояльным Ямаде, как минимум по причине страха перед ним.

— В любом случае, — заметил я, — на данный момент, насколько мы знаем, у крестьян оружия нет.

— Замечательно, — кивнул Лисандр. — Значит, в данный момент мы можем не принимать их в расчёт.

— Но самих-то себя мы не можем не принимать в расчёт, не так ли? — осведомился я.

— Рассказывай, что задумал, — поторопил меня Торгус.

— Для начала скажи мне, доволен ли Ты тем, — спросил я, — что операции кавалерии ограничены в основном разведкой и доставкой продовольствия?

— Конечно, нет, — ожидаемо ответил Торгус.

— Что у тебя на уме? — осторожно поинтересовался Лисандр.

— Возможно, нечто, что гораздо больше по вкусу вам, мои друзья, — намекнул я.

— Рейд, конечно, — усмехнулся Торгус. — Мы можем бить там и тогда, где и когда мы это понравится. Владения Ямады слишком обширны, чтобы их можно было эффективно защищать, и его силы, раз он не опасается крестьян, могут быть минимальными и рассеянными на большой территории.

— Вот только, насколько я понимаю, — заметил Лисандр, — Лорд Темму не давал разрешения на такое использование кавалерии.

— Для такой цели — нет, — кивнул я.

— И почему же? — спросил Лисандр.

— Если бы это было известно, — вздохнул я, — многое стало бы ясно.

— В таком случае мы беспомощны, — заключил Лисандр.

— Вовсе нет, — хмыкнул я.

— Как это? — не понял меня Лисандр.

— Использование оружия в своих собственных интересах, — пояснил я, — не беспрецедентно во время войны.

— Я понял, — кивнул он.

В хаосе войны животные могут издалека забредать на пепелища, чтобы охотиться среди руин. Зачастую шайки разбойников, отряды наёмных войск, и даже изгои, рыскают по спорным, плохо защищённым территориям.

— Подумай над этим, — предложил я. — В конце концов, мы на войне, и должны драться и победить.

— Дисциплина, — напомнил Лисандр.

— Дисциплина, — сказал я, — сама по себе не цель. Это — средство. Никто ведь не ожидает, что дисциплинированные войска спрыгнут с утеса или наедятся яда во имя дисциплины.

— Разумеется, — согласился Лисандр.

— А дисциплина, придуманная и насаждаемая агентами врага, чтобы привести к поражению, — продолжил я, — это не дисциплина. Её следует послать подальше. Это — предательство дисциплины. Этого нужно избегать.

— И всё же мне как-то неуютно, — признался Лисандр.

— Нужно выбирать, — пожал я плечами.

— Рискованно, — покачал головой Лисандр.

— Риск есть всегда, — сказал я. — Я предлагаю, продолжая трудиться от имени и на благо дома Темму, но делать это независимо от него. Давайте будем бороться за его пользу, продвигать его интересы, независимо от его цепей командования, настолько хорошо, насколько мы сможем.

— Это нелояльность, — вздохнул Лисандр.

— Нет, — не согласился я, — это — ещё большая лояльность.

— Фактически, кавалерия будет свободной компанией, — подытожил Торгус.

— Пусть это выглядит так, — кивнул я, — по крайней мере, для врага.

— Если я тебя правильно понимаю, — сказал Лисандр, — это будет выглядеть так и для Лорда Темму.

— По крайней мере, для тех, — поправил его я, — кто имеет доступ к его уху и влияет на его политику.

— Это опасно, — покачал головой Лисандр.

— Но куда менее опасно, — хмыкнул я, — чем бездействие и отказ противостоять противнику большей численности.

— А Ты, значит, предлагаешь рейды, — усмехнулся Торгус, удовлетворённо потирая руки.

— Особенно в данный момент, — подтвердил я.

— Почему «особенно в данный момент»? — уточнил Лисандр.

— Мы уже отметили два полезных момента, — пояснил я. — Во-первых, вероятная инерция крестьян, позволившая Лорду Ямаде ограничиться весьма слабыми защитными мерами у себя в тылу, и, во-вторых, отсутствие у нас разрешения совершать рейды по его тылам, что, как я подозреваю, известно генералу Ямаде точно так же, как и тем, кто занимает высокое положение в доме Темму.

— Следовательно, — подытожил Торгус, — никто рейда не ожидает.

— По крайней мере, глубокого рейда, — добавил я, — направленного в самый центр его владений.

— Соответственно, — кивнул Лисандр, — вполне вероятно, что мы там не встретим особого сопротивления.

— Учитывая пассивных крестьян и предполагаемое бездействие нашей, покорной дисциплине кавалерии, там нет ничего, чего следовало бы опасаться, — сказал я. — Так что, местные контингенты, вероятно, будут готовы только к предотвращению воровства, или, скажем, к борьбе с разрозненными шайками разбойников.

— В таком случае, — заключил Лисандр, — если говорить прямо, различные владения врага, склады, зернохранилища, замки, дворцы и так далее, практически беззащитны.

— Я так предполагаю, — подтвердил я.

— Превосходно, — расплылся в улыбке Торгус. — Когда мы ударим? Через день, два, или через неделю?

— Да, — поддержал его Лисандр. — Как скоро?

— Немедленно, — ответил я.

— Что, прямо сейчас? — удивился Торгус.

— Ну а Ты сам прикинь, — сказал я, кивая в сторону обоза. — В этом караване очень много фургонов. Пусть будет сотня. Далее, давай предположим, что каждый тащили десять человек.

— Во многие было запряжено больше, — заметил Торгус.

— Но давайте будем считать, что была тысяча.

— Ладно, — кивнул Торгус.

— Все эти люди, отнюдь не крестьяне, — сказал я, — думаю, это очевидно.

— Очевидно, — согласился Торгус.

— Далее, — продолжил я, — вполне возможно, что в нескольких из этих фургонов, рискну предположить, что в восьмидесяти, находится по четыре или пять лучников, асигару, воинов или кто там ещё. Это даст нам ещё что-то около четырёхсот мужчин.

— Так, — кивнул Торгус, — хорошо.

— Теперь давай предположим, — сказал я, — эти четырнадцать или пятнадцать сотен мужчин, привлечённых к участию в засаде, забраны из скудных контингентов главных внутренних владений Ямады. Разве это не исчерпает и без того ограниченные силы метрополии сёгуна? Причём заметь, все они пешие.

— Верно, — хмыкнул Торгус.

— Я понял, — кивнул Лисандр.

— Капитан-сан, — окликнул меня Ичиро. — Солдаты неприятеля приближаются.

— Охрану у фургонов они оставили?

— Нет, Капитан-сан, — доложил Ичиро.

— Замечательно, — усмехнулся я. — Когда враги приблизятся почти на полёт стрелы, протруби взлёт. Обогнём их по кругу и сожжём фургоны, а потом берём курс на юг.

— Но они ведь это заметят и поспешат на юг вслед за нами, — заметил Лисандр.

— Не думаю, что они успеют за нами, — рассмеялся Торгус. — К тому времени, как они доберутся, тысячи пожаров уже погаснут сами собой.

— Возможно, если они очень поспешат, чтобы защитить владения Ямады, — предположил Лисандр, — мы сможем увидеть их на дороге, когда уже будем возвращаться.

— Обязательно сделаем это, — ухмыльнулся я.

— И чего мы этим добьёмся? — поинтересовался Торгус.

— Снятия осады, — ответил я.

В этот момент Ичиро протрубил взлёт, и мы потянули за первый повод.