Мятежники Гора

Глава 26 О том, что произошло вне стадиона

— И не сметь мне противоречить, — подпустив в голос раздражения, бросил я охраннику, дежурившему на дороге, ведущей к дворцу. — Ты что, не слышал, что сегодня произошло? Была похищена дочь сёгуна. Этим вечером никакого праздника не будет.

— У меня нет полномочий освобождать приговорённых, — снова попытался возразить охранник.

— Здесь я — полномочия, — строго сказал я. — Я пришёл с приказом от сёгуна. Отвязывай их от столбов, снимай соломенные куртки и связывай их одной верёвкой, а я отведу их к назначенному загону.

— Кто Вы такой? — осведомился мой оппонент.

— Это трудно понять по моей одежде? — нетерпеливо поинтересовался я.

— Так одеваются тайные палачи сёгун, — неопределённо пожал плечами охранник.

— Может, Ты хочешь, чтобы я снял маску? — спросил я.

— Но вас не должны знать в лицо, — пробормотал он, а потом, видя, как я потянулся к маске, словно собираясь стянуть её с головы, закричал: — Нет! Нет, благородный воин! Не надо.

Но моя рука уже сжалась на маске, давая понять, что я готов открыть своё лицо.

— Мне будет стоить головы, если я увижу ваше лицо, — простонал мужчина.

— Совершенно верно, — буркнул я.

— Я немедленно займусь приговорёнными и свяжу их в караван, — пообещал он.

— И передашь их в моё распоряжение, — добавил я.

— А куда Вы собираетесь их определить? — поинтересовался часовой.

— Это что, любопытство? — прорычал я.

— Нет! — тут же поспешил заверить меня он. — Нет, благородный!

Мужчина, более не мешкая, подозвал других охранников, дабы те помогли ему. Приговорённых было двадцать человек, привязанных к столбам и почти полностью закутанных в большие соломенный плащи, подобные тем, который крестьяне носят в ненастье. Конечно, в данный момент, солома была сухой как трут.

— А всё-таки жаль, — вздохнул один из охранников.

— Не могу не согласиться, — поддакнул я.

— Мы-то надеялись на роскошный праздник и ужин, — сокрушался он.

— Так и было запланировано, — сказал я.

— Хорошо ещё, — добавил охранник, — мы не начали добавлять подкрашенную смолу и разноцветные масла.

— Да, — согласился я, — это, действительно, удачно.

Я заключил, что он имел в виду некие дополнения к соломенным плащам, конечно, излишние при обычной казни, рядовом приведении приговора в исполнение, и связанные с праздничной составляющей намеченного на вечер действия, по-видимому, способствовавшему более красочному, более жестокому и длительному горению.

Вскоре все двадцать несчастных были надёжно связаны, как каждый сам по себе, так и все вместе. Толстые связки соломенных плащей остались без дела лежать у столбов.

Охранник, окинув взглядом караван узников, со вздохом сказал:

— Ничего, мы можем сжечь их позже, когда ситуация сложится более удачно и благоприятно.

— Возможно, — не стал разочаровывать его я.

— Возможно, даже, — мечтательно продолжил он, — мы сможем добавить к ним того тарнсмэна и Сумомо. Вот тогда это будет настоящий праздник.

— Возможно, — кивнул я.

— Сколько людей Вы возьмёте для сопровождения? — спросил он.

— Ни одного, — отрезал я.

— Уверен, пара конвоиров не помешает, — не отставал охранник.

— Место, определённое для их содержания, — пояснил я, — должно остаться тайной.

— Я понял, — кивнул он.

В моём заявлении о том, что местоположение заключённых будет держаться в секрете, в принципе, не было ничего необычного. Тому есть две основных причины. Во-первых, это делается для того, чтобы, если не пресечь, то значительно усложнить попытки связаться с узниками, поддержать их, отбить или устроить побег. Во-вторых, это, предположительно, внушает страх остальному населению. Кто может знать, куда увели пленников, сколько они там будут находиться и что с ними делают в этих тайных местах? Это одно из тех средств, с помощью которых власть может держать население в страхе, напряжении и покорности.

— А я вот не понял, — раздражённо буркнул я, поднимая глефу, — уж не думаешь ли Ты, что я, носитель маски, выбранный, чтобы исполнять приговоры сёгуна, неспособен пасти стадо из двадцати тарсков, связанных и беспомощных?

— Нет, благородный, — отпрянул охранник.

— В таком случае, — сказал я, — я не буду лишать тебя головы.

— Благородный добр, — пробормотал он.

У меня не было ни малейшего желания продолжать разговор с охранником, и я взмахом руки дал ему и его товарищам понять, что они свободны и могут удалиться. Асигару, у которого я позаимствовал одежду и маску, отдыхал в соседнем сарае со связанными руками и ногами, и с кляпом во рту. Я не стал ломать ему шею. Думаю, спустя некоторое время, он должен был прийти в сознание. Рано или поздно, конечно, его пропажу должны были заметить и организовать поиски.

— Следуйте за мной! — скомандовал я, обращаясь к связанным узникам, и направился к группе хозяйственных построек, расположенных недалеко от дворца.

Я даже не оглядывался назад, будучи уверенным, что караван последует за мной. Как правило, простолюдины пани вежливы, бесстрастны, отстранённы и смиренны, по крайней мере, пока их не доведут до предела, достигнув которого, они могут стать столь же скрытными и хитрыми как урт, коварными как ост, опасными как загнанный в угол слин, жестокими как ларл, взбесившийся, обнаружив на своей территории метки конкурента. Я планировал открыться Харуки сразу, как только мы оказались бы вне поля зрения охранников. Только он знал, где находился спрятанный вход в секретный туннель, который вёл с территории дворца в сад. При некотором везении у нас был шанс скрыться в туннеле до темноты, после чего каждый был бы предоставлен сам себе. Пожалуй, я слишком долго злоупотреблял терпением сёгуна, и теперь настал самый подходящий момент распрощаться с его гостеприимством, причём сделав это изящно.