Мятежники Гора

Глава 23 Разговор с Харуки

Утро было не раннее, но времени до полудня ещё оставалось достаточно.

— Если мне не изменяет память, тебя зовут Харуки, — сказал я.

— Да, благородный, — отозвался садовник, отрываясь от своей работы и озадаченно глядя на меня.

До того, как я к нему подошёл, мужчина занимался ощипыванием верхних почек Синего Скалолаза, похожего на виноградную лозу вьющегося растения с большими синими прицветниками, разбросанными среди обычных листьев, и мелкими жёлтыми цветочками. Вьюн цеплялся за перила небольшого мостика перекинутого через ручей, петлявший в саду сёгуна. Такая прищипка стимулирует растение быстрее ветвиться, рождая новые побеги.

— Я хотел бы с тобой поговорить, — сообщил я.

— Я — простой садовник, — попытался увильнуть он. — Я не достоин вашего внимания.

— Недавно, — сказал я, не обращая внимания на его нежелание общаться, — была предпринята попытка покушения на жизнь сёгуна.

— Я слышал об этом, — кивнул садовник.

— Печальное происшествие, — заметил я.

— Конечно, Вы правы, — согласился со мной Харуки.

— Ты весьма квалифицирован в предсказании погоды, — припомнил я.

— Как любой другой, кто заботится о саде, — пожал он плечами.

— Но Ты можешь предсказать дождь, — польстил я, — за целых четыре или даже за пять анов до того как начнут собираться облака.

— Я работаю в саду, — скромно потупился мой собеседник.

— Ночь нападения на сёгуна тоже выдалась дождливой, — сказал я.

— Насколько я помню, так и было, — подтвердил он.

— Ночные певцы, вернувшиеся в сад, молчали, — заметил я.

— Так ведь шёл дождь, — пояснил садовник.

— Нападение произошло в обеденном павильоне, — сообщил я.

— Мне это известно, — сказал он.

— Но убийца вошёл в него из сада, — добавил я.

— Этого не может быть, — удивлённо уставился на меня Харуки.

— Это произошло на моих глазах, — напомнил я.

— Я не могу себе представить, как это могло случиться, — пожал плечами Харуки.

— Насколько я знаю, — продолжил я, — в это время года, ясными ночами, сад кишит ночными певцами, исполняющими свои песни защиты территории, ухаживания и гнездования. Также мне известно, что, когда эти птахи насторожены, не уверены или напуганы, они не поют.

— Это верно, благородный, — подтвердил он.

— Таким образом, — сказал я, — в ясную ночь, их молчание означало бы их беспокойство, которое могло бы быть вызвано чем-то непредвиденным, например, появлением в саду незнакомца, животного или человека, скорее всего, злоумышленника.

— Так и есть, — кивнул садовник, — внезапная тишина в саду может быть реакцией именно на это.

— Значит, для людей знакомых с этим фактом, для охранников, слуг и даже для рабынь молчание птиц будет всё равно, что рёв сигнальных труб, — заключил я.

— Вы правы, благородный, — поддержал меня садовник. — Я должен доделать свою работу.

— Но если ночь дождливая, — продолжил размышлять я, — поскольку все знают, что песен ночных певцов ожидать не следует, тишина в саду вряд ли станет причиной расследования.

— Рискну предположить, что так всё и будет, благородный, — не стал спорить Харуки.

— Интересно, — хмыкнул я, — что нападение на сёгуна совпало с дождём.

— Возможно, такое совпадение было запланировано изначально, — пожал плечами мой собеседник.

— Предполагается, — сказал я, — что злоумышленник попал в сад, прокравшись через дворец.

— Это предположение кажется логичным, — согласился он, встревожено глядя на меня.

— Но он этого не делал, — отрезал я.

— Как же ещё он мог попасть в сад? — спросил Харуки.

— Нападавший, — напомнил я, — был вооружён и одет в тёмные одежды. Неужели Вы думаете, что он смог бы миновать дюжину коридоров и дверей, и остаться незамеченным?

— О хитрости этих убийц сложены легенды, — заметил садовник.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — кивнул я.

— Тогда, — предположил Харуки, — он, скорее всего, проник в сад, пройдя через дворец заранее, а потом скрывался, как вложенный в ножны нож, и ждал своего шанса.

— Готов держать пари, Ты сам в это не веришь, — усмехнулся я.

— Но ведь никакого другого объяснения нет, благородный, — настаивал Харуки.

— Одно есть, — заявил я. — Злоумышленник проник в сад той самой ночью, которая лучше всего подходила его целям, и попал он туда снаружи.

— Это невозможно, благородный, — попытался отрицать Харуки. — Наружу из сада ведут только одни ворота, и их охраняют.

— Убийца вошёл в сад не через ворота, — сказал я.

— Конечно, он прошёл через дворец, — стоял на своём садовник, — заранее.

— Ты же знаешь каждый хорт этого сада, — усмехнулся я.

— Он очень большой, — пожал плечами Харуки.

— В сад проникли снаружи, — отрезал я.

— Это невозможно, благородный, — повторил мой собеседник. — Внешняя стена сада высока и вдоль неё ходят патрули. В гребень стены вмурованы стёкла, клинки и обломки керамики.

— А что насчёт тайного прохода? — намекнул я.

— Этого не может быть, — отмахнулся он.

— Хочешь, я тебе его покажу? — предложил я.

— Мне о таком проходе ничего не известно, — заявил Харуки.

— Может, Ты предпочитаешь лично объяснить сёгуну о том, что ничего не знаешь о его существовании? — поинтересовался я. — Возможно, он даже тебе поверит.

— Нет, — отпрянул он.

— Только не тянись к лопатке, заткнутой за твой пояс, — посоветовал я. — У меня нет никакого желания ломать тебе руку или шею.

Харуки поспешил убрать свою руку подальше от садовой лопатки.

— Тем вечером, когда произошло нападение, шёл дождь, — напомнил я. — Сразу после того, как всё успокоилось, я, прихватив фонарь, прогулялся вдоль периметра сада. Мне не составило труда, спустя какое-то время обнаружить следы, отпечатавшиеся в промокшей земле. Вскоре они привели меня туда, где я нашёл люк с кольцом, прикрытый ветвями и листьями. Нетрудно догадаться, что под люком скрывался вход в туннель.

— Теперь Вы позовёте асигару? — напрягся садовник.

— Нет, — успокоил его я.

— Я не понимаю, — удивился Харуки.

— Несколько дней назад, — сказал я, — даймё, Лорд Акио, добровольно вызвался продемонстрировать мне эффективность своего боевого веера в качестве метательного оружия, и стал искать подходящую с его точки зрения мишень.

— Да, благородный, — кивнул мой собеседник.

— Он нашёл такую мишень, — сообщил я.

— Я знаю, — вздохнул Харуки.

— Мне удалось отговорить Лорда Акио, и он весьма любезно, хотя и несколько неохотно, согласился довольствоваться маленьким деревом.

— Я знаю, — повторил садовник.

— Насколько я понимаю, — сказал я, — твоя жизнь теперь принадлежит мне.

— Это так, благородный, — подтвердил Харуки.

— В таком случае, я со всем уважением возвращаю её тебе, — объявил я и, видя его расширившиеся глаза, пояснил: — Мне не нужен должник или слуга, я ищу друга и союзника.

— Я всё равно не выдам никого из других, — заявил он.

— А я и не собираюсь требовать от тебя этого, — заверил его я. — Притом, что я нисколько не сомневаюсь в том, что другие существуют, и мы до определённой степени можем быть полезны друг другу в достижении общих целей.

— Но Вы — гость сёгуна, — заметил Харуки.

— Скорее его пленник, — поправил его я.

— Вам нужна моя помощь в организации побега? — уточнил он.

— Возможно, в конечном итоге, — ответил я, — но не в данный момент.

— Сомневаюсь, что моя помощь будет вам полезна, благородный, — покачал головой Харуки. — Я — человек маленький, всего лишь простой крестьянин.

— Но Ты можешь свободно приходить и уходить, — напомнил я. — Вряд ли на тебя обратят внимание.

— Ваши шансы на побег крайне низки, — предупредил Харуки, тревожно озираясь. — Окрестности кишат асигару. Мужчины обрабатывают поля. Сёгун сосредотачивает войска для наступления на север.

— Это — именно та помощь, в которой я сейчас больше всего нуждаюсь, — улыбнулся я. — Информация.

— Мне известно очень немногое, благородный, — посетовал он.

— Я не прошу, чтобы Ты указал мне на других, — успокоил его я. — Но эти другие должны существовать. Следовательно, существует некоторая возможность переправлять сообщения, возможно, даже на большие расстояния.

— Возможно, Вы намекаете на дом Темму? — осведомился Харуки.

— Верно, — подтвердил я, — а если сообщения попадут в дом Темму, возможно, другие люди смогут передать их ещё дальше.

— Например, в гнездо демонических птиц? — уточнил он.

— Да, — не стал отрицать я.

— Соломенная куртка — вещь крайне неприятная, — сказал Харуки.

— Так и не удосужился, узнать, что это такое, но уверен, что Ты уже не раз рисковал этим, и даже большим, — усмехнулся я.

— Тот люк, действительно, ведёт в туннель, — сообщил мне он, — который заканчивается вне дворца, неподалёку от хозяйственных построек, маслобойни, коптильни, складов, мастерских и загонов. В темноте вполне можно разминуться с патрулями.

— Если бы я хотел бежать этим путём, — сказал я, — я бы уже давно сделал бы это. Но мне пока нужна лишь информация и возможность передать её.

— Но я — никто, — развёл он руками, — всего лишь скромный садовник.

— Зачастую самыми храбрыми оказываются самые скромные и непритязательные, — заметил я.

— Уверен, Вы ошибаетесь, — отмахнулся садовник.

— Скажу больше, я думаю, что Ты — один из таких, — заверил его я.

— Мне нужно за садом ухаживать, — потупился он.

— Сколько Ты уже служишь Лорду Ямаде? — поинтересовался я.

— Много лет, — ответил Харуки.

— Полагаю, что в этом дворце найдётся немного того, о чём бы Ты не знал, — сказал я.

— Я — невежественный, простой человек, — снова начал отнекиваться он.

— Для начала расскажи мне о пустой могиле, — не обращая внимания на его отговорки, попросил я.

— Ребенок уродился некрасивым, — начал он, — коротконогим, коренастым, невзрачным.

— Но это был мальчик, — заметил я.

— Да, — кивнул садовник.

— Следовательно, — заключил я, — его должны были задушить, как это было сделано с остальными сыновьями Лорда Ямады.

— Чтобы не осталось никого, кто мог бы бросить ему вызов, — прокомментировал Харуки.

— Уж не Ты ли был тем, кто спас того младенца? — предположил я.

— Я, — не стал отрицать Харуки.

— Ты пошёл на большой риск, спасая такого ребенка, — покачал я головой.

— Однажды красивая молодая женщина, — помолчав, заговорил садовник, — из бедной семьи, незнатного происхождения, из простой крестьянской семьи, привлекла внимание Лорда Ямады. Сёгун, прельщённый красотой девушки, взял её одной из своих жён.

— Значит, — догадался я, — следуя за ней, Ты пришёл в этот сад?

— Да, — подтвердил Харуки.

— Она была твоей дочерью?

— Да, — ответил он.

— Насколько я понимаю, — продолжил я, — тот мальчик, уродившийся далеко не красавцем, был её сыном и твоим внуком.

— Всё верно, — признал мой собеседник.

— Всё же Ты сильно рисковал, — заключил я.

— Я передал его другим, — сказал Харуки. — Его унесли за пределы возделанных полей. Я не знаю, выжил он или нет.

— Это было несколько лет назад, — сказал я.

— С тех пор прошло очень много лет, — уточнил Харуки.

— Возможно, тот ребенок давно умер, — предположил я.

— Не исключено, — согласился он. — Жизнь полна опасностей.

— В обеденном павильоне, — припомнил я, — говорили о каком-то мстителе, неком человеке, носящем на левом плече знак лотоса.

— Такие слухи ходят всегда, — пожал плечами Харуки, — из года в год. Всего лишь бессмысленные слухи, сплетни передаваемые шёпотом в темноте, ничего не значащая болтовня у костра пока варится рис, истории о спасённом, потерянном или, сбежавшем сыне правителя, возвращающемся, чтобы пролить кровь своего отца и свершить возмездие от имени убитых братьев.

— Но этот ребёнок носит на левом плече, — заметил я, — родимое пятно в виде лотоса.

— Такое пятно было у многих из задушенных сыновей Лорда Ямады, — вздохнул Харуки. — Оно есть и у него самого.

— Такой же знак, правда, нарисованный, был на плече убийцы, напавшего на Лорда Ямаду в обеденном павильоне.

— Я должен был убить ребенка, — сказал Харуки.

— Почему? — не понял я.

— В нём течёт кровь Ямады, — объяснил садовник.

— Но он был ребёнком твоей дочери, — напомнил я.

— Именно поэтому я его и спас, — вздохнул Харуки.

— Что насчёт твоей дочери? — полюбопытствовал я.

— После этого она рожала Лорду Ямаде только дочерей, — помолчав, заговорил он. — Она была низкого происхождения, так что этих дочерей у неё забрали и отдали в дома контрактных женщин.

— Жива ли она сейчас? — спросил я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Нет, — подтвердил он мою догадку.

— Мне очень жаль, — посочувствовал я.

— Она была очень красива, гораздо красивее многих из других жён сёгуна. Она была его фавориткой. Считается, что её отравили более высокорожденные жёны. Лорд Ямада наугад выбрал десять из них и казнил. Если бы она происходила из благородной семьи, возможно, он убил бы всех.

— Это произошло несколько лет назад, — заключил я.

— С тех пор минуло много лет, — поправил меня садовник.

— А Сумомо, — поинтересовался я, — она из высокорожденных?

— Чрезвычайно, — ответил мой собеседник.

— А её мать, случайно не была одной из тех десяти? — спросил я.

— Нет, — заверил меня Харуки. — Её мать появилась в женских покоях дворца спустя несколько лет после тех событий.

— Ты ведь слышал о том, что уготовано Сумомо, — сказал я.

— В её случае быть брошенной в бассейн со смертельными угрями — это милосердие, — прокомментировал он.

— Ты предпочёл бы что-то более суровое? — осведомился я.

— Конечно, — кивнул мужчина. — Она — дочь сёгуна.

— Мне нужна информация, — вернулся я к главной теме, — а также средства её передать.

— Я знаю не так много, — попытался отговориться Харуки.

— Но Ты в состоянии много чего узнать, — заметил я.

— Я — простолюдин, — напомнил садовник.

— Подожди возвращаться к своей работе, — попросил я.

— Как благородному будет угодно, — пожал он плечами.

— Когда генералы Лорда Ямады выступят на север? — спросил я.

— Скоро, — ответил мой собеседник. — Сюда вызваны даймё даже из самых отдалённых провинций.

— Эта информация должна быть доставлена на север, — сказал я.

— Дороги кишат патрулями, — развёл руками Харуки. — Курьеров могут перехватить. Путь до замка Лорда Темму неблизкий, если это его Вы имеете в виду. Понадобится много дней, чтобы добраться туда.

— Это первоочередная задача, — потребовал я.

— Даже от тропы тысячи стрел не будет толку, — ответил мой собеседник.

— Пожалуй, Ты прав, — вынужден был признать я.

Понятно, что вовлечённые расстояния превышали полезность этого метода передачи информации, часто используемого для передачи сообщений между определёнными заставами или даже между отдельными отрядами, например, для координирования совместных действий, маневров, соединения или выполнения охватов. Учитывая, что в таких случаях тысячей стрел пользуются редко, очевидно, выражение «тропа тысячи стрел» является чем-то вроде метафоры. Процедура, конечно, заключалась в том, что передавать послание, привязанное к стреле, от одного лучника к другому, и так далее. Точно так же, как в случае с цепью, прочность которой определяется её самым слабым звеном, надёжность этого способа невелика, поскольку последовательную передачу стрелы можно прервать множеством путей. Часто такие стрелы красят в яркие цвета или даже украшают лентами, а иногда используются свистящие стрелы, примерно какие, как те, с помощью которых подают сигналы, начинают атаку и так далее. При определённых условиях на поле боя, достаточно естественно, полководцы предпочитают хитрость и тишину.

— Я не вижу способа сделать это, — подытожил Харуки.

— Кто-то ведь должен был скрывать, направлять и инструктировать убийцу, потерпевшего неудачу в покушении на жизнь сёгуна, — сказал я.

— Возможно, — согласился мой собеседник.

— Думаю, ясно, — сказал я, — что у Лорда Ямады в лагере Лорда Темму имеются агенты.

— Возможно, — не стал спорить Харуки.

— Аналогично, — продолжил я, — у Лорда Темму, и его даймё Лордов Нисиды и Окимото, мужчин очень умных, должны быть агенты в стане Лорда Ямады. Не так ли?

— Не исключено, — кивнул садовник.

— Как минимум одного я могу назвать, — добавил я.

— Возможно, — повторил он.

— И такие агенты должны иметь средства для общения со своими руководителями.

— Возможно, — признал Харуки.

— Причём быстрого, — констатировал я.

— Но одноразового, — вздохнул он.

— Что Ты имеешь в виду, — не понял я.

— Почтовые вуло, — пояснил садовник. — Они хранились в сарае, в одном дне пути от дворца. Их нельзя было хранить здесь, или даже поблизости, поскольку это сразу возбудило бы подозрения.

— Это было разумное решение, — признал я.

— Но сарай был обнаружен и захвачен, — продолжил он. — Его сожгли, а почтовых вуло и их хранителей убили. Мне об этом рассказал крестьянин, пришедший сюда, чтобы продать дочь в дом контракта, ради её же собственного блага.

— Значит, придётся отправить пешего посыльного, — заключил я.

— Это займет время и будет крайне опасно, — предупредил Харуки.

— Тем не менее, — настаивал я.

— Кого Вы предлагаете подвергнуть такой опасности? — поинтересовался мой собеседник.

— Например, меня, — предложил я. — Спрячусь в туннеле и уйду после наступления темноты.

— Ваше исчезновение будет обнаружено задолго до наступления темноты, — сказал Харуки. — Асигару будут повсюду. Вас схватят, не пройдёт и ана.

— Мы должны рискнуть, — заявил я.

— Вы серьёзно? — спросил он.

— Конечно, — заверил его я.

— Возможно, — задумчиво пробормотал садовник, — Вы всё же не шпион Лорда Ямады.

— Кажется, это не имеет особого значения, — заметил я.

Садовник окинул меня пристальным взглядом.

— Пытаешься заглянуть в моё сердце, — констатировал я.

— Трудно узнать, что скрыто в сердце другого, — вздохнул он.

— Почтовая птица, — сказал я, — летит только в одном направлении, назад к своему родному насесту.

— Верно, — согласился Харуки, — и что?

— Как почтовые вуло попали в уничтоженный позднее сарай?

— Их привезли на телеге, — ответил садовник.

— Эта телега, — предположил я, — попытается привести в тот сарай свежую партию птиц.

— Там теперь только пепел, — напомнил Харуки.

— Но в стане Лорда Темму об этом могут и не знать, — сказал я.

— К сожалению, благородный, — вздохнул садовник, — как Вы и предположили, такая попытка была предпринята и, исходя из рассказа вышеупомянутого крестьянина, хозяин повозки попал в ловушку. Его схватили, а птиц перебили люди сёгуна.

— Постой! — хлопнул я себя по лбу ладонью. — Какой же я глупец!

— Что случилось? — насторожился Харуки.

— Почему Ты уверен, что почтовые вуло из тайного сарая были уничтожены, так же как их хранители?

— Все так думают, — пожал плечами мужчина.

— А разве не возможно, что некоторые израненные птицы выжили? — поинтересовался я.

— Насколько я понимаю, в этом нет ничего необычного, — признал он.

— Разумеется, — усмехнулся я.

— Я вас не понимаю, — сказал садовник.

— Лорд Ямада хитрец, каких поискать, — хмыкнул я. — Неужели он упустил бы такую возможность и не сохранил бы несколько птиц, знающих дорогу к замку Темму. Ведь их при случае можно использовать, например, чтобы ввести в заблуждение войска его противника, скажем, побудив их к расслабленности, в тот момент, когда сам он подготовил свои силы к быстрым и решительным действиям?

— Уверен, на этот случай должен быть предусмотрен некий знак, скрытый в сообщении, должный удостоверить его подлинность, гарантировать его от обмана, — предложил Харуки.

— Несомненно, — согласился я.

В противном случае, учитывая наличие шпионов и их возможности, птиц могли похитить и переправить как из замка Лорда Темму во дворец Лорда Ямады, так и наоборот, чтобы потом отправлять с в стан противника. Можно предположить, конечно, что такие тайные знаки, аналогично паролям и отзывам, регулярно меняются.

— Тебе, конечно, такой знак неизвестен? — уточнил я.

— Нет, — покачал головой Харуки.

— Но хранители птиц должны были бы его знать, — заключил я.

— Конечно, — согласился со мной он.

— Возможно, не все они умерли быстро, — предложил я.

— Вполне возможно, — не стал спорить Харуки. — Но нам-то знак по-прежнему не известен.

— Но если мои предположения верны, — подытожил я, — птицы где-то рядом.

— Я знаю только место, где держат почтовых птиц Лорда Ямады, — сказал садовник. — Туда они прибывают из земель Лорда Темму, и оттуда их забирают, чтобы увезти назад шпионам.

— Уверен, — обрадовался я, — захваченные в тайнике птицы, чей дом в замке Лорда Темму, находятся там же.

— Если таковые существуют, — добавил Харуки.

— Существуют, — заверил его я. — Наверняка, насесты находятся под круглосуточной охраной. Сколько там может быть хранителей, сколько охранников? Можно ли их отозвать, отвлечь внимание?

— Я попробую выяснить, — пообещал он. — Но что насчёт знака?

— Я не знаю письменность пани, — сказал я. — Также мне не знакома слоговая азбука, которой можно было бы выразить ваши иероглифы на гореанском. Полагаю, если бы я написал послание, пользуясь буквам, принятыми на континентальном Горе, этого было вполне достаточно. Но лучше я напишу на другом языке, который, насколько мне известно, на севере могут прочитать только двое, а во владениях Лорда Ямады таковых вообще не найдётся. Сейчас я вернусь в свою комнату и вооружусь бумагой и стилусом. Сообщение будет готово вскорости. Ты должен показать мне, где держат почтовых вуло Лорда Ямады.

— Будет лучше, если Вы передадите сообщение мне, — предложил Харуки. — За вами слишком плотно следят.

— А я могу тебе доверять? — осведомился я.

— У благородного небольшой выбор, — улыбнулся он.

— Вероятно, мы сможем воспользоваться этим каналом лишь один раз, — сказал я, хотя, если честно, у меня не было уверенности, что был шанс даже на этот один раз.

— Сообщите в дом Темму, — попросил садовник, — об идущей подготовке войск, вызове даймё, и предупредите, что слову Ямады верить нельзя.

— Обязательно, — пообещал я, — кроме того, я постараюсь проработать какой-нибудь способ связи для дальнейшего обмена информацией, быстрого, но не зависящего от сидящих в клетке вуло.

— Намекаете на тарнов? — уточнил мой собеседник.

— Разумеется, — подтвердил я.

— Возможно, есть смысл, — заметил Харуки, — сообщить в дом Темму о той судьбе, которая ожидает красотку Леди Сумомо. Думаю, их это должно порадовать.

— Похоже, Ты ненавидишь весь дом Ямады, — заключил я.

— Конечно, — не стал отрицать он.

— Но твой внук тоже мог бы стать членом этого дома, — напомнил ему я. — В его жилах течёт кровь Ямады, и она может оказаться столь же тёмной, столь же яростной, непримиримой, жестокой и холодной, как и кровь его отца.

— Это меня и беспокоит, — вздохнул Харуки.

— Но также, — добавил я, — в нём течёт и ваша кровь, твоя и твоей дочери.

— Это всегда нелёгкое дело, выбирать свой жизненный путь, — сказал мужчина.

— Я напишу об уготованной Леди Сумомо судьбе, — пообещал я, — пусть в доме Темму узнают и об этом.

— Это должно их заинтересовать, — усмехнулся Харуки.

— Возможно, кому-то эта информация покажется особенно интересной, — хмыкнул я. — Когда она должна свести близкое знакомство с угрями?

— Их там сотни вечно голодных тварей, — сказал садовник. — По ним почти можно ходить.

— Когда? — повторил я свой вопрос.

— Скоро, — ответил он, — как только соберутся все даймё. Они и многие другие должны присутствовать на казни, чтобы получить представление о том, что ждёт тех, кто осмелится вызвать недовольство сёгуна.

— Лорд Ямада терпел долго, — сказал я, — и похоже, его терпение на исходе. Но я думаю, к этому времени он уже окончательно отчаялся перетянуть кавалерию на свою сторону, и его вполне удовлетворит её нейтралитет. Это придаст ему уверенности.

— До тех пор, пока Вы — его гость, — добавил Харуки.

— Верно, — согласился я, — пока я — его гость.

— Возможно, однажды, — предположил он, — демонические птицы прилетят снова.

— Возможно, — не стал я с ходу отметать его предположение.

— Вы хотите призвать демонических птиц? — спросил Харуки.

— Только в случае крайней необходимости, — ответил я.

— Воздержитесь от этого, — посоветовал он.

— Почему? — поинтересовался я.

— Они погибнут в тот же день, — объяснил мой собеседник.

— Почему Ты так думаешь? — уточнил я.

— Они погибнут в огне железного дракона.

— Никакого железного дракона не существует, — отмахнулся я.

— Даже Лорд Ямада боится железного дракона, — заявил Харуки.

— Никакого железного дракона не существует, — повторил я.

— Я видел его.