Мятежники Гора

Глава 17 Двор стрельбы из лука

— Лорд Ямада, — поинтересовался я, когда асигару привёл меня к сёгуну во двор для стрельбы из лука, — хотел бы поговорить со мной?

— Да, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — ответил тот.

Типичный паньский лук — довольно большой, обычно даже длиннее и тяжелее, крестьянского лука, распространённого на континенте. Мне это оружие было незнакомо и казалось странным по причине того, что я бы назвал отсутствием у него естественной симметрии. Стрела выпускалась значительно ниже центра лука. Сам лук был выше роста самого высокого мужчины. Длинное натяжение, следствие конструкции лука, давало оружию поразительную мощь, точность и дальнобойность, и как следствие требовало увеличить длину стрелы. Стрелы, кстати, использовались с разными способами оперения, с загибом влево или вправо, что определяло направление вращения стрелы в полёте. Левый загиб оперения давал вращение, о котором я по земной привычке думал как о вращении по часовой стрелке, но для гореан это было вращением против часовой стрелки. Стрела же с правым загибом вращалась по часовой стрелке для меня и против — для гореан. Насколько я могу судить, ориентация оперения на точность существенного влияния не оказывает. Фактически, их зачастую используют по очереди сначала стрелу одного типа, затем другого. Вообще, стрелу с левым загибом оперения часто называют «первой стрелой», а с правым загибом — «второй стрелой». Безусловно, разные лучники могут предпочесть одно оперение другому, полагая его более удобным или удачным по сравнению с другим. Одно из преимуществ такой конструкции лука состоит в том, что, несмотря на его длину, из него можно стрелять с колена, что позволяло лучнику пользоваться более низким укрытием и подставлять под обстрел противника меньше своего тела. Впервые я увидел такие луки в руках стрелков пани в тарновом лагере, в северных лесах континентального Гора. Можно упомянуть, что мне случалось видеть лучников пани и с более короткими луками, но длинный лук кажется оружием гораздо более распространённым, по крайней мере, среди тех пани, с которыми я знаком.

Лорд Ямада был одет в длинный белый тренировочный халат с короткими рукавами.

— Не хотите присоединиться ко мне? — любезно поинтересовался он, извлекая одну из длинных стрел из стойки, установленной справа от него.

— Возможно, — не стал с ходу отказываться я, но добавил: — Если я смогу воспользоваться более знаком мне луком.

— Вы варвары очаровательны в своей непосредственности, — усмехнулся мужчина.

— О? — удивлённо посмотрел на него я.

— Уверен, — пожал он плечами, — на самом деле вас интересует, не находится ли тарн, на котором Вы прибыли в замок Лорда Темму, где-то поблизости, просто свой интерес Вы маскируете ссылкой на седельный лук. Если это оружие было бы доступно, то и тарн, по-видимому, тоже будет неподалёку.

— Что верно, то верно, — признал я, — разумеется, мне интересно знать, есть ли поблизости тарны.

— Что мы, простые пани, можем знать о демонических птицах? — спросил сёгун.

— Мне кажется вполне вероятным, — заметил я, — что ваш благородный союзник, варвар по имени Тиртай, попал в замок Лорда Темму верхом на тарне, тайно, ночью и, не исключено, что и мой тарн, поскольку такие животные имеют большую ценность, если это было возможно с практической точки зрения, был им прихвачен. Конечно, его не стали бы отпускать на волю, но и не стали бы держать в замке. В действительности, я уверен, что именно он был использован для того, чтобы доставить меня сюда и познакомить с вашим гостеприимством. Если бы использовались оба тарна, то ни один из них не был бы перегружен, следовательно, быстрее летел, меньше уставал и не требовал долгого отдыха, таким образом, дорога заняла бы меньше времени.

— Очень разумно, — согласился Лорд Ямада. — Я часто расценивал варваров как невежественных и неотесанных, но, в отличие от многих других, я никогда не допускал ошибки, считая их глупыми.

— Таким образом, я делаю вывод, что поблизости имеется, по крайней мере, два тарна, — заключил я.

— Совершенно верно, — подтвердил Лорд Ямада. — И я надеюсь в скором времени снова увидеть вас на спине одного из них.

— Было бы неплохо, — поддержал его я.

— На моей службе, — добавил он.

— Разумеется, — кивнул я.

— Смотрите, — сказал Лорд Ямада, медленно и аккуратно поднимая лук с уложенной на тетиву стрелой, над головой.

Затем он, также медленно, тщательно и размеренно, по-видимому, полагая, что цель находится где-то в том направлении, изящно опустил лук. Мгновение спустя длинная птица отправилась в полёт.

— Интересный способ подготовки к выстрелу, — отметил я. — Это больше походит на ритуал, почти что церемониал. Такие движения легко можно было бы представить на церемонии или в величественном танце.

— Разве Вы можете сказать, что это некрасиво? — спросил сёгун.

— Возможно, — ответил я. — Но стрела может нести смерть.

— Изящность и красота можно рассмотреть в любой вещи, — заявил мой собеседник. — Почему бы им не быть в изгибе ложки, в прикосновении чернил к шёлку, в расположении цветов и прочих вещах?

— Возможно, даже, — добавил я, — в полёте стрелы и ударе меча.

— Конечно, — кивнул он.

Мне вспомнилось пугающее воинское изящество фехтовальщика, находившегося сейчас где-то далекого, невысокого, неопрятного, коренастого толстяка, в чём-то даже урода, известного под именем Нодати, Большой Меч. В жизни он выглядел уродливо за исключением тех ситуаций, когда его клинок покидал ножны, и его, нерасполагающая к себе персона, казалось, каким-то непонятным образом увеличивалась и преобразовывалась в нечто другое, нечто удивительное, нечто спокойное, подобно туче, которая могла бы скрывать молнию, подобно ночной тьме, готовой исторгнуть из себя несущего смерть хищника, в нечто, что по-своему заставляло думать о припавшим к земле, готовом к броску, наблюдающим за добычей ларле, ужасающем и изящном в своей хищной красоте.

— Но вам не стоит понимать красоту такого способа стрельбы из лука как простую культурную причуду, — сказал он, — или как прихоть моды вроде цвета сандалий или покроя одежды. У любой вещи или действия есть свои цели и своё назначение. Подъём лука растягивает руки и откладывает действие. Это успокаивает сердце и приводит в равновесие нервы. Кисти рук напряжены не сильно, так что оружие дрожит, благодаря чему стрела легко и плавно приводится в гармонию с целью, а затем, в мгновение принятия решения, она пребывает в состоянии мира с луком, тетивой и целью. А потом, полностью готовая, птица взлетает.

— Всё это может быть сделано по-другому, — заметил я.

— Конечно, — согласился Лорд Ямада.

— Тем не менее, — вынужден был признать я, — это было красиво.

— Я тоже так думаю, — улыбнулся мужчина, — но дело ведь не просто в красоте.

— Верно, — кивнул я, глядя в сторону мишени, — и я не думаю, что красота здесь главное.

— У красоты не должно быть применения, — заявил он. — Она самодостаточна, у неё есть своё собственное оправдание, как у аромата цветка или раскраски его лепестков.

— Верно, — поддержал его я. — Но у природы для всего этого есть своё применение. Цвет, раскраска лепестков и аромат цветка привлекают крошечных мародёров, которые своей деятельностью, сами того не ведая, тем самым приносят пользу хозяевам, которых они грабят.

— Но цветок по-прежнему остаётся красивым, — напомнил мой собеседник.

— Конечно, — согласился я.

— Но не будем упускать менее умозрительную красоту, — предложил Лорд Ямада. — Есть кое-какие красивые вещи, и я бы даже сказал, очень красивые вещи, о которых, если ими не пользоваться, может встать вопрос, стоят ли они чего-нибудь?

— Рабыни, — угадал я.

— Разумеется, — усмехнулся он. — И это понятно даже варварам. Давайте рассмотрим тех женщин, которые силой ваших монет уведены с аукционной площадки. В чём ценность этой красоты, если она не используется по назначению? Если ей не обладают, не наслаждаются, если она не принадлежит и не берётся?

— Не могу не согласиться, — сказал я.

— Чего стоит такая красота без использования?

— А действительно, чего? — спросил я.

— Фактически, — продолжил сёгун, — если бы такая красота была ограничена простым рассмотрением, она была бы не столько красотой, сколько раздражающим фактором, приносящим лишь мучение и расстройство.

— Верно, — не мог не согласиться я с его утверждением.

— Если смотреть с такой стороны, то это совсем не похоже на закат или цветок, — подытожил Лорд Ямада, — на которые мы могли бы любоваться с пристальным восторженным хладнокровием.

— Совершенно не похоже, — поддакнул я.

— Уверен, Вы редко покупали такие вещи просто для художественного оформления или демонстрации.

— Само собой, нет, — признал я.

— И как следствие, — заключил сёгун, — мы захватываем их, делаем их нашими, приобретаем и владеем ими.

— Это точно, — кивнул я.

— Это то, для чего они существуют, — заявил он.

— Верно, — не мог не согласиться я.

— Женщины — объекты удовольствия, — продолжил он свою мысль, — и, оказавшись в ошейнике, быстро осознают себя таковыми.

— Разумеется.

— Помнится, Вы упоминали, — сказал Лорд Ямада, — о предназначении природы.

— Да, — подтвердил я.

— Для женщины у природы тоже отведена своя роль, — сказал он, — работать, нравиться, предоставлять непомерное удовольствие своему хозяину.

— Правильно, — согласился я, и снова перенеся внимание на мишень, которой служила привязанная к шесту связка соломы, отдалённо напоминавшая человеческую фигуру, похвалил: — Отличный выстрел.

Если бы на месте мишени был мужчина, стрела попала бы ему в лоб. Это не самое просто направление выстрела. Обычно, когда это практично, целятся в туловище, в левую его сторону.

Генерал Ямада сделал по мишени один за другим ещё пять выстрелов. Я отметил, что все стрелы легли рядом, при желании их можно было бы обхватить кистью одной руки.

— Вы опытный стрелок, — прокомментировал я.

— Я заказал сегодня мишени из соломы, — сообщил мне он. — Лорд Акио известил меня, что Вы могли бы почувствовать неловкость, если бы мы использовали другие мишени.

— Вполне возможно, — не стал отрицать я. — Полагаю, я должен принести вам свою благодарность.

— Мы не жалеем усилий, чтобы сделать ваше пребывание у нас удобным и приятным, — заверил меня сёгун.

Пока мы говорили, один из присутствовавших во дворе асигару выдернул стрелы из мишени, протащив их сквозь солому.

— Значит, в скором времен я снова смогу оказаться на спине тарна? — уточнил я.

— Насладились ли Вы рабыней по кличке Сару, недавно посланной в ваши апартаменты? — осведомился он, не обращая внимания на мой вопрос.

— Я решил поберечь её для другого, — отмахнулся я.

— Она становится совершенно беспомощной, — поведал мой собеседник, — если её как следует приласкать.

— Рад слышать это, — вполне искренне сказал я, вспомнив некогда высокомерную, хладнокровную, расчётливую мисс Маргарет Вентворт, которая при первой встрече со мной скрывалась под маской рабыни.

Это случилось давно, на холодном, каменистом берегу, примыкавшему к северным лесам, вскоре после того, как я был высажен с корабля работорговцев. Этот корабль вышел в открытый космос за многие дни до этого из шлюзов стального мира, чтобы прибыть на некое рандеву, суть которого так и осталась для меня тайной за семью печатями. Я отобрал у неё ключ от её ошейника и демонстративно выбросил его в холодные воды Тассы, чтобы женщина, была она свободной или нет, хорошенько осознала, что это устройство было заперто на её шее, и что у неё не было никаких средств, с помощью которых от него можно было бы избавиться. Именно тогда она прочувствовала, хотя и оставаясь предположительно свободной, что действительно носит ошейник. Позже её окончательно проинформировали относительно неволи, которой она до настоящего времени не сознавала. В тарновом лагере ей обрили голову и отправили в тарларионовые стойла, в распоряжение погонщиков, чтобы она могла ещё глубже убедиться, что больше не была свободной женщиной, притворяющейся рабыней, а теперь являлась настоящей рабыней, вещью и собственностью, принадлежащей рабовладельцам, точно так же, как, скажем, тарск. Именно в тарновом лагере её назвали «Сару», а до того момента она, сама того не ведая, с того самого момента, как её имя было вписано в лист приобретения на Земле, оставалась всего лишь безымянной рабыней. Сару, в честь которого её назвали, это маленькое, быстрое млекопитающее, обитающее в джунглях бассейна Уа. Учитывая её прежний характер и поведение, мужчинам показалось забавным, что теперь она будет носить такую кличку.

— Но вам, похоже, не интересно видеть её в своём собственном ошейнике? — уточнил Лорд Ямада.

— Я предпочёл бы сохранить её для другого, — повторил я.

— Значит, Вы не будете возражать против того, что она будет отправлена в загоны к другим полевым рабыням?

— С какой стати я должен возражать? — пожал я плечами. — Хотя я, признаться, буду удивлён, учитывая цвет её волос и прочие особенности, если Вы так с ней поступите.

— В этом нет ничего необычного, — пояснил мой собеседник. — Тем более что здесь есть множество других девок, купленных у Лорда Темму за фукуро риса. Они тоже доставлены с другого конца Тассы и выглядят примерно так же. Часть из них размещены среди женщин моего дворца, другие отданы моим высшим офицерам и так далее.

— То есть, она не является для вас особенной? — осведомился я.

— Конечно, нет, — ответил сёгун. — Она — ничто, всего лишь одна из множества других рабынь.

Честно говоря, его ответ меня удивил, всё же Сару была необычайно красива, можно сказать, она была рождена для ошейника. Впрочем, о вкусах не спорят. Кто-то предпочитает ка-ла-на, а кто-то без ума от паги, и есть другие, кому нравится мёд, кал-да или даже саке.

— Почему же тогда она была при вас и прислуживала нам при нашей первой беседе?

— А разве она не вместе с вами прибыла в тарновый лагерь? — спросил Лорд Ямада.

— Вместе, — кивнул я.

— Я подумал, что вас это могло бы порадовать, — объяснил он.

— Генерал — человек рассудительный, — польстил ему я.

— Но неужели вас не порадовала эта встреча? — полюбопытствовал мой собеседник.

— Я был бы рад несколько больше, — проворчал я, — если бы она была одета более подобающе.

— В смысле, как рабыня? — уточнил он.

— Вот именно, — подтвердил я.

— Но тогда её присутствие могло бы нас отвлекать.

— Верно, — вынужден был признать я.

— Но Вы всё же были рады?

— Конечно, — ответил я, — мне доставило удовольствие видеть её во всём её очаровании, прислуживающей нам как рабыня, коей она и является.

— Превосходно, — улыбнулся сёгун.

— Насколько я понимаю, — сказал я, — Вы хотите получить тарновую кавалерию к себе на службу.

Асигару, забравший стрелы из прикреплённой к шесту мишени, уже принёс их Лорду Ямаде и разложил на стойке, установленной справа от сёгуна.

Я заключил, что генерал пока не собирался прерывать свой отдых или тренировку.

— По-моему, мы это ясно дали понять ранее, — отозвался он.

— Несколько дней назад, — кивнул я. — Но я подозреваю, что сегодня меня пригласили сюда не просто ради того, чтобы засвидетельствовать демонстрацию прекрасной стрельбы из лука.

— Конечно, не ради этого, — подтвердил сёгун. — Я хотел сообщить вам, что я организовал визит двух ваших офицеров. Они должны будут увидеть вас и убедиться, что с вами всё в порядке и что вам ничего не угрожает. Это важно. Кроме того, такие контакты крайне полезны, особенно в данный момент, когда прогресс в контроле над кавалерией в самом начале. Я даже разрешу вам поговорить с ними с глазу на глаз.

— Разве мне не было бы проще связаться с ними, — осведомился я, — если бы мне разрешили воспользоваться тарном?

— Нам важно, чтобы в настоящее время Вы оставались нашим гостем, — отрезал он.

— Я понимаю, — хмыкнул я. — Кто эти два офицера?

— Их зовут Пертинакс и Таджима, — ответил Лорд Ямада.

— Я знаю их, — кивнул я.

— Они — младшие офицеры, — добавил мужчина. — Двое других, старшие командиры, Лисандр и Торгус, командовавшие центуриями, когда кавалерия была в полном составе, остались с отрядом.

— Похоже, Вы хорошо информированы, — проворчал я.

— Таким образом, — заключил Лорд Ямада, — вам не надо беспокоиться о том, что на встрече может быть предпринята какая-либо попытка разрушить цепь командования.

— Вы проницательны, — не мог не признать я.

— Возможно, Вы опасаетесь, что я мог бы попытаться воспользоваться шансом, чтобы заполучить ещё двух тарнов? — спросил он.

— Такая мысль имеет право на существование, — заметил я.

— Много ли стоили бы четыре тарна, — спросил сёгун, — когда численность кавалерии по-прежнему в несколько раз больше?

— Верно, — согласился я с таким доводом.

— Эти молодые офицеры, — продолжил мой собеседник, — следуя моим инструкциям, прибудут втроём. Они посадят птиц в месте мне неизвестном, после чего офицеры продолжат путь пешком, а их третий товарищ присмотрит за тарнами. Таким образом, если какая-либо попытка заполучить тарнов всё же будет предпринята, или они просто выбьются из графика, то птицы находящиеся под охраной оставшегося тарнсмэна, покинут место хранения и благополучно возвратятся в ваш лагерь, так что потери кавалерии ограничатся двумя младшими офицерами. Но я, конечно, ожидаю, что всё пройдёт хорошо, и оба наших молодых друга, вместе со своим товарищем спокойно вернутся в ваш лагерь на спинах своих тарнов, после чего кавалерия будет повиноваться моим приказам.

— А я значит, должен остаться здесь? — уточнил я.

— В настоящее время, да — ответил Лорд Ямада.

— В качестве заложника, — заключил я.

— Скорее гостя, — поправил меня он.

— Эти новости, — заметил я, — не обязательно было передавать мне во дворе стрельбы из лука.

— Даже сёгун, — улыбнулся мой собеседник, — имеет право на тщеславие.

— Хо! — внезапно крикнул, указывая вверх на север, тот асигару, который принёс сёгуну шесть стрел.

Далеко в небе, в указанном направлении, я разглядел тёмное пятнышко. Присмотревшись, я определил, что оно двигалось в нашу сторону. Странно, но в первое мгновение мне показалось, что оно словно бы неподвижно висит в небе, а облака стремительно текут вдаль мимо него.

— Замечательно, — потёр руки сёгун. — Это — наш друг Тиртай. Он возвращается с моей дочерью Сумомо.

Я почувствовал холодок, пробежавший по спине.

— Она думает, — усмехнулся он, — что возвращается во дворец, чтобы получить награду. Полагаю, что в некотором смысле, она её получит, ту, которую заслуживает проваливший задание шпион, небрежность которого могла подвергнуть опасности мои планы.

— У вас много дочерей, — припомнил я.

— Да, — кивнул Лорд Ямада.

— Не сомневаюсь, что у вас и сыновей хватает, — предположил я.

— Нет, — покачал он головой, — я приказал задушить их сразу после рождения.

— Почему? — поражённо уставился я на него.

— Они могли начать соперничать со своим отцом, — невозмутимо объяснил Лорд Ямада. — Они могли вырасти честолюбивыми, они могли бы организовать заговор, они могли возжелать усесться на помост сёгуна.

— Я понял, — буркнул я.

— Сумомо меня разочаровала, — заявил он. — Её неуклюжесть, её неосмотрительность, не должны остаться без суровых последствий. Она должна быть казнена, как это произошло с другими, теми, кто посмел меня подвести, то есть, медленно и неприятно.

— Я понял, — повторил я.

— Кстати, — нахмурился сёгун, — я вынужден настаивать на том, чтобы Вы не сообщали ей о моих намерениях. Это будет рассматриваться как злоупотребление моей дружбой, доверием и гостеприимством.

— Я понял, — вздохнул я.

Птица, меж тем, уже начала снижаться.

— Тарн только один, — прокомментировал я.

— К чему рисковать двумя тарнами? — пожал он плечами. — К тому же, Сумомо весит немного.

— Её везут с достоинством, — заметил я.

— А Вы предпочли бы везти её привязанной к кольцам захвата? — поинтересовался Лорд Ямада.

— Нет, — ответил я. — Если она свободна, то ни в коем случае. А вот в противном случае, пусть бы она летела раздетой и привязанной вверх животом поперёк седла, чтобы в полете с ней можно было бы ласкать и делать всё, что понравится её владельцу.

Хлопнули крылья, взвились облака пыли. Тиртай посадил тарна примерно в сорока или пятидесяти шагах от нас, в дальнем конце парка, справа от двора стрельбы из лука.

Я оценил расстояние до того места.

Тиртай, стоя ко мне спиной, любезно подал руку стройной, богато одетой Сумомо, спускавшейся по лестнице с седла на землю.

— Нет, пожалуйста, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — услышал я голос сёгуна, и я, обернувшись, отметил, что он взял со стойки одну стрелу и уложил её на тетиву лука.

— Пожалуй, для меня мудрее всего, — сказал я, — будет вернуться в свои апартаменты.

— Да, пожалуйста, сделайте это, — поддержал меня Лорд Ямада.