Мятежники Гора

Глава 55 Встреча с узником

— Когда мы выглядывали в коридор в прошлый раз, — сказал Пертинакс, — здесь были лампы. Теперь снова темно.

— Это странно и не понятно, — прокомментировал я.

— И тихо, — добавил Таджима.

— Нодати всегда говорил: «Остерегайтесь тишины», — процитировал Пертинакс.

— «Стрелы летят почти без звука», — закончил высказывание Таджима.

— Ну что ж, будем осторожны, — заключил я.

Прижимаясь к стене, мы медленно пробрались к выходу в главный коридор западного крыла дворца.

— Здесь более или менее светло, — заметил я.

— Только что-то очень тускло, — добавил Таджима.

Главный коридор на всём протяжении в обе стороны, насколько мы могли видеть, был пуст.

— Кто-то же должен был присматривать за лампой, — прошептал Пертинакс.

— Вопрос, только когда он это делал последний раз? — отозвался Таджима

— Подозреваю, что масла в лампе сталось совсем немного, — предположил я.

— Разве здесь не должны были дежурить гвардейцы? — удивлённо поинтересовался Пертинакс, нервно сжимавший глефу, выглядывая из-за угла.

— Прежде дежурили, — напомнил я.

— И куда же они могли деться? — осведомился Таджима.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

— Семнадцать дней, — сказал Таджима.

— Нам нужно найти кого-то, кто владеет информацией, — решил я.

— И что мы будем делать дальше? — спросил Таджима.

— В первую очередь попытаемся определить местонахождение Нодати и Харуки, — ответил я, — а затем надо как-то вступить в контакт с Ичиро и лететь на север.

— Нодати с нами не полетит, — покачал головой Таджима.

— Он должен, — сказал я.

— Но не полетит, — настаивал Таджима.

— Почему нет? — удивился я.

— Он хочет убить Лорда Ямаду, — пояснил Таджима.

— Но тот план потерпел неудачу, — напомнил я.

— Ему не нужен план, — развёл руками Таджима. — Ему нужен только меч и Лорд Ямада.

— Не исключено, что Лорда Ямады даже нет во дворце, — сказал я.

— Как, возможно, и Нодати, — добавил Пертинакс, всматриваясь в полумрак коридора. — Похоже, коридор пуст.

— Давайте поищем Нодати и Харуки, — предложил я. — Вряд ли их держат на пятом этаже.

Мы говорили вполголоса, но у меня было ощущение, что, если бы кто-нибудь из нас крикнул, эхо этого крика ещё долго гуляло бы по коридору. Мы старались двигаться как можно тише, тем не менее, мне казалось, что наши шаги можно было услышать на других этажах.

Маленькая лампа, когда мы прошли мимо неё, моргнула пару раз и погасла.

Пертинакс резко повернулся назад, держа глефу наготове.

— Спокойно, мой друг, — прошептал я. — Просто масло закончилось.

— Почему масла было так мало? — спросил Таджима.

— Откуда мне знать? — пожал я плечами.

— За этим должны были присматривать, — сказал он.

— Конечно, — согласился я. — Но, похоже, никто этого не делал.

— Почему? — повторил мучивший всех нас вопрос Таджима.

— Понятия не имею, — буркнул я. — Было бы неплохо повстречать того, кто был бы осведомлён относительно сегодняшних реалий. Лестница в конце коридора.

— Стоять! — крикнул я.

Мы уже спустились на второй этаж дворца, и так ни с кем до сего момента и не столкнулись.

Замеченная нами женщина, стоявшая в коридоре в нескольких ярдах от нас, повернулась к нам лицом. На мгновение на её лице мелькнуло выражение радости, и даже восторга, но затем оно быстро сменилось страхом, и она повернулась и бросилась бежать.

— Жаль, что у меня нет с собой бола, — хмыкнул я.

— Это всего лишь женщина, — сказал Пертинакс, — догнать её труда не составит.

Я резко протянул руку и остановил его, уже готового побежать на ней.

— Нет! — сказал я. — Не надо её преследовать.

— Как скажете, — пожал плечами Пертинакс, явно озадаченный моим решением. — Разве она не могла бы обладать столь необходимой нам информацией?

— Может да, может нет, — ответил я. — А вот преследуя её, тебе придётся бежать мимо открытых комнат, которые запросто могут оказаться не пустыми, в отличие от тех, которые мы уже осмотрели. Кроме того, за любым углом может поджидать засада. Мы же не хотим, чтобы тебя там встретили глефы или стрелы. Она может оказаться ловушкой, девкой-приманкой.

— Мне она таковой не показалась, — заметил Пертинакс.

— Как и мне, — кивнул я, — но у меня нет никакого желания подвергать твою жизнь неоправданному риску.

— Она не выглядит рабыней, — сказал Таджима.

— Но одета она во что-то короткое и бедное, — не согласился Пертинакс.

— Но это не одежда рабыни, — настаивал Таджима. — На ней не туника.

— При том, что она босая и завёрнута в то, что иначе как тряпкой не назовёшь, — усмехнулся Пертинакс.

— Но это не туника, и даже не обрывок туники, — напомнил Таджима.

Существует множество различных предметов одежды, которые должны носить рабыни, когда им разрешено одеться. Как правило, они короткие и открытые, немногим больше, чем пародии на одежду, то есть, это предметы одежды, подходящие для их униженного положения, положения имущества, находящихся в собственности животных. И во всех своих вариациях, такие предметы одежды ясно идентифицируют своих носительниц как рабынь. Однако вовсе не для того, чтобы не перепутать их со свободными женщинами, это сделано. В действительности, на континенте, попытка рабыни примерить на себя одежды свободной женщины может быть сочтена преступлением, заслуживающим смертной казни. Ни одна свободная женщина не поддержала бы такого, да и это просто не позволят свободные мужчины. Последним нравится видеть рабынь, одетых как рабыни. Раз уж они принадлежат, то почему мужчины не могут одевать их так, как они того пожелают, одевать так, чтобы это радовало мужской глаз, чтобы это доставляло им удовольствие? И девушка, как только она осознаёт, что она, действительно, рабыня, в чём ей очень помогают клеймо и ошейник, начинает наслаждаться такими вещами, получать удовольствие от своей открытости для мужских глаз, восхищаться откровенным, честным, бесстыдным выставлением напоказ, в котором у неё нет никакого выбора, и против которого она не смеет возразить, даже если она захочет это сделать. Как может женщина быть больше самой собой, ещё более радикально женщиной, чем будучи рабыней? Ненависть, которую испытывают свободные женщины к беспомощным рабыням стала притчей во языцех.

В данном случае интересно было то, что женщина, которую мы мельком видели в коридоре, пусть и босая, и полуголая была не в тунике, или не в чём-то из того, что было бы характерно для рабынь. Убегая от нас, она придерживала обёрнутую вокруг её тела ткань, которая, возможно, была обрывками некогда более совершенных аксессуаров.

— Всё же я думаю, что это была свободная женщина, — заявил Таджима.

— Она слишком плохо одета, — парировал Пертинакс.

— Даже не смотря на это, — не сдавался Таджима.

— Свободная она, или рабыня, — прервал я спорщиков, — она вполне может быть девкой-приманкой.

— Я так не думаю, — не поддержал меня Таджима.

— Давай не будем ставить свои жизни на кон в таком споре, — сказал я.

— Как бы то ни было, — вздохнул Пертинакс, — она всё равно теперь далеко.

— Рабынь держали в подвале, — сказал я. — А там где рабыни, там кольца, кандалы, конуры и клетки.

— Дворец покинут, — констатировал Пертинакс.

— Похоже, Ты прав, — согласился я. — Всё указывает именно на это.

В залах, комнатах и коридорах царило запустение. Пол был усыпан мусором и обломками, что было просто невероятных в жилье пани. Местами валялись свитки, некоторые порванные, другие обгорели и почернели от сажи.

Таджима поднял обугленную деревянную раму, с остатками картины, на которой угадывалась тонкая, живописная лесная сцена, с водоемом и журавлями.

— Варварство, — проворчал он.

— Ненависть зачастую слепа, — развёл я руками.

— Я не могу понять, почему дворец покинули, — признался Пертинакс.

— Его не могли вот так взять и просто покинуть, — сказал я. — Вон там лестница. Держите оружие наготове.

— Вы были правы, — сказала Таджима. — Здесь из держали.

— Но сейчас здесь пусто, — констатировал я.

Мы шли вдоль стены, из которой торчали рабские кольца, под каждым из которых лежала циновка и одеяло. Кое-где попадались миски с недоеденным рисом.

— Рабыни пропали, — подытожил Таджима.

— Думаешь, их освободили? — осведомился Пертинакс.

— Иногда Ты говоришь глупости, дружище, — усмехнулся я. — Их либо увели в другое место, как могли бы перегнать отару верров в новый загон, либо их украли.

— Украли? — удивлённо переспросил Пертинакс.

— Конечно, — кивнул я, — они же имущество, рабыни.

— Я понял, — хмыкнул Пертинакс.

— Для них это было не больше чем смена ошейников и хозяев, — добавил я.

— Превосходно, — улыбнулся Пертинакс.

На континенте есть известное высказывание: «Только дурак освободит рабскую девку». Во время частых войн, то и дело вспыхивающих между городами, с их чередованием побед и поражений, с чередой атак и отступлений, не редки ситуации, когда женщина, захваченная в одном городе и обычно порабощённая уже на следующий день своего плена, затем, в результате набега или очередной войны, попадает в руки мужчин её родного города. Никому даже в голову не придёт освободить её. Это было бы немыслимо. Любой может видеть отметину на её бедре и ошейник на её шее. Она испорчена для свободы. Её судьба оставаться той, кем она теперь является, то есть рабыней. Обычно, её ждёт продажа в другой город, если только кто-то, скажем, отвергнутый ею мужчина, прежде добивавшийся её благосклонности, не пожелает её купить.

— Все загоны, клетки и рабские ящики пусты, — сказал Таджима.

— И камеры тоже, — добавил Пертинакс. — Их двери приоткрыты.

— Стоп, — сказал я, — вон там одна дверь закрыта.

Таджима и Пертинакс поспешили к закрытой двери.

— Осторожно, — предупредил их я, — сначала загляните внутрь через смотровую щель.

Я не хотел, чтобы они сразу бросились открывать дверь, за их которой ждать натянутый лук или занесённый для удара нож.

— Ах! — воскликнул Таджима, и вместе с Пертинаксом буквально вырвал один за другим все четыре засова.

Дверь распахнулась, и мои товарищи согнулись в уважительном поклоне.

— Мастер, — сказали они, не поднимая голов.

Нодати встал, потянулся и, поклонившись в ответ, спросил:

— Лорд Ямада ещё жив?

— Мы не знаем, Мастер, — ответил Таджима.

— Мы должны это выяснить, — заявил Нодати.

Заглянув в камеру, я отметил, что воды в мелкой чаше справа от входа оставалось совсем чуть-чуть, немногим больше лужицы. И никакой еды я не увидел.

— Большинство камер пустует, — сообщил я.

— Узников освободили, — пояснил Нодати.

— Но как вышло, что вас оставили здесь? — спросил я.

— Я сам отказался, — развёл руками Нодати. — Меня не радовала перспектива, получить свободу из рук таких, как они.

Признаться, мне было трудно понять вовлечённые в такое решение нюансы, но требования этикета зачастую тонки и неуловимы. Вероятно, нужно не только принимать в расчёт сиюминутную выгоду, но и смотреть вперёд и быть скрупулезным относительно проблем, ждущих в будущем. Возможно, некоторых долгов, лучше избегать.

— Кто «они», благородный? — осведомился я.

— Крестьяне, — ответил он.

— Во дворце? — удивился Таджима.

— Был штурм и неистовство, — вздохнул Нодати. — Боюсь, что это сопровождалось неучтивостью, возможно даже воровством и вандализмом.

— Боюсь, что всё так и произошло, Мастер, — подтвердил его опасения Таджима.

— Но где в тот момент были солдаты, офицеры, асигару? — спросил Пертинакс.

— Откуда мне знать, — развёл руками Нодати. — Я ведь находился в камере.

— Я уверен, что они могут вернуться, — сказал я.

— Какими бы дикими ни были в тот момент крестьяне, — сказал Таджима, — но дворец они не сожгли.

— Дворец — место сёгуна, — объяснил Нодати. — Они просто побоялись это сделать.

— Вероятно, Вы голодны, — сказал я.

— Нетрудно догадаться, — улыбнулся Нодати, — впрочем, живот — не самый подходящий советчик.

— Когда мы шли сюда, я видел еду, совсем немного риса, Мастер, — сообщил Таджима, — под рабскими кольцами.

Это, кстати, указывало на то, что рабыни забраны отсюда в спешке, или, учитывая обстоятельства, скорее, были захвачены и быстро уведены.

— Я был бы благодарен, если бы кто-нибудь из вас принёс мне немного, — попросил Нодати.

— Но это рис рабынь, Мастер, — предупредил Таджима.

— Мы не станем говорить об этом животу, — отмахнулся Нодати.

— Конечно, Мастер, — согласился Таджима.

— Говорят, что даже среди более высоких слоёв, — сказал Нодати, — некоторые не брезгуют есть рис рабынь.

Таджима покинуть камеру, спеша за рисом.

— В течение последних нескольких дней мы, если можно так выразиться, было оторваны от внешнего мира, — признался я. — Так что мы мало что знаем о происходившем во дворце и вне его.

— Эла, мой друг, — развёл руками Нодати, улыбаясь и обводя взглядом камеру, — меня тоже держали взаперти.

Вскоре в камеру вернулся Таджима, держа в руках две миски с небольшими горками риса, по-видимому, результатом объединения скудных остатков, найденный в нескольких из маленьких рабских мисок, которые мы заметили ранее.

Нодати сначала предложил рис нам, а когда мы вежливо отказались, сел, скрестив ноги и начал есть, аккуратно сминая пальцами маленькие шарики. Он делал это спокойно, без поспешности, хотя я не сомневался, что он должен был страдать от голода.

— Мы оставим дверь открытой, — сообщил я, — и Вы можете выйти или остаться, как пожелаете.

Нодати, не вставая, вежливо склонил голову.

— Мы собираемся отправиться на север, — продолжил я, — и надеемся, что Вы составите нам компанию.

— Разумное решение, — кивнул Нодати. — Но не стоит задерживаться из-за меня.

— Пойдёмте с нами, — предложил я.

— Не могу, — развёл руками Нодати. — У меня встреча с Лордом Ямадой.

— А он знает об этой встрече? — поинтересовался я.

— Мне хочется надеяться, что подозревает, — ответил Нодати. — По крайней мере, я предпочёл бы, чтобы он подозревал.

— Дворец покинут, — предупредил я.

— Это маловероятно, — покачал он головой.

— Крестьяне ушли, — сказал я.

— Они боятся возвращения войск, — пояснил Нодати.

— Не исключено, что войска не вернутся, — предположил я.

— Если что-то не существует, это не значит, что его не боятся, — сказал он.

— Лорда Ямады, скорее всего, нет во дворце, — предупредил я.

— Это — место сёгуна, — пожал плечами Нодати.

— Я думаю, что мы не будем спешить с нашим отбытием, — заключил я.

— Не стоит делать это из-за меня, — повторил мастер меча.

— Мы поступим так по своим причинам, — успокоил его я.

— Разумно ли это? — осведомился он.

— Люди не всегда поступают из соображений разумности, — ответил я.

Наконец, Нодати, доев остатки риса, отставил последнюю из двух мисок, встал, улыбнулся и учтиво поклонился.

— Нам потребуется оружие, — заявил он, — что-то более подходящее, чем глефы и танто.

— Я думаю, во дворце должен быть арсенал, — предположил Таджима.

— Из которого крестьяне забрали всё мало-мальски ценное, — проворчал Пертинакс.

— Только то, что они смогли найти, — сказал Нодати. — И только то, чего они не побоялись коснуться.

— Я не понимаю, — удивился я.

— Здесь должна быть комната трофеев, — пояснил Нодати.