Мятежники Гора

Глава 1 Парапет

Раннее утро. Очень раннее. И промозглое. Роса мелким бисером покрывала камни парапета.

Туман клочьями висел над долиной внизу, скрывая от нас раскинувшийся там лагерь.

Зябко поведя плечами, я плотнее закутался в плащ.

— Как думаете, — нарушил молчание Пертинакс, — они опять полезут?

— Разумеется, — кивнул я.

— Не знаете, куда подевался Нодати? — поинтересовался он.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Вчера был последний день Девятой Руки Перехода. Тор-ту-Гор, Свет-над-Домашним Камнем завис в неустойчивом равновесии.

— Теперь дни начнут удлиняться, — констатировал Лорд Нисида.

— Да, — вздохнул я, — снабжать крепость станет ещё труднее.

— Гораздо труднее, — согласился Лорд Нисида, глядя поверх парапета.

На стене нас было четверо. Помимо меня и Пертинакса, светловолосого парня, в прошлом землянина, а ныне ученика мастера меча Нодати, здесь находились худощавый Лорд Нисида, ещё известный как Нисида из Нары, и тучный Лорд Окимото, Окимото из Асуки, в прошлом комендант корабельного лагеря. Оба Лорда были даймё Лорда Темму, сёгуна и владельца замка Темму, вот уже несколько месяцев осаждённого армией врага.

— Я должен вернуться к кавалерии, — сообщил я.

— Точнее к тому, что от неё осталось, — с горечью проворчал Пертинакс.

— Возможно, здесь было бы безопаснее, — заметил Лорд Окимото.

— Я их командир, — пожал я плечами.

— Вчера за тушку урта расплатились серебряным тарском, — сказал Пертинакс.

— Кто контролирует поля, тот правит островами, — развёл руками Лорд Окимото.

— Боюсь, — пробормотал Лорд Нисида, — нас накрыла тень железного дракона.

— Нет! — воскликнул Лорд Окимото. — Нет!

— Что это значит, — полюбопытствовал я.

— Это легенда, — печально улыбнулся Лорд Нисида. — Не обращай внимания.

Путешествие от Александры до Конца Мира выдалось долгим и опасным, богатым на испытания и сюрпризы, подкинутые нам как Тассой, так и людьми. При прохождении Дальних островов, особенно на траверзе Дафны и Терры нам пришлось столкнуться с дезертирством. Позже, в полярных льдах вспыхнул бунт, в ходе которого мы снова потеряли часть людей. С тем бунтом, кстати, до сих пор оставалось много неясностей. Следующие потери произошли при высадке на брошенный корабль, оказавшийся западнёй, и последовавшей за этим атакой многочисленных лодок. Ещё часть людей была потеряна во время нашей первой высадки на берега Конца Мира, на вотчинные земли Лорда Темму. К высадке нас подвигли сигналы, поданные с берега с помощью дыма. Их было три красный, жёлтый и зелёный. Красный должен был означать, что берег под контролем дружественных сил, жёлтый — что замок Лорда Темму держится, а зелёный — сигнал безопасности. Так мы узнали, что противник прекрасно ознакомлен с секретными кодами. С большим трудом нам удалось эвакуировать с берега остатки высадившихся на него сил. Позднее, добравшись до замка Лорда Темму, мы убедились, что он действительно всё ещё держится. Посланный для рекогносцировки отряд попал в засаду и был разгромлен. Всё указывало на то, что враг был отлично осведомлён о любых наших планах и действиях, так что мы больше не рисковали дразнить армию сёгуна Лорда Ямады. Впрочем, последний вскоре сам прибыл к стенам замка и осадил его. Более того, спустя некоторое время ему удалось захватить причал, отрезав нас от моря. В конечном итоге, в распоряжении Лордов Нисиды и Окимото осталось что-то около трёх с половиной сотен воинов пани и одиннадцати сотен наёмников и моряков, нанятых в основном в Брундизиуме и его окрестностях. Лорд Темму располагал двумя тысячами бойцов пани, размещённых в стенах горного города, окружавшего его замок. Промеж собой мы называли это место «крепость». Таким образом, если не считать спрятанных в горах тарнсмэнов, Лорды Нисида, Окимото и Темму могли выставить против врага не более трёх с половиной тысяч бойцов. Разумеется, в крепости или, если хотите в замке, помимо солдат хватало и других людей, прислуги, свободных и контрактных женщин, а также и рабынь. На момент начала осады у нас имелось в наличии сто сорок тарнов, ещё ни разу не использовавшихся в бою и скрытых в горах вместе с всадниками и вспомогательным персоналом. К сожалению, теперь это было не так. Отборные отряды пехоты Лорда Ямады, как мы позже узнали по двести человек в каждом, незаметно пройдя по четырём узким проходам, внезапно появились в окружённой горами долине, в которой размещалась тарновая кавалерия Лорда Темму. Будь там лагерь обычной пехоты или удалённая застава, то, учитывая подавляющее численное превосходство и эффект внезапности, дело кончилось бы резнёй. Пани редко берут пленных. Враги собрали бы богатый урожай отрубленных голов. Полному разгрому помешало то, что у меня, ещё со времён тарнового лагеря, а также различных инцидентов, произошедших за время путешествия, имелись веские причины относиться с уважением и опаской к нашему противнику, его коварству и интеллекту. По прибытии на Конец Мира мои опасения не только не рассеялись, но и получили самые, что ни на есть мрачные подтверждения. Тут надо было быть готовым к тому, что враг в локте от тебя, что любой, кто тебе улыбается, одет в одну с тобой форму, делит с тобой пагу, может скрывать кинжал в складках одежды. Как можно забыть корабль-ловушку, ложные сигналы, заманившие наших мужчин на занятый врагом берег, судьбу разведывательного отряда, чей маршрут, вооружение, численность и цели были известны врагу столь же хорошо, как и его собственные. Как бы то ни было, учитывая обилие свидетельств того, что среди нас есть шпионы неприятеля, а также явные признаки предательства, и, несмотря на предполагаемую секретность местонахождения спрятанного среди гор лагеря, а также якобы надёжную охрану, я приказал держать осёдланными и постоянно готовыми к немедленному взлёту четыре десятка тарнов. Чтобы птицы не уставали, их следовало периодически менять. Соответственно, какой бы внезапной и стремительной ни была атака элитных отрядов Лорда Ямады, несколько всадников, понимая безнадёжность ситуации и не видя возможности оказать сопротивление численно превосходящему противнику, предпочли дать своим птицам команду на взлёт. Так вышло, что в момент нападения я отсутствовал. Объяснялось это вызовом в замок Лорда Темму для доклада о готовности кавалерии. И даже несмотря на более чем вескую причину, моё отсутствие возбудило подозрения и всякие нехорошие предположения. Позже, по рассказам выживших, я восстановил картину произошедшего. Колонны нападавших, незаметно пройдя по четырём проходам в горах, сосредоточились у входа долину. Атаку они начали одновременно по сигналу дымовых стрел. Бой барабанов и рёв сигнальных раковин раздались уже после того, как долина заполнилась вооружёнными людьми с узкими прямоугольными вымпелами Лорда Ямады за спинами. Началась резня, как запертых в клетках птиц, так и мужчин. Последним сразу отрубали головы. Запылали строения лагеря. Некоторых птиц наши парни успели выпустить из клеток, рассчитывая, что те, получив свободу, смогут избежать смерти и, в конечном итоге, возвратятся к дикому состоянию. Те из них, которые вечером, по-видимому, по привычке вернулись к своим корытам, были убиты. Большая часть из осёдланных, подготовленных к взлёту тарнов, смогли избежать глеф и стрел, и успешно взлетели, некоторые неся на своих спинах больше чем одного всадника. Ещё нескольких птиц мои парни успели оседлать и увести из-под удара.

Хотя с тех пор прошло уже несколько недель, но, как это часто бывает на войне, часть птиц, всадников и обслуживающего персонала всё ещё числились пропавшими без вести. Мы решили считать недостающих птиц мёртвыми или вернувшимися в дикое состояние, а людей либо убитыми, либо рассеявшимися по округе, возможно, заблудившимися или скрывающимися в горах, пытаясь уклониться от вражеских патрулей и отрядов охотников за головами. Лично я не исключал, что некоторые могли просто дезертировать. Правда, когда я высказал это предположение вслух, Пертинакс, сопровождавший меня в замок, возмущённо заявил:

— Нет.

— Почему нет? — спросил я.

— А Вы не знаете? — удивился он.

— Нет, — покачал я головой.

— Потому что, Вы — их капитан, — объяснил мой друг.

— Не понял, — уставился на него я.

— Зато они понимают, — сказал он.

В результате из ста сорока тарнов, которых нам удалось довезти до Конца Мира, у нас теперь остался только пятьдесят один, включая тех двух, на которых мы с Пертинаксом несколько недель назад прибыли в замок Лорду Темму для доклада. Также нам удалось сохранить семьдесят тарнсмэнов и двадцать человек вспомогательного персонала. Оставшиеся в живых, естественно, сразу направились в замок. В течение следующих нескольких дней я занимался реорганизацией своей сильно поредевшей команды. Признаюсь, я очень гордился своей кавалерией. Она уже была испытана в бою, доказав свою эффективность и устрашающую мощь в небесах над северными лесами, встретив и сокрушив намного превосходящие силы, намеревавшиеся уничтожить сначала тарновый лагерь, а потом и корабельный. Как подразделение тарновой кавалерии этот отряд был великолепно обучен и уникально вооружён для воздушного боя, гораздо лучше, чем обычные отряды тарнсмэнов известного Гора, которые, по сути, так и остались не более чем посаженными на тарнов пехотинцами, вооружёнными копьём и арбалетом. Мы же использовали лёгкие и упругие пики из темового дерева и малые луки. Идею и позаимствовал у тачаков. Пики легче, удобнее и длиннее копья, а седельные луки, пусть и слабее традиционного арбалета, зато значительно превосходят его по скорострельности, так что на один болт противника ответом будет дождь стрел. А вот от большого крестьянского лука, несмотря на его мощь и дальнобойность пришлось отказаться, использовать его со спины тарна просто неудобно. На более близких дистанциях можно было использовать кайвы, метательные ножи тачаков или ананганские дротики. Большие колчаны, закреплённые по обеим сторонам седла, позволяли взять с собой от пятидесяти до ста стрел. Тарны на островах Конца Мира не водились, соответственно, ожидалось, что их появление на войне, по крайней мере, первоначально, даст Лорду Темму преимущество, став, помимо всего прочего, ещё и оружием устрашения, один вид которого мог бы внушить ужас, если не офицерам, то рядовым асигару, обычно набранных из простых крестьян. И, конечно, не следует забывать и о более прозаических способах применения тарнов, таких как набеги, разведка, связь, а также быстрая и скрытная доставка небольших групп вооруженных мужчин в тыл врага. Само собой Лорд Темму и его сторонники были шокированы и, очевидно, озадачены, столь разрушительным набегом на лагерь тарновой кавалерии, в результате которого они за один день потеряли почти две трети своих воздушных сил. Как могло получиться, что такая большая группа мужчин, в общей сложности около восьми сотен, смогла незаметно, различными маршрутами пройти через горы, да ещё и одновременно сойтись у лагеря, о котором им предположительно ничего не должно быть известно? Причём, всё говорило о том, что эти бойцы должны были представлять, с чем именно им придётся столкнуться, когда они вступят в бой. Впервые в своей жизни, увидев перед собой совершенно незнакомых, могучих и очевидно опасных живых существ, коими были тарны, они не впали в ступор, не разбежались и не запаниковали. А ведь многие люди, особенно впервые оказавшись рядом с тарном, бывают неспособны даже пошевелиться, настолько их парализует страх. Эти же нападавшие, по крайней мере, в большинстве своём, решительно занялись своим разрушительным, убийственным делом, к которому они, очевидно, были хорошо подготовлены. Интересно было бы выяснить, окажутся ли такие мужчины в будущем способны снова приблизиться к тарнам с такой же лёгкостью. Разумеется, тарны были не из тех созданий, которые могли бы безропотно дать себя убить. Для многих из нападавших попытка приблизиться к ним закончилась выпотрошенными внутренностям, оторванными головами или конечностями. Не могло ли быть так, спрашивал я себя, что их ввели в заблуждение, заставив полагать, что им предстоит иметь дело не больше чем крупными, безопасными крылатыми существами, чем-то вроде большого джарда или чайки? Но тарн-то был не просто гигантом, но ещё и хищником. Его когти — острые крюки, его клюв — отточенные сабли. Его крик разносится в горах на многие пасанги. Взмах его крыльев срывает листву с деревьев. Удар его лапы ломает хребет бегущей кайилы. Нет, подумал я, их должны были предупредить. Можно не сомневаться, что если бы они изначально не ожидали встретить что-то ужасное, то они бы не смогли сохранить хладнокровие при виде таких существ. Если бы им солгали, то, встретившись с реальностью, они могли запаниковать и, будучи простыми солдатами, взбунтоваться и убежать. Так что, похоже, что им не солгали. Они прекрасно понимали, какой опасности подвергались их жизни. Некоторые, возможно, опасались, что не вернутся из той долины живыми. Тем не менее, они напали, и сделали это с отчаянной храбростью. Получается, заключил я, что тот, кто их готовил, должен был знать, что такое тарн, причём знать это хорошо. И кто же, здесь, на Конце Мира, задавался я вопросом, мог поделиться столь пугающими знаниями. Возможно, подумал я, Тиртай — дезертир и предатель.

— Посмотрите на эту карту, — сказал мне Лорд Темму, на следующий день после разгрома. — Вам следует переместить свой лагерь в это место. Там есть вода и достаточно места. К тому же оно хорошо укрыто и о нём никто не знает. Там остатки кавалерии будут в безопасности. Будете находиться там, пока не потребуетесь.

— Для большей части врага, — заметил Лорд Нисида, — один вид тарнов может стать шоком и вызвать панику, по крайней мере, мы на это всё ещё надеемся. Мы думаем, что они смогут испугать тех, кто их никогда прежде не видел, вызвать в них суеверные предчувствия, ошеломить настолько, что дисциплина ослабнет, строй дрогнет, и в идеале обратится в бегство.

— Именно поэтому, — добавил Лорд Темму, — так важно продолжать сохранять тарнов спрятанными.

— Психологический эффект от появления тарнов на поле боя, по-видимому, будет временным, — предположил я.

— Мы будем использовать их экономно, по крайней мере, сначала, — поделился своими планами Лорд Окимото. — Нам хотелось бы, чтобы они как можно дольше оставались таинственными, сверхъестественными и наводящими ужас.

— В любом случае держать их здесь, в крепости, не представляется возможным, — развёл руками Лорд Нисида. — Здесь просто недостаточно еды, чтобы прокормить такие существа.

— Значит, Вы хотите, чтобы я переместил кавалерию сюда? — уточнил я, указывая на то место на карте, к которому привлёк моё внимание Лорд Темму.

— Да, — подтвердил он.

Глядя на карту, я не мог не отметить, что это было место слияния двух ручьёв. Надо всего лишь следовать руслу одного или другого.

— Мы много чего потеряли, — сказал я. — Фактически, мы смогли унести из лагеря только то, что было на приготовленных к взлёту тарнах. Нам понадобятся палатки, продукты, снабжение.

— Разумеется, — согласился Лорд Темму. — Всё это вам могут доставить носильщики.

— Думаю, будет разумнее нам самим доставить всё нам необходимое на спине тарна или в импровизированных тарновых корзинах, — предложил я.

— Превосходно, — поддержал меня Лорд Темму. — В этом случае носильщики не будут знать о местонахождении лагеря.

— Или другие, — добавил Лорд Окимото, — кто мог бы проследить за носильщиками.

— Когда Вы сможете отправиться туда? — поинтересовался Лорд Темму.

— Этой же ночью, — ответил я, — под покровом темноты.

— Учитывая осаду, кажется опасным рисковать отправкой из замка большего количества войск, — заметил Лорд Нисида, — так что, стоит быть готовыми к тому, что с продуктами возникнут сложности.

— Мы будем снабжать крепость в меру наших возможностей, — пообещал я, — по воздуху.

— Ичиро, ваш знаменосец, — сказал Лорд Темму, — знаком с моими землями. Конфискуйте рис и убивайте любого, кто попытается оказать сопротивление, или даже выразить несогласие.

— Это ведь для сёгуна, — с апломбом заявил Лорд Окимото, — для Лорда Темму.

— Боюсь только, — покачал головой Лорд Нисида, — многие из наших полей уже под контролем сил Лорда Ямады.

— Тот, кто контролирует рисовые поля, тот правит островами, — процитировал Лорд Окимото.

— Значит, здесь? — ещё раз уточнил я, ткнув пальцем в точку на карте, где сходились два ручья.

— Да, — кивнул Лорд Темму.

— Мы вылетаем, как только пробьёт двадцатый ан, — сообщил я.

— Отлично, — сказал он.

Конечно, я не собирался размещать лагерь в указанном месте. На том совете кроме меня и Лордов Темму, Нисиды и Окимото присутствовали ещё несколько офицеров, высокопоставленных воинов и писцов, и даже толкователь костей и раковин. Помнится, мастер меча Нодати как-то сказал: «Где нужно доверять всем, не доверяй никому».

Местонахождение лагеря, которое в тот момент мне ещё я предстояло определить, могли знать только я сам и мои непосредственные подчинённые. Кроме того, я решил, что охранять лагерь будут только члены тарновой кавалерии. В конечном итоге, мне удалось найти удобную, защищенную со всех сторон утесами долину, приблизиться к которой, кроме как по воздуху было крайне затруднительно. Это место находилось примерно в ста двадцати пасангах к северу от твердыни Лорда Темму. Связь между лагерем и замком теперь поддерживалась с помощью пары тарнсмэнов, размещённой в замке. Обитатели замка, по крайней мере, та их часть, что имела допуск к секретам, а также и те, кому такая информация могла быть передана, должны были полагать, что лагерь находится у слияния двух ручьёв, по крайней мере, пока не появится причина думать иначе, например, в результате бесплодного набега на пустые палатки, установленные на пустой долине. Возможно, это заставит врага сомневаться в надёжности своих шпионов и перестать доверять получаемым от них сведениям.

— Пока всё тихо, — констатировал Лорд Нисида, глядя поверх парапета.

— Мы сейчас мало что можем разглядеть, — проворчал Лорд Окимото.

Само собой, с постов, расположенных ниже, не было никаких сигнальных стрел, факелов или предупреждающих криков.

— Туман скоро рассеется, — заметил Лорд Нисида.

Несколько раз, по ночам, одетые в тёмные одежды бойцы врага, ловкие ночные воины, поднимались по утёсу и вбивали в его стену крючья, но в течение дня уже наши асигару, спустившись на верёвках со стен, избавлялись от них. Замок Лорда Темму располагался на вершине утёса, так что, если смотреть снизу, казалось, что он почти касался облаков, и такое его расположение делало невозможным применение осадных башен. Вниз, в долину вели узкие тропы, которые было легко оборонять. В сторону моря спуститься можно было по одной единственной, узкой, окружённой стенами дороге, соединявшей причал с внутренним двором замка. Эта дорога теперь также была перегорожена баррикадой, и защищать её было несложно даже против многократно превосходящего врага. Территория твердыни, венчавшей вершину утеса, за прошедшие столетия была укреплена до совершенной неприступности. Несомненно, за это время его очертания, оборудование, зубчатые стены, бастионы и башни не раз менялись как в количественном, так и в качественном отношении, но гора, с её гордыми, отвесными склонами осталась неизменной. Как далёкая, крутая, неприступная скала могла бы предложить себя для гнезда дикому тарну, точно так же мимо этого места не могли пройти тарны в человеческом обличие. Разве это не самое подходящее место, для того, чтобы быть символом богатства и власти? Разве не из такого места должен командовать и править могущественный владыка? Можно ли было бы найти более подходящее орлиное гнездо для тирана? Это ли не самое лучшее укрытие, из которого можно спуститься с огнём и мечом, и в которое можно было бы уйти с грузом сокровищ? Вот такие вопросы задавал я себе, стоя в рассветной тишине промозглого утра, на стене неприступной твердыни, глядя вниз поверх покрытого росой парапета. Кто может похвастаться, что знает себя? Не всегда ли мы незнакомцы самим себе?

— Люди голодают, — вздохнул Лорд Окимото.

— Лезвие голода острее клинка меча, — покачал головой Лорд Нисида.

— Тогда, это лишь вопрос времени, — заключил Лорд Окимото.

— Возможно, — не стал спорить Лорд Нисида.

Я смотрел вниз. Сквозь рассеивающиеся клочья тумана уже можно было разглядеть канавы, бруствер, заграждения и частокол, а в половине пасанга за ними палатки, много палаток, раскинувшихся почти до черноты, оставшейся на месте одной из окрестных деревень. В случае вылазки будет трудно достичь тех палаток прежде, чем поднимут тревогу и организуют сопротивление. Кроме того, это расстояние прекрасно послужит, чтобы отрезать участников такой экскурсии от убежища их собственных стен. Молния вспыхивает, бьёт и исчезает. Это основное правило любого набега. А с запертым в клетке верром мясник может поступать по своему усмотрению. На это большого умения не требуется. Мужчины по-разному смотрят на землю. Торговец с точки зрения прибыли, мудрец с точки зрения тишины, поэт — настроения, живописец — красоты, крестьянин видит её с точки зрения дома, почвы, изобилия, страды и урожая. Но я, боюсь, смотрю на землю совсем по-другому. Ведь цвет моей касты — алый. Для глаз воина земля предстаёт в ином свете, не таком, как для других. Мы видим её с точки зрения того, что может или не может быть на ней сделано, и насколько легко. Мы смотрим на неё с точки зрения передвижения колонн, расположения войск, последовательности сражения, с точки зрения проходов, высот, времени, укрытий, атак, манёвра и тактики. Высокая трава и деревья? Это — укрытие для противника. Болото справа? Значит, наиболее вероятное направление нападения слева. Испуганное животное пронеслось мимо? Держи щит выше и осматривай местность поверх его края.

Я обвёл взглядом окрестности.

Разве это место, такое высокое и красивое, со всеми его особенностями и обещаниями, не могло, словно песня поэту, словно золото торговцу, тронуть струны души правителя, вождя, солдата, грабителя, бандита, воина, убийцы, командующего, Убара?

Уверен, могло.

Разве не было это место самым подходящим для правителя?

Чего могут хотеть и искать люди?

Во многих ловушках в качестве приманки лежало серебро. Но многие ли готовы выбрать клетку только потому, что её прутья сделаны из золота?

Вино богатства пьянит особенно сильно. Но известно и более крепкое вино, такое, за возможность отведать которое, многие готовы отдать свою жизнь. Может ли, спрашивал я себя, даже нирвана, навеянная канда, сравниться с восторгом этого крепчайшего наркотика? Впрочем, есть и те, кто умеет слушать внимательно, и способен услышать тёмные ноты ужаса в его яркой песне, которой столь многие неосторожные опрометчиво спешат отдаться.

И всё же, это крепчайшее вино.

По стене прокатилась перекличка часовых, докладывавших, что у них всё в порядке

Разве трон, задавался я вопросом, сам по себе не является тюрьмой? Так стоит ли он тех сил, крови и золота, что были затрачены на его достижение? Уверен, многие уверены, что да, конечно, при условии, что это другие будут принуждены заплатить эту цену.

Вино власти — крепчайшее вино. Люди готовы пойти на смерть ради того, чтобы подержаться за скипетр. И они расплатятся чем угодно, не усомнившись ни на мгновение, лишь бы править всегда.

Крики часовых летели от поста к посту. Значит, всё было в порядке.

Но я знал, хотя и был из алой касты, что предпочту небо, раскинувшуюся внизу даль, горы, ветер, стремительный полёт тарна, бодрящие порывы воздуха, проникающие под куртку, и, конечно, отдых тарнсмэна, после трудов праведных, среди добытых трофеев, с рабыней в ошейнике и цепях у моих ног, готовой, мягкой, скулящей, надеющейся на внимание победителя.

Итак, всё было в порядке. Пока. Всё же, я отдавал себе отчёт, что даже это место не было абсолютно неприступным. Нужно всего лишь подавляющее численное превосходство и натиск, постоянный и непрерывный. Среди полководцев немало таких, для кого кровь дешевле воды, и кто расходует этот ресурс не скупясь. Но и помимо этого хватало вариантов. Например, мятеж или бунт внутри самой крепости. Золото тоже имеет свойство открывать любые ворота. Могут опустеть резервуары и кладовые. Кто знает, в каких коридорах можно услышать песни власти?

Предательство не возвещает о своём приближении боем барабанов. Оно предпочитает ходить на лёгких, мягких лапах.

Я отвернулся от парапета.

— Тэрлу Кэботу, тарнсмэну, — заметил Лорд Окимото, — кажется, не терпится возвратиться в его лагерь.

— Я должен быть со своими людьми, — пожал я плечами.

— Но Вы не были с ними, когда лагерь был атакован, — сказал Лорд Окимото.

— Верно, — кивнул я.

— Тэрлу Кэботу, просто повезло, — вступился за меня Лорд Нисида.

— Само собой, — согласился Лорд Окимото.

— Он был вызван в замок приказом Лорда Темму, — напомнил Лорд Нисида.

— Очень удачно, — не унимался Лорд Окимото.

— Мы будем продолжать, насколько это в наших силах, снабжать город продовольствием посредством тарнов, — пообещал я. — Небо для нас открыто.

— Как мне кажется, — сказал Лорд Окимото, — этих поставок явно недостаточно и они крайне нечасты.

— Командующий, — снова встал на мою сторону Лорд Нисида, — делает всё, что возможно. Мы не можем ожидать от него большего.

— Конечно, — не стал спорить Лорд Окимото.

— Поля потеряны, сожжены или под контролем врага, — вздохнул Лорд Нисида. — Наши силы тают. Нас часто обстреливают. На данный момент в крепости осталось едва ли три тысячи бойцов.

— Мы сделаем всё, что можем, — заверил его я.

— Наши люди, — заявил Лорд Окимото, — могут вынуть из ножен ритуальные клинки.

— Наши наёмники, — сказал Лорд Нисида, — не знают наших путей, и даже если узнают, вряд ли их разделят.

— Их можно собрать под неким благовидным предлогом и напасть на них, — предложил Лорд Окимото. — Вопрос будет решён в течение ена.

— Ещё не всё потеряно, — заметил я.

— Боюсь, — покачал головой Лорд Нисида, — мы уже в тени железного дракона.

— Давай верить, что это не так, — постарался успокоить его Лорд Окимото.

— Пока у нас ещё остаются силы, — сказал я, — мы всегда можем пойти в атаку, хотя бы для того, чтобы пасть под клинками численно превосходящего врага.

— В этом, конечно, чести было бы гораздо больше, — поддержал меня Лорд Нисида.

— А разве не было бы более великим жестом, одновременно вынуть из ножен тысячи ритуальных ножей? — с пафосом воскликнул Лорд Окимото. — Это ли не смерть героев, благородная смерть для тех, кто, презирая жизнь, предпочитает честь? Разве это не было бы лучше, чем метаться из стороны в сторону, понимая, что всё безнадёжно, и зная, что впереди не ждёт ничего достойного, кроме позорного акта отчаяния, в котором тебя зарежут с той же лёгкостью, как связанного тарска, корчащегося и визжащего на жертвенном алтаре? А вот если наши враги, ворвавшись в крепость, обнаружат, несомненно, к их тревоге, только смерть и честь, мы обманем их надежды, мы отнимем у них победу. Мы внушим им страх, и победа будет нашей. Это было бы великим жестом, актом, о котором в течение тысячи лет будут рассказывать у походных костров.

— Уверен, что Вы будете первым, кто воспользуется ритуальным ножом, — предположил невозмутимый Лорд Нисида.

— Конечно, — с жаром заверил его Лорд Окимото.

— Не думаю, что все мужчины готовы быть такими героями, — хмыкнул я.

— Некоторые не готовы, — согласился Лорд Окимото. — Но к ним можно проявить внимание.

— Боюсь, не все разделяют ваши взгляды на то, что является героизмом, — заметил я.

— К тем, кто этого не делает, можно проявить внимание, — заявил Лорд Окимото.

— Боюсь, — покачал головой Лорд Нисида, — у нашего благородного друга, Лорда Окимото, необоснованно пессимистичное настроение. Возможно, он уже сочинил стихотворение или нарисовал картину, подходящую к данной ситуации.

— Каждый находит утешение в том, в чём он может, — проворчал Лорд Окимото.

— Возможно, ещё не всё потеряно, — успокоил его Лорд Нисида. — Я всё же не думаю, что железный дракон уже расправил свои крылья.

— Враги многочисленны, а нас на их фоне — единицы, — вздохнул Лорд Окимото. — Мы проиграли войну на открытой местности, мы потеряли поля. Тарновая кавалерия, на которую мы возлагали такие надежды, обнаружена, атакована и разгромлена. От неё осталось немногим больше трети от того количества, которое пережило путешествие на родину.

— А было бы потеряно ещё больше, — сказал Лорд Нисида, — если бы не предосторожности нашего товарища, Тэрла Кэбота, тарнсмэна, который приказал держать часть тарнов и всадников в постоянной готовности.

— И это дало шанс некоторым убежать, — буркнул Лорд Окимото.

— А могли ведь потерять всех, — напомнил ему Лорд Нисида.

— Всё указывает на то, — заметил я, — что местоположение лагеря было известно врагу, а мы оказались не в состоянии обнаружить приближение его штурмовых отрядов.

— Интересно, как такое могло произойти? — поинтересовался Лорд Окимото.

— Было бы неплохо, — недобро прищурился я, — если бы благородный Лорд выражался яснее.

— Ничто не говорит яснее стали, — заявил Лорд Окимото.

— Если желаете, — хмыкнул я, — мы можем продолжить эту беседу в таком стиле.

— Я думаю, мои благородные друзья, — встрял в нашу перепалку Лорд Нисида, — что в большинстве случаев, если не всегда, мудрость заключается в том, чтобы тщательно думать, прежде чем что-то сказать, особенно если собираешься говорить на языке стали.

— С этим, конечно, трудно спорить, — согласился Лорд Окимото.

— Если Вы желаете, — сказал я, — я сдам командование кавалерией.

— Люди, — не скрывая раздражения, заявил Пертинакс, — не пойдут ни за кем другим!

— Ваш друг, благородный Пертинакс, излишне импульсивен, — заметил Лорд Окимото.

— Я полагаю, — сказал я, — что подозрения Лорда Окимото, хотя и неуместны, но имеют под собой почву.

— Боюсь, что так и есть, — кивнул Лорд Нисида, — причём ещё со времён тарнового лагеря. Более того, подтверждений тому было множество и в корабельном лагере, и даже во время спуска по Александре и самого путешествия непосредственно.

— Выступление разведывательного отряда было явно ожидаемо противником, — добавил Пертинакс.

— Превосходный офицер, внушающий ужас Тиртай, чьи советы были столь мудры, а меч искусен, — проворчал Лорд Нисида, — покинул замок, и теперь его хитрость и навыки служат великому Ямаде.

— Он не мог знать местонахождение лагеря кавалерии, — напомнил Лорд Окимото.

— Зато это знали другие, — развёл руками Пертинакс.

— Например, Ты сам, — ткнул в него пальцем Лорд Окимото.

— Конечно, — не стал спорить Пертинакс.

— И в том числе ваш командир, которому Ты кажешься столь лояльным, — добавил Лорд Окимото.

— Да, — сказал я, — как и некоторые другие.

— Туман рассеивается, — сообщил Лорд Нисида.

— Эла, — всплеснул руками Лорд Окимото, — командующему следовало бы искать безопасности раньше, пока его отбытие было скрыто туманом. А то, кто знает, с какими опасностями он теперь может столкнуться, оставшись здесь.

— Место командира с его отрядом, — сказал Лорд Нисида.

— Верно, — согласился Лорд Окимото. — Кстати, сумрак пока сохраняется, ленты тумана и облака охватывают замок.

— Пожалуй, я дождусь темноты, — решил я.

— Но ведь штурм может начаться до сумерек, — усмехнулся Лорд Окимото.

— Я дождусь темноты, — повторил я.

— Здесь будет опасно, — продолжил ёрничать Лорд Окимото. — Враги пускают стрелы.

— В соответствии с решением Лорда Темму, — напомнил я, — существование тарнов следует скрывать от врага насколько это возможно, по крайней мере, от большинства его рядовых.

— Это так, — не мог не согласиться Лорд Окимото. — Кроме того, покинуть крепость ночью будет безопаснее.

— Несомненно, — кивнул я.

— Лучники не представляют особой опасности для того, кто покидает крепость, — заметил Лорд Нисида. — Прикиньте дальность полёта стрелы.

— Я имел в виду зажигательные стрелы, — пояснил Лорд Окимото, — их достаточно всего лишь перебросить через стены.

— Верно, — согласился с ним Лорд Нисида, задумчиво окидывая взглядом внутренний двор крепости.

— К тому же, — добавил Лорд Окимото, — не будем забывать о больших луках.

Он упомянул паньский осадный лук, обычно установленный на крепкую раму и натягиваемый двумя мужчинами с помощью толстого, промасленного каната. Дальность его стрельбы, действительно, была значительной, зато точность никакой, а скорострельность и того хуже. По сути это было осадное орудие, вроде лёгкой баллисты, которое эффективнее всего было использовать с зажигательными стрелами. Лорд Ямада не применял большие луки в этой ипостаси, по крайней мере, пока, по-видимому, рассчитывая взять крепость, не разрушая её.

— Лорд Темму, — заговорил Лорд Нисида, — предпочитает держать в тайне наличие у него тарнов, в надежде на то, чтобы их появление на поле боя может смутить и шокировать врага. Принимая во внимание те меры, которые мы предпринимаем, чтобы скрыть столь мощное оружие, я бы сам строго рекомендовал Тэрлу Кэботу воздержаться от вылета из замка до наступления темноты.

— Я останусь в пределах крепости, если таково будет решение Лорда Темму, — сказал я. — Но я не единственный, кто может командовать тарновой кавалерией. С этим отлично справятся мои заместители Торгус и Лисандр, да и многие другие тоже. Фактически любой из офицеров, переживших набег на горный лагерь.

— Но люди пойдут только за вами, — стоял на своём Пертинакс.

— В таком случае я, как командующий, потерпел неудачу, — заключил я.

— Что насчёт Таджимы? — поинтересовался Лорда Нисида. — Он ведь тоже происходит из вашего прежнего мира, не так ли?

— Мой друг и ваш шпион? — уточнил я.

— Если вам так будет угодно, — улыбнулся Лорд Нисида.

— В качестве командира кавалерии? — спросил я.

— Мне любопытно относительно его готовности к такой должности, — пояснил Лорд Нисида.

— Лорд Темму вполне мог бы назначить его на такую должность, — ответил я.

— Конечно, — кивнул Лорд Нисида, — но мне интересно именно ваше личное мнение по данному вопросу.

— Он молод, — охарактеризовал я, — но прекрасный воин.

— Уверен, что среди наших людей найдётся немало тех, кому подойдёт подобная характеристика, — сказал Лорд Нисида.

— Честно говоря, я не думаю, что он готов командовать, — вынужден был признать я. — Его взгляды ещё не сформированы.

— Пожалуй, я соглашаюсь, — кивнул Лорд Нисида.

— Возможно, со временем, — предположил я.

— Возможно, — задумчиво сказал Лорд Нисида.

— Тот, о ком Вы говорите, — вмешался в наш разговор Лорд Окимото, — не входит в мою команду, но я слышал, что о его навыках в додзё, и поведении в тарновом лагере отзывались крайне лестно.

— То же самое касается его умений на поле боя и в небе на спине тарна, — добавил я.

— К тому же, он, если мне не изменяет память, — продолжил Лорд Окимото, — ученик Нодати, мастера меча.

— Как некоторые другие, — сказал я.

— Например, как наш друг благородный Пертинакс, — улыбнулся Лорд Нисида.

— Достойно сожаления, — покачал головой Лорд Окимото, — что такое место отдано тому, кто не является пани.

— Верно, — не стал спорить Пертинакс, — я не достоин.

— Нодати, признанный мастер меча, — напомнил Лорд Нисида, — он сам выбирает себе учеников, и подходит к своему выбору с особым вниманием. Кто может знать, что он видит или чувствует?

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — сказал Лорд Окимото, — это ведь тот самый Таджима, который служил под вашей командой в кавалерии, и связь с которым была потеряна после нападения на лагерь.

— У нас нет никаких известий от него с тех пор, — вздохнул я.

— Часть отряда, пережившая нападение, смогла, воспользовавшись тарнами, эвакуироваться из лагеря и позже прибыть в замок, — сказал Лорд Нисида, — и ещё кое-кто из спасшихся, как мы предполагаем, возможно, рассеялись в горах.

— Но ведь не известно, кто именно смог избежать расправы, — заметил Лорд Окимото.

— Так и есть, — кивнул Лорд Нисида.

— Атака, несомненно, была произведена отборными войсками, — заключил Лорд Окимото, — чётко прослеживается намерение окружить и истребить.

— Я тоже пришёл к такому выводу, — сказал я.

— В таком случае, очень маловероятно, что кому-то удалось уйти пешком, — подытожил он.

— Я не знаю, — развёл я руками, но при этом был вынужден признать, что он имел все основания для такого заключения.

— Как могло случиться, что нападение было столь неожиданным? — задал вопрос Лорда Окимото. — Как вышло, что лагерь подвергся столь внезапной атаке?

— Я не знаю, — повторил я.

— Чтобы такое было возможно, пикеты, патрули, часовые, заставы должны были быть просто отозваны со своих постов, — заключил Лорд Окимото.

— И у кого могла быть такая власть? — осведомился я.

— У вас, например, — указал на меня Лорда Окимото.

— Верно, — вынужден был признать я. — Так может именно я это и сделал?

— Есть и другие, — снова вмешался в нашу перепалку Лорд Нисида. — Лояльность Тэрла Кэбота никто не подвергает сомнению.

— Почему нет? — спросил Лорда Окимото.

— Давайте будем подозревать всех, — предложил я.

— Ну зачем же всех, — пошёл на попятный Лорд Окимото.

— Всех, — настаивал я.

— Это прискорбно, — резко сменил тему Лорд Окимото, — что ваш товарищ Таджима, о котором Вы так лестно отзывались, оказался среди невернувшихся.

— Среди пока ещё пропавших без вести, — несколько изменил я формулировку.

— Его отчёт о нападения мог бы быть весьма информативным, — предположил Лорд Окимото.

— Я уверен, что так оно и было бы, — согласился я.

— Хотелось бы мне его услышать, — заявил Лорд Окимото.

— Точно так же, как и мне, — признался я.

— Но, боюсь, что никто из тех, кто не смог воспользоваться тарном для своего спасения, не выжил, — покачал головой Лорд Окимото.

— Возможно, — не стал спорить с ним я. — Я не знаю.

— Предполагается, что некоторые смогли убежать, — сказал Лорд Нисида.

— Они умрут в горах от голода и холода или будут выслежены и убиты, — предположил Лорд Окимото.

— Боюсь, что тут Вы правы, — вздохнул я.

Патрули и охотники за головами Лорда Ямады, как мне говорили, были эффективны и рьяны в добывании голов, поскольку они хотели сохранить на плечах свои головы.

— Лорд Нисида, — обратился я.

— Я слушаю, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — отозвался Лорд Нисида.

— Крепость блокирована накрепко, — сказал я. — Рискну предположить, что Лорд Ямада стянул сюда большую часть своих сухопутных войск. Десятки тысяч солдат привлечены к осаде.

— Возможно, — согласился Лорд Нисида.

— Таким образом, — продолжил я, — его собственные крепости, форты и даже его столица, должно быть, охраняются лишь символическими силами, достаточными разве что для того, чтобы регулировать разногласия или подавлять волнения.

— Думаю, сёгун Ямада не испытывает особого страха перед такими вещами, поскольку он правит своими крестьянами, рыбаками и ремесленниками, покупателями и торговцами, подчинёнными и даже даймё прутом террора, — пояснил Лорд Нисида.

— Замки и форты не составит труда предать огню, — предложил я.

— Кавалерия не должна использоваться без приказа Лорда Темму, — напомнил Лорд Окимото.

— Так пусть он отдаст такой приказ, — сказал я.

— Для какой цели? — поинтересовался Лорд Окимото.

— Лорд Темму ищет подходящую ситуацию, в которой он мог бы с максимальной эффективностью использовать появление тарнов на поле боя, — напомнил я.

— Это верно, — кивнул Лорд Нисида.

— Но в данный момент у него недостаточно людей для того, чтобы выйти на поле боя.

— Эла, — развёл руками Лорд Нисида, — так и есть.

— Уверен, он и сам понимает это, — сказал я.

— Несомненно, — согласился Лорд Нисида.

— Тогда есть смысл заняться другими делами, — намекнул я.

— Верно, — поддержал меня Лорд Нисида.

— Так чего же он ждёт? — осведомился я.

— Возможно, он размышляет, — пожал плечами Лорд Нисида. — Возможно, он колеблется, пытаясь интерпретировать мудрость костей и раковин.

— У нас не так много времени, чтобы тратить его на такую ерунду, — заметил я.

— Командующий нетерпелив, — укорил меня Лорд Окимото.

— Мне нужно встретиться и поговорить с сёгуном, — заявил я.

— В свете нападения на лагерь и потери тарнов, — сказал Лорд Окимото, — причём потери совершенно бесполезной, я не думаю, что это было бы мудрым решением.

— Я понимаю, — кивнул я.

— Лорд Темму, действительно, не был обрадован такими новостями, — подтвердил Лорд Нисида.

— Тогда поговорите с ним Вы, — предложил я, — от моего имени, или от имени гарнизона крепости, или от своего собственного имени.

— Лорд Темму в данный момент никого не желает видеть, — вздохнул Лорд Нисида.

— Это почему же? — поинтересовался я.

— Сёгуну не принято задавать такие вопросы, — развёл руками Лорд Нисида.

— Он, вообще, в порядке? — осведомился я.

— Мы предполагаем, что да, — ответил Лорд Нисида.

— Он что, ни с кем не общается? — не понял я.

— Ворота замка заперты, — пояснил Лорд Нисида.

— Мы должны действовать, — заявил я.

— Не будьте столь нетерпеливы, — посоветовал Лорд Окимото. — Оторвавшийся от ветки лист падает сам и заканчивает своё путешествие в своём собственном темпе.

— Но нельзя же сидеть сложа руки, — возмутился я.

— Вода течёт, как ей хочется, прокладывая русло по своему усмотрению, — процитировал Лорд Окимото.

— Это так, — согласился Лорд Нисида.

— Рационы уменьшаются с каждым днём, — напомнил я им. — Время утекает как песок сквозь пальцы.

— Как можно заставить ветер дуть в другую сторону? — спросил Лорд Окимото.

— Ветры имеют обыкновение менять направление, — напомнил я.

— Но ветру нужно повиноваться, — сказал Лорд Окимото. — Ему нельзя приказать, ему можно только повиноваться.

— Человек повинуется ветру только до тех пор, пока может использовать его для своей выгоды, — ответил я.

— Вероятно, командующий предлагает начать серию малых сражений, которые могли бы вызвать в стане неприятеля большую тревогу и страх, — предположил Лорд Окимото.

— Рано или поздно нам придётся применить тарнов, и психологическое воздействие от их появления в сражении, вряд ли будет длительным, — сказал я. — Сомнительно, что их внешность сама по себе, в отрыве от пехоты, приведёт к разгрому врага, в лучшем случае пару раз вызовет панику. Это не то оружие, каким мог бы быть одетый в броню тарларион, удар которого мог бы обрушить стену. Очень скоро до всех дойдёт, что тарн это хотя и крупное и опасное, но совершенно смертное существо. Враг быстро осознает, что глефа может повредить его тело, а стрелы отлично втыкаются в его грудь, и от этого он, точно так же, как и любое другое животное, может истечь кровью и умереть.

— Быть может, командующий хочет, чтобы мы вывели ослабевших от голода солдат в поле и бросили в бой без поддержки? — спросил Лорд Окимото.

— А если мы нанесём удар позади линий Лорда Ямады? — предложил я. — Если мы станем угрожать его владениям, городам, дворцам и складам? Если мы перережем линии его снабжения, разве он не будет вынужден снять осаду, перед лицом другой опасности? В такой ситуации большинство предпочитает удерживать то, что имеет, чем продолжать бесплотные попытки добавить к своему богатству ещё немного и потерять основное. Надо сделать так, чтобы неприятель сам поспешил назад, защищать свою родину. Кроме того, даже для такого могущественного сёгуна, каким является Лорда Ямада, довольно затруднительно и дорого содержать столь большую армию, снабжать её продовольствием и поддерживать боеспособность, и уж совсем непрактично, если не опасно, пытаться делать это без достаточных ресурсов.

— А ведь верно, — хмыкнул Лорд Нисида. — Голод — оружие обоюдоострое.

— Командующий задумал набег, — заключил Лорд Окимото.

— Совершенно верно, — подтвердил я.

— Было бы преждевременно показывать тарнов, — покачал головой Лорд Окимото. — Элемент неожиданности будет утерян раньше времени.

— Мы сделаем так, что очень немногое можно будет заметить или понять, — заверил его я. — Кто может сказать, отчего вдруг огонь свалился с неба? Порыв ветра, странный крик, и вот крыша уже горит. Какое можно придумать объяснение такому явлению? Разве таинственность не может стать именно той плодотворной почвой, на которой будут процветать страхи и суеверия?

— Я нахожу трудным полагать, что предложенные вами столь фантастические и нереалистичные действия, — заявил Лорд Окимото, — на мой взгляд, лишённые перспектив на успех, и крайне далёкие стратегии Лорда Темму, направленной на то, чтобы скрывать тарнов, пока их появление не станет наиболее своевременным, как-то поможет нам.

— В конечном итоге, мы прождём до того, что ситуация здесь станет безнадежной, — процедил я.

— Она уже становится безнадежной, — сказал Лорд Окимото, — поскольку кавалерия, похоже, не способна снабдить замок всем необходимым.

— Полей в округе осталось немного, и лежат они далеко, — напомнил ему Лорд Нисида, — к тому же их охраняют лучники и асигару Лорда Ямады. Тэрл, Кэбот, тарнсмэн, делает всё, что он может.

— Например, он может вступить в контакт с врагом, — буркнул Лорд Окимото.

— Точно так же, как это мог бы сделать любой другой, — осадил его Лорд Нисида, — причём ещё во времена Брундизиума и леса.

— По крайней мере, в пределах нашей власти умереть честно, — заявил Лорд Окимото.

— Вы опять намекаете на ритуальные ножи? — уточнил Лорд Нисида.

— Конечно, — кивнул Лорд Окимото.

— Лучше пусть они отдыхают в своих лакированных шкатулках, — сказал Лорд Нисида.

— Можно, конечно, отложить неизбежность, — проворчал Лорд Окимото.

— Возможно, — заметил Лорд Нисида, — нам следует отпустить командующего в его комнату, чтобы он мог отдохнуть, всё же ночью ему предстоит возвращаться в лагерь его отряда.

— Говорят, что в вашем лагере, — не удержался от колкости Лорд Окимото, — люди хорошо питаются.

— У нас достаточно еды, — признал я.

— Превосходно, — буркнул Лорд Окимото.

— Возможно, Вы хотели бы присоединиться к нам? — поинтересовался я.

— Моё место здесь, — заявил Лорд Окимото.

— Хорошо, пусть будет так, — кивнул я.

— Говорят также, что ваш лагерь довольно приятное место, — добавил он.

— Он простой и достаточный для наших целей, — сказал я.

— А у вас там есть рабыни, чтобы обслуживать и ублажать ваших мужчин?

— Нет, в нашем в лагере нет никаких рабынь, — ответил я.

— Вероятно, налетчиками во время нападения на лагерь увели их с собой, — заключил Лорд Окимото.

— Очевидно, — кивнул я.

— Прискорбно, — констатировал Лорд Окимото.

Осматривая лагерь после набега, мы не нашли на одного женского тела. Это, конечно, вполне объяснимо и весьма обычно. Рабыни, как и любые другие домашние животные, имеют ценность, так что в случае подобных происшествий им особо нечего бояться. Их судьбой, как и судьбой других животных, была не резня, а просто смена хозяев, изменение надписи на ошейнике. А вот в случае свободных женщин всё могло бы быть несколько иначе. Безусловно, они могли бы раздеться и броситься к ногам завоевателей, отчаянно и жалобно целуя их сандалии и прося об ошейнике. Если бы они показались представляющими интерес, то они могли бы быть оставлены в живых, сбережены для ошейника, о котором они просили. Некоторые свободные женщины, обычно представительницы высших каст, если их нашли слишком простыми для того, чтобы быть рабынями, как бы это ни было для них оскорбительно, могли бы быть оставлены для выкупа. Некоторые свободные женщины также могли бы объявить себя рабынями, после чего они, естественно, становятся рабынями. Свободная женщина может свободно объявить себя рабыней, но после такого заявления она уже неспособна забрать свои слова назад, ведь теперь она — рабыня, беспомощная и бесправная.

— Рабынь в лагере было немного, — сказал я. — Большинство, как Вы, возможно, знаете, из соображений безопасности было размещено в замке.

— Я в курсе, — кивнул Лорд Окимото.

Свою Сесилию я, кстати, тоже оставил в стенах замка, в рабском сарае. Точно так же Пертинакс поступил со своей Джейн. Сесилия, в прошлом Вирджиния Сесилия Джин Пим, аристократичная темноволосая англичанка, была моей начиная с того момента, как я объявил её своей собственностью в цилиндре удовольствий, спутнике одного стального мира, который в тот момент назывался в честь кюра по имени «Агамемнон». Само собой, настоящее его имя было другим, но для фонетического удобства людей используется именно это слово. Ещё он был известен по своему титулу как «Одиннадцатое Лицо Неназванного». Теперь тот стальной мир называется «Мир Арцесилы», а сам Арцесила носит титул — Двенадцатое Лицо Неназванного. Принадлежавшая Пертинаксу Джейн, которую я купил ему в тарновом лагере, дабы он мог изучить, что такое бескомпромиссное владение женщиной, а вместе с этим какая это награда и удовольствие, была гореанкой, прежде известной как Леди Портия Лиа Серизия из Башен Солнца, из Ара. Ей дали земное имя, чтобы она могла лучше и быстрее прочувствовать тот факт, что теперь она была ничем, всего лишь рабыней мужчины. В бытность свою на Земле Пертинакс носил имя Грегори Вайт, впрочем, он и сейчас был наделён правом называться этим именем, если бы пожелал, поскольку он — свободный мужчина. Он попал на Гор будучи робким, послушным и трогательно очарованным подчиненным агрессивной, честолюбивой, мелочной, тщеславной и умной молодой блондинки по имени Маргарет Вентворт. Высокомерная, алчная, недобросовестная и обожающая привилегии, часто идущие рука об руку с бизнесом и финансами, она была ценным и успешным сотрудником и, фактически, удачным приобретением крупной инвестиционной компании. На своей работе она, как и ожидалось, активно использовала своё весьма значительное очарование, чтобы давить, влиять и управлять клиентами мужчинами. И вот эта девица, ослеплённая перспективой высокого заработка, лёгкого и, как ей казалось, надёжного, согласилась применить свои таланты в интересах определённых неуказанных сил. Так Мисс Вентворт и её подчиненный Грегори Вайт, чьим родным языком был английский, оказались на другой планете, где им первым делом предстояло изучить новый для них язык и необычные обычаи Гора. Они должны были послужить проводниками или связными между мной и таинственной группой людей, находившейся в глубине северных лесов. Им была поставлена задача вступить в контакт со мной после моей высадки в определённом месте побережья к северу от Александры и проследить за тем, чтобы я достиг точки рандеву, расположенной где-то в лесу, где меня должны были встретить и приставить к некой задаче, им самим неизвестной. Как в конечном итоге выяснилось, я должен был поступить на службу к воинам пани, чтобы сформировать и обучить их тарновую кавалерию для последующего её применения в войне на островах Конца Мира. Но вот о том, что лежало позади этих вопросов, мне удалось узнать очень немногое. Однако казалось вероятным, учитывая таинственное появление пани в северных лесах, и постройку ими вдали от цивилизации большого корабля, способного пересечь Тассу, что происходящее должно было, так или иначе, иметь отношение к кюрам или Царствующим Жрецам, или к тем и другим одновременно. В любом случае Мисс Вентворт, всё ещё рассчитывавшая получить обещанное богатство, оказалась в тарновом лагере, где вдруг обнаружила, что её попытки ввести в заблуждение, управлять и манипулировать, столь действенные с мужчинами Земле, здесь работают гораздо хуже, чем она могла предположить. Точнее совсем не работают. Похоже, её игры, претензии, хитрости и махинации оказались более прозрачными, чем она понимала. Вероятно, она по неосторожности вызвала недовольство, раздражение у неких влиятельных мужчин, гореанских работорговцев или у кого-то с ними связанных, а может те просто решили позабавиться за её счёт. Возможно, кому-то пришло в голову, что в своём коротком чёрном вечернем платье с ниткой жемчуга на шее и бокалом в руке, она выглядела не столь привлекательно, как если бы в рабской тунике и ошейнике, подающей кубок рабовладельцу. А может кто-то прикинул, как она могла бы выглядеть, стоя голой на сцене гореанского невольничьего аукциона? Как бы то ни было, но вышло так, что она, сама того не ведая, даже ещё пребывая на Земле, была отобрана для гореанского рабства. В некотором смысле она уже тот момент стала рабыней, хотя сама пока ещё не сознавала своего нового статуса и положения. За неё это было решено рабовладельцами. Честно говоря, мне казалось, что она, со своими белокурыми волосами, голубыми глазам и чертами лица, редкими на островах пани, скорее всего, было доставлена по чьему-то специальному заказу, а её задание по моей встрече было не более чем развлечение кого-то из работорговцев. В любом случае она первоначально стала собственностью Лорда Нисиды, который передал её в дар сёгуну Лорду Темму. Рабыни, хотя они, конечно, обычно стоят дешевле кайилы и во много раз дешевле тарна, являются одним их самых желанных подарков. Теперь её именем было «Сару», так называли небольших, резвых, как правило, живущих на деревьях четвероруких животных, обитающих в джунглях бассейна Уа. В последнее время я редко видел её, впрочем, как и всех остальных рабынь. Я предположил, что их по большей части держали запертыми в сарае, где они не подвергались большой опасности в случае штурма или обстрела. Кому хочется терять ценный товар из-за случайного камня или стрелы, прилетевшей во внутренний двор крепости? Когда мы, наконец, после долгого путешествия причалили к пирсу твердыни Лорда Темму, у нас на борту было что-то около двухсот рабынь. Часть рабынь была продана или распределена, и к моменту начала осады их количество сократилось до примерно полутора сотен. Некоторых девушек преподнесли в дар независимым, соблюдавшим нейтралитет даймё, в надежде, что они со своей стороны, в благодарность, если и не станут союзниками, то хотя бы останутся нейтральными.

— Я полагаю, что ваш полёт будет безопасен, — сказал Лорд Окимото.

— Я надеюсь на это, — ответил я.

— Я не ожидаю, что мы свидимся ещё раз, — добавил он.

— На войне никто не может что-либо знать заранее, — пожал я плечами.

— Точно так же, как в обмане, интриге и предательстве, — одними губами улыбнулся Лорд Окимото.

— Совершенно верно, — согласился я, сгибаясь в поклоне.

Лорд Окимото вернул мне жест уважения и сказал:

— Я надеюсь, командующий ясно понимает, что кавалерия не должна быть использована или показана без прямого приказа Лорда Темму.

— В чём польза от копья, если оно лежит на полке, — спросил я, — или от меча, который боятся вытащить из ножен?

— Копьё должно оставаться на полке, пока не придёт время его взять, — ответил Лорд Окимото, — а меч должна обнажить только правильная рука.

— Конечно, — кивнул я, задаваясь вопросом, кто должен взять копьё, и чья рука будет правильной.

Повиновение приказу, конечно, обычный путь к победе, но если приказ никто не отдаёт, это может привести и к поражению.

— В полёте, даже в темноте, — посоветовал Лорд Окимото, — будьте осторожны, выбирая курс, которым Вы следуете.

— В замке может присутствовать некто, — пояснил Лорд Нисида, — кто может проследить за направлением полёта.

— Я понимаю, — заверил его я.

Уж не думали ли они, спрашивал я себя, что я или другие тарнсмэны, сразу возьмём курс в направлении предположительно секретного лагеря, направление на который, будучи определено, может быть пройдено следопытами или охотниками пешком? Я приказал своим парням, прежде чем покидать замок, сначала наугад вытянуть из кучи лоскуток шёлка, на котором написаны четыре из восьми основных направлений гореанского компаса, и следовать этим курсом, пока замок не скроется из виду, а уже потом поворачивать в сторону лагеря. Одно из этих направлений, конечно, было фактическим направление к лагерю. Разумеется, не стоило и систематически избегать правильного курса, чтобы тем самым не привлечь внимания к этой линии. У меня были более чем веские основания подозревать, что враг обладает разветвлённой, умелой и опытной разведывательной службой. Как ранее уже было упомянуто, я не стал разбивать лагерь в месте определённом для этого Лордом Темму. Я предпочёл иное место, известное только мне и членам моего отряда. Кроме того, и об этом тоже было упомянуто, теперь все, кто нёс дежурство на подступах к лагерю, были исключительно бойцами тарновой кавалерии.

— Желаю всего хорошего, — попрощался Лорд Нисида.

— И вам всего хорошего, — отозвался я и, обменявшись с ним поклонами, причём, я согнул спину первым, оставил парапет.