Мятежники Гора

Глава 59 Зал приёмов

— Приветствую вас, великий и благородный лорд, — поздоровался Нодати и, поклонившись, объявил: — Я пришёл, чтобы убить вас.

В зале приёмов я прежде ни разу не бывал, хотя это было главное место дворца Лорда Ямады, расположенное в его центральной части и предназначенное для формальных случаев, государственных функций и так далее. Это было большое помещение, просторное и широкое. Помост сёгуна возвышался приблизительно на фут над уровнем основного пола, набранного, как и помост, из тёмных, отполированных до зеркального блеска досок. Стены, также обшитые тёмным деревом, украшали многочисленные панно из светлого дерева с мозаичными картинами, орнаментами и надписями, выполненными инкрустациями из более тёмных кусочков древесины. Надписи были сделаны иероглифами, которыми пани записывают гореанский, примерно так же, как жители Тахари используют для записи гореанского свою собственную плавную вязь. Естественно, ничего из написанного я прочитать не мог. Орнаменты, показались мне замысловатыми абстракциями, хотя, возможно, они предназначались для того, чтобы создать ощущение вздымающихся волн и завихрений ветра. На картинах в основном были изображения природы, деревья, цветы, животные и птицы. Среди последних преобладали домашние водоплавающие птицы. Зато сам помост выглядел аскетичным и суровым. В зале имелось несколько дверей, через которые можно было попасть в зал или покинуть его. Нодати вошёл через главный вход, находившийся прямо напротив помоста, приблизился к возвышению, поклонился и вежливо объявил о себе и цели своего прихода. Освещение в зале, на мой взгляд, было недостаточным. Горело всего несколько маленьких ламп, некоторые из которых были установлены в стойках вдоль стен, другие свисали с потолка, причём, в некоторых случаях на высоте не больше ярда от пола, так что, передвигаться по залу следовало с осмотрительностью. Возможно, они предназначались для освещения маленьких столов, вокруг которых можно было бы сидеть со скрещенными ногами. Однако в данный момент ни одного из таких столов в зале не было. Лично я, учитывая освещение, для выяснения отношений с помощью стали предпочёл бы другое. Лучше всего подошёл бы открытый двор в пасмурный день, где ни одному из поединщиков не грозит быть ослеплённым яркими лучами солнца. Местами около стен стояли ширмы, расписанные в том же стиле, что и стены, за исключением того, они были обтянуты шёлком, а изображения выполнены чернилами.

— Как Ты, фокусник и шарлатан, отважился войти ко мне без представления? — грозно спросил Лорд Ямада.

— Простите меня, великий Лорд, — ответил Нодати, — но я представился.

Когда мы вошли, Лорд Ямада сидел со скрещенными ногами на помосте. Одет он был в богатые формальные одежды, словно для официального приёма, словно ожидал прибытия верных даймё или некого посла с прошением, а не сотен врагов, мстительных и жаждущих его смерти.

— Дом Ямады попал в затруднительное положение, — констатировал Нодати.

— Но он стоит, — заявил Лорд Ямада.

— Только пока живы Вы, — сказал Нодати.

Лорд Ямада был не один, позади него по обе стороны стояли два офицера. Можно сказать, что я был знаком с обоими. Одним из них оказался Ясуси, с которым мы познакомились во время инцидента на постоялом дворе, перед тем как нас арестовал Казумицу, офицер Лорда Ямады для особых поручений, искавший Сумомо и её похитителя. Вторым был Кацутоси, капитан гвардии сёгуна, знакомство с которым состоялось в той деревне, где Нодати дважды разрубил рисовое зернышко, сначала малым мечом, а потом и катаной.

— Где ваши армии, великий Лорд? — поинтересовался Нодати.

— Отошли на юг, чтобы перегруппироваться, — ответил Лорд Ямада.

— Боюсь, что всё не совсем так, — сказал Нодати. — Железный дракон взлетел. Многие, офицеры и воины, разбежались по меньшим и далёким островам. Дороги заполнены разрозненными группами никем не управляемых солдат. Даймё ушли в свои владения. Встревоженные воины ищут для себя новые даймё. Асигару возвратились в свои деревни.

— Я сам прогнал их, — заявил Лорд Ямада. — Их всех! Они оказались не способны исполнить мою волю. Я приказал им убираться прочь.

— И теперь Вы остались практически без защиты, — заметил Нодати.

— Разве мои гвардейцы не возражали против вашего прихода? — спросил Лорд Ямада.

— Они больше не возражают, — развёл руками Нодати.

— Я не давал позволения, впустить вас сюда, — проворчал Лорд Ямада.

— Дверь моей камеры оставили открытой, — сказал Нодати.

— Это сделали ваши друзья? — уточнил Лорд Ямада.

— Верно, — подтвердил Нодати.

— Приветствую тебя, Тэрл Кэбот, тарнсмэн, — обратил на меня внимание Лорд Ямада. — И твоих товарищей, Таджиму-сан и благородного варвара Пертинакса-сам.

Мы трое поклонились Лорду Ямаде, отвечая его приветствие.

— Крестьяне ворвались во дворец и разграбили его, — сказал Нодати.

— Но ни один из них не посмел войти в этот зал, — усмехнулся Лорд Ямада.

— Почему Вы не убежали, великий Лорд? — поинтересовался я.

— Я — сёгун, — напомнил он.

— Боюсь, что Темму может двинуть свои отряды на юг, — сказал я.

— Он уже это сделал, — пожал плечами Лорд Ямада. — За последние несколько дней его люди загадили дорогу на протяжении многих пасангов.

— Вам всё ещё не поздно бежать, — заметил я.

— Я — сёгун, — повторил он.

Я исходил из того, что пари между кюрами и Царствующими Жрецами, если таковое имело место, не будет сочтено завершённым до тех, пока либо дом Ямады, либо дом Темму не будет сокрушён в прах.

— Как фокусник, — спросил Лорд Ямада, обращаясь к Нодати, — вроде тебя, мог пройти испытание двенадцати стрел?

— Вам, действительно, это интересно, великий Лорд? — уточнил Нодати.

— Да, — кивнул сёгун.

— Нужно думать о стреле, понять стрелу, думать как стрела и быть как стрела, — объяснил Нодати.

— Это абсурд, — заявил Лорд Ямада.

— Но испытание пройдено, — напомнил Нодати.

— Если отряды Лорда Темму были в пути несколько дней, — предположил я, — они должны быть где-то рядом.

— Мы ожидаем, — сказал Лорд Ямада, — что они появятся здесь в ближайший ан.

— И Вы предпочли встретить их здесь? — спросил я.

— Конечно, — подтвердил он. — Это мой зал приёмов.

— Боюсь, вашей охраны явно недостаточно, — заметил Нодати.

— Не может быть лучшей охраны, чем охрана тех, кто верен, — сказал Лорд Ямада.

— У меня нет никаких претензий к этим двум храбрым мужчинам, — сообщил Нодати.

— Как и у них к вам, — кивнул Лорд Ямада. — Я жду посетителей, так что Вы можете идти.

— Я надеюсь, Вы понимаете, — сказал Нодати, — что я пришёл, чтобы забрать вашу жизнь.

— Я не забыл, что Ты говорил об этом, — заверил его Лорд Ямада.

— Ваш сад прекрасен, — заметил Нодати, с чем Лорд Ямада согласился, вежливо склонив голову. — Давайте спустимся в сад.

— Зачем? — спросил Лорд Ямада.

— Мне кажется, что это было бы отличное место, чтобы умереть, — ответил Нодати. — Среди цветов и деревьев.

— Для смерти не бывает хороших мест, — покачал головой Лорд Ямада.

— Мы должны скрестить сталь, — заявил Нодати. — Я настаиваю.

— Мне не подобает обнажать оружие перед тобой, — отрезал Лорд Ямада. — Ты — крестьянин, шарлатан, фокусник, проходимец. Это было бы позором для моей стали.

— Возможно, великий Лорд, — вмешался в их разговор Таджима, — Вы могли бы счесть, что вам можно поднять свой меч, оставаясь при этом пределах границ вашей чести, скажем, при определённых обстоятельствах, скажем, чтобы отомстить за тяжкое оскорбление вашего дома?

— Возможно, — не стал отрицать Лорд Ямада.

— Превосходно, — улыбнулся Таджима и, резко повернувшись, вышел из зала.

Отсутствовал он недолго и вскоре возвратился, таща за собой на поводке голую связанную Камеко.

— Надеюсь, Вы узнаёте эту голую, связанную шлюху! — сказал он, толкнув рабыню вперёд так, что та упала на колени прямо перед помостом.

— Конечно, — усмехнулся Лорд Ямада, — хотя я привык видеть её одетой более полно.

— Она была знатной, высокой Леди вашего дома, не так ли? — уточнил Таджима.

— Однажды, — признал Лорд Ямада.

— Ну так почувствуйте себя оскорблённым! Признайте свой позор! Вставайте и деритесь! — воскликнул Таджима.

Однако Лорд Ямада даже не пошевелился. Видя его безразличие, Таджима с отвращением, швырнул поводок на пол.

— Неужели Ты забыл всё, чему я тебя учил, мой дорогой друг? — покачал головой Нодати. — Поддался гневу Ты, а не великий Лорд. Сталь плохо слушается руки, которая направляется яростью. В том состоянии, в котором Ты находишься, Ты не переживёшь трёх взмахов меча.

В этот момент, Камеко, почувствовавшая, что её поводок никто не держит, вскочила на ноги и, поднявшись на помост, бросилась к ногам Лорда Ямады.

— Спасите меня, защитите меня, великий Лорда! — взмолилась она, прижимаясь головой к его ноге и заливаясь слезами.

Мы напрягались, но остались на своих местах.

Лорд Ямада что-то прошептал Кацутоси, и тот оставил сёгуна, но вскоре вернулся, принеся нечто, завёрнутое в ткань.

Та, кто ещё недавно была Леди Камеко, подняла голову и, жалобно глядя на сёгуна, заговорила:

— Пожалуйста, великий Лорд, избавьте меня от этой ненавистной верёвки на моей шее, от этого унизительного поводка, освободите мои руки, дайте мне одежду, а потом убейте их! Убейте их всех!

— Оставайся на коленях, но повернись спиной ко мне, лицом к нашим посетителям, — велел Лорд Ямада, а когда она повернулась к нам, встал позади неё и спросил: — Ты — рабыня?

— Нет! — воскликнула она. — Нет!

— Рабыня, — предупредил её Лорд Ямада, — может быть наказана за ложь, не говоря уже про попытку убежать.

— Великий лорд? — напряглась бывшая Леди Камеко.

— Правд ли, что она — рабыня? — осведомился Лорд Ямада.

— Да, — ответил Пертинакс.

— Чья рабыня? — спросил сёгун.

— Моя, — поднял руку Пертинакс. — Не так давно она сама объявила себя рабыней, и после этого необратимого акта, я, возможно по-дурацки, заявил на неё свои права.

— Свидетели, конечно, есть? — уточнил Лорд Ямада.

— Я свидетель, — отозвался я.

— И я, — добавил Таджима.

Тогда сёгун намотал на кулак длинные волосы Камеко и, взмахнув мечом, укоротил их почти под корень, после чего протянул руку к предмету, который принёс Кацутоси. Капитан гвардии сдёрнул ткань и вручил предмет своему сёгуну.

Лорд Ямада поднял предмет над головой, демонстрируя его нам, а затем опустил вниз, защёлкнул его на шее Камеко.

Камеко вскрикнула в страдании, осознав, что на её шее сомкнулся ошейник. Сёгун же бросил крошечный ключ на пол к ногам Пертинакса, который поднял его и сунул в свой кошелёк.

— Это твоя рабыня, — объявил Лорд Ямада и сбросил девушку с помоста.

— Примите мою благодарность, великий Лорд, — коротко поклонился Пертинакс, прижимая пяткой к полу подкатившуюся к его ногам Камеко.

— Я надеюсь, — сказал сёгун, — Ты проследишь за тем, чтобы она понесла подобающее наказание за то, что попыталась убежать, и за то, что лгала.

— Разумеется, — заверил его Пертинакс.

— Ну и поскольку на ней теперь ошейник, — сказал Лорд Ямада, — я полагаю, что в дальнейшем ни у кого больше не возникнет никаких сомнений в том факте, что она — рабыня. Я бы также посоветовал как можно скорее заклеймить её.

— Само собой, великий Лорд, — согласился Пертинакс.

— И теперь, моя дорогая, — ухмыльнулся сёгун, глядя на обезумевшую от горя рабыню, — я подозреваю, что пройдёт немало времени, прежде чем тебе снова разрешат прикрыть наготу.

Пертинакс же наклонился к рабыне и поводком связал ей лодыжки. Таким образом, она теперь была связана одним из наиболее простых и распространённых способов. Правда, обычно это делается двумя короткими шнурами, верёвками или ремнями, в общем, всем, что сгодится, чтобы связать рабыне руки и ноги. Очень простой и удобный способ связывания, при котором рабыня становится беспомощной быстро и эффективно. Есть и менее приятный вариант этого способа, когда связанные за спиной запястья притянуты к лодыжкам.

— Ты же понимаешь, фокусник, — обратился Лорд Ямада к Нодати, — что я не могу скрестить мечи с тобой. Ты слишком далеко от моего уровня.

— Я вынужден настаивать на том, чтобы Вы сделали это, — не сдавался Нодати.

— Ясуси, — позвал сёгун, снова садясь на помост, — убей крестьянина.

— Эла, мой Лорд, — сказал Ясуси. — Я не могу. Это мастер меча Нодати. Он — мой учитель. Связь между учеником и мастером нерушима.

— Ты прав, — кивнул Лорд Ямада. — Прости, я не знал об этом.

Затем сёгун повернул голову к Кацутоси и сказал:

— Мой верный Кацутоси, Ты — самый лучший меч в моей гвардии.

У меня не было причин сомневаться в навыках Кацутоси, как и в том, что он был самым лучшим мечом в гвардии сёгуна. Правда, последняя особенность, я подозревал, появилась после смерти воина Изо, произошедшей в небольшом городке Хризантема Сёгуна. А ведь Нодати убил Изо с непринужденностью. Их клинки даже не скрестились.

Меж тем, Лорд Ямада, указав на Нодати, приказал:

— Иди и убей его.

— Вы посылаете меня на смерть, — с поклоном сказал капитан гвардии. — Я иду.

— У меня нет претензий к этому храброму офицеру, — заявил Нодати. — Пожалуйста, будьте так добры, не вмешивайтесь.

Однако вперёд вышли Таджима и Пертинакс, и, обнажив свои вакидзаси, позаимствованные в комнате трофеев, встали между Нодати и Кацутоси, который уже спустился с помоста.

— Пропустите меня вперёд, — потребовал я.

— Нет, — остановил меня Нодати. — Им нужно учиться.

Таджима первым скрестил мечи с Кацутоси. Свет ламп быстрыми сполохами отразился в мелькающих клинках. Я был очень впечатлён обоими бойцами. Теперь я понимал, благодаря каким талантам, по крайней мере, частично, Кацутоси заслужил звание капитана.

Внезапно меч Таджимы вылетел из его руки и со звоном прокатился по полу. Кацутоси поставил ногу на клинок, а Таджима вынужден был отступить.

— Клинок нельзя сжимать слишком плотно, — прокомментировал Нодати, — но слабый хват недопустим. Когда твоё запястье напряжено, меч теряет стремительность. А если Ты держишь оружие слишком слабо, оно может улететь, как спугнутый вуло.

— Я не выдержал испытания, Мастер, — вздохнул Таджима.

— Вовсе нет, — успокоил его Нодати. — Я горжусь тобой. Немногие теперь могут выстоять против тебя. Просто твоим противником оказался настоящий мастер меча.

Тогда вперёд вышел Пертинакс.

— Ты должен быть как в додзе, настороженным и спокойным, холодным, быстрым, стойким, — посоветовал Нодати, — но в отличие от додзе здесь всё это должно быть больше, и даже многократно больше. Здесь всё иначе. Теперь Ты стоишь перед сталью, которая хочет убить тебя. Быстрая сталь намеревается войти в твою плоть. Быстрая сталь полна решимости пролить твою кровь. Умная, хитрая сталь хочет покончить с тобой.

Мне оставалось только посочувствовать Пертинаксу, вынужденному встречать противника не с гореанским гладием, с которым он обучался, а с вакидзаси, которым мой друг владел отнюдь не мастерски. Впрочем, не намного сильнее он был и с катаной, что, кстати, в полной мере касалось и меня самого.

— Вмешайтесь, — попросил я Нодати.

— Я не могу опозорить своего ученика, — покачал головой тот. — К тому же, он должен учиться.

— Но он же может умереть, — заметил я.

— Зато это будет хорошая смерть, — сказал Нодати.

Мечи замелькали в воздухе, то и дело звеня друг о друга.

— Клинок, клинок, — подсказал Нодати. — Вспомни додзе, одарённый варвар, вспомни упражнения. Не смотри за его глазами, они будут тебя обманывать, следи за его клинком, за его запястьем. Меч всегда следует за запястьем.

— Он держится, — восхищённо прокомментировал я, вспомнив, как возмутил Таджиму и, я думаю, Лорда Окимото, тот факт, что Нодати взял в ученики.

— Эла, — вздохнул Нодати. — Это последний обмен ударами.

— Как так? — удивился я.

— Юный Пертинакс увлекается, — покачал головой Нодати, — и это заведёт его в ловушку. Присмотритесь к обмену ударами! Он может подумать, что противник раскрывается перед ним, но это не так. Мудрый боец не дарит подарков своему противнику. Он забыл!

В фехтовании тренировка ума ничуть не менее важна, чем упражнения для тела. В Каиссе стали, как в Каиссе стоклеточной доски, следует остерегаться кажущейся ошибки соперника, поскольку она может оказаться не ошибкой вовсе. Опасайся брать беззащитную фигуру, поскольку это может привести к печальным последствиям. Остерегайтесь стреноженного верра, поскольку за ближайшими кустами может прятаться охотник. Разве обман не второе имя войны?

— Эла, — вздохнул Нодати, — он ещё не готов к такому противнику.

— Зато готов я, — прорычал я, в руке сжимая вакидзаси, взятый из комнаты трофеев и неизвестно из чьей руки когда-то туда попавший.

— Остановитесь, — потребовал Нодати. — Не вмешивайтесь. Посмотрите, Таджима ведь жив.

— Но Пертинакса он может и не пощадить, — заметил я.

— Он будет жить, — заверил меня Нодати. — Цель благородного Кацутоси не он, а я.

— Ай! — вскрикнул Пертинакс, и его правый рукав окрасился кровью.

Однако мой друг переложил меч в левую руку и снова поднял его. Надо признать, сделано это было неловко.

— Опусти меч! — крикнул ему Таджима.

— Сделай это! — приказал я Пертинаксу, и тот опустил оружие.

По его правой руке стекала струйка крови.

— Не убивайте его, — попросил я Кацутоси.

— Я же не мясник, — пожал плечами Кацутоси.

— Мне будет жаль убивать столь благородного противника, — пожалел Нодати.

— В этом не будет необходимости, — сказал я.

— Не вмешивайтесь, — попытался остановить меня Нодати. — Ему нужен я.

— До вас он не дойдёт, — заявил я и встал между Кацутоси и Нодати.

— Пожалуйста, отойдите, — вежливо попросил офицер.

— К бою, — бросил я.

— У меня встреча с мастером, — напомнил Кацутоси.

— Это может стать вашей последней встречей с кем бы то ни было, — сказал я. — Так что лучше будет воздержаться от этого.

— Я должен, — развёл он руками.

— Не выйдет, — хмыкнул я.

— В таком случае, простите меня, — сказал он и сделал выпад.

Я парировал его прямой удар. Кацутоси был быстр. Очень быстр. Получив отпор, он отступил на шаг.

— Это не то оружие, которое Вы предпочитаете, — заключил офицер.

— Верно, — не стал отрицать я.

— И Вы держите его необычным хватом, — добавил он.

— Возможно, — пожал я плечами.

— Вам так привычнее? — уточни Кацутоси.

— Это — клинок, — сказал я, — меч.

Безусловно, я предпочёл бы для поединка другой клинок, гладий, более короткий и широкий, предназначенный для ближнего боя, для тесноты строя, для колющих ударов, оружие, с которым можно прорываться туда, где более тяжёлое и длинное оружие будет неудобным.

Кацутоси сделал ещё один стремительный выпад, который, впрочем, я так же легко отбил.

Существует множество стилей фехтования, точно так же как и вариантов клинков. Таджима хорошо владел двумя мечами паньского воина, и мы с ним частенько разминались в додзе. Он выходил против меня как одним мечом, так и сразу с двумя, я же встречал его с привычным для меня гладием. Гладий часто используется со щитом или баклером.

Паньские мечи, как рапира, шпага и сабля, служат, и для защиты, и для нападения. Гладий, конечно, тоже может функционировать в обеих ипостасях и даже без щита, однако гореанская пехота обычно комбинирует его со щитом, а гладиаторы на арене с баклером. Благодаря нашим спортивным поединкам с Таджимой я неплохо узнал особенности работы паньскими клинками, с их движениям и досягаемостью, а также научился противостоять им с гладием. Однако я не мог похвастать тем, что хорошо освоил приёмы работы с таким оружием. Следует признать, что хороший вакидзаси, с его балансом и остротой, является шедевром кузничного ремесла.

Кацутоси одну за другой провёл ещё две атаки, закончившиеся тем же результатом.

Конечно, у меня было преимуществом, редко предоставляемое, когда имеешь дело с незнакомым противником, я имею в виду возможность понаблюдать за ним, изучить его стиль фехтования, во время его поединков с Таджимой и Пертинаксом. Я видел его в деле, а он меня нет. Когда в споре чья сталь быстрее и точнее, сходятся незнакомцы, то один из них обычно погибает.

Довольно трудно достать или поранить опытного фехтовальщика, если он довольствуется обороной. Однако тот, кто только защищается, в конечном итоге умрёт, поскольку нет такой обороны, которая была бы абсолютно непроницаема. Тот, кто нападает, больше открывается, соответственно, и рискует больше, но без риска нет победы, возможно только поражение.

В конце концов, наш короткий обмен ударами закончился тем, что каждый из нас удовлетворил свои желания. Я был уверен, что Кацутоси проверил меня, прочитал мой клинок. Я же подарил ему определённые результаты, чтобы его проверка не осталась безрезультатной, но не позволил прочитать мой клинок правильно.

— Ай! — внезапно вскрикнул он, и его оружие выпало из его руки на тёмный, отполированный до блеска пол.

Кацутоси ошеломлённо уставился на меня.

— Убейте меня! — потребовал он.

Моя атака последовала за его нижним финтом, который он применил, и против Таджимы, и против Пертинакса, и которого я ожидал. Его хитрость была направлена на то, чтобы заставить противника опустить меч, тем самым открывая дорогу для прямого укола над на мгновение опущенным клинком. Только в этот раз его манёвр не закончился прямым ударом, поскольку в тот момент, когда его меч был занят демонстрацией этой уловки, я, вместо того, чтобы защититься от удара снизу, атаковал над его опущенным клинком, ударив в правое запястье.

Никогда он больше не сможет держать меч в этой руке. Однако он пощадил Таджиму и Пертинакса, ни один из которых не был достоин его навыков, а я не стал забирать его жизнь.

— Убейте меня! — снова крикнул Кацутоси.

— Я тоже не мясник, — ответил я, и он отступил, заливая пол своей кровью.

«Теперь, — подумал я, — он уже не помчится навстречу своей смерти». Нодати бы его убил. Почему? Да потому, что он стоял между ним и Ямадой, сёгуном.

— Мои молодые друзья, — обратился Нодати к Таджиме и Пертинаксу, — вы справились. Я доволен вами. Вы получили неоценимый урок, из рук мастера меча, благородного Кацутоси, капитана гвардии великого Лорда.

Кацутоси склонил голову, признавая оказанную честь.

— Мои молодые друзья, — продолжил Нодати, — вы далеко продвинулись в изучение науки войны. Вы достойны кодексов стали. Я горжусь вами.

— Мастер, — поклонился Таджима.

— Мастер, — последовал его примеру Пертинакс, зажимая рану на руке, чтобы остановить кровотечение.

— Господин, — пролепетала Камеко, лежавшая у ног Пертинакса, — я так рада, что Вы живы.

Пертинакс наклонился и левой рукой поставил её на колени. Женщины хорошо выглядят на коленях.

— Что находится на твоей шее? — спросил он.

— Ошейник, Господин, — ответила Камеко.

— Какой ошейник?

— Рабский ошейник, Господин.

— И почему он там? — уточнил Пертинакс.

— Потому, что я — рабыня, Господин, — ответила она.

— Чья рабыня? — продолжил допрос мужчина.

— Ваша рабыня, — признала девушка.

— Ты — привлекательная рабыня, — похвалил Пертинакс.

— Всё, на что я надеюсь, это что мне удастся понравиться моему Господину, — отозвалась она.

— Я думаю, что мне понравится владеть тобой, — сказал мой друг.

— А я буду счастлива принадлежать вам, — ответила на это Камеко.

— Тебе придётся изучить свой ошейник, — предупредил её Пертинакс.

— Я надеюсь, что Вы преподадите его мне, — робко улыбнулась она.

— И можешь не сомневаться, — усмехнулся её хозяин, — я преподам тебе его… с совершенством.

— Для меня было бы несчастьем, если бы это было как-то иначе, Господин, — поспешила заверить его рабыня.

Меж тем, Нодати, обогнув нас, Таджиму, Пертинакса с его рабыней, и нас с Кацутоси, подошёл вплотную к помосту сёгуна и вежливо поклонился.

— Теперь наша очередь, — сказал он. — Пожалуйста.

— Мой путь на этот помост был не лёгок, — отозвался Лорд Ямада. — Многие ступени были залиты кровью.

— Этот путь редко бывает иным, — вздохнул Нодати.

— Я — самый лучший меч на островах, — заявил он.

— Тогда это мне предстоит умереть, — пожал плечами Нодати.

— У тебя нет моего статуса, моего уровня, моего класса, — напомнил сёгун.

— Простите меня, — поклонился Нодати.

— Ты упорствуешь в этом вопросе? — уточнил Лорд Ямада.

— Да, — ответил его оппонент.

— Тогда, — подытожил сёгун, — давайте спустимся в сад.