Таганай. Дорога живых

За всё хорошее.

Уф, наконец дотопали! Всё-таки своими ножками ходить – это совсем не то, что на колёсах. Вроде и не так уж далеко, и половину пути даже под горку. Но всё равно к вечеру ноги гудят, а плечо ломит от веса ружья. Мой «Бекас», даже с пистолетной рукояткой вместо приклада – отнюдь не пушинка.

Где бы присесть, где бы ноги усталые вытянуть? Хорошо, что радушные хозяева понимают заботы притомившихся путников. Нас сразу проводили – сначала в огромную палатку, бросить вещи, а затем в беседку – чаёвничать. Беседка, кстати, знакомая – сиживали мы тут уже… сколько дней назад? Пять? Шесть?

Нам, как и раньше, предложили травяной чай. Заварен на кипрее (иван-чай) и ещё каких-то травках. Кстати, заметка для себя: ох, любят эти этнические товарищи всякую ботанику! Сейчас заходил в палатку – такое ощущение, будто там целый гербарий спалили. Одна из местных дамочек при мне ходила с чем-то типа кадильницы, окуривала дымом помещение. Интересно – от комаров, клопов, или от нечистой силы?

Вот и с чаем то же – вкус необычный, явно травок не пожалели. Но не скажу, что плохо. Просто непривычно. И бодрит с дороги. А ещё отмечу свежим глазом такое необычное сочетание: вот тут у нас, значит, травы знахарские… а вот светодиодное освещение в беседке. И тут же, рядом с лампочками – пучки каких-то засушенных растений. На чертополох похожие головки. Такой вот микс из модерна и архаики!

Беседка, где сидим – та же, что и несколько дней назад – постепенно наполняется народом. Все, конечно, не поместятся. Вот Сосед пришёл с Ириной, и Шатун с Марией… Моей Лоры пока нет – видимо, решает насчёт ужина с местными женщинами. Тимофей здесь, и Влад с Денисом. Ильич помог доковылять Сан Санычу, а Ольсен сам явился – хорошо, догадался арбалет оставить где-то. Радомир, боюсь, и так косо смотрит на то, что большинство из нас с оружием. Но мы уже привыкли – не расстаёмся с ним. Только под лавку сложили, чтобы глаза не мозолило. Теперь сидим, чай хлебаем, лепешки в мёд макаем. А спиртное не достаём пока – это после, к ужину. И правильно.

Наконец, появляется «волхв». И с ним – мужичок, которого я раньше не видел, но сходу соображаю, кто он. Догадаться, в общем, не трудно: у мужика левая рука короче правой, культя закрыта повязкой. Значит, это местный егерь, Михаил. Так-то вроде, сморчок сморчком с виду… Но если вспомнить, что он в одиночку сдерживал толпу «синяков», а когда закончились патроны – отбивался ружьём, как палицей… Видать, мужик с характером.

– Здравы будьте, гости. – говорит Радомир, садясь за стол. – Вижу, ваших людей прибыло. Это хорошо. Но с новыми я потом познакомлюсь, всё равно за этим столом всем не разместиться. Им чай принесут в палатку, не беспокойтесь. А мы пока побеседуем узким кругом. Не против?

– Не против. – отвечает Сосед. – Тем более, что новостей много, и не все новости хорошие. Пугающие новости, я бы сказал. А зачем нам народ пугать? Там и женщины, и дети…

– Да, новостей много. И про «пугающие» тоже верно. – согласился «волхв».

Ну а дальше я дословно пересказывать не буду, уж извините. Запишу тезисно, как запомнил. Итак…

Сосед рассказал про наш путь на Метеостанцию, про ночь в Таганайском кордоне, про «четверговую» соль, что стала барьером для мертвецов. (Впрочем, про соль ещё раньше Тимофей радировал.) Затем Рыжий и Пушистый поделился историей про сякухати, про то, как зомби шли на звук японской дудки, как крысы в сказке про гаммельнского крысолова. А мне выпало доложить про «звезду Полынь», про сообщение Совета обороны. Владимир рассказал про то, как делали «контроль» замёрзшим зомбакам. Денис вкратце изложил историю погибшего Юры, плантации конопли, и егеря, обернувшегося в «морфа». Все говорили по возможности сжато – иначе нам бы до утра пришлось сидеть за разговорами. А ведь оставалась самая важная на сегодня тема – про наш путь через Заячью поляну, про «мулаток» и прочих «черномырдиков». Эту тему раскрыть снова предоставили Соседу.

Ну и он раскрыл, да так, что от его описания «морфов» у меня у самого волосы дыбом встали. Не то, чтобы я трус какой… скорей уж – балбес! Просто, пока мы этих морфов мочили из ружей да арбалета – мне они и не казались такими уж жутко опасными. Ну, прыгучие, да. Ну соображают что-то, прячутся… А если поразмыслить в том ключе, как Сосед повернул – то да, выходит, что противник очень нехороший.

Радомир же слушал молча, кивал, подливал себе чаю. Стальные нервы у «волхва»… Впрочем, выяснилось, что «морфы» ему уже знакомы.

– Про этих прыгучих упырей с мордами чёрными я уже знаю. Видел. И даже убил одного, не далее, как позавчера.

– Однако! – только и нашёлся я.

– Если простые мертвяки – это упыри, то эти новые – навы. – сказал Радомир.

– Ты хотел сказать, «навьи»? – уточнил Сосед.

– Можно и так. Но мне привычнее «навы». А некоторые говорят просто – «черти». Так тоже можно, но уж это слово уж очень… затасканно.

– Ну хорошо, пусть «навы». Ты, главное, расскажи, где встретил и как убил.

И Радомир начал свой рассказ. (Пока он говорил, нам принесли ужин: пшеничную кашу с мясными кусочками. Объеденье! Я слопал две порции, благо котёл большой.)

Так вот. Самое интересное, что мы услышали: Радомир ходил в город! Вернулся только сегодня днём. Вот почему мы не могли связаться с ним раньше. В город его потянула, как я понял, жажда новостей. Хотел разведать – что там творится. Вышел из Гремучего днём тридцатого, шёл вместе с сыном, Деяном, через горы. В приют Белый ключ заходить не захотели (или не рискнули), переночевали под открытым небом, на Двуглавой сопке, у Скалодрома. Как и мы, они видели «звезду Полынь». Тоже решили, что это пуск ракеты. Но вот подробностей не знали – у них рации без FM-диапазона. Так что моё сообщение про Совет обороны для Радомира стало новостью. И не скажу, чтобы он сильно обрадовался. А ещё той ночью они наблюдали с вершины много огней в городе. Есть электрическое освещение – значит, город жив!

Утром первого октября, то есть вчера, они разделились. Деян остался со своей радейкой на горе, а Радомир пошёл в город. Кстати, стало понятно, почему у нас не получалось связаться с ними в тот день: они, уходя, забрали обе рации, в их лагере на связи просто никого не было. Что же касается Деяна – он хоть и был высоко, но слишком далеко от нас. От Скалодрома до города всего шесть кэмэ, а до Киалимского кордона – все шестнадцать. Да и выходит та вершина на южную сторону, к городу.

В город Радомир заходил осторожно, со стороны леса – примерно как мы в самый первый раз. Но наших разведчиков тогда, помнится, почти сразу встретил Лесник с патрулём. А «волхву» удалось проскочить незамеченным. Собственно, и некому было его останавливать: людей не видно, дома заперты, ставни закрыты. Некоторые кварталы дачного посёлка полностью огородились со всех сторон – просто перекрыли проезды. Пришлось обходить. Понятно, что закрываются в качестве защиты от мертвяков. Но вообще видно, что люди в посёлке есть, просто стараются не высовываться. Единственное место, где кипит жизнь – это базар. (Ага, я его тоже припоминаю!) Ну, как кипит… это, пожалуй, громко сказано. Но торг идёт, и люди есть. Торгуют под защитой вооружённых бойцов. Но чьи то люди – Радомир не понял, а расспрашивать не рискнул – и так на него косо смотрели, мол откуда пришёл такой, не местный. Может, это и от Лесника бойцы. Но то вряд ли – уж очень морды бандитские. За охрану, кстати, берут «десятину» от сделок. И торгуют на рынке только продуктами, ни оружия, ни патронов не купишь. А это было главное, за чем он шёл (кроме новостей, конечно). А так, просто обменял принесённые с собой ягоды да грибы на куриные яйца. Очень надеется, что среди них будет хоть несколько с зародышами – тогда удастся вывести цыплят.

Кстати, именно на базаре он впервые услышал про «чертей» – они и на город ужас наводят. Но живых свидетелей не нашлось (оно и понятно!), всё больше слухи.

Потолкавшись на базаре – решил возвращаться. Отдал охранникам два яичка (из двадцати выменянных), и беспрепятственно вышел из города. А дальше, по его словам, допустил ошибку. Решил не горными тропинками идти, а через Белый ключ. Там и нарвался на «навь» или «чёрта» – то бишь, на морфа.

«Чёрт» прятался в одном из домиков. Когда-то (кажется, будто год прошёл с тех пор!) мы те домики зачистили. А вот сжигать тела времени не нашли. Да и не думали тогда, что так опасно оставлять за собой тела – даже окончательно мёртвые.

И вот тут-то Радомира очень выручил подарок Тимофея. Тот здоровенный нож – не то тесак, не то мачете, по имени «Ратибор», что Рыжий вручил ему при расставании! Этим самым тесаком Радомир ухитрился ударить «чёрта» справа в висок – и расколол черепушку. (Тим говорит – всё правильно, там височная кость самая тонкая.) Если по мне – то это буквально чудо, что при таком близком контакте с нежитью он сам избежал укуса или другого ранения… Но сам Радомир насчёт «чуда» не согласен.

– Не чудо, а помощь и покровительство Перуна.

– Ладно, пусть так. В любом случае, за это стоит выпить.

Достали бутыль – из тех, что взяли у покойного егеря. Разлили, чокнулись.

– За то, чтобы наши Боги всегда помогали нам в битве.

– За то, чтобы ножи наши не тупились, и ружья били без осечек.

– For alle gode mennesker![19] – присоединился к тосту датчанин.