Таганай. Дорога живых

Машкина жопа и другие топонимы.

Ильич сказал – мол, и начинал бы рассказ с похода на озеро…

Но так же не интересно! Надо сначала немножко мистики нагнать… А я ещё не рассказал, что где-то на берегу Сейдозера находится один из двух входов в Нижнюю Лапландию! То есть – в подземный тайный мир. Между прочим, саамы в него до сих пор верят. Ну и вообще там, считается, аномальная зона. Компас сильно врёт – это факт, я сам убедился. Мы от Ревды шли через перевал Эльморайок. Так вот я специально проверял: на компас глянешь, стрелка вместо севера на Ревду кажет, то есть на северо-запад, откуда мы идём. А метров через двести ещё раз посмотришь – а «север» вдруг на четверть циферблата «сместился», и указывает куда-то в сторону Ловозера. Так что в случае тумана – на компас надежды нет. Благо, там сейчас природный заказник сделали, и по маршруту метки есть – ленточки синие.

Ну и ещё, добью уж: там местами радиационный фон повышен. Не зря же в Ревде Ловозёрский горно-обогатительный комбинат работает, калий, цезий, рубидий добывает… Мы через него шли как раз. Там добывают минерал под названием «лопарит». Керны этого минерала в музее города Ревда фонят не слабо, я вам скажу. Горы-то вокруг не очень опасны в плане радиации, но на камень лопарит вы ненароком можете свою палатку поставить, если идёте на Сейд-озеро без дозиметра. У нас, кстати, дозиметр с собой был – портативный, маленький.[33]

А вот чего у нас не было – так это оружия. Никакого, если не считать туристических топориков. Вы спросите – как же так, без ружья-то? Всё же, медведи на Кольском полуострове водятся в изобилии. Почти до самого Мурманска иногда доходят мишки (хоть и редко, но бывает, я сам раз Хозяина встретил под Пушным, это километров сорок на юг от города.)

Но я вроде сказал уже, что вокруг Сейдозера – заказник природный, ещё в советское время созданный. После «перестройки», в 90-х, там почти всё развалилось: избу лесника сломали, егерей не было, браконьерил народ как хотел… Но где-то в «нулевых» местные саамы написали петицию губеру, тот указ подписал, и сейчас заказник реально охраняется. И с ружьём тут ходить не положено. Поймают – сразу штраф за браконьерство. И не важно даже, что ты охотиться не собирался. С ружьём в угодьях? Всё, ты попал, ты браконьер. Так лицензии можно лишиться, как нефиг делать. Поэтому были мы безоружные.

Но медведи нас не особо пугали. Дело было в конце августа – медведь в это время сытый, ягодный. Туристы ему нафиг не сдались. Идёшь по лесу – песни пой, чтобы Хозяин тебя издали услышал. А то подкрадёшься тихонько – не пеняй потом, что мишка нервный! А уж если вдруг встретились – главное, не поворачивайся спиной и не беги. Просто отойди в сторону, без резких движений. Ну или если вдруг встретишь в кустах свежие медвежьи какашки, то просто лучше дай крюка по открытой местности (позже мы так и сделали в Чивруайском ущелье). Но это я вперёд забегаю…

А пока – шли ровно. Мошки не много было, ветерок её сносил. Да у нас и «Москитол» всякий, и шляпы с накомарниками были. Мошка у нас, кстати, лютая. Пожалуй, пострашней медведя будет!

Перевал прошли, гору Эльморайок оставили по левую руку. Сотовая связь за перевалом – всё, пропала совсем.

– Эльморайок… – Ильич повторил название горы. Видно, слово ему понравилось. – Красивые названия у вас там. Тоже эльфийские?

– Саамские. Правильно звучать должно «Алльмраййк-ёгк», это значит: перевал метельной горы. А сама метельная гора (от нас слева она была, к северу), «Алльмраййкчоар».

– Круто! Я точно не выговорю.

– Но обычно гору тоже называют Эльморайок. Или ещё «Воронья гора», по-саамски «Карнасурт» – легенда есть у саами, про ворона. Ну и есть народное название, русское. Но оно вам не понравится.

– Да ладно! Говори!

– Ладно. Скажу. «Машкина жопа». Но вот почему так зовут – не ведаю. Туристы назвали, наверное… Или геологи. И те и другие – народ такой, специфичный. И шутки у них… Типа: «Как пройти на Сейдозеро? А Куйво знает!»…

Куйво – означает «Старик», я говорил уже – фигура на этой горе. Тоже полно легенд про него. Но если я ещё саамские сказки начну пересказывать, то мы до утра не закончим. А я про случай хотел рассказать.

– Да, давай уже, ближе к телу!

– Уговорил! Короче: я же не зря с того начал, что места эти издавна почитались священными. Место силы – так ещё говорят. Я материалист до мозга костей, ни в какую эзотерику не верил никогда, и не верю даже теперь. Но, вот честно скажу: как перевал мы перешли, так и появилось у меня настойчивое ощущение взгляда в спину. Неуютное такое чувство, понимаешь? Но я, как материалист, значения этому не придавал.

Спустились мы к озеру, полюбовались на фигуру Куйво, что на скале. Перешли по мостику через ручей на южный берег озера – и потопали дальше. Из живности встречали только куропаток да зайцев. Медвежий помёт свежий увидели в одном месте – обошли сторонкой.

В планах у нас было дойти до ущелья Чивруай («галечный ручей», значит), и по этому самому ручью подняться до избушки, где и переночевать. Никто из нас раньше там не был. Вся информация – из Интернета, из путеводителей. Примерно так: «Ущелье тянется от Сейдозера на юг. В его глубине стоит старая уютная изба, построенная в 1970-х годах архангельскими туристами в память о двух погибших здесь товарищах.»

– А от чего погибли туристы? – спросил Ильич.

– Представь себе – я не знаю! В Интернете об этом – ни слова. Про другие трагические истории намного больше информации.

– А были и другие?

– Конечно. И не мало. Это же Север. Мы за Полярным кругом, вообще-то. Здесь природа не прощает разгильдяйства. И даже странно, что на Материке про эти случаи почти не знают. Вот взять историю со студентами из куйбышевского авиационного, в 1973-м… ещё называли: «Чивруайская трагедия».[34] Десять человек тогда замёрзли насмерть – куда там группе Дятлова, про которую столько пишут! Но здесь просто загадок особых не было – январь, мороз под минус тридцать, и ветер сильный. Хотя… одна загадка всё же осталась – что вообще погнало опытных туристов из ущелья вверх, на плато, где ветер валит с ног?

Ещё знаю много случаев – от пятидесятых годов до наших дней. Например, опытные альпинисты погибли при попытке восхождения на Ангвундасчорр. Причём, товарищи погибших бежали из долины, бросив там трупы и все свое снаряжение. Внятно объяснить этот постыдный поступок не смогли. Из того, что я читал: говорили о внезапно охватившем их чувстве дикого ужаса… Ну мистика же. А я в неё не верю.

Или вот недавно совсем, в 2017-м году. Там же, у Сейдозера нашли брошенные палатки. Вокруг первой были разбросаны вещи: одежда, обувь, котелки, миски. А людей не было. И это совсем рядом с той тропой, где мы шли. Потом ещё вторую палатку нашли в этом же районе: сама палатка разгромлена, и тоже вещи разбросаны, еда на двоих… Сапоги порванные почему-то. И никаких признаков людей.

– Потом-то хоть нашли кого?

– Представь – нет! Не нашли. Ни крови, ни следов…

– Может, они как раз дядь Мишу повстречали? – спросил Виталий. Первый раз за смену голос подал.

– Может и так. Но почему тогда нет крови? И кости остаться должны. Однако – не нашли. Одно скажу. Повторю. Я в мистику не верю. Всё должно иметь разумное объяснение. Даже то, что с нами случилось.

– Так что с вами-то было? Ты не томи уже! – сказал Ильич.

– Ладно, вижу, вы готовы. Докладываю. В тот день, после обеда, мы шли вдоль ручья Чивруай. Искали ту самую избу. Но не нашли её! Вроде всё понятно было в описаниях, и мы не совсем уж дураки-то… Но – как ни смотрели по сторонам, избу не увидели. Может и правда, проглядели, мимо проскочили. А время – конец августа. Тепло ещё, но полярный день, когда солнце не заходит, уже кончился. Не сказать, что ночи такие уж тёмные, но… Туман, облачность, неба не видать. Ни луны, ни звёзд. И поскольку идти по темноте глупо, можно и ноги переломать – решили мы разбить палатку на берегу ручья.

Дело привычное, лагерь быстро обустроили, и дровишек набрали, похлёбку сварили на пеммикане. Вкусно! Вечеряем, обувку у костра сушим. И в общем, теперь поспать бы – а утром дальше путь продолжить, до Пунчи. Это деревенька такая полузаброшенная, на берегу уже другого озера – Умбозеро называется. Там железка проходила раньше, Кировск-Ревда… Сейчас только насыпь от неё осталась – рельсы сняли давно. Но вот как раз по насыпи можно спокойно в Ревду дойти. А оттуда уже на автобусе домой.

Но то – наш план на второй день. А пока, значит, поужинали и залезли в палатку спать, под журчание ручья. Хорошо! Сами сытые, ноги отдыхают после перехода. Комаров да гнус дымом отогнали, в палатке вчетвером пусть тесно, зато не холодно – надышали…

И вот уже нам бы ко сну отойти, как вдруг – слышим, а вокруг палатки ходит кто-то. Там же берег с одной стороны, галька. А с другой стороны – лес, значит хворост всякий. И вот слышно – сначала по галечному берегу камушки простучали – «шмяк, шмяк»… Потом по лесной стороне, по хворосту – «хрусть, хрусть».

Идёт неторопливо так… И в то же время чувствуется, что кто-то крупный, шаги тяжёлые…

– Медведь, может?

– Да нет, двуногий ходил. Не зверь. Это сразу как-то чувствуется.

– Ну а вы что же?

– Мы из палатки выскочили, с тем, что под руку попало: ну, нож, топор… Кстати, первая мысль была, что это егерь. Или турист какой-нибудь. Там народа не так уж и мало ходит. Потому не сильно испугались сперва.

Но выскочили посмотреть – а вокруг нет никого. И шагов уже не слыхать. Вот тут уже как-то не по себе стало.

Что делать? Вернулись в палатку. Попробовали снова спать лечь. Но прошло минут так двадцать – и снова шаги. Повторилось всё. Только шаги уже быстрей стали: «хрусть-хрусть-хрусть… шмяк-шмяк…» Мы снова наружу. Уже и фонарики взять догадались. И – снова никого.

Просто представь – ночь, темень, только небо едва серым отсвечивает. Лучи фонарей по сторонам рыщут, и в их свете только камни, вода, сосны да ёлки. Никакого движения, кроме наших собственных теней. Мы даже прокричали немножко, для порядка. Ну мало ли? Может кто-то стеснительный такой? Подошёл к нашей палатке, походил кругами, да ушёл?

Но не отозвался никто на наши призывные крики. Пришлось нам снова, уже в третий раз в палатку залезать. В этот раз даже вход закрывать не стали, и фонарики наготове держали. Благо, комары да мошка уже сами спят давно. А у нас, разумеется, сна – уже ни в одном глазу. Какой сон! Интересно же.

И опять прошло минут двадцать-тридцать, и шаги вернулись. Я как раз у входа в палатку был, фонарь наготове. Дождался, как шаги с моей стороны прошмякали – да и включил фонарь. Туда, наружу посветил.

– Ну? – с ожиданием чуда спросил Виталий.

– Что «ну»? Посветил. А там – никого. Только через секунду раздался громкий «плюх» – словно что-то большое, тяжёлое, упало в ручей. Но кто это мог быть – до сих пор не знаю.

– Так не интересно! – запротестовал Ильич. – У такой истории должны быть концовка. Разгадку надо!

– Ну извини. Разгадки нету! Загадка осталась. Вот, могу песню спеть ещё про наши края.

Позовёшь ты меня на Арбат,

Да он стал не по мне, не серчай.

Лучше в горы уйду – в цирк Раслак

Иль за Сейду на Чивруай…[35]