Таганай. Дорога живых

Бойцовый котище заходит первым.

Конечно, я узнал эти места, ещё когда мы ехали внизу, по пустырям. Как раз сюда я бежал из того злополучного магазина. Внизу, в распадке, нашлась заброшенная военная часть – мы сейчас до неё не доехали совсем чуток. Была у меня мысль – сказать про ту локацию Рыбаку. Но подумал немного, и решил, что смысла нет. Ехать туда – только время тратить. Пустота и разорение там, всё разграблено охотниками за металлом. Остались только горы битого кирпича (целый кирпич, скорее всего, тоже вывезли), да несколько полуразваленных боксов. Когда-то там техника стояла, видимо. Крыша кое-где ещё сохранилась, но только частично. Помнится, я смог забраться повыше – в надежде, что ходячие мертвецы не умеют по крышам лазить. Надежда оправдалась. Так я и отсиделся.

Мне ещё повезло, я нашёл что-то вроде надстройки над одним из боксов. То ли сторожка была, то ли караулка, или ещё что… Просто комнатка на крыше. Закрытая.

Я нашёл внизу кусок бетона с торчащей арматуриной. Долго раскачивал и гнул эту железяку: пытался или выломать из бетонного плена, или отломить по сгибу. В итоге удалось сделать второе, но потратил я на это дело часа два (с перерывами), и последние остатки сил. Зато смог вскрыть запертую дверь каморки на крыше, действуя арматуриной как рычагом.

Внутри оказалось пусто и сухо – а в местном влажном климате это самое важное. Так-то я могу спокойно терпеть ночные заморозки, я ж с севера, привычный… Но сырость всегда усугубляет холод. Так и пневмонию подхватить недолго. Но я насобирал внизу всяких картонок, тряпок, закинул всё это наверх, затащил в свои «апартаменты» – и в итоге смог отдохнуть если не с комфортом, то хотя бы не на холодном камне. А что ещё надо путешественнику-дикарю? Только немного консервов и конфет… Так я просидел на крыше ещё дня три, делая изредка вылазки по окрестностям. Но особо далеко не ходил – опасался зомбаков. А они были повсюду.

Ладно, воспоминания, ретроспективы и все эти флешбеки – потом. Сейчас передо мной дверь в этот чёртов магазин. Тоже памятное место. Но недоброй памяти.

Дверь туда, наконец, выдернули тросом. Не с первой попытки. Всё-таки, крепкие были двери. Рыбак и Лорик подошли ближе к проёму. С осторожностью, ружья заряженные перед собой.

– Запаха ацетона не чую. – говорит Рыбак. – Но я и не нюхач… Лора! У тебя-то нюх чуткий. Ты что скажешь?

– Нет, ацетона тоже не чувствую. Затхлость… Туалет (извините!) засорился, может быть.

– Ты говорил, вода была и туалет работал? – спрашивает Евгений у меня.

– Поначалу – да. На четвёртый день уже хуже, тонкая струйка едва текла. Набрать, чтобы попить – это можно. А вот смыть в туалете – уже сложнее. Так что… может быть и запашок.

– Ясно. Сколько там народа оставалось на момент, когда ты свалил?

– Семеро. В основном женщины, мужик один всего оставался. Из местных работников парень, тихий такой... Даже по имени его не знаю. А тётки разные. И склочные, и тихие. Не было только молодых и симпатичных.

– Ясно… – повторил Рыбак. Помолчал ещё немного, стоя у порога. Наверное, входить туда очень не хочется – в темноту и затхлость, где ещё неизвестно кто притаился. И не выходит даже на шум.

– Да уж… Если там кто живой был бы – давно ему пора показаться. Мы ж всё-таки довольно шумно двери открывали… А если не живой?

– То тем более выполз бы. – говорит Ирина. – Вспомни зачистку рынка, когда с музыкой. Как они тогда попёрли на шум!

– Да, было дело. Но ведь теперь ещё и морфы есть. А они могут и прятаться, и затаиваться. Опять засада…

– Засада нас может ждать в самом буквальном смысле. Если там морф. – говорит Мария. – Если там было семеро, то отожраться бы ему хватило. Опасно очень.

– Теперь так и стоять на пороге, что ли? – злится Рыбак. – У нас задача. Боевая задача, если точнее. Проверить точку. При необходимости зачистить. По возможности взять хабар… Просто хочу напомнить, что у нас в отряде жрать уже нечего. Поэтому хочешь не хочешь – а заходить надо. Пустыми не уйдём отсюда.

– Нам важней живыми отсюда уйти. – ворчит Степан Иванович.

Повисла неловкая пауза. И тут – уж не знаю, какой чёрт меня дёрнул за мой длинный язык – я сказал… Или, точнее будет: я словно со стороны услышал, как моя собственная голова моими губами произносит:

– Ну, раз никто не решается зайти первым – пойду-ка я. На правах первооткрывателя этого чудного места.

Говорю, и сам шагаю в проём. Ну, а чего ещё ждать? У меня вообще такой характер: я могу долго примериваться, раздумывать, вычислять в уме траекторию полёта… а потом в один момент – бултых!

Короче, была не была! Нет там никого – в этом я себя почти убедил. А где там что находится внутри, где стеллажи, где холодильники – это я нормально помню. Трое суток с половиной просидел там, как-никак. Такое не забывается!

И что интересно – стоило мне порог переступить, тут и остальные решились зайти. И Рыбак, и Лорик, и Маша с Ирой. И Виталий, и Ильич, и даже егерь Степан – все вошли, стоило только пример подать! Правда, Степан Иваныч сразу за порогом оборону занял. Всё-таки, сдаётся мне, что трусоват немножко старикан.

Но ничего страшного пока не случилось в помещении магазина. Темно, да. Свет пропал куда-то. Но никто не кидается. Правда, были моменты немного неприятные. Например, когда Ильич поскользнулся, наступив на какие-то овощи, раскатившиеся по полу. Как он не выстрелил, каким чудом не устроил тут пальбу с возможным «френдли файер» – я не знаю. Но матерился он знатно! А я слегка угодил подошвой в какую-то очень нехорошую лужу посреди торгового зала. Что-то чёрное и липкое там пролили. Может кола засохшая. А может и кровь. Проверять на вкус я, конечно, не стал.

– Народ, а давайте на выход. Перекурим пять минут и посоветуемся. – предложил Рыбак. Ну, в общем, и то верно. Теперь, когда мы убедились, что внутри не так опасно – можно и покурить. Даже я не откажусь, если угостят. А то нервишки и сердечко… успокоить бы. Или вы думали, что мне не страшно было первому идти?

– Ты, Сергей, молодец, конечно. – объявляет Рыбак уже на свежем воздухе, когда народ немного расслабился. – Достоин большой памятной медали за проявленные слабоумие… и отвагу. И ордена Сутулого. С закруткой на спине!

Ой, всё! Узнаю армейский сленг. Есть у меня пара знакомых, что в войсках научились подобным фразам. Но Рыбак, вроде бы, на сто процентов гражданский. Вот что с человеком делает должность командирская…

– Сам не знаю, что на меня нашло. – отвечаю я почти виновато (на самом деле – не очень), но, в общем, говорю правду. – Никто входить не решался. А я, вроде как, всё внутри знаю. Вот и вошёл.

– Ладно, победителей не судят. Реально, ты крут. – уже примирительно говорит мон женераль, протягивая мне открытую металлическую коробочку – почти полную пачку каких-то незнакомых сигарет, явно дорогих, судя по запаху и богатым золотым ободкам. – Последняя пачка. Сохранил для таких случаев. Угощайся.

Я сигарету беру, конечно. А сам начинаю дико ржать (хорошо, что большей частью – про себя, внутренне). Потому что уж очень мне ситуация напомнила читанных в молодости А и Б Стругацких, книжку «Парень из преисподней», про знаменитых «Бойцовых котов» с планеты Гиганда. Ах, какой там шикарный был момент угощения табачком! «Слышал, его высочество удостоил тебя… а-а… жевательным табаком из собственной руки»… Ну посудите, что мне оставалось? Только ответить Рыбаку тем же, что сказал тот парень, Гаг:

– Так точно, господин старший бронемастер!

К счастью, Рыбак братьев Стругацких читал и вспомнил. Дальше хохотали вместе.