Таганай. Дорога живых

Хороший, плохой, злой.

Понравилось мне, как там выше Чесс написал про Клинта Иствуда и музыку Морриконе. Красиво, поэтично изложил. Но мне самому подобная мысль в голову не приходила, не до того было: тут ружбайка, тут рация, тут Натаха прижимается… Да если посмотреть вокруг – никаким боком уральский посёлок на Аризону не похож. Не кактусы кругом – сосенки да берёзки. Не ковбои в пончо и с хитрым прищуром – мужички наши российские в трико с пузырями на коленках и с крепким перегаром. (Это я про Василия, Егора и третьего, что в багажнике уложен.) Но если взглянуть отвлечённо, то можно и сходство найти с атмосферой вестерна. Во-первых, безлюдие вот это вокруг, и некая гнетущая тревога в воздухе. Зловещая тишина.

Несвоевременная мысль: а вот интересно, кто из нас в намечающейся пьесе «хороший», кто «плохой», а кто «злой»? Хотя… К чёрту киношные аналогии. Вперёд.

Из машины мы вылезли, только Наталью в салоне оставили, да того бугая в багажнике. Вот хлопнули дверцы «Волги». Прозвучало, конечно, не совсем как выстрел, но тоже резко. Аж птица какая-то чёрная с дерева сорвалась, и тяжело полетела прочь вдоль пустынной улицы.

Огляделись. В этой части посёлка дома уже более цивильные, видно – побогаче народ живёт. Два, а то и три этажа, кирпич, кованные балкончики, оградки… полный фен-шуй, короче. И машины тоже поприличнее у домов стоят: не только «классика» жигулёвская, но и «Ауди», и «Мерин». Не только «Нива», но и «Гелик» вполне бандитского вида. Уважают здесь немецкий автопром! Ясно одно – хозяева посёлка тут обитают. Те, кто родом хоть и из пролетариев (раз уж живут в этом рабочем посёлке), но сумели ухватить птицу счастья за хвост. Поднялись, значит, в «святые девяностые».

– Вон тот магазин, как я понимаю. – говорит Чесс. Ну да, догадаться не сложно. А дом над магазином – наверняка принадлежит хозяину. Жаль, мы не успели в этой суете спросить у Василия, как зовут местного царька. Ладно, разберёмся. Всё равно, магазин закрыт ввиду отсутствия товара (про то нам ещё вчера говорили), да и двор не встречает нас распахнутой калиткой. Но мы не гордые, торжественную встречу не заказывали, можем и подождать, пока нас заметят. Или дождёмся, когда на «шестерке» доедет Василий. Или постучимся, в конце концов.

А пока стоим – я вспоминаю, что хотел сделать со своей рацией. Вешаю «баофенг» на лямку рюкзака, предварительно включив режим VOX. Так она мне не будет мешать, если придётся махать руками или ружьём. А VOX, если кто не в курсе, это «свободные руки» по-нашему, он же режим «радио-няни». На передачу теперь будет включаться от звука голоса – не только моего, кстати, чувствительность у микрофона хорошая (я на «двоечку» поставил, это почти максимум). Так что Сосед при желании услышит всё, что тут у нас происходит.

– Что-то Василия долго нет. – сказал я. – Сломался он, что ли? Или решил дома отсидеться?

– Чего гадать? Стучаться надо. – предлагает Чесс. – А то будем тут стоять до морковкина заговенья. А мне лично некогда. Я хочу на Базу к обеду успеть, там Лорик вкусняшки наверняка…

Договорить про вкусняшки ему не дали. Я только ещё успел подумать – «Куда опять о еде, ведь только что чай с блинами пили!» – но все эти посторонние мысли и разговоры прервал Шатун. Он резко крикнул:

– Пригнись! – и силой потянул нас двоих за собой, в укрытие, под защиту навеса над входом в магазин. Ну так себе защита, прямо скажем. Но хоть что-то… А кстати, что случилось?

– В окне на втором этаже – ствол. Пока вы балагурили, я заметил, как дёрнулась занавеска. А потом и руки с ружьём появились. Слушай!

Мы прислушались. И правда – в тишине безлюдной улочки послышался скрип отворяемой створки. Открыли окно? Да, похоже. А вот ещё один, очень знакомый звук – клацнул затвор, досылая патрон в патронник. Эх, не умею я на слух определять – что за оружие? Гладкое или нарезное?

– Эй! Кто там? Вовчик, ты? – раздался голос сверху. В целом, спокойный голос, я бы сказал – обычный, ничуть не зловещий.

И не успели мы ответить что-либо, как этот неизвестный Вовчик дал о себе знать. Ну, то есть, я-то вообще не собирался в диалоги с незнакомцами вступать, предпочёл бы делегировать роль переговорщика Ивану, как старшему нашей команды. А Шатун, видимо, ещё собирался с мыслями, выражения подбирал, как лучше нас представить. Зато Вовчик голос подал тут же. Из багажника! Вот, оказывается, как детинушку зовут…

– Николай Станиславыч! Я тут! – голос доносился глухо, что называется, «как в танке». Такая уж звукоизоляция, значит, у старой «Волги». – Эти суки… меня… в бгж…

– Где «тут», Владимир? В багажнике этой древней, мать её, колесницы? – похоже, начальник не слишком переоценивает способности «быка». – Я тебя, кретина, за чем послал?

– Суки! Бгж… блд… – только и мог бубнить бедолага из нутра «колесницы». Реально, мне даже жаль стало незадачливого Вовчика. Его босс вроде и голос не повысил, но чувствуется, что он раздражён. А ещё – что босс человек серьёзный, и огорчать его лишний раз – чревато для Володи.

– Одну минуту. – это подал голос Чесс. – Извините, что вклиниваюсь в вашу светскую беседу. Но думаю, я могу ситуацию обрисовать несколько лучше, чем Владимир. – вот же чёрт красноречивый, умеет излагать!

– Ага. Гости? – заинтересованно спросил голос из окна. – Ну, побеседуем. Обрисуй, дорогой: что, как и почему. Только вылези оттуда, хочу на тебя посмотреть.

– Я вылезу. Но вы стрелять в живого человека, надеюсь, не собираетесь? – деловито поинтересовался Чесс. – Хочу ещё напомнить, что у нас есть заложник…

– Если бы я хотел вас убить, я мог бы сделать это ещё минут пять назад, пока вы возле машины тупили. – ответил босс. – Даже сквозь стекло, если уж на то пошло. Но окно мне жалко. А заложника, кстати, не очень.

– Логично. – сказал Чесс и шагнул из под спасительного козырька наружу. – И вот я стою перед вами, беззащитный и безоружный, как одинокий Пьеро. – ружьё, кстати, он и правда оставил. Сунул его мне.

– Вас же трое? – спросил голос. Для меня – всё ещё просто безликий голос, баритон, поскольку владельца я пока не видел. Я же не такой отмороженный, как Сергей, чтобы вылезать под пули!

– Четверо, если точнее. – ответил Чесс. – Но мои друзья в данный момент выступают гарантами моей и вашей безопасности. Если вдруг начнётся стрельба – они примут деятельное участие в этом веселье. Кстати, ещё хочу заметить, что у вас-то ружьё одно, а у нас больше. Ваш Владимир своё потерял. Оно у нас. Мы его вам вернём, разумеется, когда договоримся. И если.

– Ладно, спокойно. Не будем махать оружием. – примирительно произнёс голос. – Я вижу, что вы люди культурные, с вами можно иметь дело. Так что мы обязательно договоримся, без «если». Я сейчас спущусь и открою калитку. Зайдёте во двор, посидим в беседке, всё обговорим. Интересно же, откуда вас, таких культурных, к нам занесло… Минуту…

– Николай! А что прикажете делать с нашим пленником? – спросил Чесс вдогонку. – Выпустить его?

– Выпускайте. Ему же, наверное, не удобно там. Но ружьё не отдавайте. Мне лично вернёте.

Пользуясь разрядившейся обстановкой и минутной паузой – я беру рацию в руки. Надо отключить VOX-режим, спросить Соседа, всё ли он слышал и каковы его впечатления от беседы.

– Сосед, Ильичу, как связь? Слышал наши переговоры? Приём.

– Нормально. Я уж ЗИЛа собирался гнать через поля, чтобы к вам успеть на выручку. Но судя по тому, что слышал, могу теперь не торопиться. Еду спокойно, буду минут через десять. Предупредите там, пусть нам откроют на КПП.

– Отлично! Жду. «Радионяню» сейчас снова включу. Отбой!