Таганай. Дорога живых

Культурная программа.

Давно у нас не случалось такого роскошного ужина! Я в подробностях писать не буду, но могу смело заявить: все остались сыты и довольны.

А после ужина народ разошёлся по своим делам. Маша и Аня с новенькой девочкой возятся. Лена, Лера и Таня – посуду моют. Влад с Денисом нашли где-то проволоку, отправились делать силки и ставить вокруг Базы (это, кажется, ещё раньше планировали – устроить ловушки на морфов). Мы с Ириной чистим ружья – и не только свои, кстати, а ещё и мужнины. Всё же, сегодня нам всем пострелять пришлось, и сдаётся мне, что завтра будет не меньше стрельбы. Хорошо ещё, что патронов прибавилось, от щедрот Вокзального командования – даже мне двадцатый калибр перепал! А почему мужья сами оружие почистить не могут? Так они в баню пошли. Вчера только парились, да. Но после сегодняшних ужасов, что в магазине, что после, с этими бандитами – я очень даже хорошо понимаю их желание всё это смыть с себя. Очиститься.

Наверное, и мы с девчатами после мужиков тоже сходим попариться. Если мы завтра двинем дальше (а к этому всё идёт) – то когда ещё найдём другую баню? Тут поневоле задумаешься над сегодняшним предложением Вокзальных: свободная квартирка с высокими потолками в безопасном районе, электричество и горячая вода, ванна, все удобства… Хочется, конечно, вернуться к «благам цивилизации». Но… как это объяснить? Дорога нас всех зовёт. Надо ехать домой.

А вот то, что мы сегодня запасли буквально гору провианта – это, между прочим, тоже задел на обратный путь. По моим прикидкам, здесь почти на месяц хватит, на всю нашу команду. С этим – можно ехать. Только ещё с транспортом вопрос решить. То, что ЗИЛ сегодня взяли в качестве трофея – это хорошо, конечно. Но даже мне понятно, что бензиновая машина нам не годится. Лучше два-три дизельных внедорожника. Это, конечно, забота наших мужчин. У них наверняка есть идеи. Может, сменяют ЗИЛ на что-то. Может, заберут из леса брошенный давным-давно пикап…

А вот, кстати, и они, наши мужики, и Радомир с ними. Идут из бани, «рожи красные». На наше занятие, на стол, заваленный ветошью, на ружья в масле – смотрят одобрительно. А то! Кто молодец?

– Девчата, а не продолжить ли нам культурную программу? – спрашивает Сосед.

– Я бы после баньки от коньячка не отказался. – конкретизирует Рыбак.

– Сейчас организуем. – отвечаю я, вытирая руки. – Я бы и сама не отказалась от капельки.

– А мы пока остальных позовём. – говорит Виктор и достаёт рацию.

Через пять минут на веранде нашего домика становится тесно. Ружья собраны, ветошь спрятана. Вокруг стола народу прибавилось: Владимир и Денис, Ринат и Аня, Лена и Лера, Виталий, Сан Саныч – почти все пришли. Один Ольсен дежурит с арбалетом на вышке, да Таня детей спать укладывает.

На столе – две бутыли Кизлярского и сборище разноцветных стаканчиков. Народ разливает коньяк и требует стихов. И то правда – давно Евгений не читал нам Гумилёва из своей заветной книжечки!

– Ребята и девчата… я даже и не знаю, что выбрать. – говорит Рыбак, грея напиток. – Хочется почитать вам красивое, но не мрачное. Возвышенное, но не пафосное. Такое, чтобы о любви – но не о смерти.

– Так за чем дело стало? – вопрошает Радомир. – Неужто не осталось стихов хороших?

– Так ведь ещё хочется, чтобы не слишком длинное. А то ведь заскучаете…

– Ты себе цену не набивай! – говорит сварливо Сосед. – Читай, что есть. А уж мы разберемся: где пафос, где любовь… и всё остальное.

– Хорошо. – книжка уже раскрыта, Рыбак, на самом деле, давно выбрал, что почитать сегодня. Он пробует коньяк и начинает читать. Я узнаю эти стихи – помню, была песня… Я и не знала, что это Гумилёв.[45]

Однообразные мелькают

Всё с той же болью дни мои,

Как будто розы опадают

И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,

Мне приказавшая любовь,

И под ее атласной кожей

Бежит отравленная кровь.

И если я живу на свете,

То лишь из-за одной мечты:

Мы оба, как слепые дети,

Пойдем на горные хребты,

Туда, где бродят только козы,

В мир самых белых облаков,

Искать увянувшие розы

И слушать мертвых соловьев.

Слушатели молча потягивают напиток. Ну да, не хлопать же тут? Как-то иначе всё воспринимается без музыки… Когда Николай Носков это пел – всё как-то лиричней было, и слова о смерти так не резали слух. Или просто – мы теперь так близко с ней, костлявой, познакомились – что каждое упоминание…

– Ну вот. Я же говорил, что всё очень мрачно и вам не понравится. – огорчается Рыбак

– Номано-номано. – ворчливо, но как бы в шутку, говорит Сосед. – Ты за всех не решай, читай лучше ещё. Про смерть тоже годится. И про горные хребты – вполне в тему.

– Ну ладно. Про хребты ещё есть. И про смерть, конечно, тоже. Наливайте. И слушайте.