Таганай. Дорога живых

Вирусы, президенты и растаманы.

Анализы крови отложили на утро. Всё правильно, кровь на сахар берут натощак, желательно часов через десять после последнего приёма пищи. Причём ни голодать, ни переедать мне сегодня вечером нельзя. Под запретом кофе, чай и спиртное. Жирное, острое, жареное и копчёное тоже нельзя… Да тут, впрочем, о разносолах и переедании речь даже не идёт – на больничных-то харчах! Впрочем, и плохого не скажу про больничный ужин: мне досталась котлетка из капусты с перловой кашей без масла, ломтик серого хлеба и стакан кефира в придачу. Всё правильно: «стол № 9» по Певзнеру. Спасибо, дорогой Мануил Исаакович![48]

После ужина связался с нашими. У них всё в порядке – вернулись на базу с хабаром, причём взяли сегодня приличное количество, отряд будет сыт как минимум месяц. Это радует. Но были и приключения по дороге – встретили каких-то бандитов, произошла перестрелка. У наших потерь нет, только царапина у Дэна. Бандиты – «пять по двести».[49] Ну… тут даже не знаю, что сказать. То ли нам везёт уже две недели подряд (тьфу-тьфу, не сглазить!), то ли, действительно, уже набрались боевого опыта.

Ещё узнал, что трое наших: Шатун, Ильич и Чесс – как уехали от магазина сопровождать егеря в посёлок, так там и зависли до утра. Так-то оно тоже неплохо, больше новостей узнаем завтра. Только не вполне понятно, как мы завтра будем все вместе собираться: Отряд на базе, трое в посёлке, я в больнице… Но завтрашний день ещё только на стадии планирования. Так что – связь утром, всё обговорим. Отбой.

Пока выходит, что времени свободного у меня примерно до завтрашнего обеда. Успею сдать анализы и получить результат. А пока надо бы себе найти полезное занятие – например, продолжить беседу с доктором Андреем. Он говорил, что сегодня дежурит, из Больницы не отлучается. Значит, я его найду.

И я нашёл: вполне ожидаемо – в хирургическом отделении. Андрей Геннадьевич был даже не сильно уставший на вид. Ну да, сам же говорил – «резать некого»…

– Продолжим нашу беседу? – спросил он, опускаясь в кресло. – На чём мы остановились?

– Да про «спонтанные обращения» говорили, и не закончили. Вы сказали, что клетки мозга мутируют по непонятной причине, и начинают производить «неправильный» белок. И что раньше такая мутация была очень редкой, пара случаев на миллион. А сейчас… Так что сейчас? Что изменилось? Расскажите!

– Хорошо. Но вернёмся на минуту к путям распространения прионной инфекции. С уверенностью можно говорить о заражении через кровь. То есть, если вас укусит заражённая… эээ… особь – всё, вам конец. Причём, в отличии от прионных болезней «старого времени», которые разрушали мозг долгими годами, сейчас белки становятся «неправильными» не просто стремительно, а молниеносно. Считанные минуты – и мозг разрушен.

– Да, мы это видели. Ну, не мозг как таковой, конечно… Хотя… Знаете, Андрей, я лично был свидетелем минимум двух случаев. Вот та девушка, что выпила «колу», спонтанно обернулась, тут же кинулась на живых, и была «упокоена». Выстрелом в голову. И один бродяга, вроде бы беглец с СИЗО-Четвёрки. Он был ранен в грудь, задето лёгкое – пневмоторакс… Ещё у него было более старое ранение в руку, и там воспаление… Мы даже подозревали Tetanus.

– Угу. Понимаю.

– Но он обернулся, в тот самый момент, когда мы пытались оказать ему первую помощь. Но важно сейчас не это! Его тоже «упокоили» выстрелом из дробовика в голову, как только началось «обращение». И самое важное, что я должен отметить: в обоих случаях мы видели, что вещество мозга имеет аномальный цвет!

– Бурая жижа? – понимающе спросил доктор.

– Именно! Буро-зелёная масса вместо нормального мозга.

– Это характерно для «ходячих мертвецов». Хотя, между прочим, не вполне согласуется с признаками «губчатой энцефалопатии». Там, насколько я читал, изменения касаются структуры мозговых клеток. Но не цвета! Но, знаете ли, не довелось мне видеть мозги пациента, пораженного «коровьим бешенством». Зато!

– Что?

– Зато я присутствовал при вскрытии черепа… эээ… зомби! Врать не буду, сам не вскрывал. Это патанатом из Второй инфекционной больницы работал, но нас приглашали наблюдать. Разумеется, мы позаботились о защите: маски, полностью закрытые костюмы… Вскрытие делалось с огромной осторожностью.

– Постойте, Андрей. Я не вполне понимаю… А зомби не сопротивлялся вскрытию? Мы знаем: чтобы «упокоить» живого мертвеца, надо ему как раз в голову целиться. Чтобы мозг поразить. Ну, или отделить голову от тела, разрушить краниовертебральный переход. Я и сам так однажды нейтрализовал зомби…

– Совершенно верно! И мы как раз такой труп и исследовали… Собственно, даже не труп – только голову отдельно. И вы не поверите – ЧЕМ отделили голову от тела в том самом случае!

– Не томите. Чем же?

– Бензопилой! Представляете, на одного из местных жителей «синяк» напал в тот момент, когда человек пилил дрова у себя на участке. Ну и мужик не оплошал – взял да и отсёк головушку. Догадался сложить в пакет – и прямиком в больницу, благо рядом. По его словам, голова в пакете ещё некоторое время сохраняла активность. Представляете? Да мы и сами потом смотрели – действительно. Пакет словно жевали изнутри. Благо, такая вот активность пост-пост-мортем не продолжается долго, от силы минут десять.

Тут я вспомнил того недавнего «морфа», с головой на заборе. Там ведь тоже голова была активна некоторое время после отделения от тела! Надо будет Андрею рассказать про тот случай. Но позже. Пока – слушаю.

– Отрезанную голову сохранили в холодильнике. Буквально вечером того же дня собрали «консилиум» и сделали вскрытие. Всё, как положено: распатор, пила… Только вот извлечь мозг, как при обычной секции, не получилось – орган утратил целостность и форму не держал. Сказать попросту: вытек, едва отделили свод черепа. Цвет мозга, кстати, тоже изменился. Та самая буро-зелёная масса с консистенцией… я бы сказал – перезрелого фрукта.

– Подгнившего персика. – уточнил я.

– Да, похоже. Но! – тут Андрей многозначительно поднял палец. – Но не весь мозг сгнил. Не весь!

– Вот как? Очень интересно!

– В жижу превратилась кора больших полушарий и лобные доли – собственно, серое вещество. А внутри этой жижи «плавали» относительно целые базальные структуры: мозолистое тело, таламус, гипоталамус, средний мозг, мозжечок…

– Я понял. Более глубокие структуры сохранились.

– Да. Варолиев мост, мозжечок и продолговатый мозг – выглядели почти обычно. Ну, а дальше уже мозг спинной, его мы не смотрели – там мало что осталось. После бензопилы-то…

– Ясно. То есть, у «живых мертвецов» какие-то структуры мозга сохраняются – в основном глубокие, самые древние. «Рептильный мозг»… А всё, что есть человеческого, собственно серое вещество с извилинами – это всё умерло и разложилось.

– Да, примерно так. И вот те «древние» органы с их «древними» инстинктами и управляют мертвецами.

– Ну что же… Это очень интересное наблюдение. Оно может объяснить тот факт, что мертвецы сохраняют способность двигаться, какие-то рефлексы – вот в этих «базальных структурах» и есть центр управления.

– Совершенно верно! И это же диктует необходимость стрелять мертвецам в голову. Ну, или отделять голову от тела.

– Да, теперь кое-что стало понятней.

– Угу. И теперь, наконец, мы можем вернуться к интересующей вас теме – «спонтанному обращению». Мы более-менее разобрались с клинической картиной и этиологией заболевания, переходим к патогенезу. Итак: заражение прионами через кровь – однозначно подтверждено. Другие биологические жидкости скорее всего тоже инфицированы. Также будем учитывать, что каннибалы Новой Гвинеи заражались болезнью «Куру» при ритуальном поедании заражённого мозга… Нет, я понимаю, что никому не придёт в голову кушать плохо прожаренные стейки из «синяков»… Просто отмечу, что укусить зомби в ответ – это очень плохая идея.

– Однозначно!

– Но далее мы с вами вынуждены будем ступить на очень скользкую тропинку домыслов и допущений. Как уже говорилось, классическая прионная инфекция – это очень «медленная» болезнь. Та же «Куру» может длиться годами, постепенно убивая мозг пациента. Но то, что мы видим сейчас – развивается молниеносно. Помните, я ещё при первой нашей встрече высказал предположение, что эти новые «боевые прионы» действуют не сами по себе, а при поддержке вирусов? Ну, или скажем так: есть некий вирус, который изменяет структуру белка, инициирует превращение его в прион.

– Уточню: вы хотите сказать «кто-то создал такой вирус»? Не зря же употребили слово «боевой»…

– Да. Именно это я имел в виду. Что кто-то, в какой-то биолаборатории, искусственно создал такой необычный вирус, который перекодирует белок, производимый клеткой.

– И это, кстати, вполне согласуется с «вирусной теорией» генезиса прионов. – добавил я.

– Да. Кроме того, это открывает новые возможности для быстрого распространения инфекции. Уж вирусы-то заражают куда быстрей, чем прионы! Ну и ещё добавим: «вирусная теория» даёт объяснение и феномену «спонтанного обращения», тому самому «subita conversio».

В целом, всё, что говорил Андрей Геннадьевич, было вполне логично и непротиворечиво. Пусть это и «скользкий путь домыслов и допущений», я готов был поверить доктору и согласиться с ним. Но всё же, надо уточнить кое-что.

– Минутку, Андрей. Вот эту мысль разверните, пожалуйста: насчёт вируса и спонтанного обращения.

– Я имел в виду, что если есть вирус, кодирующий «неправильный» белок, то заражение необязательно происходит при контакте с кровью и тканями, содержащими «готовые» прионы. Вы можете заразиться вирусом, и он спровоцирует прионную инфекцию. Причём именно молниеносно! Только представьте: вирус попал в организм, проник в мозг через гематоэнцефалический барьер, начал размножаться и заразил клетки мозга – много клеток сразу! И в какой-то момент эти поражённые вирусом клетки начинают массово производить прионный белок. Вот вам и спонтанное обращение!

– Такие вот, значит, домыслы, да? – спросил я задумчиво.

– Да, такие вот. Понимаю, что звучит это всё пугающе. Вирусная инфекция – плохая штука…

– Куда уж хуже! Если ещё и обнаружить этот чёртов вирус никак нельзя, даже в подозрительной «Коле».

– Я уже говорил утром и повторюсь: пока нельзя обнаружить. Нет у нас таких методик. Ни в нашей маленькой больнице, ни в Инфекционной, ни ещё где-либо в области. Может быть, только в Москве или в Питере, в больших научных центрах – со специалистами-вирусологами, с исследованиями под электронным микроскопом… Наверняка такими исследованиями сейчас занимаются. Но потребуются долгие месяцы, если не годы. А пока – вирус мы можем обнаружить только по иммунному ответу, по антителам. Ну, или могу предложить вам простой эксперимент: выпить этой подозрительной «колы» самому – и ждать, что получится.

– Нет, спасибо! Я уж как-нибудь…

– Да, и вот что ещё мне подумалось только сейчас… В ту же тему «боевых вирусов», кстати.

– Что же?

– Это всё, конечно, лютая конспирология, но… Много же было намёков, что в США давно такие вирусы разрабатывали – «боевые». Про прионы тогда разговоров не было, конечно. Речь шла про вирусы, вызывающие рак. Может помните: якобы были покушения на Ясира Арафата, Фиделя Кастро, потом на Уго Чавеса… И практически одновременно с Чавесом рак обнаружили ещё у нескольких лидеров латиноамериканских стран: кажется, у Дилмы Русселф – президента Бразилии, Кристины де Киршнер – президента Аргентины, ещё у президентов Колумбии и Парагвая (не помню их имён)… Якобы, их всех вместе заразили вирусом во время какого-то саммита в Мексике.

– Что-то такое припоминаю, слышал.

– Ну так вот, от вируса, провоцирующего раковую опухоль, до вируса, инициирующего прионную инфекцию – не такая уж большая дистанция, мне кажется. Само собой, что раньше такие сообщения были достоянием «желтой прессы», и говорить на эту тему уважающему себя доктору было бы как-то и не с руки. Повторюсь: конспирология, на уровне «аннунаков с планеты Нибиру». Но теперь, глядя на всё, что творится вокруг… – доктор печально покачал головой и развёл руками. – Поверишь во что угодно.

В общем, я с ним согласен. Мне тоже вспомнилось: я ведь недавно читал одну статью, где утверждалось, что ЦРУ убило Боба Марли в семидесятых, якобы при помощи заражённой иглы в подаренных музыканту кроссовках. Говорилось о вирусе. А умер великий растаман от меланомы на большом пальце ноги. Так то.