Таганай. Дорога живых

Старики собираются в бой.

Похоже, отвык я спать в нормальной кровати. Последние недели, да по лесным приютам – всё больше нары, лежанки. И не простыни – а спальник. И что вы думаете? Лёг тут в больнице, один в палате, как белый человек… И не мог толком заснуть! Просыпался, проверял – на месте ли мой дробовик (да на месте, куда он денется!)… Потом всё-таки наконец заснул – и проснулся среди ночи. Глянул на часы – всё понятно: два часа, пора на пост. Организм привык.

В общем, спал я в эту ночь не очень. Удивительно – но на природе спится лучше.

Зато анализ крови меня порадовал. Сахар: 5,8 единиц. Гликированный гемоглобин: 6%. Практически норма. Вот что значит – чистый лесной воздух, родниковая вода, здоровая пища… ну и умеренные физнагрузки. Давно надо было начать в походы ходить.

Закончив заботы о здоровье, я позавтракал пресной больничной едой, а потом просто слонялся без дела. Знакомый доктор Андрей не появлялся: то ли занят был, ты ли уехал отдыхать. Телевизор в фойе не работал. Делать было нечего. Я пару раз выходил в больничный дворик, включал рацию, сканировал эфир. Глухо… Если и был какой-то сигнал – то, скорее всего, цифровой, зашифрованный, и мне недоступный. Один раз меня вызвал Рыбак, справился – всё ли у меня в порядке. Потом я нашёл передачу на одном из наших каналов – судя по всему, кто-то (Ильич скорее всего) случайно оставил рацию в режиме активации голосом. Я некоторое время слушал эту волну, было любопытно. (Потом уже понял, что VOX включили не случайно, а нарочно, чтобы Сосед был в курсе событий в Заречном. Но это уже позже стало ясно.)

А ещё через небольшое время – приятная неожиданность! – во двор спустился Иван Павлович, более известный как Лесник. В здоровой руке он тоже держал рацию – судя по всему, только что закончил с кем-то беседовать. И ещё – он явно был очень доволен. Аж светился весь.

Мы поздоровались, он присел на лавочку рядом, мы заговорили. Так я узнал, что «свершилось мщение». Вот хитрец Сосед! Мне ни слова не сказал о том, что они только что разгромили бандитское логово! Хотя его можно понять – просто утро выдалось такое бурное. Ему просто некогда было рассказывать мне о событиях, пока он был в самой их гуще. А я, значит, всё пропустил… Жаль! Хотел бы я посмотреть на этот бой и лично принять в нём участие. Думаю, и нашим ребятам лишний ствол не помешал бы… Ну да что уж теперь говорить. Всё кончилось, и хорошо, что все наши целы. А все не наши… получили своё.

– Иван Павлович, если не секрет, что дальше собираетесь делать? Вернётесь в Гостиницу?

– Не знаю, Тим. Скорее всего, пока на Центральной усадьбе буду обитать. Вас провожу… Вы же уходите сегодня? Ну вот… А место там хорошее. Вами как раз обжитое.

– Там морфы вокруг, весьма вероятно. Каждую ночь встречали их поблизости. Не рискованно одному-то?

– Я не один буду. А морфы… Да, есть. Я даже догадываюсь, откуда они, где их гнездо.

– Тот красивый дом на повороте? Немного ближе к Парку Птиц, прямо у дороги?

– Может быть. А может быть и нет… Ты видел, там от дороги чуть подальше – часовенка?

– Видел. Но там забор кругом, мы не подходили. Да и не до молитвы нам было, вообще-то…

– Так вот, это храм Спаса Нерукотворного образа. Не так давно построен, лет пять тому назад. Я настоятеля, протоиерея Григория, немножко знал, по-соседски. Так вот, скажу тебе, что батюшку я не видел с того самого дня, как всё это началось. Это факт первый. А теперь вспомни, когда оно началось?

– 22 сентября. Мы как раз приехали, только с поезда сошли. Суббота была.

– Верно. Перед тем, в пятницу, 21, служили в церквах двунадесятый праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. А на следующий день – служба святых Богоотцов Иоакима и Анны, то есть родителей Девы Марии. Это продолжение Рождества Богородицы. «Попразднование» называется. Это факт второй.

– Однако, у вас познания в церковных делах! – восхитился я.

– Да, ерунда… – махнул рукой Лесник. – Супруга моя, ныне покойная, верующая была. А сам-то я в храм редко ходил… Но! Думается мне, что в ту субботу народа в церквах могло быть много. Связал два факта?

– Связал. Хотите сказать, что в той церкви могло случиться… эээ… обращение? Но не в том смысле, какой обычно вкладывают.

– Вроде того. Это пока только предположение моё. Но оно может и правдой оказаться. Проверить надо. Только это я уже сам. Вы уедете, а нам тут жить. Мы и чистить будем до конца. А вы своё сделали.

Некоторое время мы с Лесником молча на лавочке сидели. Каждый о своём думал. А потом пришёл вызов на мою рацию. Ильич меня вызывал. Сообщил в двух словах: мы возвращаемся. Подлётное время – десять минут, мол, собирайся с вещами и на выход.

– Что, твои едут? Скоро? – уточнил Иван Палыч.

– Да, десять минут. Пойду вещички соберу. Щётку, мыло…

– Ну что же, хорошо. А я уже собрался.

Он поднёс к губам свою радейку, и произнёс:

– Правый, ответь Левому. Ты готов, Миша? Приём.

Рация откликнулась:

– Левый, всё готово. Выхожу?

– Давай. Только смотри, чтобы Ульяна не видела. Во дворике встреча. Отбой.

– Иван Палыч, так вы тоже едете? С нами? А Ульяна Санна что скажет? Вы же не долечились.

– Еду, Тим. С Ульяной уж как-нибудь решу. Мы с ней старые друзья. – он хитро подмигнул. – А сидеть в больничной палате – нет уже сил моих. Пора за дело браться. Тем более, должен же кто-то у вас базу принять по описи! Принимать буду строго, за каждую тарелку мне отчитаетесь!

Я невольно рассмеялся – ну ведь просто обалденный старикан этот Лесник! И ничего его не берёт, и всё ему нипочём. Только оклемался и опять рвётся в бой. В его то годы! Нам бы такими быть.