Ты задолжал мне любовь (СИ)

Глава 180. Повезло иметь опору (часть 3)

Она слегка улыбнулась:

— За пределами отеля есть зона отдыха, пойдем!

Я пошла за ней в заднюю часть отеля, там была зона отдыха под открытым небом. Она нашла место, чтобы грациозно сесть, и жестом пригласила меня присесть и поболтать.

Я села напротив и попросила официанта, который подошел поприветствовать меня, принести стакан воды, в то время как она попросила чашку кофе и намеренно объяснила, что нужно без сахара.

Я опустила глаза и не смотрела на нее.

Она не торопилась, подождала, пока принесут кофе, а затем сделала глоток, прежде чем сказать:

— Госпожа Эмилия кажется, никогда не пьет кофе?

Я кивнула:

— Это горько и неприятно на вкус.

Она слегка улыбнулась и сделала еще глоток. Возможно, он был слишком горьким. Она слегка нахмурилась:

— Если тебе не нравится горечь, это тоже хорошо! — ее взгляд упал на меня, и она слегка улыбнулась:

— Честно говоря, ты действительно похожа на меня, когда я была молодой. Если бы не ДНК, которую я проверила лично, я бы подумала, что ты моя дочь!

Я равнодушно улыбнулась холодной улыбкой:

— Чтобы стать дочерью господина Афанасьева, потребуется огромная удача. Я неудачлива и недостойна такого счастья!

Улыбка на ее лице исчезла, она прищурила глаза, а затем глубоко вздохнула и сказала:

— Тридцать лет назад мне исполнилось 20. Я с детства знала, что если я хочу жить так, как хочу, я должна достаточно усердно работать и уметь переносить трудности. В возрасте 23 лет я только что окончила университет. Я встретила восхищенного мною Германа. Наверное, это самая большая удача в моей жизни — быть узнанной им в толпе. Он благороден, элегантен и джентльмен. Он — любовник мечты почти всех женщин. К счастью, мы с ним восхищаемся друг другом и умеем это делать.

Я просто наблюдала, как она тихо говорит, и не хотела прерывать. Она попросила официанта наполнить ее чашку и продолжила:

— В возрасте двадцати четырех лет мы с ним с нетерпением ждали бесчисленных будущих дней. Я даже представляла, что жизнь в браке с ним в будущем прекрасна и стоит того, чтобы с нетерпением ждать, но реальность жестока. Немногие детьми из обычных семей могут молча выдержать восхищение 10 000 человек. Только тот ребенок, который был рожден знаменитыми дворянами, и имеет врожденное чувство превосходства и элегантность, будет сиять в толпа.

Она посмотрела на меня с некоторым презрением:

— Мало у кого есть благородство в крови, потому что это от родословной.

Я не могла не нахмуриться, но просто спокойно слушала ее

Она слегка откинулась назад. Из-за разницы в семейном происхождении семья Алешиных не любила меня и была такой же высокомерной, как и я. В ярости я покинула мужа и хотела вырваться из этой ситуации самостоятельно. В тот год, когда я покинула столицу, я тайно поклялась себе, что рано или поздно добьюсь того, что Алешины посмотрят на меня снизу вверх.

Сказав это, она не смогла удержаться от смеха над собой:

— Судьба смешна. Я не ожидала узнать, что я беременна после того, как покинула столицу. Я уехала с плохим настроением. Моя гордость не позволяла мне оглядываться на Германа, но, в конце концов, я была молода. Когда я впервые стала матерью, я не могла вынести уничтожения ребенка, но и не могла позволить себе растить ее. Мой живот становился все больше и больше, и, наконец, мне пришлось родить ее. Изначально я хотела найти мужчину, который бы согласился идити со мной через всю жизнь, но как мог человек, видевший орла, могу полюбить петуха? Родив ребенка, я уехала за границу одна.

Увидев превратности судьбы на ее лице, я не могла не приподнять брови. Женщина была слишком амбициозна, и она не знает, хорошо это или плохо.

После минутной паузы она продолжила:

— Знаете ли вы, как трудно двадцатилетней женщине жить за границей? Это как ходить по лезвию ножа. Я не могла спать по ночам, скучая по своему ребенку каждый день, но я не могла вернуться. Я думала, что когда накоплю достаточно денег и буду вести стабильную жизнь, я заберу ее, но это ожидание длилось десять лет. Когда я вернулась в Тулу, чтобы найти ее, она уже была потеряна этим ненавистным человеком. Это была моя половина жизни в обмен на ребенка!

Увидев туман в ее глазах, я опустила глаза и почувствовал легкую боль в сердце. Даже если бы я не мог обменять своего ребенка на половину своей жизни, я не мог не усмехнуться, когда посмотрела на нее:

— Ну и что дальше? Является ли это для вас оправданием причинять боль другим по своему желанию?

Она покачала головой, сдержала эмоции и сказала:

— Шестнадцать лет! Я искала Александру шестнадцать лет! Все эти годы я с нетерпением ждала, когда она будет хорошо жить и я смогу заботиться о ней днем и ночью. Даже если я выйду замуж, я не желаю иметь детей с другими, но охотно буду мачехой. Столько лет я просто хотела искупить свои грехи. Теперь я наконец нашла ее и оставила ее рядом. Как мать, вы можете сказать, что я эгоистична и порочна, и я признаю, если дочь чего-то хочет, я сделаю все возможное, чтобы бороться за это. Я сделаю все возможное, чтобы бороться за нее.

Вторую половину своей жизни я живу для нее.

Я усмехнулась:

— Ты любишь свою дочь больше жизни, разве другие родители не любят твоих детей?

— Мне наплевать на других! — она посмотрела на меня и немного повысила голос:

— Эмилия, ты могла бы выбрать. Если бы ты с самого начала решила не заводить этого ребенка и покинула Руслана, в конце концов, многого бы не случилось. Я дала тебе выбор, не так ли?

Мне очень хочется смеяться, но я не могла. В этом мире действительно есть люди, которые могут так нагло говорить о своем эгоизме и порочности.

— Госпожа Сорокина, вы заслуживаете того, чтобы быть человеком, пережившим тяжелые испытания. Вы можете говорить о своих чудовищных преступлениях с такой справедливостью. Ваши руки покрыты кровью моего ребенка. Вы не боитесь возмездия для своего собственного внука? — я совсем не тот добрый человек, который выслушав несколько печальных историй, становится мягкосердечным и чувствует, что другим тоже нелегко.

Действительно невозможно совершить так называемый праведный поступок, улыбаясь и не испытывая вражды.

Она скривила лицо, выражение ее лица было нехорошим:

— Эмилия, не думай, что если ты заберешься к Афанасьеву в семью, ты сможешь что-то со мной сделать. Грубо говоря, ты просто маленькая букашка в пыли. Если у меня есть намерение убить тебя, что ты можешь со мной сделать?

— Ха-ха！

Эти слова так высокомерны!

— Моя жизнь изначально ничего не стоит. Если у вас есть способности, можете делать все, что захотите, чтобы забрать ее. Мне действительно нечего лезть к дяде Виктору, но из-за ребенка Руслана, который вы убили, моей дружбы с семьей Архиповых, теперь у меня есть еще Афанасьевы, о, кстати, я забыла вам сказать, у меня тоже есть брат Давид, вы знаете, если объединить этих людей, как вы думаете, возможно ли уничтожить семью Алешиных?

— Ты… — женщина побледнела.

— Маленькая девочка говорит так высокомерно, откуда у тебя столько уверенности, чтобы думать, что у есть возможность привлечь на свою сторону так много людей?

Не знаю, когда вышел Алешин Герман. Он подошел к Татьяне и сел. Он поднял брови, посмотрел на меня и сказал:

— Татьяна не очень хорошо спланировала дело с ребенком, но госпожа Афанасьева, вы действительно думаете, что у вас есть возможность потревожить нашу семью самостоятельно?

Это дело уже отложили, и, естественно, нет необходимости прятаться и скрываться:

— Всегда можно попробовать, но у меня настолько плохая жизнь, что самое худшее что может произойти — это отправиться на тот свет, чтобы найти своего ребенка!.