Ты задолжал мне любовь (СИ)

Глава 451. Человек, которого ждут до конца жизни (часть 5)

Значит, на этом аукционе будет присутствовать, по меньшей мере, сотня человек.

Еще раз оглядевшись по сторонам и заметив много прикрытых черной тканью предметов, я с нескрываемым любопытством спросила:

— А что это такое стоит по периметру зала?

Арина, понизив голос, пояснила:

— Это все — антикварные редкости, принесенные местными коллекционерами. Когда аукцион начнется, эти черные покрывала будут сняты, и тогда все эти сокровища во всей красе предстанут перед взорами людей.

Я понимающе кивнула. На самом деле, это был мой первый аукцион подобного формата.

Внезапно у меня завибрировал телефон. Звонил Захар. Я приняла звонок и услышала:

— Госпожа, пересядьте на первый ряд.

Я обомлела от этой новости и подсознательно устремила взор вперед. Увидев Захара, стоящего рядом с трибуной, я машинально кинула:

— Я могу и сзади посидеть.

На что он ответил:

— Господин Демидов занял для вас место спереди. Да и отсюда лучше видно.

Я посмотрела на Арину. Она, конечно же, заметила Захара, и взбудоражено ответила:

— Если сядешь на передние места, то лучше рассмотришь все лоты, а главное — ты сможешь познакомиться со сливками санкт-петербургского общества.

Сказав это, она вдруг жалостливо посмотрела на меня и добавила:

— Эмилия, я знаю, что Руслан Артемьевич занял местечко для тебя, но прошу, возьми меня с собой!

Я на миг растерялась, не зная, что сказать, а затем, пораскинув мозгами, обратилась к Захару, что еще висел на телефоне:

— Могу я пересесть вместе с Ариной?

Он замешкался, но вскоре согласно кивнул.

— Ладно, это можно устроить.

Я тотчас поблагодарила его, скинула звонок и, взглянув на полное ожидания лицо Арины, сказала:

— Идем!

Если бы не многолюдная толпа и просьба сохранять тишину, она точно вскрикнула бы от радости. К счастью, обошлось без шума. Она заслонила рот ладонью, а затем шепотом промолвила:

— Как круто! Эмилия, ты просто чудо!

Я улыбнулась, и мы отправились к нижним рядам.

Испокон веков, что в речах ученых людей, что в государственных законах, мы слышим, что любой наш поступок должен основываться на честных и справедливых принципах. Как государство должно равноправно и честно относиться ко всем своим гражданам, так и люди должны взаимодействовать друг с другом, поступая по совести. Но если хорошенько задуматься, мы с самого рождения лишены равноправия. В школе учителя благоволят к тем, кто хорошо учится, а когда мы вступаем во взрослую жизнь, классовые различия и вовсе становятся для нас очевидны.

То же самое можно лицезреть и на этом аукционе

Все люди пришли ради одного, но у передних рядов и места удобнее, и прохладительные напитки подают, а у задних рядов таких привилегий нет. Людей сначала разделили на касты, а потом придумали к каждой из них индивидуальный подход.

Когда мы уселись на первом ряду, Захар поменял наши гостевые таблички с номерами, а затем протянул мне черную банковскую карту.

Я недоуменно взглянула на него и, видя, что он не спешит объясниться, спросила:

— А это еще что?

— Господин Демидов сказал, это на случай, если вам что-то понравится, и вы захотите утереть нос другим. Денег здесь предостаточно.

— Ого! — невольно вырвалось у Арины. — Господин Демидов — дерзкий малый!

Затем она посмотрела на Захара и спросила:

— И как ты только держишься?

Захар кашлянул и, слегка коснувшись кончика носа, сухо сказал:

— Мне не привыкать!

Арина показала ему одобряющий жест большим пальцем и добавила:

— Смельчак!

Глядя на этих двоих, я невольно кинула:

— Давайте без лишнего шума. Эту карту я использовать не буду. Я не собираюсь ничего покупать, только посмотрю.

Все предметы, выставленные на этом аукционе, стоят по миллиону и выше, не говоря уже о том, что антиквариат и всякие редкости меня не особо интересуют. Да даже если мне что-то и понравится, я никогда не потрачу столько денег на старинную вещь, которую не смогу оценить по достоинству. Ничего не поделаешь, я просто не увлекаюсь таким.

Я протянула Захару карту, но он не принял ее и лишь сказал:

— Оставьте ее себе. Руслан Артемьевич настоял, чтобы я передал ее вам. Не сегодня, так завтра воспользуетесь ею.

Понимая, что он не возьмет ее обратно, я оставила свои попытки.

А люди почти заполнили зал.

Вот у трибуны появился аукционист. Он произнес напыщенную вступительную речь, и аукцион официально начался. Первым лотом стало старинное украшение для волос какой-то княгини из Российской империи, датируемое второй половиной девятнадцатого века.

Арина скривила губы и причмокнула.

— Только Ефимовы способны так демонстративно продать с молотка подобную вещь.

Я не совсем поняла, к чему она клонит, и, покосившись в ее сторону, недоуменно спросила:

— Почему?

Она указала пальцем на украшение и сказала:

— Большинство вещей этого периода, доставшиеся современникам от предков, уже давно были переданы в музеи, но этот ювелирный шедевр все еще в руках семьи Ефимовых, а теперь еще и выставлен на аукционе, и, причем, в здании музея! Ирония? Если бы Ефимовы были обычной семьей, соответствующие органы уже давно пригляделись бы к ним, выдали бы им ничего не стоящую почетную грамоту, выплатили бы копейки, а сами нагло отняли бы это роскошество. Но Ефимовы оказались настолько дерзки, что осмелились выставить на торги эту вещицу, что пылилась в их доме долгие годы.

Слушая поступающие одно за другим предложения цены за нашими спинами, Арина шепотом добавила:

— Ты послушай, они оценивают ее в несколько миллионов! Если бы она оказалась в руках простолюдина, за нее заплатили бы не больше пяти тысяч.

Я поджала губы и немного удрученно вздохнула. Существуют правила, которые мы не в силах изменить. Чем выше поднимается, чем выше стоит человек, тем больше недостойного замечает. Но одно неловкое движение — и вот он уже ввязался в нечестную игру или, что еще хуже, в преступное деяние.

В конце концов, это украшение купил пожилой господин за десять миллионов рублей. Такого рода сделки вполне естественны. Тут нечему удивляться.

Следующим лотом стал комплект украшений с красным нефритом, который, по слухам, Ефимов Станислав Максимович привез для своей любимой жены из Мьянмы, когда в девяностые приезжал туда по вопросам бизнеса. Несмотря на то, что это был нефрит высочайшего качества, комплект оценивался всего в пять миллионов, так как в комплекте нахватало браслета.

Глядя на новый экспонат, Захар насупился, будто задумался о чем-то. Мне же весь этот аукцион казался скучным, поэтому я то и дело переговаривалась с Ариной.

Арина окинула взором зал, в котором мы сидели, осмотрев каждый предмет, что оказался в поле зрения. Затем она притянула меня к себе и стала полушепотом, охая и ахая, рассказывать об этих коллекционных редкостях.

— Эти предметы стоят десятки миллионов! Да все эти коллекционеры — нескрываемые богачи! Конечно, каждый из представленных лотов одинаково ценен по содержанию, но некоторые намного дороже остальных в денежном эквиваленте.

Я тоже огляделась по сторонам и, выражая согласие с ее точкой зрения, добавила:

— Если сегодня все эти предметы выкупят, денег от их продажи хватит для того, чтобы безбедно провести всю жизнь!

Арина скривила уголки губ, безмолвно глядя на меня, и вдруг сказала:

— Ты видишь, какие невероятно прочные стеклянные витрины защищают эти сокровища? Еще и рядом постоянно дежурят два охранника. Обычному смертному даже приблизиться к этим вещам не получится. А еще каждые пять минут их осматривает музейный сотрудник.

Какие предосторожности!

— Смотри, а вот и шкатулка из сандала! — похлопав меня по руке, сказала Арина, уставившись на сцену. Я повернулась. И действительно, на сцене появилась шкатулка из сандалового дерева, похожая на ту, что досталась мне от бабушки.

Аукционист, стоящий за трибуной, стал в красках описывать происхождение и историю этого предмета.

— Дамы и господа, вы, несомненно, задаетесь вопросом, почему мы выставили на торги такую заурядную и по дизайну, и по использованному материалу шкатулку, не правда ли?

.