Ты задолжал мне любовь (СИ)

Глава 891. Я всегда держу слово

Тимур не ответил на мой прямо вопрос. Вместо этого он произнес:

— Сама подумай, все дети в этой комнате — ровесники твоего сына. Ты можешь забрать любого, что тебе приглянется.

— Что все это значит?

Кажется, он имел в виду совсем другое.

— Тебе же нужен ребенок. Эти крохи еще совсем маленькие, их память чиста, как белый лист. Или ты просто не уверена в себе и боишься, что не сможешь относиться к чужому ребенку как к своему? — спросил Тимур.

Я поняла так: он хочет, чтобы я нашла замену нашему с Русланом ребенку. Но зачем?

Тимур не знает, что Руслан тайно следит за мной.

По идее, он не обязан угождать мне. Важнее всего то, что ход его мыслей просто смешон.

Я помотала головой и с издевкой уставилась на Тимура.

— Ты до сих пор считаешь, что нет ничего незаменимого, да? — холодно промолвила я.

Хотя кровное родство нельзя увидеть или осязать, от него нельзя просто так отказаться. Эту истину Тимуру никогда не понять.

— Интересно, чего ты этим добиваешься?

Он всеми правдами и неправдами затащил меня сюда, а теперь хочет, чтобы я сбежала с чужим ребенком. В чем логика?

Тимур, конечно, упрям, но далеко не глуп. Он определенно преследует свои цели, поступая так.

Он сощурил глаза и после недолгих раздумий сообщил:

— Зачем тебе быть с Русланом? Он не сможет уберечь ни тебя, ни ребенка. Эмилия, только для меня ты всегда будешь на первом месте. Одно твое согласие, — и мы сейчас же возьмем ребенка и сбежим от всех притеснений и обид. Я обещаю, что стану надежной опорой и защитой для тебя и ребенка.

Обещает?

Жаль, что теперь обещания Тимура ничего не стоят.

Однако кое-что все же мне на руку: несмотря на то, что Тимур упорно пытается добиться меня, он никогда не посмеет мне навредить.

Не похоже, чтобы он был инициатором всего происходящего.

— Неужели они схватили Элизабет и Сережу? — спросила я.

Возможно, именно по этой причине Тимур вытворяет подобное, — он просто исполняет их волю.

Стоило мне упомянуть об этом, как глаза Тимура тотчас налились кровью. Пытаясь прикрыть этой вспышкой гнева свое смущение, Тимур кинул:

— Я спрошу тебя еще раз. Если твой сын уже никогда не вернется к тебе, но у тебя есть возможность взять одного и этих детей и сбежать со мной, ты сделаешь это?

На меня накатило ощущение опасности

Его поведение привело меня в замешательство, и я невольно сглотнула.

Но всему есть предел. Я не могу отказаться от нашего с Русланом родного ребенка.

Стиснув губы и сжав кулаки, я дала себе возможность привести в порядок мысли и эмоции. Я уже намеревалась ответить ему, как вдруг в дверь неслышно проскользнула фигура. Я и глазом моргнуть не успела, как Тимур был схвачен, а к его горлу был приставлен отливающий серебром нож.

Схвативший Тимура человек наполовину открылся, и оказалось, что это Мия.

Разве они не подельники? Что это, братоубийство?

Прежде чем я успела среагировать, из-за двери до меня донесся мрачный голос.

— Я же предупреждал тебя, не мудри! — прицокивая языком, сказал инкогнито.

Сразу после этих слов мрачная, словно приведение, фигура Якова бесшумно выплыла из-за спины Мии.

Он глядел на меня, поджав свои тонкие губы, тогда как его глаза заигрывающе поблескивали, как у черта, вылезшего из адского пекла.

— Эмилия, я же говорил, что мы скоро увидимся! А я всегда держу свое слово, — пугающе-мрачно выговорил он.

Я резко вздохнула и стиснула зубы. Мне нечего было ответить.

И хотя я догадывалась, что это может быть связано с Яковом, но все равно была потрясена, увидев его здесь.

Противник, чья сущность тебе неведома, несомненно, внушает страх. Но с Яковом все иначе.

Даже зная человека не понаслышке, не все могут предугадать, на какие злодеяния он способен.

— Господин, а с этим что делать? — спросила Мия и еще теснее прижала нож к горлу Тимура. Ее лицо переполняло воодушевление, словно она жаждала пролить кровь.

Оказывается, что Мия — из команды Якова! Это объясняет те необъяснимые речи из ее уст.

Услышав вопрос, Яков молча остановился в полушаге от Мии и Тимура, а затем повалил Тимура на пол ударом ноги.

Кажется, за то время, что Якова не было в стране, он стал заметно крепче и сильнее. Тимур не просто упал на пол; его протащило по скользкому паркету, пока он не натолкнулся на стену.

— Я дал тебе шанс, так почему ты этого не ценишь!

Яков положил руки на колени и пригнулся над Тимуром, меряя его взглядом, словно добычу. — Черт, да как ты посмел на такое рассчитывать! И что теперь прикажешь с тобой делать…

Тимур прислонился к стене с непримиримым выражением на лице, но не сказал ни слова, словно страшился Якова.

— Господин не пачкайте свои руки, предоставьте это мне, — вызвалась Мия.

Казалось, будто она хотела отнять жизнь Тимура больше, чем Яков.

Яков посмотрел на Тимура, затем перевел взгляд в мою сторону и, задумавшись, ответил отказом:

— Нет, пусть посидит взаперти, он еще может нам понадобиться.

— Но, господин… — начала Мия.

Однако Яков грубо прервал ее, метнув на девушку пронзительно-холодный взгляд.

— Ты подвергаешь сомнению мое решение? — мрачно спросил он.

— Никак нет, я не посмела бы! — Мия опустила голову, признавая свою неправоту. — Я сделаю так, как вы приказали.

Договорив, она вышла из комнаты и вернулась с двумя крепкими иностранцами в полном обмундировании, вооруженными пистолетами. Они взяли Тимура под руки и поволокли наружу.

Перед тем как его грубо вытолкали из комнаты, Тимур обернулся и с необъяснимым выражением взглянул на меня.

Вероятно, из-за этой шумихи все спящие дети проснулись и залились звонким плачем; в комнате воцарилась полная какофония.

— Идем, поговорим в менее шумном месте.

Голос Якова вернул меня в сознание. Договорив, он двинулся на выход. Прежде чем пойти за ним, я замешкалась. Мия стояла на пороге, вперившись в меня глазами, словно Цербер, которого лишний раз стоит обойти стороной.

Вопреки моим ожиданиям, Яков не покинул подпольный завод, а напротив, повел меня еще глубже по коридорам.

Наконец, мы зашли в одну из комнат.

Внутри находилась лишь кровать, освещаемая холодным светом лампы накаливания.

Когда мы вдвоем зашли туда, Мия снаружи закрыла дверь. Мы с Яковом остались в этой странной комнате тет-а-тет.

Повернувшись спиной ко мне, он медленно зашагал вдоль края кровати, проводя по ней рукой. О чем он думал, я не ведала.

Наконец, его голос разорвал тишину.

— Эмилия, ты не оправдала надежд очень многих человек. Не желаешь ли раскаяться в содеянном?

Чувства невозможно навязать, — так думают все адекватные люди.

Но для таких как Яков это было делом долга.

Мы — люди из двух миров, и ни один из нас не может убедить другого измениться, и спором делу не поможешь.

Не желая отвечать ему, я сжала губы и молча наблюдала за происходящим.

Сейчас мне хотелось узнать только одно: чего ради Яков так хлопочет?

Если я не выясню этого, нашему с Русланом браку и семье не видать беззаботного будущего.