Ты задолжал мне любовь (СИ)

Глава 426. Каждый в душе получеловек-полудьявол (часть 5)

Увидев, что я вдруг заговорила подобным образом, не так холодно, как обычно, Сорокина Татьяна на мгновение растерялась, удивилась, взволнованно потянула Алешина Германа за рукав и бессвязно сказала:

— Ладно, ты можешь есть все, что угодно.

Мужчина был совершенно спокоен, поднял руку и похлопал жену по тыльной стороне ладони, умиротворяюще посмотрел на нее, затем подозвал официанта, чтобы он убрал со стола, и снова заказал еду.

Сорокина Татьяна, вероятно, была в хорошем настроении, посмотрела на меня и сказала:

— Эмилия, что ты обычно любишь есть больше всего? Я помню, когда я была беременна тобой, мне особенно нравились свиные ребрышки барбекю и десерты. А тебе нравится?

Мать и дочь связаны между собой, это факт, который нельзя изменить. Это правда, что с тех пор, как я себя помню, я очень любила есть десерты и кисло-сладкие продукты. Это оставалось неизменным до сих пор, и не менялось в течение многих лет.

Такие воспоминания о еде должно быть принадлежат нашей реакции. Увидев, что она выжидающе смотрит на меня, я кивнула и ответила:

— Да!

Женщина не проигнорировала мой ответ. Улыбка на лице Татьяны становилась все сильнее и сильнее, она посмотрела на меня и сказала:

— Я слышала, что Люба поехала в Новосибирск, Руслан занят в последнее время. Может ты переедешь пожить к нам на некоторое время, мама всегда убирается в твоей комнате. Так получилось, что Анна тоже вернулась домой. Вы с ней, кажется, очень близки, так вам удобно будет общаться.

Сказав это, она выжидающе посмотрела на меня. Я смотрела на нее, но подумала о Хохловой Юлии Мироновне. Мне не нравятся женщины, у которых на лице написаны амбиции и желания. Но мне было необъяснимо жаль ее. Я очень огорчилась, когда услышала историю ее прошлого из уст Бондаревой Алии. Если бы она рассказала это сама, то это могло бы быть еще более печальным.

Алешин Герман заказал еду, но когда он услышал слова жены, он тоже посмотрел на меня, ожидая моего ответа с очень серьезным выражением лица.

Я колебалась нескольких секунд, а затем сказала:

— Я очень хорошо живу в доме Руслана. После того, как у мужа появится свободное время, мы планируем выходить вместе на прогулку.

Хотя я не прямо отказалась, мой ответ ясно дал это понять.

Сорокина Татьяна все еще собиралась что-то сказать, но она кого-то заметила, лицо сразу поникло.

Из любопытства я оглянулась, но неудивительно, что это была Александра. Мир тесен, и человек, с которым вы хотите встретиться, может быть прямо перед вами, но вы ходите вокруг да около, не видя его, но человек, с которым вы не хотите встречаться, всегда будет мозолить глаза.

Алешин Герман тоже увидел Александру Рябову, но слегка нахмурился, с едва заметным неудовольствием на лице. Но реакция Сорокиной Татьяны была очень заметная, она явно показывала отвращение.

В конце концов, они когда-то были матерью и дочерью

Сначала я думала, что Александра, по крайней мере, привязана к семье Алешиных.

Но когда Александра подошла поздороваться, выражение лица Татьяны изменилось.

— Мама… Председатель Сорокина! — девушка с улыбкой обратилась к Татьяне. — Вы тоже здесь, чтобы поесть?

Татьяна успокоилась, и она ответила прямолинейно и безжалостно:

— Александра, у нас семейный ужин. Если нет вопросов, то не беспокойте нас.

Она ответила достаточно холодно.

Александра внезапно замерла и только через некоторое время заговорила немного обиженно: — Госпожа Сорокина, не думайте слишком много, я просто подошла поприветствовать вас, это больше ничего не значит.

Женщина молчала, ее лицо было мрачным до ужаса, если бы Алешин Герман говорил прямо, что думает, то такая атмосфера отпугнула бы любого.

Он оглядел на девушку мутными глазами, немного резко ответил:

— Не нужно!

Обида на лице Александры была отчетливо видна, казалось, они давно так неприязненно принимали ее.

Но мне стало немного любопытно. Руслан отрезал ее финансовые источники. Семья Алешиных в принципе не имеет к ней никакого отношения. Я уже давно вернулась в Москву и встречала ее несколько раз. Она каждый раз одета в дорогие брендовые вещи. Она не работает, и ей не на кого опереться. Как она все еще может тратить так много?

Несмотря на то, что ее не очень хорошо приняли, девушка попрощалась с Германом и Татьяной с улыбкой на лице.

Казалось, что она все еще была дочерью Алешиных.

Увидев, что она уходит, Татьяна вздохнула, ее голос стал холодным:

— Эта женщина непорядочная, у нее нечистые помыслы.

Алешин Герман поднял брови и промолчал.

Я посмотрела на них двоих, засмеялась и саркастически сказала:

— Это была не ее ошибка, что вы признали не того человека. Тогда у нее необъяснимым образом появились родители и ее самооценка взлетела до небес. Она получила статус дочери богатых родителей, почет и уважение. Но внезапно узнала, что ее приняли за другого человека, и, наконец, ее вернули к ее первоначальному состоянию. У нее ничего не осталось. От начала до конца, она, похоже, не сделала ничего плохого, не так ли?

Сорокина Татьяна на какое-то время будто потеряла дар речи и не могла говорить. Ее муж нахмурился и посмотрел на меня немного недовольно:

— Эмилия, что за чушь ты несешь?

— Я ценю чувства между вами, и я также восхищаюсь тем, как вы заботитесь о своих родственниках, но вы все таки люди. Прикрывая себя, пожалуйста, измените свою позицию и посмотрите на ситуацию с точки зрения других. Подумайте об этом ради других. Если бы вы были немного терпимы и нежны с другими, ты не оттолкнули бы родную дочь и не задушили бы внука своими собственными руками.

Если я продолжу, я боюсь, что начну вспоминать все старые обиды. После сказанного я не посмотрела на бледные лица своих собеседников, взяла сумку, развернулась и ушла.

Никто не совершенен, но именно из-за несовершенства каждый становится уникальным. Мы не хорошие люди и не плохие люди. Любой, кто рассматривает проблему со своей собственной позиции, почувствует, что поступил правильно, но иногда ему приходится задуматься о других.

Это не имеет никакого отношения к тому, является ли этот человек великим филантропом или нет. Если кто-то должен быть уничтожен из-за того, что не нравится другому, то мир скоро будет разрушен.

Руслан припарковал машину у входа в ресторан, увидел, как я выхожу, вышел, встал у машины и позвал меня. Подойдя к нему, я прижалась к его груди и подняла руки, чтобы обнять. Он обнял меня в ответ, его голос был тихим, таким же нежным, как и всегда:

— В чем дело?

Я замерла у него на груди, не желая двигаться, и угрюмо сказала:

— Я не хочу быть хорошим человеком, но и не хочу причинять боль другим.

Он слегка улыбнулся, с некоторой беспомощностью в голосе:

— Что случилось?

Я отпустила руки, посмотрела на него снизу вверх и ответила:

— Руслан, если, я просто предполагаю, если ты влюбишься в кого-то другого в будущем, ты должен сказать мне заранее, и я уйду без скандалов.

Он слегка нахмурился, поднял руку, чтобы обхватить мое лицо, и его темные глаза были глубокими:

— Эмилия кроме тебя, я могу быть уверен, в этой жизни я больше никогда ни в кого не влюблюсь.

Я слегка улыбнулась, нежась в его объятиях, и ничего не сказала. Жизнь долгая. Но сердце человеческое легко подвержено изменениям. Мы с ним можем любить друг друга какое-то время на долгом жизненном пути, что является великим благословением в жизни. Этого уже достаточно. На всю оставшуюся жизнь было бы здорово, если бы он встретил кого-то, кто мог бы принимать его таким, как он есть, это было бы прекрасно.

Видя, что я в ненормальном настроении, он не стал много говорить, просто обнял меня и долго молчал. Он повел меня в машину.

Гришин Захар сел за руль моей машины и уехал. Когда я села в машину, то ошеломленно посмотрела на дорогу впереди.