Ты задолжал мне любовь (СИ)

Глава 401. Старого воробья на мякине не проведешь (часть 3)

Я прекрасно знаю, что любой мужчина, который увидит, как его жена целуется с кем-то другим, и даже если он знает, что это все происходит не по ее воле или же как-то непреднамеренно, в душе у него все равно будет разливаться неприятный осадок.

Это что-то сродни звонкой пощечине, проехавшейся по мужскому лицу, поэтому, конечно же, его злость была неизбежна. Да что там, даже ярость оправдывала себя.

Некоторое время я просто молча смотрела на супруга, но, так ничего и не произнеся, просто также в тишине развернулась и пошла наверх. Что ж, лучше оставим это на время, оно же лечит. Некоторые вещи можно попытаться вынести на обсуждение, а вот некоторые — нет.

Вернувшись в спальню, я пошла в ванную. Струи прохладной воды ударили по моему телу, причинив мне немного пронизывающей до костей боли. В тот момент в мою голову закрылись мысли: «С каких вообще пор мы с Русланом стали так бережно относиться к эмоциям и чувствам друг друга?».

Элизабет дала мне ту флешку… Ну, да, я ведь не досмотрела до конца, что было на ней. Месяц скудного сознания, эмоциональных срывов и постоянного времяпрепровождения с Тимуром… А ведь между мужчиной и женщиной близость просто-напросто неотвратима.

Некоторые кадры казались чуждыми даже для меня, не говоря уже о Демидове. В эти дни он так сдерживал свои мысли и чувства, думаю, что по большей части именно из-за этого видео.

Анна же говорила, что на свадебном банкете Тимур о чем-то разговаривал с ним, и, учитывая характер Архипова, то, о чем он мог сказать, отнюдь не являлось чем-то приятным.

В сердце мужчины таилась злоба. Злоба, о которой он не желал говорить со мной.

Душ по времени несколько затянулся. Выйдя из ванной, я ощутила легкую нехватку кислорода, из-за чего, державшись за стену, по итогу я плюхнулась в кровать. Что ж, возможно сон окажется хорошим лекарством, после которого все станет гораздо лучше. И в эту ночь, собственно, как я и думала, Руслан не пришел в спальню. Мужчина, похоже, не хотел показывать мне свое плохое настроение, а тем более ссориться. Потому что одной ссоры уже было вполне достаточно.

***

На следующий день, когда я спустилась вниз, Любу уже увезли в школу, из-за чего дома осталась лишь Сафина Платоновна. Увидев, что я спускаюсь на первый этаж, гувернантка вышла ко мне навстречу, улыбнувшись:

— Эмилия Андреевна, Руслан Артемьевич совсем недавно вот уже ушел, но попросил меня приготовить для Вас кашу, сказал, что Вы любите ее, поэтому попробуйте.

Сказав это, женщина принесла тарелку каши и, несколько неоднозначно улыбнувшись, протянула мне записку:

— Сегодня утром Руслан Артемьевич побоялся разбудить Вас, поэтому просил передать Вам это.

На записке можно было прочитать лишь простое: «Хорошо покушай и дождись меня сегодня вечером. Поужинаем вместе».

Словно все прекрасно. Как и всегда. Вот только мы оба знали, что наши сердца тяготел ужасающий слой пыли. Мы, похоже, как будто зашли с ним в тупик и заблудились в нем.

Кивнув, я посмотрела на Сафину и улыбнулась

После, поблагодарив ее, я села за стол, чтобы приступить к завтраку. Если честно, то аппетита у меня не было от слова совсем. Съев пару кусочков, меня слегка начало тошнить, но я все же через силу поела. Вот только через каких-то полчаса все это пошло наизнанку и меня вырвало.

Приближался ежегодный отпуск, а в столице стоял мороз, поэтому выходить на улицу все-таки казалось не самым лучшим вариантом. Я прошла в кабинет и внимательно осмотрела оставленный бабушкой фиал для благовоний из сандалового дерева, который, по словам Анны, открывался отнюдь не ключом. А тогда, спрашивается, чем?

Если так взглянуть, то по качеству и конструкции как-то не создавалось впечатления, что это ремесло последних годов. Наоборот, шкатулка выглядела так, будто ее изготовил какой-нибудь пожилой столяр в 60-х годах.

Повозившись с ней некоторое время, на меня, в итоге, нахлынуло раздражение, и я сдалась, после чего решила поискать в кабинете какую-нибудь книгу, чтобы почитать. В тот момент я случайно взглянула на контракт, лежащий на столе Руслана, который я уже видела пару раз, и в котором говорилось о плане приобретения «Arhitech».

Я невольно подошла и пролистала его. Ну, собственно, слияние и поглощение в бизнесе — это довольно-таки обычное явление. В этот вопросе, независимо от исходов и результатов, я никак не могла принять участия.

Слегка вздохнув, я закрыла контракт и положила его в ящик, вдруг краем глаза увидев кипу каких-то фотографий, лежащих в нем. В ту секунду я слегка оцепенела. Поначалу я думала, что все ранние фотографии Руслана находились на вилле в Питере, но никак уж не думала, что он перевезет их все сюда. Волей-неволей я достала их, чтобы вновь взглянуть, но когда я открыла альбом, то обнаружила несколько детских фотографий, которые оказались зажатыми.

И образ, запечатленный на них, мне был хорошо знаком. Да, я никогда не видела этого ребенка после момента его рождения вживую, но я видела его в своих снах. У мальчишки на лбу аж красовался синяк от его усилий и стараний увидеться со мной.

Глаза новорожденного еще не были открыты, а черты его лица слишком уж напоминали внешность Руслана, и хотя они были сморщенные, их можно было четко рассмотреть.

Откуда у Демидова могли быть эти фотографии? Когда Архипов спросил меня, хочу ли я увидеть ребенка, я не согласилась. Потому что боялась, что если я это сделаю, то до конца жизни больше не смогу успокоиться. А теперь, когда я вдруг смотрю на них, я чувствую, как какая-то неописуемая боль распространяется в моем сердце, вытесняя оттуда что-то неприятное.

Я положила фотографии на место. Странно, их не могло быть у Демидова.

А если и была хотя бы одна доля вероятности, то явно их дал Тимур. И, вероятно, причиной, по которой он так внезапно решил покончить с «Arhitech», заключалась в том, что тот сказал что-то, что не следовало говорить.

Вернувшись в спальню, я забралась под одеяло, внезапно растеряв все ориентиры.

Тимур однажды спрашивал меня, почему же мне так необходимо быть вместе с Русланом. Но я не знаю. В этом мире я не знаю, с кем еще я могу быть, кроме него.

Жизнь — короткая штука. И когда мы рождаемся, то должны ощущать радость и счастье. Но то и делая, что блуждая и ходя окольными путями, мы все забываем, как выглядит восход солнца. А помним лишь только закат.

Ночью я спала плохо, и, ворочаясь под одеялом, в итоге, задремала. Проснулась — на улице уже стемнело.

Сафина Платоновна несколько раз постучала в дверь. Я встала, открыла и увидела, что она, смотря на меня, произнесла:

— Эмилия Андреевна, Вы голодны? Не хотите ли спуститься вниз и перекусить?

Аппетита все также не было, из-за чего я неосознанно покачала головой, но, вспомнив предложение Руслана поесть вместе, я невольно проговорила:

— Я дождусь Руслана, чтобы потом поесть вместе.

Но женщина немного смутилась и сказала:

— Руслан Артемьевич уже вернулся. Он давно как сидит в гостиной и все время курит. Может, спуститесь и посмотрите?

Что? Вернулся?

— Когда он вернулся?

— Около пяти.

Мда, плакать мне или смеяться в такой ситуации? Эмоция казалось слишком тяжкой, я совершенно не понимала, как ее проявить.

То, что он вернулся домой, явно означало, что он помнит об утреннем обещании вместе поужинать. Но он не поднялся в спальню, вероятно, потому что все еще на его душе лежал камень. Что ж, ладно! Посмотрев на гувернантку, я слегка улыбнулась:

— Кушайте. Я не голодна.

Если мы не будем друг с другом видеться, возможно, нам в душе станет чуточку лучше.

Сафина Платоновна же открыла свой рот, однако, так ничего и не сказав, просто спустилась вниз. Я же легла обратно в кровать и уставилась в потолок.

Снова заснуть? Теперь это, наверное, будет не так уж и легко. Не знаю, сколько в итоге я вот так пялилась, но в комнате окончательно стемнело.

Дверь в спальню открылась, и раздался звук шагов. Я закрыла глаза и стала неглубоко дышать. Знаю, что это Руслан, но, возможно, будет лучше, если я не увижу его. После раздался шум воды в ванной комнате, а вскоре я, закрыв глаза, знала, что он вышел оттуда.

Мужчина долго просидел на краю кровати, но так и не лег в постель. Я же думала, что этой ночью он все-таки пойдет спать в кабинет. Но прошло совсем немного времени, как раздался звук закрываемой книги, а после я ощутила, как кровать сбоку прогнулась. После прикроватный свет выключился.

Тогда до моих ушей донесся звук поверхностного дыхания… Вот так делить одну постель, имея совершенно разные сны. Или же, если по-простому, в общем деле преследовать разные цели… Так ведь?

Время шло минута за минутой, а я все никак не могла заснуть. В ушах стоял звук его ровного дыхания. Похоже, заснул. Невольно развернувшись с боку на бок, я открыла глаза. Но встретившись с ним взглядом, я тут же застыла. Однако прежде чем я успела хоть что-то сказать, мужчина протянул руку и обнял меня:

— Сафина сказала, что утром тебя вырвало, а вечером ты и вовсе ничего не поела.