Живое Серебро

Глава 29

Во второй половине дня нам повезло: мы совершенно случайно наткнулись на ручей с не только кристально чистой, но и пригодной для употребления водой, и тут же, совсем рядом, обнаружили целую стопку съедобных грибов. В том, что они съедобны, я была уверена наверняка, так как краем глаза видела их в съестном разделе энциклопедии, подсунутой мне Золотом: крепкие белые ножки и красновато-коричневые шапочки – названия я так и не вспомнила. Мы наполнили термос водой и набрали не меньше двадцати грибов, все среднего размера и приятно твёрдые на ощупь. Стейнмунн нашёл ещё какие-то грибы, совсем жёлтые, но мы единогласно решили даже не касаться их – голод всё ещё был не настолько силён, чтобы вступать в рискованную игру с ядами. Съедобные грибы мы решили оставить на вечер, так как над лесом поднялся ветер и каждый шорох листвы нам стал казаться намёком на человеческое присутствие, так что, вдоволь напившись из ручья и закончив со сбором природных даров, мы уверенно продолжили идти прямо на север, на ходу подтачивая наши невнушительные запасы сухарей.

Мы шли практически без остановок, так как могли себе это позволить: привычная сила молодости и острое желание выбраться из этого кошмара как можно скорее всё ещё были на нашей стороне. Незадолго до наступления вечерних сумерек, оценив общую обстановку и стихший ветер, мы всё-таки решились остановиться с целью развести костёр, что у нас, несмотря на отсутствие опыта, получилось очень даже ловко: для основы костра Стейнмунн мудро использовал трухлявые и очень сухие остатки дерева с белой корой, так что огонь здорово схватился уже с третьей спички. Грибы мы пожарили все сразу: насадили их на заранее обточенные сырые ветки, срезанные мной с раскидистого куста, и ворочали каждый гриб отдельно, так что провозились достаточно долго – до глубоких сумерек. Каждому досталось по десять грибов, но так как разделом занималась я, я позаботилась о том, чтобы Стейнмунну отошли грибы побольше: в конце концов, тот факт, что крепкие парни, подобные моему другу, едят гораздо больше девушек, пусть даже с такой крепкой комплекцией, как у меня, не является секретом – если я так отчётливо проголодалась, тогда могу себе представить, как голоден он!

Стоило нам только решить, что один гриб готов, как он сразу же съедался, пока вместо него начинал жариться следующий гриб. На вкус было странно, но вполне приемлемо, а с учётом голода, так и вообще почти вкусно. В итоге мы съели все грибы, что у нас были, и из еды у нас снова осталась только одна бутылка воды, половина пакета сухарей и одна скромная упаковка хлебцев. Факт проблемы добычи пропитания заставлял меня непроизвольно хмуриться и думать о Металлах. Не знаю, как так получилось, но стоило мне только вспомнить о них, как уже совсем скоро я снова обратила все свои мысли к одному лишь Платине. Вот с кем было бы по-настоящему комфортно проходить весь этот мрак – с таким защитником бояться нечего, он тебя и убережет, и накормит, и, быть может, даже согреет.

Из транса, навеянного мыслями о Металле, меня вывел Стейнмунн: пощёлкав пальцами перед моими глазами, он указал ими куда-то вперёд. Я чуть не успела испугаться, решив, что он может указывать на подкравшихся противников или зверей, но он привлёк моё внимание на что-то более странное.

– Что это? – замерев, поинтересовалась я, рассматривая дерево, стоящее чуть южнее нас – на нём будто сплетённые из больших листьев гамаки висели, но в сгустившихся вечерних сумерках это зрелище выглядело откровенно жутковато, будто коконы гигантского паука… И вдруг перед моими глазами совершенно неожиданно блеснула вспышка воспоминаний, снова вызванная чтением энциклопедии Золота: – Погоди-ка! Я знаю, что это! – я резко вскочила на ноги, и Стейнмунн последовал моему примеру.

– Знаешь? Откуда?

– Читала энциклопедию, которую мне дал Платина…

– Платина?

– Золото!

– Ты сказала Платина.

– Нет, Золото, – мгновенно нахмурилась я и отвела взгляд, потому что поняла, что, думая об одном Металле и говоря о другом, я действительно оговорилась, и эта оговорка откровенно смутила меня, тем более что она случилась в диалоге со Стейнмунном. – Это Сонное дерево. Такие деревья выращивают коконы, которые выдерживают человеческий вес. Сечёшь?

– Не очень…

– Отличный вариант для ночлега.

– Правда? А по-моему, очень сомнительный. Знаешь ли, не хочется рухнуть с трёх метров только потому, что ты поверила какой-то там энциклопедии, и не важно, кто её тебе дал: Платина или Золото.

Он уколол меня! Вот так вот взял и просто… Что за чушь?! Я метнула в друга молнию в виде красноречивого взгляда, но он, наверняка с расчётом на то, чтобы не поймать её, занялся тушением углей догоревшего костра. Вот значит как… Ну ладно. Всё равно он мой друг и другого у меня нет, и, к тому же, мы вместе сейчас в одной на двоих заднице, к чему стоит приплюсовать тот факт, что я никогда не была из обидчивых и становиться таковой в самый неподходящий момент – точно не мой стиль. Рассудив подобным образом, я подняла свой рюкзак с мха и, молча указав рукой на Сонное дерево, повела строптивого друга за собой.

Ствол и ветки этого удивительного дерева устроены таким образом, что карабкаться по ним комфортно, но вот проверять гамаки на прочность – действительно страшно. И тем не менее, именно я первой полезла в нависший над землёй и выглядящий совсем непрочным гамак, так как именно я продвигала идею того, что эти штуки действительно способны выдержать человеческий вес.

Стоило мне только лечь в гамак боком и понять, что он не обрушился вниз и даже не затрещал, как мысленно я сразу же обругала себя: зачем я спала в апартаментах Золота, а не читала ту всезнающую энциклопедию?! Быть может, тут еда повсюду растёт и плодится, а я этого не знаю только потому, что вместо учения поддалась сну!

Стейнмунн с крайней осторожностью забрался в гамак, подвешенный рядом с моим. Как только он устроился и замер, я стала аккуратно доставать из своего рюкзака маскировочный брезент. В итоге мы растянули его между нашими гамаками и как бы прикрылись им.

Эта ночь на самом деле была холоднее предыдущей, но за счёт выгодного расположения – скрученного в кокон гамака, да ещё и закрытого плотным брезентом, – по моим ощущениям во время этой ночёвки мне было гораздо теплее, чем во время предыдущей. Плюс к этому, несмотря на страх перед внезапным обрушением гамака, я по итогу очень быстро начала дремать и, как результат, умудрилась крепко заснуть.

Вдруг мне стал сниться Берд. Он почему-то хмурился и, со скрещёнными на груди руками, что-то доказывал мне. Внезапно рядом с ним вырос Арден, и его слова я хорошо расслышала – он говорил, что мне стоило обратить на него внимание и всё-таки начать с ним встречаться, когда он ясно выразил свою заинтересованность моей персоной… Внезапно голос Берда тоже начал отчётливо звучать – он всё ещё был хмур и, оказывается, говорил мне не связываться с этим парнем. Я снова перевела свой взгляд на Ардена, но неожиданно вместо него передо мной возникло лицо Платины…

Я резко распахнула глаза от странного ощущения. Первое, что я поняла: мой большой палец правой руки запутался в цепочке, на которой было подвешено кольцо Берда – кольцо само собой налезло до середины пальца, однако я не удивилась этому, так как взяла в привычку перед сном зажимать в ладони единственную уцелевшую материальную ценность, крепко связывающую меня с дорогими мне призраками моего прошлого… Второе, что я поняла – меня разбудила вибрация, исходящая от моих часов. Аккуратно повернув едва подсвечиваемое табло перед глазами, я увидела оповещение: “Количество живых участников – 56”. 56! То есть, за сутки погибло целых одиннадцать человек?! Каким образом это произошло?! Почему в лесу было так тихо и всё случилось настолько незаметно?! Состоят ли в списках сегодняшних погибших те трое, которые схлестнулись с нами утром, или забытые всё-таки не прикончили их?!..

Пятьдесят шесть человек всё ещё движутся к финишу… Это всё ещё очень много. Из всех всё ещё остающихся в живых людей финишируют только семь усердных трудяг или же родившихся под счастливой звездой везунчиков. Двумя финалистами обязательно станем я и Стейнмунн. Интересно, кто, кроме нас, финиширует ещё? А впрочем, это не важно. Важно только то, что я и Стейнмунн сделаем это – пройдём этот Металлический Турнир, вернёмся в Кар-Хар, станем наигранно вести праздный образ жизни победителей, якобы соглашаясь с навязываемыми нам правилами Дилениума, а дальше… Что-нибудь придумаем. Может, вообще сбежим куда-нибудь… Пока ещё не знаю куда и как, позже обсудим, когда придёт время. Однако… Захочет ли Стейнмунн бежать со мной? Зачем парню бежать с той, кто его больше не любит? Может, после возвращения из Ристалища он вообще влюбится в какую-нибудь кар-харскую белокожую, пышногрудую и перекрашенную куклу, и захочет остаться с ней, а я… Нет, Платина на меня, конечно же, даже не взглянет…

Накатывающая дрёма уже вторую ночь к ряду постепенно стала превращаться в бред, за которым не скоро последовала кромешная темнота глубокого сна. Мне больше не снились ни Берд, ни Арден, ни Платина, и только всю ночь напролёт чудились какие-то странные звуки, которые забылись сразу же, стоило мне только раскрыть глаза и понять, что ещё одни сутки в Ристалище остались позади – нам необходимо продержаться ещё шесть раз по столько же.