Живое Серебро

Глава 71

Металлический Турнир прошёл. Не думала, что когда-нибудь скажу это, но именно Металлический Турнир зажёг внутри меня самый яркий огонь из всех, что пылали во мне в последние полтора десятилетия моей жизни. Этот огонь принадлежит обоснованной надежде.

На время прохождения Ристалища я вступила в союз со Свинцом, чтобы проверить кое-что очень важное. В итоге, за семь дней до финала, мы вышли на след Платины и Теи, и нагнали их. Свинец, как было мной задумано, повёл себя агрессивно, что для него было совсем несложно по причине его ненависти к Платине, а я внимательно наблюдала. То, как Платина ломал Свинца, окончательно и бесповоротно убедило меня не в его заинтересованности Теей, но в его уже существующей зависимости от этой девочки. Я сглупила – не попробовала спровоцировать Платину на то, чтобы в моменте ярости он “убил” меня, упустила прекрасный шанс… Но до завершения Турнира ещё было время, Теа всё ещё была здесь, так что я уверенно пошла напролом к своей цели быть убитой Платиной. В итоге я добилась своего: защищая Тею, Платина, не задумываясь, сломал мне шею! Весь Кар-Хар был готов сочувствовать мне, пока я ликовала: у меня получилось! Получилось! И к тому же, благодаря моему выбыванию, из того кровавого месива смог выбраться ещё один участник Турнира – моя временная гибель спасла одного человека! Но радость накрыла меня гораздо позже… Прежде было пробуждение на поле битвы: ликторы уже отстреливали Блуждающих и Чёрных Страхов, а также некоторых участников Турнира, не успевших скрыться… Я не могла спасти всех, но я уступила своё место одному из нуждающихся, и я положила начало спасения себя.

Меня не оставили в Ристалище: естественно! Кар-Хар не станет разбрасываться Металлами направо и налево, тем более в условиях надвигающейся на их хрупкий мир тяжеловесной депрессии. На шаттл я поднималась уже в сознании и видела, как Франций заполняет сонным газом капсулы финишировавших участников… В этом году состав победителей был странным. Два финалиста были из фаворитов – Теа и Бакчос, – но ещё двое были из тех, на которых я бы не поставила: выглядящий крепким, но слишком уж смазливый на лицо однокантонавец Теи – Зефир; и не особенно крепкая девчонка по имени Пилар. Теа была серьёзно ранена – похоже, она отключилась даже не от сонного газа, а от сильной кровопотери. То, как над регенерационной капсулой, в которую её поместили, стоял Платина, какую позу он принял и каким взглядом сверлил её помещённое под стекло тело, довело меня до мурашек: вот она, моя живительная жила – невинная девчушка по имени Теа!

Следующие недели оказались для меня ожидаемо тяжёлыми. Всякий раз возвращаясь из Ристалища, я переживаю странный эмоциональный раздрай, едва ли не доводящий меня до панических атак. В этот раз всё было так же: тонна выпитого снотворного вперемешку с алкоголем, чтобы отключиться и иметь возможность проспаться, пусть и нездоровым сном; несколько раз в день принятие обжигающих и ледяных ванн; зарывание под одеяло с головой и зажмуривание до боли глаз, чтобы не видеть всех этих молодых ребят, превратившихся в кровавый фарш… Только на третий день я стала потихоньку приходить в себя, что стало для меня своеобразной неожиданностью – прежде мне требовалось больше времени. Причиной моего желания поскорее протрезветь стало непреодолимое желание разобраться с самой собой – я чувствовала нечто странное и хотела как можно скорее понять, хороший ли это знак или…

Накануне ко мне заходил Свинец и сообщил о том, что жизнь Теи удалось спасти и её физической целостности сейчас ничто не угрожает. Здоровая и адекватная часть меня сразу мысленно пожелала этой девочке скорейшего выздоровления, но тут же на сцену вышла зацикленность, диктующая мне надеяться на то, что про Тею забудут, вернее, про неё забудет именно Платина, рядом с которым я якобы должна быть… Но во второй, тёмной и зависимой части, было что-то не так… Она… Будто истончилась и… Посветлела.

Подождав ещё некоторое время, я покинула свои апартаменты и отправилась на поиски ответов.

В Кар-Харе проходил пир во время чумы: в Ристалище были замечены Блуждающие верхом на Чёрных Страхах, а правительство закатывало вечеринки в честь финалистов этого сезона Металлического Турнира. Победителям выдали апартаменты, одарили богатством и пищей – Бакчос сразу же сошёлся с Пилар, а Зефир неожиданно перетащил из подземелья Рудника каким-то образом спасённую от иссушения подопечную Золота – Луну. Все финалисты очередного сезона Металлического Турнира предсказуемо закрылись в своих апартаментах и панцирях, наверняка часто мылись, много ели и спали, а кто имел возможность, те обнимались, плакались друг другу в рубашки, прятались под одеялами – переживали свои травмы, как могли. Но куда интереснее были перемены, произошедшие внутри сообщества Металлов.

Отношения Платины и Золота неожиданно и очень серьёзно раскололись – они даже не думали скрывать, что причиной раскола явилась именно Теа. Как и весь Кар-Хар, я видела кадры из Ристалища, отснятые для шоу, некоторые из них я даже пересмотрела повторно, чтобы понять наверняка: недосягаемый для меня Платина оказался досягаемым для этой девочки, даже не являющейся Металлом. Великолепный бред, способный довести меня до истерического смеха посреди глубокой ночи…

Тею залатали и сослали в Кантон-А, чего прежде не делали с финалистами Металлических Турниров. Никто никак не объяснил этого феномена, но я сделала выводы о том, что всё дело рук Ивэнджелин Эгертар – она сослала Тею подальше, чтобы руки Платины и Золота не имели возможности дотянуться до неё раньше, чем её собственные, плюс ко всему, наверняка у этой ссылки были и более серьёзные смыслы, до которых я пока ещё не успела докопаться…

Недели проходили и сменялись месяцами, я всё лучше и всё чётче подмечала внешние и внутренние перемены, радикально меняющие ту реальность, в которой я изнемогала целых пятнадцать лет жизни. Одна из самых ярчайших перемен: Платина перестал пользоваться моими услугами – с момента возвращения из Ристалища он не отдал мне ни единого приказа. Он и прежде был молчалив, но теперь будто вовсе умолк, стал крайне задумчив и отстранён от внешнего мира. Причина разительной перемены в его поведении конкретно для меня была очевидна: он молча думал, но я знала, что он думает именно о своей Тее. Он словно стал зависим ею, как я им, вот только он не зациклен, а просто поражён неожиданным чувством прямо в сердце. На почве своей зацикленной влюблённости я злилась, понимая, что́ с ним происходит, но когда меня отпускало, всем сердцем надеялась на то, что это брожение в его душе не прекратится и усугубится до состояния настоящей любви. То, что его чувство идёт от сердца, а не от болезненно-ненормальной зависимости, и терзало меня, и оживляло во мне способность надеяться… А потом я вдруг остановилась, замерла, прислушалась к себе и открыла для себя космос, когда внезапно поняла, что на самом деле, я ревновала Платину к Тее только первые недели после возвращения из Ристалища, когда мои нервы были взвинчены. Поостыв и прислушавшись к своему нутру ещё внимательнее, я обнаружила совершенно неожиданные, очень заметные изменения: ещё до Ристалища представляя Платину с Теей, я превращала в стеклянную крошку стаканы в своих руках, но сейчас у меня только сводит скулы – ни одного треснутого бокала! Кто бы мог меня понять?! Ни одного бокала, разбитого мной от мысли союза Платины с Теей! Мне только неприятно! Всего лишь! Мне не хочется орать благим матом от мыслей о том, что Платина может быть с другой! Только сжимаю зубы, только хмурюсь – и только, и больше ничего!

В один день не просто ощутив, но осознав близость к свободе, благословенно разлившуюся по всему моему нутру, я наконец поняла, что́ мне необходимо делать для того, чтобы наконец сбросить со своей шеи ярмо рабской зависимости – провоцировать Платину! Он не “доубил” мою зацикленность на финише Ристалища – мне нужно ещё раз, но, скорее всего, всё-таки ещё несколько раз погибнуть от его руки! Вот он, путь к свободе: Платина должен собственноручно убить искусственную влюблённость, которой одурманил меня! Путь к свободе существует – я могу стать свободной! Но только… Зная Платину, он не захочет просто так разменивать ценную в его глазах фигуру в сложной партии – он не захочет освобождать меня, и если узнает, каким образом я пытаюсь сбежать от него, обязательно, он обязательно захлопнет перед моим носом единственную, случайно образовавшуюся и найденную мной лазейку! Он ни за что не отпустит меня – мне самостоятельно нужно суметь сбежать…

Не так уж и просто соблазнить Металла, тем более Платину, на желание “убить” меня. Я стала вынашивать план, прорабатывать варианты, мысленно составлять разнообразные сценарии, но вновь и вновь всё строилось исключительно на его единственной уязвимости – на Тее. В итоге я так увлеклась своей “почти свободой”, что внезапно стала улыбчивее и даже пару раз встретилась с Барием и Радием, чтобы выпить с ними пиво и поиграть в нарды, практически оборвала общение со Свинцом, целиком посвятила себя мыслям о побеге и в результате не заметила, как, начав дышать “почти” полной грудью, привлекла к себе опасное внимание. Платина заметил, что я стала значительно реже искать его компании, заметил, что я перестала заглядывать в его глаза в надежде увидеть в них небезразличие, заметил, что я будто стала здоровее, и одним зимним днём высказал мне все эти замечания. Я сразу же спохватилась: стала ходить к нему, будто бы случайно сталкиваться с ним в коридорах, заглядывать ему в глаза – я всё ещё оставалась зацикленной, так что все эти манёвры всё ещё приносили мне болезненное, совершенно ложное ощущение счастья, но я уже чувствовала, что всё это нужно мне не в таком количестве, как это было раньше. Я просто изо всех сил пыталась поддерживать образ истинно зацикленной жертвы и несказанно боялась того, что Платина, являющийся первоклассным шпионом, раскусит мой блеф. Впрочем, достаточно скоро я поняла, что, несмотря на все мои старания, он основательно подозревает за мной неладное – я никогда не обладала достойными навыками лгуньи! – так что я скоро стала надеяться просто на то, чтобы он не догадался, с какой стороны клубка свободы торчит моя спасительная нитка.