Живое Серебро

Глава 89 Дементра-Дема-Деми

Теперь я чувствую пустоту. Думала, что освобождение от пагубной зависимости принесёт мне безусловное облегчение, но вместо облегчения там, где прежде царствовали ныне вырванные корни удушающего чувства, теперь образовалась огромная чёрная дыра. И в этой дыре ничего. Вообще ничего. Пустота размером с мою душу. Кажется, Радий хочет заполнить эту пустоту. А я не знаю, можно ли так поступать. В голове раз за разом прокручивается мысль, подуманная мной в Руднике до того, как я стала Металлом, подуманная не о Трое Имбриани, а о Веркинджеториксе Астуриасе: “Неужели кантонские парни – максимум, что мне может светить, и парни вроде Платины никогда даже не посмотрят в мою сторону, несмотря на всю мою очевидную красоту, ведь их окружение состоит из более благородных, чистых и гораздо более красивых девушек вроде Франций”. Глупая девчонка, одновременно склонная и к самоуничижению, и к тщеславию – вот какой я была в самом начале своей прошлой жизни. Лучшие парни из всех, которых я знала, были именно кантонскими. Радий – лучший из всех. Я не могу позволить такому хорошему человеку быть рядом со мной. Нет, ему нельзя быть с такой, как я, ко всему прочему ещё и представляющей из себя ходячую бомбу: моя жизнь конечна, в то время как его жизнь не ограничена рамками. Не быть нам вместе. Но и торопить расставание я не хочу. Рядом со мной впервые за последние полтора десятилетия появился самый настоящий друг – если не наслажусь хотя бы каплей этого счастья, не прощу себя вовек.

Этой ночью я много думала и ко многому пришла. Главным воспоминанием стали слова одного из самых важных людей в моей жизни: “Катохирис Дема-Деми-Дементра, дочь Берда Катохириса. Так есть и так будет всегда – где бы ты ни была и кем бы ни стала, как бы ни сложилась твоя судьба, помни об этом неизменно и не забывай”. Не забуду.

Целый день, с самого рассвета и до полуночи, мы были заняты обустройством дома: вытаскивали из бункера нравящиеся вещи и расставляли их по комнатам. Сначала Радий ставил всё, в частности мебель, там, куда ему указывала я, а потом я вдруг заметила, что он начал своевольничать. Это началось после того, как мы полностью обставили спальню на первом этаже: огромная кровать у стены, платяной шкаф почти на всю стену напротив, вместительный комод, прикроватные тумбы, широкий стол у окна и стул… Вот этот стул и стал знаком: вместо одного стула он поставил у стола два стула. Внутри меня сразу же всё ёкнуло, но я сделала вид, будто не заметила этого, но дальше делать вид становилось всё сложнее и сложнее. Он сам выбрал высокое кресло и место, в котором оно будет стоять, сказав, что в таком будет удобно читать книги – установил эту красоту возле окна, рядом с камином. Затем установил на подоконнике сувенирные машинки, на которые я в бункере даже внимания не обратила. Потом выбрал коврик под входную дверь и сам полностью оборудовал чулан для верхней одежды: прибил вешалки, расставил деревянные лавочки… Определил место для книжных полок. Выбрал себе кружку и поставил её рядом с моей на кухонном подоконнике, пообещав уже на следующей неделе сколотить мне достойную кухню и установить технику в санузле. Я только закусывала нижнюю губу, чтобы внезапно не раскричаться в истерике: да что же он такое творит?! Пусть убегает! Или я сама убегу! Да, сама! Это его дом, он его построил, пусть и остаётся здесь, а я пойду…

От одной только мысли о том, что мне некуда идти, и на самом деле я очень хочу остаться здесь, да ещё и вместе с этим мужчиной, на мои глаза наворачивались слёзы, так что к концу дня я стала ещё сильнее закусывать губы.

Мы здорово обставили весь первый этаж, получилось очень красиво. Пустой осталась только комната на втором этаже, которая могла бы стать прекрасной детской, но, скорее всего, в итоге превратиться в отличную гардеробную или библиотеку. Думая об этом, я складывала полотенца ровными стопочками и переносила стопочки с кровати в шкаф, уже почти под завязку заполненный всякой всячиной: полотенца, комплекты постельного белья, скатерти – в общем, всевозможный текстиль, который со временем будет лучше перенести на хранение на второй этаж. Занимаясь всем этим, я не замечала Радия, который из соседней комнаты тайком наблюдал за мной необычным взглядом. Я целый день проходила в самом обыкновенном ситцевом платье, да ещё и с серой косынкой на волосах, нарочно желая умалить свою и без того пострадавшую красоту, а для Радия такой скромный наряд, наоборот, открыл во мне новые грани, о чём я, конечно, не могла и подозревать, но если бы я повернулась в этот момент и увидела этот взгляд, я бы вздрогнула, в одно мгновение поняв совсем всё…

В итоге покончив с текстилем и удовлетворённо закрыв шкаф, ровно в полночь я вышла в гостиную, освещённую одним лишь камином, и снова встретилась с предметом своего переживания. Поправив косынку на голове, я улыбнулась:

– Знаешь, а ведь мне давным-давно снился этот домик.

– Когда?

– Во время нашего Металлического Турнира, в Ристалище. Так что я ещё с тех времён знаю, что в этом доме обязательно будет обитать счастье. Никак иначе и быть не может.

– Деми… Послушай меня… – он вдруг отвёл взгляд и проморгался, а тон его голоса стал таким серьёзным, что мне сразу же стало не по себе. – Это твой дом. Я отреставрировал его специально для тебя, – теперь он смотрел прямо мне в глаза, и от этого мне стало только ещё больше не по себе. – Если ты уйдёшь из этого дома, тогда и я тоже уйду отсюда. Но я с радостью останусь здесь, если ты останешься здесь и позволишь мне быть рядом.

– Не нужно так…

– Только так, Деми. Только так. Поэтому выслушай меня до конца. Зацикленности не будет ни у тебя, ни у меня. Хотя она могла бы быть, ведь я влюблён в тебя, влюблён безумно, влюблён страстно… – у меня страшно резко перехватило дыхание! – Дело в том, что тот Металл, который уже был зациклен и посредством своей невероятной силы воли смог сломать свою зацикленность, не сможет повторно зациклиться или зациклить на себе. Я буду любить тебя по-настоящему, безмерно, самой сильной из существующих и известных человечеству любовью, и для этого мне вовсе не нужно быть зацикленным. Без зацикленности даже лучше: мы оба будем знать, что мои чувства к тебе самые настоящие из всех возможных. Но мои чувства ничего не будут значить, если ты не сможешь полюбить меня в ответ. Скажи… У меня есть хотя бы маленький, хотя бы призрачный шанс на взаимность?

Я ничего не смогла ответить. К глазам подступили слёзы, так что я боялась, что они сорвутся, если я всё-таки решусь заговорить. Поэтому я только активно закивала головой, пряча предательски задрожавшие губы в ещё более предательски дрожащей ладони. И вдруг, в один миг он оказался прямо передо мной и протянул мне… Он протянул мне колечко!

– Оно деревянное, чтобы у тебя не было ассоциаций ни с одним металлом. Я своими руками сделал его для тебя. Будешь со мной?.. Навсегда.

Я с радостью позволила ему надеть эту драгоценность на свой безымянный палец и в итоге всё-таки расплакалась. Он сразу же начал целовать меня, и я с первородным восторгом ответила ему взаимностью.

Мы отчего-то не перешли в спальню – остались здесь, прямо напротив камина. Я впервые в своей жизни отдавалась мужчине с такой нежностью, с такой искренностью. Роковая ночь с Платиной и рядом не стояла, все же прочие ночи были лишь ложью! До сих пор я знала, что в моей жизни ни разу не случалось настоящего занятия любовью – всё было лишь бездушным спазмом мышц. На сей раз всё было совсем иначе, совсем по-другому: я впервые в жизни занималась любовью! Так хорошо, так приятно, так искренне у меня никогда и не с кем не бывало… Наконец я нашла его – лучшего из мужчин.