Живое Серебро

Глава 38

Без понятия, сколько часов мы шли, но наступили сумерки.

Вечер быстро перетёк в ночь. Теперь мы сидели у ярко полыхающего костра, который Веркинджеторикс развёл в одиночку. От костра исходило тепло, греющее моё отвыкшее от теплоты тело. Я сидела очень близко к дрожащему огню, двумя руками обняв свои колени и гипнотизируя волнующиеся языки пламени. Болезненно щипало заплаканные веки, так что я наверняка знала, что сейчас белки моих глаз должны быть розовыми, а нос и вовсе красным…

Если я не смотрела на огонь, тогда мой взгляд устремлялся на лежащий подле бедра Астуриаса арбалет, из которого была выпущена стрела в то, что оставалось от Стейнмунна. Всего у моего нечаянного попутчика в распоряжении пять стрел, и одну из них он точно вытащил из черепа моего лучшего друга… Вдруг вспомнилось, как в Руднике именно Веркинджеторикс учил меня и Стейнмунна пользоваться арбалетом.

Я снова вернула взгляд к костру, лобызающему языками пламени мой чугунный котелок, который я до сих пор ни разу не использовала. В запасах Веркинджеторикса напрочь отсутствовала посуда, если не считать литровой бутылки с водой, зато с пропитанием у него всё было более чем просто нормально: сейчас на огне жарились насаженными на ветки три маленькие рыбёшки, а в котелке варилась настоящая лапша быстрого приготовления, заправленная моими специями. И хотя котелок был моим, я не ожидала, что этот странный парень угостит меня чем-то бо́льшим, чем одной рыбкой, однако и есть я снова не хотела – как показала практика, депрессия не дружит со здоровым аппетитом. И хотя мой желудок заткнулся и больше не требовал от меня подкрепления, когда Веркинджеторикс снял с огня котелок и вручил в мою руку одну из двух моих же алюминиевых ложек, таким образом явно сообщая о том, что первой есть буду я, я не отказалась – стала молча есть.

Лапша оказалась не только съедобной, но даже вкусной, с перчинкой… Немо съев половину из котелка, я не отказалась и от одной рыбины. Стоило мне расправиться с рыбой, как уже доевший остатки лапши парень предложил мне ещё одну рыбу, но здесь я уже не согласилась – ладно немного поесть, но переесть я сегодня точно не в состоянии. В итоге две последние рыбы съел он, после чего спустился к ручью, вблизи которого мы остановились, вымыл котелок с ложками и вернулся назад. Он заговорил первым:

– Ну что, объединяемся в союз?

– Союз? – наполовину непонимающим, наполовину безразличным тоном отозвалась я.

– Давай вместе финишируем.

– Зачем тебе союз со слабым звеном?

– Ты неплохо метаешь ножи, я видел в Руднике.

Ну да… Неплохо метаю. Уже двух человек и одного саблезубого зверя убила своими неплохими метательными навыками.

Не дождавшись от меня ответа, парень продолжил говорить:

– Нам осталось продержаться всего пять дней, бо́льшая половина пути уже позади, мы сможем финишировать вместе…

Я резко стрельнула взглядом в направлении собеседника, и, поймав мою “стрелу”, он сразу же умолк. Словом, которое привлекло моё внимание, стало “вместе”. Услышав его, я вдруг сразу же припомнила, каким взглядом этот невзрачный парень смотрел на меня в Руднике и как уже тогда у меня шевелились некоторые подозрения по данному поводу, ведь этот Веркинджеторикс из тех, у кого все невысказанные мысли и чувства буквально на лице написаны – читать можно, как открытую книгу. И даже сейчас, стоило мне только одарить его резким и в какой-то мере колючим взглядом, как он сразу же запнулся, и к его лицу чуть ли не прилила краска, впрочем, быть может, дело в жаре костра…

Я отвела взгляд и на несколько секунд задумалась. Сразу же вспомнила пятерых ублюдков, схвативших Самаир и Карэн. Почему бы и не обзавестись телохранителем? Тем более, мне будет откровенно плевать, если вдруг его прикончат, пусть даже на моих глазах: он не Стейнмунн и даже не Трой Имбриани – ни привязанности, ни каких-либо иных чувств у меня к нему нет и не будет, уж это мне ясно как день.

Ладно, раз уж так складывается, быть может, этот союз может оказаться неплохой страховкой – не прикончит, если мнит себя влюблённым, а если попытается изнасиловать, так просто прирежу его, и дело с концом.

– Ладно, союз так союз, – откровенно незаинтересованным тоном, не отрывая взгляда от костра, наконец отозвалась я.

– Можешь звать меня Верк или Торикс, а то многие язык ломают в попытках выговорить моё полное имя.

На это замечание я неожиданно, хотя и без ярко выраженной эмоции, ухмыльнулась:

– Можешь обращаться ко мне Дема или Деми. Лучше Дема, – сразу же поправила я, не захотев слышать из уст этого чужого парня более мягкую форму моего имени, которой ко мне обращались только самые близкие люди: Берд, мама, Октавия, Эсфира, Арден, Арлен, Гея, Стейнмунн – все они мертвы.

…Мы ещё немного посидели у костра в полном молчании. Когда мои болящие веки начали медленно тяжелеть, это стало для меня признаком того, что мне пора укладываться на боковую: залезать на дерево сегодня я точно не буду, просто лягу, где сижу, закрою глаза и, быть может, открою глаза поутру. Перед тем как провернуть это всё, по моей наводке мы сверили показатели своих часов и компасов – они выдавали одинаковую информацию, а значит, с большой долей вероятности, были исправны. Это, наверное, успокоило меня, хотя на самом деле я не знаю, может быть я ничего и не почувствовала, никакого успокоения или чего-то близкого к этому состоянию… Равнодушие.

Натянув на голову капюшон, я сначала легла на спину, затем, под шуршащий аккомпанемент сухой листвы, служащей мне мягким, но совершенно не греющим матрасом, перевернулась на бок, который не пострадал в драке и оттого не ныл, и оказалась лицом к глиняной стене обрыва, в котором мы устроились. Торикс остался сидеть у полыхающего костра. Это Стейнмунн познакомил меня с ним. Получается, сегодня Стейнмунн спас меня от самого себя руками Торикса. Даже в своей смерти он позаботился обо мне… В голове внезапно начало звучать эхо минувших дней:

“ – Зовут Веркинджеторикс Астуриас. Парню двадцать два года. Обращаю твоё внимание на то, что он не пятикровка – тэйсинтай, – но, вроде как, несмотря на всю свою хмурость, нормальный.

– Что значит “нормальный”?

– Может, не попробует зарезать во сне”.

В итоге именно Астуриас “зарезал” Стейнмунна, и пусть он убил его не в настоящем сне, но во сне, порождённом безумием, пусть этим убийством он освободил моего Стейнмунна, всё же это сделал именно он…

Подумав о том, что я была бы не против, чтобы этот парень, наверняка сейчас сверлящий своим тяжёлым взглядом мою спину, оказал мне любезность и меня тоже зарезал или застрелил во сне, я постаралась побыстрее заснуть, и у меня это получилось…