Живое Серебро

Глава 39 Десятый день Ристалища

Верк не зарезал меня во сне – я благополучно пережила ночь и проснулась с сиюсекундным сожалением о том, что мой знакомый не оказался коварным убийцей. Я не понимала этого, но в этот период у меня протекала моя первая в жизни депрессия, однако осознание того, что я перестаю цепляться за жизнь, не столько удивляло меня, сколько заставляло немного хмуриться.

Костёр то ли не погас с ночи, то ли был разведён заново. Над пляшущими языками пламени ворочалась разделанная тушка некрупного зверька, уже успевшая зажариться до тёмно-карамельного цвета – Торикс не переставая крутил её на импровизированном вертеле из тёсаной ветки. Я не стала спрашивать, как он добыл это мясо – бок зверя был красноречиво продырявлен.

Стоило мне ровно усесться и отряхнуть со своей куртки налипшую на неё за ночь листву, как парень протянул мне свою добычу, явно предлагая мне приступить к трапезе первой. Его готовность делиться едой снова немного удивила меня, но в следующую секунду, представив в тельце добытого зверька поразившую его стрелу, я замерла: а вдруг он прикончил этого зверя той же стрелой, которой накануне сразил Стейнмунна? К горлу сразу же подступил тошнотворный ком – я отрицательно замотала головой и даже слегка оттолкнула руку, протягивающую мне свежее мясо. Пожав плечами, парень посмотрел на свои часы и зачитал:

– Количество живых участников – тридцать четыре. Ты проспала эту информацию.

И вправду, проспала. Но если он наверняка знает, что я проспала, значит, он наблюдал за мной этой ночью… Спал ли он вообще? Я непроизвольно сдвинула брови. Тридцать четыре участника – минус один. Они заминусовали Стейнмунна? Или кого-то другого, а Стейнмунн ушёл в минус сразу после получения укуса?..

Буквально заставляя себя не думать о страшной смерти лучшего друга, я подтянула к себе свой рюкзак и достала из него плод хлебного дерева. Лезвием, вытащенным из перчатки, отрезав от него большой кусок, я протянула его Ториксу, но он так же, как и я, отказался от подачки. Вот и хорошо. Меньше поводов для сближения.

Мы потратили около двадцати минут на завтрак, во время которого перед моими глазами проносились смерти всех дорогих мне людей – почему-то вдруг вспомнились маленькие стопы уже убитых Октавии и Эсфиры. Постоянно мелькали воспоминания об искажённом выражении лица Стейнмунна, нож в животе матери, изрешечённая спина Берда, неестественно выгнутые тела Геи, Ардена и Арлена, появились образы парней, которых я прикончила звёздочками…

Вопрос о том, как бы мне не спятить, неожиданно стал для меня настолько актуальным, что на протяжении всего этого дня я возвращалась к нему снова и снова, и снова… Как бы не спятить. Как бы мне не спятить. Как бы не спятить…

Мы шагали на север в полном молчании, и мне это нравилось – никаких лишних слов или расспросов, никаких лишних вздохов, взглядов и звуков. Цель – север, шаг за шагом…

В пути мы провели уже больше половины дня. И без того угнетённое состояние заметно утяжеляла разлившаяся в пространстве свинцовая серость – будто из этого леса высосали всю радость, все птичьи трели, всё солнце… Странный шум стал слышен задолго до того, как мы приблизились к его источнику вплотную, потому как обойти его нам было как будто невозможно – помеха лежала ровно на севере. Выйдя из высокой лесной поросли на открытую каменистую местность, мы наконец увидели источник этого неистового рёва – очень широкая и пугающе бурная река, очевидно, на востоке оканчивающаяся обрывистым водопадом. Такую реку не перепрыгнуть и в десять прыжков, не перейти не замочившись и вообще, быть может, в принципе не перейти… А север там – за этой рекой.

Я гулко сглотнула, осознав серьёзное препятствие, предвещающее мне очередную крупную проблему. Вот и приплыла.

Поняв, что реку нам не преодолеть, по крайней мере в этом месте, близком к обрыву водопада, мы пошли вверх по течению, надеясь найти в русле реки место поуже и понадёжнее для перехода, но даже спустя милю река не сузилась и даже будто начала расширяться. Чем дальше мы уходили от исходной точки, тем серьёзнее отклонялись от курса, и насколько нам хватало взгляда, это отклонение было бессмысленным. Остановившись у наиболее каменистого места в русле, мы переглянулись и ещё до того, как кто-то из нас успел вслух произнести хоть что-то, поняли, что будет происходить дальше.

– Думаю, мы сможем перебраться, – первым произнёс эту истину вслух Веркинджеторикс.

– Думаю, сможем, – подтвердила я, глядя на бурный поток реки, который намекал на то, что, быть может, мы слишком самонадеянны. – Жаль одежду мочить… И последние спички.

– Мой рюкзак выполнен из водостойкой материи и не промокает, я уже проверял. Предлагаю спрятать в него твой рюкзак, после чего раздеться и засунуть в него всю нашу одежду.

Я на мгновение замерла, представив себя переходящей эту жуткую реку нагишом. Но смысл мочить ботинки и одежду, в которых мне ещё, быть может, предстоит переживать как минимум четыре с половиной дня? Вот ведь!

– Ладно. Разденемся. Но только не смотреть друг на друга.

– Договорились. На всякий случай: ты плавать умеешь?

– Более-менее. Последнее испытание в Руднике я ведь как-то прошла. А у тебя как с плаванием?

– Похожая ситуация. Ну что, не будем тратить время?

– Не будем…

Запихав мой рюкзак в рюкзак Верка, уже спустя несколько секунд мы стояли друг к другу спинами и раздевались догола – Верк сказал, что трусы сушить также не намеревается, и я оказалась с ним солидарна, так что в итоге тоже осталась без нижнего белья. Благо его рюкзак представлял из себя не столько рюкзак, сколько бездонный мешок, так что, скрутив свои одежды в два клубка, мы, не оборачиваясь друг к другу, запросто запихали в него всё, что у нас было.

Верк вызвался идти первым, в чём я не собиралась ему отказывать, как изначально не собиралась отказывать ему и в его желании нести наши общие, жизненно важные припасы, но в последний момент, когда я положила свою одежду наверх рюкзака и застегнула его молнию, увидев руку Верка, тянущуюся за нашими пожитками, я вдруг, сама того не понимая, отвела рюкзак в сторону… В одно мгновение в моих мыслях нарисовалась картина, в которой я, по причине неудачного срыва этого парня в водопад или в результате его извращенного желания надругаться надо мной, остаюсь голой посреди леса.

– Рюкзак понесу я, – тоном, не оставляющим шансов на сопротивление, резко отчеканила я.

Его рука на мгновение замерла. Он мог сейчас же повернуться и нарушить обещание не смотреть, я ожидала отпора, но… Вместо этого он вдруг произнёс:

– Ладно. Но учти, что на твоих плечах остаётся ответственность за все наши вещи и фактически отдельно за мою жизнь. Не оступись.

– Хорошо…

– Я крикну с противоположного берега, когда тебе можно будет начать переход.

– Хорошо.

Я бы так запросто не отдала незнакомцу все свои вещи, не доверилась бы на все сто процентов, чего, собственно, и не сделала. Интересно, что в голове у этого странного парня, что он с такой лёгкостью фактически отдал в моё распоряжение свою судьбу? Почему он не подумал, как подумала я, что, получив в своё распоряжение удвоенную порцию припасов, я могу сбежать с ними, оставив его ни с чем, да ещё и голым? Чем он вообще руководствуется?

Стоило мне услышать позади себя удаляющиеся шаги, как я стрельнула взглядом влево и, приметив огромный валун, поднялась с колен и, подняв с земли рюкзак, поспешила спрятаться за камень на тот случай, если вдруг Верк решит обернуться. Спрятавшись же, стала нервно вглядываться в сторону леса: страх перед внезапным появлением противников заставлял моё сердце колотиться так громко, что этот бой не мог перебить даже неистовый шум бурной реки.

Я засекла время. Прошло ровно пять панических минут, а Веркинджеторикс так и не подал знака. Поверх страха быть обнаруженной голой противниками начал нарастать страх перед тем, что моего союзника смыло быстрым потоком воды. Помедлив ещё пятнадцать секунд, но так и не услышав ни единого звука, хотя бы отдалённо походящего на голос Верка, я надела на плечи рюкзак, которым прикрывалась до сих пор, и украдкой выглянула из-за валуна. В этот же момент я увидела Веркинджеторикса: он уже стоял на другом берегу и, выглядывая из-за широкого ствола дерева, активно махал мне рукой. Очевидно, он пытался привлечь моё внимание и голосом, но то ли не хотел громко кричать, чтобы случайно не притянуть к себе внимание потенциальных противников, которые вполне могут находиться на том берегу, то ли его голос подавлял шум реки.

Стоило Верку понять, что я получила сигнал, он сразу же спрятался за деревом – очевидно, чтобы не нарушать договорённость о неподглядывании. Тяжело вздохнув, я поспешила приблизиться к реке, уже испытывая страстное желание поскорее покончить с этим нагим ужасом, но стоило мне только вступить в воду, как я сразу же поняла, что это будет во сто крат сложнее, чем мне представлялось: вода оказалась ледяной, словно являла собой только что растаявший снег! Очевидно, река была горной, но в этот момент мне было плевать на природу её происхождения – у меня сердце зашлось от такого колючего, обжигающего холода! Я бы развернулась. Серьёзно, я бы не пошла сейчас дальше, если бы не два важных пункта: я боялась быть обнаруженной в нагом состоянии жестокими противниками, и я прекрасно понимала уязвимое состояние Веркинджеторикса, ожидающего свою одежду на противоположном берегу! Если бы он нёс этот рюкзак, весом с целого кабана, он бы уже сейчас одевался и не мёрз! Идиот, почему он даже не попытался объяснить мне этой простой истины?! Хотя, прислушалась бы я к какой-либо истине, способной вылететь конкретно из его уст?..

Я зашла в воду по бёдра, когда в первый раз не сдержалась и вслух заохала… До сих пор я даже не подозревала, что вода способна так жечь! Как будто это не вода, а самое настоящее пламя!

Погружение по самую грудь было неизбежным, и когда это произошло на середине пути, я всерьёз подумала, что это конец, что этого я точно не смогу пережить: моё дыхание зашлось, сбилось, надорвалось, сдержанные охи перешли в надсадные ахи, я едва сдерживалась от того, чтобы не начать кричать в полную силу голоса… Когда одна из бурных волн обдала меня, накрыв моё тело аж по самую шею, мои ноги поскользнулись на каменистом дне, и тело сразу же врезалось в близлежащий валун… Кажется, я ушибла плечо. Мгновенный испуг неожиданно придал сил – дальше я как будто побежала, но этот треклятый рюкзак безумно мешал и утяжелял моё положение! В какой-то момент мои зубы стали стучать так громко и так безотчетно, что я едва не прикусила собственный язык!

Миновав самый опасный рубеж, я уже по локти вышла из воды, когда ко мне что-то пристало. Что-то живое и крупное! Оно впрыгнуло в пространство между рюкзаком и моей спиной, и начало страшно извиваться! Паника накрыла меня с головой – не понимая, что делаю, я забыла об аккуратности и рванула вперёд, но невидимое нечто не отставало от меня… Я едва не подвернула ногу на камнях – мой бег был крайне опасным, но я не останавливалась, не анализировала и не взвешивала все “за” и “против”! При такой неаккуратности движений я вполне могла сломать себе ногу, но в этот момент меня совсем не волновали опасные риски – меня волновало существо, засевшее между рюкзаком и моей спиной! Оно страшно билось, будто подгоняя меня к пропасти, и я, потеряв остатки разума, с готовностью рвалась вперёд… Мне определённо точно повезло не сломать и даже не вывихнуть свои ноги на такой каменистой поверхности!

Стоило мне только выбежать на сушу, ступить с камней на грязь, как я сразу же не выдержала и, сбрасывая с себя рюкзак, закричала! В сию же секунду из-за дерева показался Веркинджеторикс! Я даже не успела прикрыться руками, а стоило мне прикрыться, как он тут же понял, что сплоховал, и снова спрятался за деревом! Я посмотрела под свои ноги и, наконец, увидела причину своего испуга – огромная, бьющаяся в конвульсиях рыбина, которая ещё чуть-чуть и сбежит, нырнув назад в русло реки! Резко нагнувшись, я схватила крупный камень и дважды врезала им по голове рыбы! Она замерла моментально, и я тоже замерла…

Выбросив камень, я схватила рюкзак и, выбежав с ним на сухую, покрытую бурыми хвойными иглами поверхность, начала потрошить его… Первой вывалилась моя одежда. Мне стоило трудов, чтобы сразу же не схватиться за неё, но я помнила о том, что парень за деревом из-за моей упрямости мёрзнет вдвое дольше меня, и сразу же достала из рюкзака его одежду. Ноги так замёрзли, что не чувствовали боли от впивающихся в стопы игл, так что я, громко стуча зубами, быстро подбежала к дереву, за которым прятался Торикс, и бросила ему его одежду. Вернувшись к своим пожиткам, я начала активно обтираться мягкой внутренней стороной своей куртки, стараясь довести себя до максимально сухого состояния. Наконец хорошо вытершись, я поспешно надела на себя всю одежду, оставшуюся абсолютно сухой, и, продолжая клацать зубами, начала с интересом прислушиваться к странному ощущению – моя охлажденная кожа щипалась и теперь будто полыхала жаром!

Вынырнувший из-за дерева и уже полностью одетый Веркинджеторикс, выглядящий настолько бледным, что чуть ли не синим, резко выпалил:

– Костёр?!

Он ещё спрашивает?!

– Костёр! Костёр! – громко стуча зубами, скомандовала я и сразу же бросилась собирать сухие ветки, тем самым оживив и своего союзника.

Это было нечто. Определённо точно я никогда в своей жизни так сильно не замерзала телом…

Остаток дня мы провели здесь же, у реки, у которой приняли решение заночевать. Отойдя чуть подальше от открытой части берега, мы спрятались между больших валунов и при помощи последних остающихся у нас спичек развели большой костёр, напротив которого сразу же вывесили наши промокшие куртки, пристроив их на воткнутых в землю палках. К ночи куртки высохли от опасно близкого к ним огня, и мы сами будто более-менее согрелись.

Рыба, напугавшая меня до полусмерти, оказалась очень крупной – размером от кончика моего среднего пальца до самого локтя, – и к тому же жирной, сочной и, в сумме с остатками имеющейся у нас приправы, дико вкусной. Одна я бы такую рыбу за один раз едва бы умяла без риска переедания, а на двоих оказалось в самый раз. Увидев мою бутылку алкоголя, Веркинджеторикс предложил распить её, и я не отказалась – не так уж и много было этого алкоголя, а согреться хотелось куда больше, чем думать о необходимости сохранения антисептика. И так как жгучего напитка было действительно немного, мы, конечно, не напились, но всё-таки будто немного расслабились. Так что, расправившись со своей порцией ужина и откинув рыбьи косточки подальше от костра, я впервые решила начать диалог первой:

– Откуда у тебя арбалет? Неужели такое оружие можно было купить за баллы в Руднике? – я мало верила в такую вероятность, помня, что у меня было больше баллов, чем у моего знакомого, и что Золото явно постарался раздобыть для меня лучшее оружие.

– Отобрал у забытого.

– Вот как?

– Да, столкнулся с ним на третий день. Мужчина с отросшими волосами и бородой. Хотел убить меня, чтобы обокрасть. В итоге его убил и обокрал на арбалет я.

Ясно.

Интересно, кто-нибудь сможет пройти Ристалище, не став убийцей? Хотя бы один человек…

– Вы со Стейнмунном были парой?

От неожиданности такого вопроса я растерялась:

– Что?

– Ты и Стейнмунн… Вы были парой?

– Нет. Мы не были парой, но у нас были чувства… Первая любовь.

Почувствовав себя уязвлённой собственной откровенностью, я резко закусила нижнюю губу и отвела взгляд в сторону, таким образом давая понять, что наш диалог на сегодня убит. К горлу подступил колючий ком, к глазам подступили нежданные слёзы, которые я не хотела демонстрировать. Резко поднявшись на ноги, чтобы физическими действиями разогнать внезапно нахлынувшую душевную боль, я сняла с палок свою уже давно просохшую куртку и надела её. Она оказалась настолько горяча, что едва не обжигала, а с учётом моего промёрзшего состояния, этот жар показался мне чуть ли не материнскими объятиями.

Стоило мне вспомнить о матери, как меня снова резко встряхнуло – да что же это такое?! Неужели эта жгучая боль в самом центре моей души навсегда?!

Я уже хотела сесть назад на своё место, но вспомнив об ушибленном во время перехода через реку правом плече, перешла на другую сторону костра и улеглась на левый бок, даже не задумавшись о том, что Астуриас воспримет мой переход на другую сторону за демонстрацию обиды от задетых чувств, что, конечно, было совсем не так.

Горячая куртка приятно обволакивала туловище, а ноги продолжали согреваться от пылающего вблизи костра. Этой ночью у меня болело всё: ушибленное плечо, побитые рёбра, разбитая губа, продрогшие мышцы и даже до сих пор казавшаяся онемевшей душа. И снова спасало только кольцо Берда, перед сном с трепетом надетое на палец – уникальное средство от всех болячек.