Живое Серебро

Глава 40 Одиннадцатый день Ристалища

Проснувшись, первым делом я увидела табло своих часов, лежащее прямо перед моими глазами: “Количество живых участников – 34”. Никто за прошедшие сутки не погиб, тридцать четыре человека всё ещё живы, и каждый продолжает гореть стремлением стать одним из семи победителей в безжалостной мясорубке. Двадцать семь человек или умрут, или прежде одичают в этом страшном месте, а затем всё равно умрут. Семь человек вернутся в Кар-Хар, чтобы стать пешками Дилениума. Как выбраться из этой ловушки? Это вообще возможно?

Судорожно потянувшись, я села и начала оглядываться по сторонам. Верка нигде не было, кострище выглядело давно потухшим. Арбалета, рюкзака и иных признаков присутствия моего союзника также не обнаружилось. Я не испугалась. Если бы его убили – взялись бы и за меня. Очевидно, парень просто решил слиться и сделал это, пока я спала. Благо, не обокрал, впрочем, наличие моего рюкзака ещё ни о чём не говорит…

Я сонно проверила содержимое своего рюкзака и убедилась в том, что Астуриас и вправду просто свалил, действительно не обчистив мои карманы. Что ж, и на том спасибо.

Дисплей на руке показывал семь часов, серость утра обманчиво намекала на осень, настроение напрочь отсутствовало – ещё четыре дня выживания, а может и меньше, если вдруг со мной покончат раньше… Подумав так, я отошла за растущий вблизи, колючий куст, и, долго промучавшись с ремнём, наконец спустила штаны и с облегчением занялась опустошением мочевого пузыря. Стоило мне начать натягивать штаны, как я вдруг отметила непроизвольную, лёгкую дрожь всего тела. Эта дрожь сразу же напрягла меня, а внезапно возникший чих и вовсе заставил испугаться. Только не это… Только не простуда. Я в своей жизни болела очень редко, но всякий раз, когда мой организм поддавался банальной простуде, моё состояние протекало очень тяжело. Одна лишь простуда для меня – серьёзная угроза. Если же смотреть правде в глаза: вчера я накупалась в ледяной воде достаточно, чтобы подхватить даже воспаление лёгких, что вообще может приравниваться к смертельному приговору.

Продолжая мелко дрожать, я бессознательно нахмурилась, прислушиваясь к разливающемуся по моему телу ознобу, подняла свой рюкзак с земли и, сверившись со стрелкой компаса, решила идти дальше.

Выйдя из-за валунов, за которыми оказалось очень комфортно ночевать – отличное укрытие от людей, зверей и ветров, – я уже хотела шагать прямо на север, то есть в противоположную сторону от реки, как вдруг услышала странное потрескивание. Обернувшись, я неожиданно для себя увидела небольшой костёр, на котором уже поджаривались две рыбины. Людей рядом не было видно, что сразу же напрягло меня. Не знаю, как бы я в итоге поступила – попробовала бы украсть рыбу и бежать или сразу бы сбежала, – если бы в эту секунду из-за камней не показался Веркинджеторикс. У меня чуть с уст не сорвалось едва ли не разочаровательное: “А, это ты”, – но он опередил меня первым:

– Уже проснулась? Не хотел будить тебя вознёй, так что решил развести костёр здесь, из углей первого костра, спичек-то у нас больше не осталось.

Он даже не думал уходить – он просто позаботился о том, чтобы не помешать моему сну… Хм… Какой-то странный человек. Он явно не из хороших парней, но не для меня. Для меня он не такой, каким является на самом деле, и это сбивает с толку. Честное слово, будь я в более стабильной позиции, я бы не стала связываться с этим парнем по разным причинам и особенно из-за этой его выборочной “хорошести”, распространяющейся исключительно на меня. Но дело здесь не в лицемерии – нет, он честен. Дело в его личном стремлении… Хм…

Подойдя к костру и усевшись напротив, я обнаружила некоторую пережаренность рыбы и, сняв одновременно две ветки с нашим завтраком, то ли предложила, то ли установила:

– Одну съедаем на двоих, вторую оставляем про запас.

– Хорошо, – забирая из моих рук рыбу покрупнее, для запаса, он открыл свой рюкзак, чтобы спрятать её в какой-то металлический контейнер. – Этот контейнер сохраняет тепло как термос.

– Понятно. Ты, получается, умеешь ловить рыбу. Рыбак?

– Я из Кантона-C, далёкого от темы рыболовства, – ответил мой собеседник, при этом уже разделяя напополам пышущую жаром добычу.

Откуда мне знать, чем занимается Кантон-C? Впрочем, я не хочу вдаваться в подробности, по крайней мере, в общении с этим парнем. Что-то у меня к нему совсем душа не лежит, даже с учётом того, что, по сути, он всерьёз спасает меня от голода и вообще я до сих пор жива только потому, что он своевременно вмешался в ситуацию со Стейнмунном… Этот парень явно не из моей коробки, что-то в нём отчётливо отталкивает меня, но вот что? Не знаю. Может, позже выяснится.

– Как же ты сумел добыть эту рыбу?

– В заводь между камней заплыли пять штук, я успел выловить только двух, так что результат ниже среднего.

– И всё же, это отличный результат, ведь по итогу мы будем сыты, и, к тому же, ты без моей помощи освежевал и приготовил добычу.

Я не льстила. И даже не хвалила. Просто отдавала должное проделанной им работе, разбирая факты по косточкам. Но, очевидно, меня неправильно поняли: видимо, парень воспринял озвученные мной факты именно за похвалу, потому что его глаза мгновенно вспыхнули и блеснули искрой. Вот одно из качеств, отталкивающих меня от него – он не умеет правильно понимать мои слова. И ещё одно: он не умеет скрывать свои эмоции, почему-то отдающие налётом ненормальности. Я не хотела бы читать эти чувства, но он остаётся открытой книгой… Книгой, которую я не хочу читать.

Завтрак мы закончили в полном молчании. Пожалуй, единственное, что мне действительно симпатизирует в этом парне – это его умение подолгу молчать.

С момента старта от костра мы не останавливались ни разу, хотя уже начало смеркаться, и ноги гудели достаточно сильно, чтобы заставлять мозг задумываться о необходимости передышки, но я не забывала о тридцати трёх таких же, как я, спешащих к финишу несчастных, так что каждые пятнадцать-двадцать минут мысленно говорила себе: “Ещё пять минут”, – и в результате не останавливалась вовсе.

Мы долго шли по каменистой местности, поэтому перейти на мягкую поверхность, усыпанную опавшей листвой вперемешку с бурыми хвойными иголками, оказалось очень приятным – ноги устали переступать с камня на камень, так что почувствовали мгновенное облегчение от идеально ровной поверхности, пружинящей при каждом шаге.

Мы прошли не больше полумили вглубь этой территории, когда я заметила медленно приближающееся, странное природное явление: языки стелющегося тумана, обладающие необычным, зеленоватым цветом. Быть может, где-то рядом было какое-то непонятное болото или гейзеры, или ещё что-то… Я не сразу поняла, что туман не “пришёл” сюда, а будто “вышел” отсюда – то есть он пробивался прямо из-под земли и, тихо стелясь, медленно обволакивал… Обволакивал…

Обволакивал…

Я вдруг та-а-ак сильно устала! Спать захотелось… Захотелось лечь непременно на мягкую подушку и накрыться стёганым одеялом, которое для меня сшила мама, когда мне было двенадцать лет – семь лет я накрывалась этим чудесным одеялом!.. Где оно?.. Одеяло такое тёплое, такое согревающее…

Я громко зевнула в кулак и встряхнула головой, в слабой попытке разогнать нахлынувшую дремоту, но у меня ничего не получилось – мне всё так же хотелось спать и как будто даже чуть сильнее… Такая непреодолимая сонливость накрыла меня, что я даже не нашла в себе сил испугаться человека. Он вынырнул из-за дерева и остановился прямо передо мной, а я, от запоздалого перепуга навалившись на ствол гигантского дерева, так и не поняла, что происходит…

– Стейнмунн? – не своим, странно вялым голосом охнула я.

Это был Стейнмунн! У него изо лба торчал наконечник стрелы, пробившей его череп насквозь, но в остальном он выглядел обнадёживающе хорошо: блестящие глаза, здоровый оттенок кожи, никакого сумасшествия во всём выражении лица!

– Что с тобой произошло?.. Как ты здесь?.. У тебя стрела вот тут торчит… – я коснулась собственного лба, чтобы указать ему на место, из которого у него торчит смертоносная стрела – он должен её немедленно убрать, чтобы не умереть! Немедленно!

Внезапно за спиной моего друга возникло два крупных силуэта… Они бежали на нас и кричали что-то невнятное… Из их животов торчали звёздочки, которые я оставила в них три дня назад!

– Стейнмунн, обернись! Они сейчас убьют нас!

Стейнмунн не обернулся, а силуэты, не добежав до нас, вдруг растворились в дымке… Увидев, как они фантасмагорично развеялись, я наконец начала понимать, что всё это происходит не наяву – неужели я сплю?!.. Но не может ведь сон быть настолько реалистичным!

Стейнмунн продолжал стоять всего в паре шагов прямо передо мной, а я, цепляясь обеими руками за дерево, в которое вжималась спиной и благодаря которому всё ещё не рухнула на колени, уже приветствовала нового гостя – Берд! Это был Берд! Он подошёл ко мне впритык и, взяв за плечи, склонился к моему уху и что-то прошептал: я чуть не закричала со слезами оттого, что понимала, что он говорит что-то по-родительски важное, но я не слышу ни единого звука! Берд безжалостно растворился, и на его месте внезапно оказалась мать… За её спиной, с весёлым смехом, догоняли друг друга Октавия и Эсфира… Десять секунд и… Растворились… Гея подошла к Стейнмунну и положила руку ему на плечо, сразу же объявились и Арден с Арленом, но не дошли до меня и растворились так же, как и все предшествующие им гости… Появилась красная тень – я не видела лица, но знала, что это Талбот Моран. Он блуждал-блуждал-блуждал, однако отчего-то не мог приблизиться ко мне и в итоге тоже испарился, но в отличие от остальных, сделал это не тихо, а со злобным то ли хохотом, то ли рыком…

Внезапно, прямо перед моим лицом, возник Платина. Он был реален! Реальнее всех, кого я видела до сих пор! Он пригнулся ко мне, с какой-то необъятной нежностью заглянул в мои глаза и начал гладить ладонью по щеке, но тепло его кожи я совсем не чувствовала, поэтому чуть нагнула голову в направлении его ладони, чтобы ощутить получше, хоть что-нибудь… И в этот момент Стейнмунн вдруг грозно закричал:

– Отойди от него! Немедленно! Дементра, спасайся!

Слово “спасайся”, выкрикнутое до боли знакомым голосом, мгновенно отрезвило меня, будто обдало ледяной водой! Резко распахнув глаза, я увидела, как Веркинджеторикс, держа в руках нож, бежит на меня с целью поразить прямо в грудную клетку… Я в последнюю секунду успела отшатнуться – его нож вошёл в ствол дерева, которое до сих пор даровало мне устойчивость!

– Не трогай мою мать, ублюдок! – вдруг страшным голосом выкрикнул он, при этом глядя прямо на меня и уже вынимая из древесного ствола застрявший в нём нож, с явным желанием снова замахнуться на меня… Его глаза выглядели странно, должно быть, как и мои сейчас… Будто он спит и бодрствует одновременно – будто он лунатит! Увидев, как языки зелёного тумана обволакивают его талию, я наконец поняла, что происходит: галлюцинации, вызываемые туманом!

Не задумываясь, я со всего размаха врезала Астуриасу такую мощную пощёчину, что у меня самой сию же секунду заболела рука, а у него, должно быть, едва не сломалась скула… В глазах парня сразу же замерцал разум…

– Туман дурманит! – прокричала я, глядя прямо в глаза ошеломлённого. – Быстро наверх! На дерево! Скорее!

Не знаю, смогла бы я в столь “сонном” состоянии самостоятельно забраться на дерево – мои руки и ноги неожиданно и очень пугающе ослабли, – но Верк помог мне, здорово подсадив, и после сам кое-как вскарабкался… Мы не смогли залезть выше, потому что уже наглотались отравы. Но у нас обоих были в распоряжении длинные поясные ремни, которыми мы сразу же начали привязывать себя к стволу дерева… Туман как будто продолжал подниматься, и это пугало до состояния паники. Он стал совсем густым… Я понимала, что если он накроет нас с головами, тогда нам не избежать как минимум дурмана, как максимум – летального исхода, так что ответственно подошла к проверке своей страховки в виде ремня… Наконец наверняка разобравшись с решением этой задачи, я стала смотреть вниз и гулко сглатывать – как же хочется пить! Туман продолжал медленно, но уверенно сгущаться, и теперь словно тёк под нами фантастической рекой… Что же это такое? Галлюциногенный туман-убийца? Или он действует исключительно как снотворное?

Туман будто остановил свой подъём в футе от моих ног. Он действительно остановился! Не шёл выше! Тёк дальше, но не выше! Я уже достаточно пришла в себя, чтобы понять, что именно происходит: мы в смертельно опасной ловушке! Если это природное или искусственное явление здесь навсегда, если туман не рассеется, тогда нас ждёт поражение – мы не финишируем и никогда не выберемся отсюда!

Я ударилась лбом в ствол дерева и в таком положении замерла с закрытыми глазами, стараясь не думать о самых страшных исходах…

Туман стал исчезать только спустя два часа, но мы всё равно не спешили спускаться вниз: наступала ночь, а ночью туман не так распознаваем, как днём. Окончательно вернувшийся в ясное сознание Веркинджеторикс достал из своего рюкзака контейнер с рыбой и передал его мне. После того как я съела свою половину, я вернула ему ёмкость с его порцией. Ночь мы единогласно решили провести на этом дереве, тем более наши ветки казались нам удобными, а нежелание сдохнуть – очевидным.

Ночь получилось отвратительной. Я явно заболевала: тело ныло, кожу периодическими набегами покрывали ознобные мурашки, сон приходил, но был тяжеловесно-бредовым.

В полночь часы сообщили о том, что количество живых участников этого Металлического Турнира продолжает равняться тридцати четырём. Никто не хотел и не спешил умирать. Даже я.