Живое Серебро

Глава 33 Пятый день Ристалища

За всю ночь я не сомкнула глаз и в результате не заметила как, прислонившись спиной к неровной каменной поверхности, задремала на рассвете. Не знаю, что меня разбудило, но что-то как будто точно разбудило – ощущение было таким, словно я проснулась не сама, а по причине какого-то внешнего воздействия, однако, открыв глаза, я не увидела ничего, что могло бы служить причиной. Утро было на редкость серым, однако совсем не туманным, от дотлевающих угольков костра, обсыпанных белым пеплом, исходили едва уловимые, почти полностью прозрачные струйки призрачного дыма. Я почувствовала, что немного прозябла и, встав на ноги, обняла себя руками. Так тихо… Даже утренних птиц не слышно. Странно…

Стоило мне вспомнить о Стейнмунне, как моё сонное состояние словно рукой сняло – я резко развернулась и направилась в углубление камня, чтобы проверить состояние друга. Ещё до того, как нагнуться к брезенту, я поняла, что что-то здесь не так… Брезент хотя и лежал таким образом, что под ним мог скрываться человек, всё же я ещё до того, как подняла его, уже знала, что Стейнмунна здесь не увижу. И я оказалась права: под брезентом кроме подстилки из увядших древесных листьев ничего и никого не оказалось. Моё сердце не ёкнуло – оно резко, с надрывом, замерло. Где он?!

Это произошло неожиданно. Сначала я почувствовала чьё-то присутствие рядом, и это, отчего-то, не вызвало у меня радости, а наоборот – по спине пробежал недобрый холодок. Я поняла, что позади меня как будто погас свет – кто-то крупный встал у входа в углубление камня… Естественно, это мог быть только Стейнмунн, ведь его не было под брезентом, но что-то ещё неизвестное, какая-то интуитивная вибрация подсказывала мне о том, что это не к добру.

Не поднимаясь с колена и не выпуская края брезента из правой руки, я резко обернулась через левое плечо и увидела его… Стейнмунн! Стоит на ногах! От мгновенного счастья я резко подскочила, но сразу же пошатнулась, едва сдержавшись, чтобы не сделать импульсивный шаг назад: с ним было что-то не так… С его глазами… Что-то пугающее… Мутная поволока, как плёнка, какая бывает у… Ужас… Такие глаза бывают у дохлых рыб…

Никогда в жизни я не холодела всем телом так быстро! Ощущение было таким, словно всего лишь за одну секунду моё тело выгнало из себя всё тепло, неразумно расточив это богатство в атмосферу…

– Стейнмунн… – внезапно осипшим голосом начала я. – С-с-с тобой всё в порядке?

Он сделал шаг в моём направлении и вдруг совершенно неестественно пошатнулся. Будто поняв неестественность своего телодвижения, он замер… Я нервно сглотнула. Он сделал ещё один шаг. Я, в свою очередь, сделала совершенно непроизвольные полшага назад и… Пелена неведения и надежды безжалостно и навсегда разорвалась – он бросился на меня так же стремительно и с таким же порывом, как до этого бросилось то чудовище, от которого он спас меня накануне!

Он повалил меня на брезент и начал пытаться укусить… Он был сильнее меня, его же ярость во много крат усиливала его силу… Когда его зубы отчётливо клацнули прямо у моего левого уха, я не выдержала и вместо того, чтобы продолжать попытки то ли удержать его, то ли оттолкнуть от себя, совершенно не понимая, что́ делаю, встряхнула своей правой рукой… Лезвия моментально вылезли из перчатки и сами собой полоснули его от скулы до уха… И хотя ранение нельзя было назвать серьёзным – это была лишь несущественная царапина, – он вдруг совершенно дико закричал – так, как не может кричать человек, находящийся в здравом уме! Это вообще был не человеческий крик, а какой-то зверский! Почувствовав крайнее напряжение во всём его теле и поняв, что эта злость сделает его ещё сильнее, я осознала, что другого выхода, кроме как бить и бежать, у меня нет! Я врезала лезвие в его ногу… Я сделала это ужасное действие! Он сразу же выгнулся, закричал ещё страшнее, но по итогу я смогла сбросить его с себя…

Ценный термос вывалился из открывшегося рюкзака, но я не заметила этого. Выбегая из углубления на четвереньках, я пыталась встать на ноги, но Рокетт схватил меня за правую ногу и резко дёрнул назад. Обернувшись, я увидела, как он вгрызся в подошву моего ботинка – он хотел непременно укусить меня!

Резко дернув пойманной ногой, я высвободила её и изо всей силы, на какую только была способна, врезала подошвой прямо в его лицо! И услышала хруст! Возможно, я сломала ему нос, но я не удосужилась убедиться в этом! Выведя его из строя на неопределённый срок, я не могла позволить себе мешкать – вскочив, я побежала прочь!..

Я очень долго бежала… Без остановки и без оглядки. И, кажется, даже слышала хруст веток за своей спиной, но, скорее всего, это я сама ломала ветки! Я не вовремя сообразила свериться с компасом, так что половину пути пронеслась на северо-восток, а сверившись, снова рванула вперёд, в сторону севера… Это был самый настоящий шок. Я летела сквозь лес так, будто никого в этих зарослях, кроме меня, нет, и никаких опасностей не может быть, а потом вдруг вспомнила – словно успела забыть! – от кого бегу, и так резко остановилась, что по инерции споткнулась и завалилась прямо в палую листву лицом!

Машинально-резко, буквально панически обернувшись, я не увидела его… И сразу же поняла, что, возможно, он вообще не гнался за мной, что, возможно, он остался там, в углублении камня, совсем один, безнадёжно больной… Я молниеносно подскочила на ноги и уже сделала шаг в обратную сторону, но вдруг замерла. Он безнадёжен? Точно? Или… Или ещё что-то можно сделать… Что-то исправить… Он хотел укусить меня! Он бил меня головой о землю! Он вгрызся в мой ботинок!.. Шаг назад… НО ЭТО ВЕДЬ СТЕЙНМУНН РОКЕТТ!!! Он бы ни за что не бросил меня! Он бы своей рукой пожертвовал – всей своей жизнью пожертвовал бы! – чтобы спасти меня! Он сейчас там, где-то там… Где?! Откуда я прибежала?! Сначала на северо-восток, потом на север – сколько я бежала, когда сменила направление?! Откуда я здесь взялась?!

Меня накрыло: Я ЗАБЛУДИЛАСЬ!!! Я бежала по меньшей мере десять минут без единой остановки, но откуда и куда?! Когда я сменила северо-восточное направление на северное?! Как вернуться?!

Вернуться?! Чтобы что?! Чтобы он убил меня?! Это уже не Стейнмунн! Стейнмунн умер вчера, сказав мне последние слова, а я даже не заметила… Я ДАЖЕ НЕ ЗАМЕТИЛА!!! Ааааа!!! Из-за меня!!!

Я рухнула коленями в сухую палую листву и горестно зарыдала в голос, совершенно не задумываясь о том, что своими стихийными действиями могу привлечь к себе нежелательное внимание. Пусть привлеку – пусть убьют наконец! Зачем мне это всё переживать?!

Мне нельзя было убегать! Если я не могла спасти его – я обязана была убить его! Он не заслужил такого! Нет-нет-нет!.. Это ужасная смерть, а я оставила его мучаться, я не прекратила его муки! Да кому я вру?! Я слабачка! Я не смогла бы зарезать его! Я не смогла бы оборвать жизнь единственного оставшегося у меня дорогого человека! Эгоистка! Я сбежала, потому что позаботилась о себе, а о нём не подумала!

“Уходи, не оборачиваясь”, – совершенно внезапным эхом зазвучал в моей голове голос, в котором я не сразу распознала материнский, и завет повторился: “Уходи, не оборачиваясь”.

Продолжая реветь горючими слезами и размазывать сопли по рукавам куртки, я поднялась на трясущиеся ноги и сделала шаг… Не в том направлении, из которого прибежала – в противоположном. Ещё один дрожащий шаг и ещё один шаг… Я зашагала, не оборачиваясь, горько плача и ни о чём не думая – боль оказалась настолько нестерпимой, что в голове не осталось ни единой мысли, только слёзы, слёзы, нескончаемые слёзы!..

***

Стейнмунн был последним… Самым последним настоящим другом, самым последним близким человеком, самым последним, ради кого я продолжала своё существование, из-за кого я до сих пор не сдавалась… Какой смысл всё это продолжать? Продолжать бороться? Может, сдаться?

Я впервые в жизни глубоко задумалась о суициде: воткнуть себе в живот лезвия или лучше вернуться обратно и позволить Стейнмунну разорвать меня в клочья? Я шла целый день, через пару часов наступят вечерние сумерки, назад добраться затемно уже не получится, но какая разница? Продолжу идти в темноте, найду его, убью его или пусть загрызёт меня! Будем вместе спятившими чудовищами – зачем я вообще ушла?! Я резко остановилась, подумав, что всё, окончательно решила со своим возвращением, и не подумав о том, что обязательно заблужусь, если направлюсь назад, однако повернуть не успела: прямо за моей спиной рухнуло что-то страшно тяжёлое! Молниеносно обернувшись, я увидела огромного саблезубого кота! Должно быть, он хотел упасть на меня с ветки, но по какой-то причине не сумел допрыгнуть! Он уже сделал выпад вперёд – оттолкнулся от земли своими огромными лапами и летел прямо на меня! – когда я, сама не понимая, что делаю, вытащила из правого кармана куртки две звёздочки и со скоростью света метнула их прямо в летящую на меня грудь животного! Я в самую последнюю секунду успела отскочить в сторону, из-за чего сразу же завалилась в высокие заросли кустарника, к моему счастью оказавшиеся неколючими… Уже полусидя-полулежа в этих зарослях, я наблюдала за распластавшимся на земле, внушительным в своих размерах животным…

Кряхтя, я наконец вытащила себя из зарослей и медленно подошла к поверженному зверю… В Кантоне-J мы с матерью, ещё до появления в наших жизнях Берда, однажды съели кошку, но… Это не такая кошка… Эта, она… Наверняка несъедобная. Да и аппетита нет – сдохнуть хочется, наверное поэтому есть и не хочется.

Раздумывая на тему подыхания, я продолжала рассматривать мёртвое животное. Это был огромный серебристый кот с чёрными пятнами на шкуре, минимум в тридцать кило и к тому же, являлся представителем семейства саблезубых. Видимо, я прочитала чуть больше из энциклопедии Золота, раз сейчас знала, что такие саблезубые коты водятся только в Ристалище. Также я откуда-то знала, что своё название это семейство кошачьих получило из-за двух внушительных клыков, торчащих из их верхних челюстей. Один укус такой челюстью в мгновение ока может лишить головы. А я взяла и увернулась. Дура? Или несдавшаяся?

Я нагнулась и начала вытаскивать из туши свои звёздочки – одна угодила в грудь, другая случайно попала прямо в голову. Пока я обтирала лезвия о красивущую кошачью шерсть, я вдруг осознала, что не могу быть на месте этого зверя: я не из тех, кто сдаётся.

Нужно было добить Стейнмунна. Да. Но умирать самой – нет, не нужно. По крайней мере, поддаваться искушению перед смертью. Этот путь до жалкого прост, как для меня. Пусть мой последний час придёт тогда, когда наступит его время, подгонять которое я не стану. Я буду бороться. И посмотрим, что из этого выйдет.

Эта ночь наступила быстро. Примерно в полутора милях от оставленной мной позади туши саблезубого кота я наткнулась на большое дерево с расщепленным стволом. Думать было нечего: вокруг росли худо-бедные сосны, а стены этого дерева обещали защитить меня от лишней сырости, которая в этом месте случается с утренними туманами. Я залезла в это дерево и сразу же поняла, что у меня больше нет маскировочного брезента – остался со Стейнмунном, мысли о котором снова и снова пробивали на слёзы. Минус брезент, минус перчатка с лезвиями, минус нож, минус термос, минус лучший друг… Ладно-ладно-ладно… Соберись, тряпка! Может быть, он уже мёртв, может быть, эта зараза уже прикончила его, может быть, он уже не мучается!.. Ты не могла зарезать его! Не могла! А уже поздно, прошлого не вернёшь и не отменишь! Так что смирись и не ной! Не ной – не ной – не ной!..

В полночь часы отобразили минус одного участника от общей массы. Стейнмунн? Или не он? Кто умер сегодня? Я? Не я? Не он?..

От выплаканных слёз и вторых суток кромешного голодания у меня разболелась голова, и сон обратился в борьбу с бредом: мне снова и снова снилось, как страшное чудовище, когда-то бывшее моим лучшим другом с красивым именем Стейнмунн, что значит “прибой”, вгрызается в мою ногу, так что во сне я часто вздрагивала и неосознанно дёргала конечностями.