Такие люди были раньше

На чердаке

Одним из самых желанных мест, куда стремился шестилетний Лейзерл, был чердак одноэтажного домишки, где ребенок жил с папой и мамой. Как поэта влекут облака, звезды и луна, так же чердак привлекал Лейзерла. Но насколько облака, звезды и луна для поэта далеки и недостижимы, настолько для Лейзерла недоступен чердак.

А там немало интересных вещей. Лейзерл знает, что там хранятся пасхальные бокалы, в том числе и его бокальчик, синий, с цветочками. Еще там ворох старой одежды, на которой много пуговиц. Они очень пригодились бы Лейзерлу, если бы удалось их оторвать. Он стал бы богачом, пуговичным миллионером, и мальчишки на улице сразу бы его зауважали… Еще Лейзерл точно знает, что на чердаке, кроме бокалов и пуговок, есть детская коляска. Он сам видел, как ее туда затащили, и с тех пор желание проникнуть на чердак стало еще сильнее. А сколько там еще всякой всячины, о которой он даже понятия не имеет! Так ведь тем интереснее! Кто знает, что за картина откроется его глазам, едва он переступит порог чердака.

Одними мечтами пробраться на чердак Лейзерл не ограничивался.

Не раз он подолгу смотрел на шаткую приставную лестницу, набираясь храбрости. Но, стоило встать на нижнюю ступеньку, лестница начинала качаться. Испуганный ребенок тут же спрыгивал на землю и откладывал восхождение на будущее, пока не вырастет. Может, тогда ему будет не так страшно.

В один прекрасный день малыш услышал, как мама зовет его:

— Лейзерл, скорей!

Обернувшись, он увидел родителей, испуганных и бледных.

— Куда? — тоже испугавшись, спросил Лейзерл.

— На чердак, сынок!

«На чердак!» — зазвенело у него в голове. Не может быть! И, уже на ходу, он переспросил:

— Куда?

— На чердак, милый, быстрее!

Он не ослышался. Его и правда берут на чердак. Вот отец уже подсаживает его на лестницу. И вот он на чердаке. Свершилось!

Но что это значит? Наверно, сегодня праздник такой. Конечно, праздник, странный какой-то, но все равно. Лейзерл вспоминает другие странные праздники, когда папа ест бублик, посыпанный пеплом, когда трясут пучком веток, когда пол в синагоге устилают сеном, когда идут на речку и еще всякие…

«Конечно, праздник», — решает Лейзерл.

Он очень рад.

Последние сомнения, что сегодня праздник, исчезают, когда он хочет что-то сказать, но отец зажимает ему рот и шепчет:

— Тише, молчи!

Раз нельзя говорить, значит, точно праздник. В праздники много чего нельзя…

Снаружи доносятся громкие голоса.

— Мама, там кричат, — говорит Лейзерл.

Он хочет подойти к окошку, посмотреть, но родители не дают, оттаскивают, ложатся на пол и укладывают его рядом.

Очень странный праздник. Это Лейзерлу уже не нравится. Он оглядывает чердак, который вмиг утратил все свое очарование. Малышу хочется вниз…

Но на улице раздаются ужасные крики и плач, как на тысячах похорон.

1903