Такие люди были раньше

Цветы (Берлинская зарисовка)

Добин, уроженец города Троки Виленской губернии, учился экстерном в Сувалках, аттестат получил в Ковно, а теперь заканчивал медицинский факультет в Берлине и собирался писать диссертацию. Как бывший талмудист и сегодняшний националист, он выбрал тему «Гигиена и Талмуд».

И хотя диссертация еще не начата, он уже заказал визитные карточки: «Доктор медицины Борис Добин, Берлин». Студентам, своим коллегам, он не рискует показывать эти визитки, для них у него другие, где напечатано: «Студент медицинского факультета».

Визитки с докторской степенью он раздает русским евреям, своим друзьям и знакомым, которые иногда появляются в Берлине.

— Значит, уже доктор? — удивляется друг из России.

— Достаточно попотел, уже пора, — с довольной улыбкой отвечает Добин.

Но главное, для чего он заказал такие визитки, это чтобы богатую невесту найти.

Добин уже давно «взялся за ум», как он выражается, и на брак смотрит так же, как на диплом. Брак даст ему капитал, чтобы встать на ноги, а диплом — право принимать пациентов.

А любовь — это для студентов. Раньше Добин тоже влюблялся, и не раз, да и теперь, когда он серьезно настроен, он встречается с девушкой, дочкой хозяйки, у которой снимает комнату, восемнадцатилетней Леной.

Но она его не обременяет, знает все его планы и даже сама советует найти невесту с деньгами.

Славная девушка эта Лена!

Иногда она одалживает ему пару марок продержаться, пока из дома не пришлют немного денег. А то присылать-то ему присылают, но не слишком аккуратно.

Абрам Владимирович Маневич родился в Троках, но получил звание купца первой гильдии и уже лет пятнадцать живет в Ростове-на-Дону, а каждое лето приезжает в Бад-Киссинген.

Последние пару лет он берет с собой дочь Таню, девушку молодую, но вполне созревшую для замужества.

Чтобы отец нанимал сватов, она решительно не хочет, к тому же Тургеневым зачитывается. Старый Абрам Владимирович Маневич все понимает, он человек либеральных взглядов и принуждать дочку не будет никогда.

Вот если бы подвернулся какой-нибудь молодой доктор, было бы очень кстати.

Абрам Владимирович вообще не против любви, а любовь с доктором — лучшего и желать нельзя.

Он даже готов выложить двадцать тысяч приданого. Правда, об этом не стоит говорить открыто. Лучше намекнуть: «Доктор, если полюбишь девушку, сможешь двадцать тысяч получить».

Добин человек опытный, он легко разгадал эту тайну.

Не зря же он интересуется своими земляками, особенно такими, как Маневич, у которых дочери на выданье. И ему повезло, он сумел произвести на девушку впечатление.

Ей незачем знать о его намерениях…

Добин уже прекрасно изучил этот тип.

И на первой же прогулке в Тиргартене[137] занял уголок в ее сердце.

— Знаете, на кого вы похожи?

Она с любопытством ждала, что он скажет.

— На Асю…

— Ах, на тургеневскую Асю! — Девушка даже прослезилась от счастья и с благодарностью посмотрела на Добина. — Да, — прошептала она, — мне часто кажется, что я — ее тень…

— Вы не тень! Вы и есть Ася! — Добин применил все свои актерские способности.

Таня была так счастлива, что даже решилась взять «доктора» Добина под руку:

— Пойдемте туда… Там такие красивые цветы…

Вскоре Добин получил от ее отца приглашение на ужин, к восьми часам вечера.

Дело выгорело! Надо только еще вложить в него капитал в одну марку. Цветы ей купить.

А у него, как назло, сегодня в карманах пусто, только два пфеннига на трамвай осталось.

И все коллеги тоже поиздержались, даже одолжиться не у кого!

Если он не раздобудет одну марку, он двадцать тысяч рублей потеряет, а это сорок пять тысяч марок!

Уже почти полвосьмого…

А марки, чтобы цветы купить, нет как нет.

Он у квартирной хозяйки попросил, но она отказала. А время идет.

Надо срочно разыскать Лену, может, у нее есть.

Добин пошел к магазину, где она работает продавщицей.

Даже руки дрожат от волнения.

На уличных часах без десяти восемь.

Слава богу, вот и Лена идет.

Добин быстро зашагал ей навстречу.

Он еще издали заметил, что она ему улыбнулась, а в руках у нее что-то узкое, длинное, завернутое в белую бумагу.

— Лена!

— Герр Добин! Смотрите, что мне подарили!

И показывает ему красивый букет.

У Добина от удивления глаза на лоб вылезли.

А Лена решила, что из-за ревности:

— Это не от поклонника, от подруги, честное слово!

Добин оправился от удивления, уже спокойнее посмотрел на букет, оценил. То что надо! С таким букетом он наверняка сорвет куш — двадцать тысяч.

И он опять применил свой актерский талант:

— Лена! Это от поклонника! Никогда тебе не прощу!

— Честное слово, подруга подарила! — клянется Лена.

— Не верю! — Добин напускает на себя строгий вид.

— Как же мне вас убедить? — Лена уже чуть не плачет.

— Отдай мне букет, тогда поверю.

Лена с нежностью смотрит на букет, потом на Добина, опускает глаза и протягивает ему цветы.

— Т-теперь я верю т-тебе… — Добин даже заикаться начал на радостях. — Спасибо… Мне сейчас некогда… Адье, Лена, мне надо бежать…

И он полетел к Маневичам, к «Асе» и к двадцати тысячам.

С букетом Лены в руках.

1914