Белая Кость

Часть 20

Послышался скрежет ключа в замке. Скрипнула дверь.

Киаран запрокинул голову:

— Это они. — И поправил перекинутую через руку белую рясу.

— Надеюсь, — прошептал сэр Ардий, поднимая над головой факел. Но это не помогло: в свете пламени просматривались только нижние витки винтовой лестницы.

— Служанки сюда не суются, — добавил Киаран. — Хранитель подземелья запугал их рассказами о демонах.

По стенам, покрытым солевыми разводами, запрыгали блики огней масляных ламп. Кристаллики соли засверкали самоцветами. Под подошвами ботинок захрустела каменная крошка. Шаги неуверенные, неровные. При строительстве замков каменщики зачастую делали лестницы со ступенями разной высоты и ширины. Домочадцы и защитники крепости знали каждую ступеньку, а захватчики в пылу битвы не смотрели под ноги, спотыкались и падали, создавая помеху своим же товарищам по оружию.

— Осторожно, миледи, — послышался голос Миулы.

— Они, — выдохнул Киаран и, закрыв глаза, мысленно проделал обратный путь.

Его и сэра Ардия сюда привёл младший сын Хранителя подземелья, но ждать девушек не стал, опасаясь, что отец хватится его и вместе со старшими сыновьями пойдёт обыскивать подземный лабиринт.

— Здесь холодно, — пробубнила Таян. — Возьмите мой платок.

— Мне жарко от страха. Боюсь упасть и сломать шею.

Киаран сморщил лоб. Вроде бы Янара… При сдаче замка Мэритов она волновалась: не говорила, а сипела. Сейчас её голос звучал как мелодия. Страх в нём совершенно не чувствовался.

— Коленки ссадите, это да, — откликнулась Миула. — А чтобы сломать шею, надо умудриться перелететь через меня. Вы умеете летать?

Янара рассмеялась:

— Не умею.

Наконец девушки спустились.

Киаран шагнул вперёд:

— Разрешите представиться, миледи. Я лорд Айвиль. — Указал на рыцаря в белых доспехах. — Сэр Ардий, верный соратник короля.

Она сделала лёгкий реверанс:

— Янара Мэрит. Я вас помню, лорд Айвиль. — Перевела взгляд на Ардия. Его лицо было покрыто тёмными пятнами от ожога. Ни бровей, ни ресниц. — Я рада, что вы живы.

Ардий удивленно приподнял надбровные дуги.

— Вы разговаривали с моим отцом, рыцарем Флосом. Или я ошиблась?

— Не ошиблись, миледи, — поклонился Ардий.

Киаран снял с руки одеяние из плотной шерстяной ткани:

— Наденьте это.

Янара расширила глаза:

— Я не могу. Такие рясы носят Чистильщики душ.

— Вы хотите побывать на коронации?

— Хочу! Очень хочу!

— Иного способа провести вас в тронный зал — я не вижу. Решайте, миледи. Либо вы надеваете рясу и идёте со мной, либо служанки отведут вас в ваши палаты.

Янара с растерянным видом смотрела на рясу. Киаран терпеливо ждал.

Чистильщики душ, они же белые монахи, были членами древнего ордена «Белый след». Метла новой веры их не коснулась, и тому была причина: вступая в орден, монахи принимали обет пожизненного молчания. Они не ввязывались в споры, не читали проповеди, друг с другом общались тайными знаками. Молча странствовали по королевству и молча выслушивали исповеди тех, кто не верил в силу погребального огня, в котором якобы сгорали грехи покойного. Члены ордена снимали камень с душ грешников поцелуем в лоб и после каждой исповеди добавляли звено в железную цепь на своей шее.

Если Янара появится в главной башне под видом белого монаха, с ней никто не заговорит. Ну а встреча с настоящим Чистильщиком душ маловероятна.

— Хорошо, — кивнула она после недолгих раздумий.

Сняла вдовью пелерину, отдала её Таян. С помощью Миулы надела рясу поверх платья, подпоясалась верёвкой, накинула на голову широкий капюшон. Киаран повесил ей на шею короткую цепь и велел служанкам никуда не уходить.

Янара и её спутники шли по мрачному подземелью, выдыхая клубы мутного воздуха и провожая взглядами ответвления туннеля. Казалось, что оттуда за ними кто-то наблюдает. Под высоким потолком еле заметно покачивались чёрные грозди. Было непонятно: это летучие мыши или почерневшая от времени паутина.

Сначала путники старались производить как можно меньше шума, но потом стали шаркать подошвами, топать, силясь избавиться от гудящей в ушах тишины. Свернув в одно из ответвлений, поднялись по узкой винтовой лестнице и оказались в помещении, заставленном бочками и ящиками. Миновав ещё два склада, где хранилась хозяйственная утварь, они вновь взошли по ступеням и очутились в заброшенном коридоре. Везде обломки стрел и копий, глиняные черепки, битый камень. Слева глухая стена — тупик. Справа окованная железом дверь.

— У вас хорошая память, лорд Айвиль, — отметил сэр Ардий. — Запомнили дорогу с первого раза. А мне постоянно хотелось свернуть не туда.

Киаран взглянул на Янару. Она согревала руки дыханием. Пальцы мелко дрожали.

— Не волнуйтесь.

Её губы тронула лёгкая улыбка.

— Я немножко замёрзла.

— В подземелье и правда жутко холодно, — отозвался сэр Ардий.

Киаран наклонился к Янаре и прошептал:

— Если вас кто-то обидит, только намекните мне, и этот человек пожалеет.

Она посмотрела из-под капюшона. Глаза глубокие-глубокие, утонуть можно.

— Где же вы раньше были? — Приподняла подол рясы вместе с подолом вдовьего платья и низко опустила голову. — Ведите, лорд Айвиль.

По галереям и палатам двигался нескончаемый поток людей, одетых в яркие наряды. Янара была единственным белым пятном, если не считать королевских гвардейцев, носивших белые накидки. На «члена тайного ордена» поглядывали искоса. Про Чистильщиков душ, хранящих молчание даже под пытками, ходило много слухов. Якобы они гипнотизировали взглядом и заставляли плакать самых злостных преступников. Поговаривали, что в комнату умирающего, как правило, входит один монах, но выходят всегда двое. Однако Киаран не нашёл никого, кто бы сказал: «Я видел это собственными глазами».

Вынырнув из толпы, они прошли в ложу, расположенную на втором ярусе тронного зала. За окнами серело утро. В шандалах и люстрах горели все свечи. На возвышении возле трона уже стояли Хранители и Святейший отец. Дворяне, рыцари и религиозные служители глазели по сторонам и тихо переговаривались. За ними хмуро наблюдали королевские гвардейцы, занявшие места вдоль стен и возле колонн.

Заметив сбоку от возвышения Лейзу, единственную в зале женщину, Киаран попросил сэра Ардия не оставлять Янару одну и через некоторое время присоединился к матери короля.

От волос, прикрытых полупрозрачной накидкой, исходил аромат корицы и кедра. От фигуры, закутанной в пурпурные шелка, веяло холодом.

— Прекрасно выглядите, миледи, — прошептал Киаран и нашёл взглядом бесформенный белый силуэт в ложе.

Удачное место. Обзору не мешают ни колонны, ни люстры, ни люди. Рэну надо только поднять глаза, чтобы увидеть даму своего сердца.

— Спасибо. Вы тоже. — Ответ прозвучал как вздох. — Вам нравится леди Мэрит?

Киаран сжал рукоять кинжала. Лейза его ревнует! Наконец-то дело сдвинулось с мёртвой точки.

— У вашего сына отменный вкус, миледи.

— Вы будете скрывать от меня её тайны?

— Кроме того, что над ней измывался муж, у вдовы нет тайн.

Лейза встала к Киарану вполоборота и незаметно для других провела пальцами по его руке:

— Ваши дочери сказали…

Он отшатнулся:

— Мои дочери?

Лейза хмыкнула и повернулась к залу лицом:

— Они сказали, что леди Янара почти здорова. Мне не понятно слово «почти». Что оно означает?

Киаран смахнул пот, выступивший над верхней губой:

— Женщина, которую избивали три года, не может быть абсолютно здоровой. Почти — это значит, что скоро миледи Янара будет в полном порядке.

— Скоро — это когда?

— В ближайшем будущем.

— В ближайшем будущем она понесёт наследника короля. Если бы ваши… ставленницы обнаружили у неё серьёзное заболевание, они бы вам доложили?

— Да, — произнёс Киаран без раздумий.

Лейза посмотрела на него:

— А вы доложили бы мне?

— Конечно, — ответил он, с трудом выдерживая жалящий взгляд. — Как вы поняли, что они мои дочери?

— Никак. Вы сами только что сказали.

Киаран подавился воздухом и закашлялся. Какой же он дурак!

Лейза похлопала его по спине и, замерев, проговорила:

— А вот и наш король…

В сопровождении почётного караула через зал шёл Рэн Хилд. Вместо бархата и шёлка — кожаные штаны и куртка. Грудь и спина были закрыты металлическими пластинами, украшенными орнаментом из латуни. На плечах пластинчатые наплечники, покрытые геральдикой. И сапоги, в которых герцог Хилд впервые ступил на землю королевства. В одежде ничего лишнего. В броне с головы до ног рыцари являлись только на турниры и на поле брани.

Рэн не упал перед троном и не потерял мантию. Святейший отец торжественно прочёл молитву и отточенным движением, словно делал это сотни раз, возложил корону ему на голову.

Получив от Хранителей перстень-печать, щит и копьё, король Рэн произнёс:

— Клянусь поддерживать хорошее и отрицать плохое. Клянусь оберегать старые традиции и не препятствовать новым, если оные направлены на мир и процветание Шамидана.

Лорды одобрительно зашумели.

— Перед тем как принять от вас клятву верности, — вновь проговорил Рэн, — хочу закрыть один вопрос. Лорд Мэрит!

Свёкор Янары приблизился к возвышению:

— Весь во внимании, ваше величество.

— Я возвращаю вам штандарт вашего дома. Вы правы, он должен сгореть в погребальном костре вместе с последним потомком великого рода.

Королевский гвардеец внёс в зал зелёный флаг с двухголовым волком. Вручив его лорду, отвязал с навершия пурпурную ленту.

— Благодарю, ваше величество, — произнёс Мэрит, сжимая в кулаке флагшток с такой силой, словно это был меч.

— Я бы вернул вам и замок, но не могу. Во время переговоров ваша сторона нарушила кодекс чести. Надеюсь, ваши родственники или друзья обеспечат вам пристанище, где вы проведёте достойную старость.

Поигрывая желваками, Мэрит попятился и смешался с толпой. Только флаг выдавал его месторасположение.

Рэн вызвал бывших вассалов покойного герцога Мэрита, тех, кто сдал ему свои особняки:

— Я возвращаю вам штандарты ваших домов и возвращаю вам феоды.

Под аплодисменты и восторженные выкрики знатного общества гвардейцы внесли флаги и вручили их владельцам. Поступок, достойный короля, привёл к нужному результату: великие и малые лорды с энтузиазмом начали выстраиваться в очередь, чтобы принести клятву верности.

Киаран одним из первых присягнул королю. Отойдя в сторону, поискал взглядом Лейзу, но она исчезла. Двинулся к выходу из зала, намереваясь отвести Янару в женскую башню, пока проходит ритуал. Потом состоится назначение новых Хранителей, Первого казначея и коннетабля королевской гвардии, после чего король вместе с гостями отправится на пир. Киаран, тешивший себя надеждой получить обещанную должность, не мог пропустить эти мероприятия.

Пробираясь через толпу, он краем глаза заметил сбоку белое пятно. Неужели Янара? Но повернув голову, увидел Чистильщика душ. Лицо закрывал капюшон. На шее множество железных цепей, заставляющих монаха сутулиться под их тяжестью. Сморщенные руки перебирали нанизанные на нить белые бусины.

— Наконец-то на троне сидит законный король, — прозвучал шипящий шёпот.

Киаран оторопел. Член таинственного ордена нарушил обет?

Наклонился к старику:

— Мне показалось или вы что-то сказали?

— Он знает, что его деда отравили вы?

Киаран потянулся к кинжалу. В голове барабанило: не здесь, не здесь.

— Мне было десять лет, когда герцог Дирмут умер от чахотки, — проговорил он, ненавязчиво подталкивая старика к выходу из зала.

— Вы и ваш род — одно целое, милорд. За вами тянется кровавый шлейф прегрешений всех предков. Ваш отец превратил герцога Дирмута в развалину и помог Осулу сесть на трон. Вам ли этого не знать?

— Кто вам сказал эту ерунду? — прошептал Киаран, озираясь. Не дай бог, кто-то услышит. Не дай бог!

Лорды шумели и подгоняли друг друга, желая поскорее присягнуть королю. Им не терпелось покончить с торжественной частью и сесть за праздничный стол.

— Лорд Айвиль! — окликнул кто-то. — Не уходите! Лорд Айвиль!

Он оглянулся, но не смог определить, кто кричал. Посмотрел вперёд и не увидел монаха. Рывком повернулся влево, вправо. Завертелся на месте. Белые накидки гвардейцев цепляли взгляд и мешали сосредоточиться. В груди разрасталась паника.

Киаран выскочил в коридор. Бывшие вассалы Мэрита скручивали флаги.

— Вы не видели белого монаха?

— Нет, милорд.

Киаран кинулся к караульным:

— Из зала выходил белый монах?

— Нет, милорд.

Поднявшись на балкон, Киаран пробежался взглядом по толпе. Перешёл на другой балкон, поднялся на следующий ярус… Выйдя из башни, велел Выродкам перекрыть все выходы из замка, забраться на крепостную стену, обыскать постройки и подвалы, вылезти из кожи вон, но найти Чистильщика душ.

Вернувшись в башню, Киаран вновь расспросил караульных и встал в дверях тронного зала. Кто выдал этому старику тайну, связывающую род Айвилей с королём Осулом? Только сам король Осул. Кому король Осул мог выдать тайну? Только безмолвному Чистильщику душ. Никому другому он не признался бы в содеянном.

— На вас лица нет! — воскликнул сэр Ардий, когда Киаран вошёл в ложу. — Что случилось?

— Потерял фамильное кольцо.

— Не расстраивайтесь. Люди перейдут в общий зал, и кольцо найдётся.

— Я тоже так думаю… Миледи Янара, вам пора. Сэр Ардий, вы оставайтесь. Незачем ходить друг за другом.

Проводив вдову в женскую башню и препоручив её служанкам, Киаран долго сидел на корточках в тишине подземелья, силясь остыть. Хаос в голове сменился чёрной пустотой. Ни одной мысли. И вдруг забрезжила надежда. У монаха нет никаких доказательств. Ни документов, ни свидетелей. И заговорит ли он открыто? Нарушение обета молчания ляжет несмываемым пятном на орден. А если заговорит? Рэн знает, что род Айвилей не пользуется народной любовью, и, скорее всего, расценит слова монаха как бред полубезумного старика или как клевету.

Киаран вернулся в тронный зал, когда ритуал клятвы верности подходил к концу.

— Где вы были?

Он посмотрел на Лейзу:

— Отводил вдову.

— Ей понравилась церемония?

— Я не спрашивал.

— А я разговаривала с вашим сыном. Вы совсем забыли о нём.

— Каюсь, забегался, — кивнул Киаран и посмотрел на малого лорда, присягающего королю последним.

Рэн вернул щит и копьё Хранителю и объявил о своём решении дать должностным лицам возможность проявить себя и доказать, что они заслуженно занимают высокие посты. Вот и всё, подумал Киаран, скользя взглядом по довольным лицам лордов. Не испытывая ни досады, ни злости, сделал шаг.

Лейза схватила его за рукав:

— Вы куда?

— Пойду поищу Гилана.

— Подождите!

— Лорд Айвиль! — прозвучало с возвышения.

Киаран поднял голову. Хранитель грамот, согнувшись в три погибели, протянул королю серебряный поднос, на котором лежал свиток, обвязанный золотым шнуром.

— Я назначаю вас лордом Верховным констеблем. Даю вам широкие судебные полномочия и возлагаю на вас исполнение высших функций военного управления. — Рэн взял свиток с подноса. — Ваша охранная грамота, лорд Верховный констебль. На днях будет готов ваш охранный жетон.

Киаран не верил своим ушам. Лейза не раз говорила, что её благодарность удивит его. Назначение не удивило — поразило! Но особое удовольствие доставляли вытянутые лица лордов. Хозяин Выродков, хранитель сотен ужасных тайн, стал правой рукой короля!

Рэн пригласил гостей к праздничному столу и вместе Лейзой покинул зал. Прижимая свиток к груди, Киаран наблюдал, как дворяне друг за другом исчезают в распахнутых дверях. Торопятся запить яд зависти и заесть горечь негодования и тревоги.

— Вы рады, милорд? — спросил Гилан.

Киаран взъерошил ему волосы:

— Рад.

— По вам не видно.

— Мне просто до сих пор не верится. — Киаран повертел в руке свинцовую печать, прикреплённую к золотому шнуру. — Сходи во двор. Узнай, Выродки нашли то, что я просил?

— Хорошо, — кивнул Гилан. — Придержите для меня место за столом. — Ринулся в толпу и заработал локтями, пробивая себе дорогу к выходу.

Киаран прошёлся по залу, заглянул за колонны, надеясь обнаружить рясу. Её мог надеть кто угодно, а потом быстро снять и спрятать. Иначе старику не удалось бы скрыться за несколько секунд. Но внутренний голос нашёптывал: род Айвилей перешёл тайному ордену дорогу. Монахам подвернулся случай отомстить.

Решив на рассвете отправиться в Ночную крепость и перешерстить семейный архив, Киаран отправился на пир.

— Мне кажется, вы слишком радостно читаете молитвы, — проговорила Таян.

Она, как и Янара, стояла на коленях посреди маленькой молельни, опираясь локтями на низкую каменную скамью. Только перед Янарой лежала раскрытая книга, а Таян разглядывала тени на стене.

— Я не знаю церковного языка. И вообще-то я молчу.

— Тогда зачем смотрите в книгу? — удивилась девочка.

— Так положено. Это святое писание.

Таян села на пятки:

— Тем более странно. Не понимаете, что там написано, а улыбаетесь.

Янара оторвала взгляд от страницы, покрытой вязью как кружевами:

— Я благодарю бога.

— За что?

— За всё, что у меня есть.

— А что у вас есть?

— Кров, еда, мягкая постель, огонь в очаге…

— Это вам дал король. Что дал вам бог? — допытывалась Таян.

— Он подарил мне жизнь.

— Подарок — это вещь, с которой можно делать что угодно. Вы можете жить, как вам хочется?

— Не могу.

— Тогда за что вы его благодарите?

— Таян! — прикрикнула Миула, удаляя ножом нагар со свечи.

Посмотрев через плечо, Янара вскочила на ноги:

— О господи! Миула! В молельню нельзя приносить оружие!

Служанка двумя пальцами очистила лезвие от воска и затолкала нож в кармашек на голенище сапога:

— Где вы увидели оружие?

— Зачем он тебе?

— Вдруг кто-то захочет срочно сбрить бороду.

— Выйди.

— Миледи…

— Выйди!

Обиженно пождав губы, Миула удалилась.

Янара села на скамью. Обвела взглядом помещение без окон и с низким потолком. Замкнутое сплющенное пространство давило на плечи, заставляло сгибать спину и склонять голову. На столике у двери тоскливо горели свечи, окропляя медный подсвечник восковыми слезами.

— Не сердитесь на неё, — сказала Таян тягучим, не по-детски низким голосом.

— Я не сержусь. — Янара запахнула на груди полы плаща. — Своей жизнью распоряжаются только мужчины. Женщины повинуются. Отцу, мужу, брату, сыну.

— Ну вот… Благодарить бога не за что.

— Когда я попаду на небеса — попрошу его заступиться за женщин.

— Думаете, бог станет вас слушать? Он же мужчина.

Янара улыбнулась:

— Иди ко мне.

Таян подползла к ней на коленях. Янара обняла девочку за плечи и прижалась щекой к чепцу на её голове:

— Замёрзла?

— Нет.

— Давай пойдём в город и купим вам с Миулой шарфы и варежки. Потом найдём укромный уголок и поиграем в снежки. Ты играла когда-нибудь в снежки?

— Конечно, играла.

— А я — нет.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Миула:

— Миледи! К вам пришли.

— Кто?

— Не знаю. Смотрительница сказала, что вас ждут возле женской башни.

Янара вышла из молельни, вместе со служанками пересекла тесный дворик и, завернув за угол белокаменного строения, споткнулась:

— Бари?

Брат спустился с лестницы и двинулся ей навстречу важной походкой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, всматриваясь в заросшее бородой лицо.

В голове пронёсся ворох мыслей. Бари пришёл за деньгами, заработанными Янарой в холостяцком доме. Или за лошадью, которая была возвратной частью приданого, а Янара приехала на ней в Фамаль. Или он упросил настоятельницу монастыря приютить нищую вдову?

Брат вытащил из-за пазухи тулупа рукавицы. Надев их, взял Янару под локоть:

— Проводишь меня до ворот?

Значит, он явился не за деньгами. Было бы страшно остаться за десятки лиг от дома с пустой монетницей.

Они пошли по дорожке, проложенной между сугробами. Сзади, оскальзываясь и посмеиваясь, следовали служанки. Слева и справа звучали голоса работников, занятых уборкой снега. Рядом надсадно дышал брат.

— С Рулой всё в порядке? — не выдержала Янара.

— В порядке. — Бари посмотрел на неё как-то странно. — Хорошо выглядишь. Посвежела. И одета прилично.

— У тебя какие-то дела в городе?

— Дела. — Брат оглянулся. — Вы можете не идти за нами? — Дёрнул Янару за локоть. — Скажи им.

Она обернулась к служанкам:

— Всё хорошо. Это мой брат. Подождите меня здесь.

— Настырные какие, — проворчал Бари, увлекая её дальше.

Янара озиралась, силясь понять, где они находятся. Дорожки пересекались и разбегались в разные стороны. Вокруг какие-то строения с портиками и галереями, лестницы и террасы, занесённые снегом. Там и тут над постройками возвышались башни, соединённые мостиками.

— Ну всё! Дальше не пойду, а то заблужусь. — Янара выдернула локоть из руки брата. Поправила сползший на затылок капюшон, запахнула на груди полы плаща. — Говори, зачем приехал.

Бари вытер рукавицей нос:

— Ты выходишь замуж.

Янара похолодела:

— Нет…

— Уже всё решено. Я подписал договор.

Забыв о правилах приличия, не думая о том, что кто-то может их увидеть, Янара со злостью вцепилась в воротник тулупа, притянула брата к себе и прошипела ему в лицо:

— Ты не можешь так со мной поступить!

— Могу.

— Я лучше лягу в могилу, чем в чью-то постель!

Заметив, как брат поднимает руки, зажмурилась. Сейчас ей выбьют зубы…

Брат мягко высвободил воротник из её пальцев:

— А если это постель короля?

Из глаз Янары брызнули слёзы.

— Зачем ты это делаешь?

Бари взял её за плечи и хорошенько встряхнул:

— Ты слышишь меня или нет? Ты станешь женой короля.

— Не хочу!

— Дура! Ты станешь королевой!

Янара без сил опустилась в сугроб:

— Я не хочу.

Бари присел на корточки, стал поглаживать её колени:

— Этого хотел наш отец. Он сейчас смотрит с небес и радуется.

— Господи… — Янара закрыла лицо ладонями. — Я только начала дышать.

— Я дал тебе в приданое свою землю вместе с каланчой.

Янара уронила руки:

— С ума сошёл… Где вы будете жить?

Бари наклонился к ней и прошептал:

— Король назначил меня кастеляном мэритского замка. Представляешь?! Мы с Рулой переберёмся жить в настоящий замок! — Восторженность в его глазах сменилась лихорадочным огнём. — У меня будут слуги, стражники. Склады с провизией, конюшня с лошадями. Твоя сестра наконец-то выйдет замуж и слезет с моей шеи. Я не смел о таком мечтать! Как ты его захомутала?

Янара хотела подняться, но руки проваливались в снег, и она погружалась в сугроб ещё глубже. Брат схватил её за отвороты плаща и поставил на ноги.

— Иди, Бари.

— Ты же не наделаешь глупостей?

— Иди.

— Если сорвёшь сделку, я от тебя отрекусь.

Не сдержав смех, она побрела по дорожке.

— Я прокляну тебя и твоих детей! — ударилось в затылок.

— У меня их нет, — крикнула Янара и прибавила шаг.

— Ах ты ж дрянь… — прорычал Бари и подавился словами.

Она оглянулась. Дорогу брату загораживали служанки. Откуда они взялись? Янара видела их спины, видела вытянутое от изумления бородатое лицо. Она не желала знать, почему брат смотрит куда-то вниз и боится сделать шаг — вперёд или назад. Тайной стороной своего существа хотела, чтобы Бари исчез из её жизни навсегда. Не упал в снег замертво — нет! Просто испарился, улетучился.

— Миула! Таян! — позвала Янара и, направив взгляд на самую высокую башню, свернула на другую дорожку.

Гвардеец проводил робкую троицу на третий этаж, где их встретил рыцарь. Проследовав за ним, девушки очутились возле двери, украшенной орнаментом из бронзы. Караульный вошёл в палату. Уже через минуту Янара стояла перед столом, расчерченным мелом на квадраты.

Рэн оторвал взгляд от цифр, выведенных в клетках:

— Вы чем-то встревожены, леди?

— Ваше величество, я не выйду за вас замуж.

Отложив тряпку и кусочек мела, Рэн отряхнул ладони:

— Почему?

— Потому что я вдова и должна два года носить траур.

— Церковь признала ваш брак с герцогом Мэритом недействительным.

Янара вытаращила глаза:

— Как — недействительным?

— А вот так. — Рэн присел на угол стола. — Ваш отец забыл разорвать вашу помолвку с господином… — Постучал пальцами по губам. — Не помню его имя. Надо спросить у Святейшего отца. По закону надо сначала разорвать помолвку и только потом устраивать брак дочери с другим человеком.

— Мою помолвку? — Янара сняла капюшон, заправила за ухо прядь волос. — Вы что-то путаете. Не было никакой помолвки.

Рэн прищурился:

— Значит, ваш брат солгал мне?

— Я… не знаю, — промямлила Янара, потупив взгляд.

Она находилась в шаге от исполнения желания: наказать Бари за нелюбовь и унижения. За обман короля его казнят или сгноят в темнице. Но…

Вскинула голову:

— Возможно, брат знает намного больше, чем я. Мой отец ничего не говорил мне о помолвке. Он никогда не обсуждал со мной свои решения.

— Я вас оставлю, — прозвучало за спиной.

Янара обернулась и низко присела:

— Миледи…

От волнения сердце вылетало из груди. Какая же она глупая! Вошла в палату и не удостоверилась, что король один.

Лейза бросила на столик стопку листов. Поднялась с кресла, стоящего возле камина:

— Снимите плащ, леди. С него капает. — И покинула гостиную.

Янара сняла плащ. Перебросила его через руку. Поелозила сапогом по полу, размазывая капли:

— Это всего лишь снег. Высохнет, и следа не останется.

Рэн молча наблюдал за ней. Лицо серьёзное, а в глазах смешинки.

— Вы хотите жениться на женщине, которую едва знаете? — спросила Янара, не зная, куда смотреть.

— Да. Загадка. — Рэн дотянулся до кубка. Сделал глоток. — Как долго вы знали Холафа Мэрита, прежде чем вышли за него замуж?

— Мы не были с ним знакомы. И это совсем другое. Вы король, у вас есть всё. А Холаф, я думаю, нуждался в деньгах.

Рэн принялся водить пальцем по ободку бокала:

— Я тоже кое в чём нуждаюсь.

— Для этого не обязательно жениться. — Янара почувствовала, как запылали щёки. — Я имела в виду не себя, а других женщин.

— Я вам не нравлюсь?.. Совсем-совсем? — Рэн отставил кубок, взял мел и склонился над столом. — У королей нет времени искать свою любовь. Но вы мне приглянулись. Я подумал, зачем тянуть с женитьбой, когда есть женщина, рядом с которой даже молчание становится приятным.

— Я боюсь, что вы увидели во мне то, чего в действительности нет. Боюсь разочаровать вас.

Рэн посмотрел исподлобья:

— Постарайтесь, чтобы этого не произошло. — И стёр ладонью надпись в клетке.

Янара сделала реверанс и попятилась к двери.

Она не поняла, как оказалась на лестнице. Посмотрела в стылое небо, села на ступени и умылась снегом. Служанки накинули ей на плечи плащ и сели рядом.

— Вы не будете ругаться? — спросила Миула.

— Что ты натворила?

Миула запустила руку в карман накидки и вытащила приличный клок волос.

— Что это?

— Борода вашего брата.

Янара рывком повернулась к служанке:

— Миула! Как ты могла?!

Та скорчила гримасу:

— Простите, не удержалась.

Янара хмурила брови и сжимала губы, но смех вырвался из груди сам по себе. Закрывая рот ладонью, она погрозила Миуле пальцем и уткнулась лицом в колени.