Белая Кость

Часть 33

Янара окинула взглядом новые покои, села в кресло и сложила руки на округлившемся животе.

— Нужны другие шторы: плотные, тёмные, — проговорила мать Болха, по-хозяйски осматривая окна. Прошлась из угла в угол, глядя себе под ноги. — И другие ковры: толстые, мягкие. Таян, ты запомнила?

— Запомнила, — отозвалась девочка.

— Тогда почему ты до сих пор здесь?

— Потому что я не ваша служанка. Распоряжения отдавайте своей помощнице.

Лицо Болхи вытянулось, пожелтело. В какой-то миг показалось, что сейчас она плюнет в девочку желчью. Но монахине удалось взять себя в руки. Она подозвала Таян и, поправляя чепец на её голове, произнесла:

— Яркий свет вреден глазам новорождённого ребёнка. Он привык к темноте. Слуху ребёнка неприятны шумы и разные звуки. Он привык к тишине. Там, где ему суждено появиться на свет, должно быть темно, тепло и тихо, как в чреве матери. Это ты понимаешь?

— Конечно, — кивнула Таян.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — повторила монахиня.

Таян приоткрыла дверь и крикнула в гостиную:

— Миула! Возьми помощницу матери Болхи, позови служанок и притащите сюда все ковры из старой опочивальни королевы. И отправь кого-нибудь за плотной материей для штор.

Болха прижала руки к ушам и скривилась:

— От тебя столько шума!

— Можно нам с королевой пойти на прогулку? — поинтересовалась Таян.

— Пойдёте вечером.

— Вечером не светит солнце и не поют птицы!

— Вечером во дворе нет посторонних людей. У одних вши, у других грязь под ногтями, у третьих понос… Господи! Да тут почти все ходят по борделям. С такими не то что рядом стоять нельзя, с ними одним воздухом дышать опасно! — Болха подошла к Янаре. — Моя королева! Я вас умоляю, прислушайтесь к моим советам. Ничего не трогайте, ни с кем не разговаривайте. Пожалейте своего малыша.

— Конечно, мать Болха, — улыбнулась Янара. — Я очень ценю вашу заботу.

Её слова будто тёплый ветерок отогрели лицо монахини: кожа порозовела, глаза заблестели, на губах заиграла ответная улыбка.

— Принести вам берёзовой водички?

— Буду вам благодарна.

Болха повернулась к девочке и открыла рот, собираясь отдать приказ, но вовремя смекнула, что водичку лучше принести самой: ведь королева поблагодарила за услугу, а не за предложение.

Оставшись с королевой наедине, Таян придвинула к креслу табурет и опустилась на обшитое парчой сиденье:

— Вы сегодня бледная.

— Надоели дожди. — Янара посмотрела в окно и тяжело вздохнула. — Погода вроде бы наладилась.

— Давайте выйдем на балкон. Там никто не будет дышать вам в лицо.

— Не сейчас. Позже.

Таян придвинулась вместе с табуретом ещё ближе:

— Что с вами? Соскучились по мужу?

Янара втянула шею в плечи, опустила голову и стала похожа на озябшую птичку.

— Ребёнок не шевелится.

— А ночью шевелился?

— Шевелился.

— Значит, спит, — поспешила успокоить Таян. Приложила ладонь к животу королевы. — Он жив. Я это чувствую.

— В это время он обычно начинал крутиться, а сегодня — молчок. И ещё…

— Что — ещё? — насторожилась девочка.

— У меня руки и ноги словно чугунные. И внутри всё трясётся.

Таян поднялась и взяла Янару под локоть:

— Вставайте, моя королева. Я уложу вас в постель.

Янара с трудом встала.

Таян посмотрела на сиденье кресла и выдохнула:

— Моя королева…

Через полчаса в опочивальню вбежала Лейза. Растолкала служанок и монашек и, присев на краешек перины, взяла Янару за руку:

— Милое дитя… Всё обойдётся. Вы, главное, не нервничайте.

— Я говорю то же самое, — откликнулась мать Болха и встала с другой стороны кровати. — Как я поняла, у вас каждый месяц шла кровь. Наверное, что-то скопилось. Сейчас выйдет лишнее и перестанет.

— Принесите ещё одеяло! — приказала Лейза и дыханием согрела пальцы Янары. — Что у вас болит?

Она вяло улыбнулась:

— Ничего. Просто всё такое тяжёлое.

Миула накинула на королеву одеяло, подоткнула под неё края и оттащила Таян от кровати:

— Хватит реветь!

— Откройте окно, — попросила Янара. — Мне нечем дышать.

— В этой башне не открываются окна, — откликнулась служанка, приписанная к женской части замка.

— На верхнем этаже открываются, — возразила другая.

— Надо открыть все двери, — предложил кто-то.

Миула схватила табурет за ножку и выбила стекло:

— Потом заколотим.

Служанки кинулись собирать осколки.

— Господи, боже мой! — запричитала монахиня. — Ну кто же так делает?

Лейза опустила голову на подушку Янары и прошептала:

— Ребёнок шевелится?

— Чуть-чуть. Он сегодня ленивый.

— Я хочу сказать… — Лейза обняла королеву за плечи. — Вас любит не только король. Я тоже вас люблю. Сильно-сильно. Я хочу, чтобы вы называли меня матушкой. Если вам не сложно.

— Я попробую, — ответила Янара и закрыла глаза.

Миула притронулась к Лейзе:

— Миледи, простите. Надо сменить пелёнку.

Лейза отошла от кровати и, наблюдая за девушкой, прижала руки к груди.

— Кровотечение усилилось, — сообщила Миула унылым тоном и бросила грязную тряпку в бадью.

— Сделайте что-нибудь! — потребовала Лейза, обращаясь к Таян и к матери Болхе одновременно.

Девочка обхватила Янару вместе с одеялом и прижалась щекой к её животу.

— Всё в руках божьих, — откликнулась монахиня.

— Как так?! — задохнулась Лейза. — Нам сказали, что лучше тебя никого нет.

— Знаете, сколько детей я приняла?

— Приняла? И всего-то? Подставить руки могу и я! Меня интересует, скольким женщинам ты помогла доносить.

— Прошу вас, тише, — подала голос Таян. — Ему очень плохо.

— Позовите клирика, — прошипела Лейза.

Мать Болха кивнула и вышла из опочивальни с лицом белее простыни.

Янара открыла глаза, устремила взгляд в потолок и, соединив перед собой руки, прошептала:

— Помоги мне, Господи! Мне не на кого больше надеяться. И не от кого ждать милости. Только на тебя уповаю, Господи!

— Вон! Все вон! — приказала Лейза. — Миула и Таян, останьтесь. — Опустилась перед кроватью на колени и молитвенно сложила ладони. — Обращаюсь ко всем богам…

Рядом с ней на колени встала Миула:

— Мать земли, неба и солнца! Взываю к тебе!..

Преклонив колена, Таян раскинула руки:

— Духи предков! Услышьте меня!..

К ним присоединились вошедшие в комнату мать Болха и её помощница. Монахиня, давшая обет молчания, беззвучно зашевелила губами, раскачиваясь взад-вперёд. Болха запела молитвы на церковном языке. Из гостиной донёсся речитатив, исполняемый монахами.

Небо за окном затянули тучи. Ветер вздыбил занавесь на разбитом окне.

— Господи! Помоги мне, Господи! — прокричала Янара в потолок и выгнулась от дикой боли в пояснице.

Всё происходящее проплывало перед ней как во сне — через мутную дымку. Кто-то растирал ей руки, кто-то придерживал за ноги. В ушах звучали слова: «Не теряйте сознание! Дышите! Не теряйте сознание!» Казалось, трещат и ломаются кости. Сквозь треск пробивались голоса монахов, читающих молитвы в соседней комнате.

Чья-то рука нырнула внутрь её естества и вызвала новый приступ боли. И вдруг чрево осиротело, скрутилось от горя в жгут.

— Мне очень жаль, — просипела мать Болха. — Мальчик. Мёртвенький.

Вручила тельце Миуле:

— Замотай в одеяльце. — Выглянув в гостиную, велела монахам читать заупокойную и склонилась над Янарой. — Я сейчас вас почищу. Потерпите, моя королева.

— Дайте мне сына, — прошептала она.

Сквозь свист в её ушах пробился плач Таян:

— Миленькая вы наша, родненькая.

— Не сейчас, — возразила Болха. Посмотрела на зарёванную девочку. Сообразив, что от неё не будет пользы, кивнула Миуле. — Мне нужна твоя помощь. Неси воду и тряпки.

Служанка хотела положить тело ребёнка на кушетку.

— Дай мне, — попросила Лейза. Прижала к груди замотанный в одеяльце комочек и принялась ходить по опочивальне, напевая колыбельную.

— Таян! — окликнула девочку Миула. — Завесь чем-нибудь окно. Сейчас дождь начнётся. И разведи огонь в камине. Госпожу морозит.

Опухшая от слёз девочка бегала от камина к окну. Янара стонала и просила дать ей сына. Болха и Миула омывали ей ноги. А Лейза кружила по комнате, прижимая ребёнка к себе всё крепче и крепче.

И вдруг в тишине, нарушаемой всхлипами королевы и песнопениями монахов, раздался тонкий писк.

Мать Болха выпрямила спину и вытаращила глаза:

— Что это?

Лейза уставилась на свёрток в своих руках:

— Он жив…

— Быть такого не может!

Лейза отвернула край одеяльца и беззвучно разрыдалась:

— Он жив!

— Дайте мне сына! — потребовала Янара, трясясь в лихорадке.

Уложив ребёнка рядом с королевой, Лейза схватила Болху за рукав, вытащила в гостиную и залепила ей увесистую пощёчину:

— Он не был мёртвым! Он просто очень слабенький. Ему тяжело плакать.

— Ребёнок жив? — опешил монах-клирик.

— Да!

— Но как? Он пробыл в чреве матери всего полгода! Такие дети не выживают!

— У него не билось сердце, и он не дышал, — пробормотала Болха, потирая пунцовую щёку.

— Дышал! — топнула ногой Лейза. — Он слабенький! Слабенький! Ты понимаешь это или нет, дурья твоя башка?! Если король узнает, что ты чуть не похоронила его сына заживо, он сдерёт с тебя кожу! Не-е-ет! Я не буду ждать. Я сама это сделаю!

Болха упала на колени:

— Я честно думала, что ребёнок мёртвый. Я не услышала, как бьётся его сердечко! Я глухая дура. Смилуйтесь! Умоляю вас!

Хааб захлопнул талмуд:

— Встань, мать Болха. И ничего не бойся.

Лейза сжала кулаки:

— Не бойся?! А вы что сделали, чтобы сын короля…

Хааб махнул помощнику:

— Собирай вещи, Ика. И ты, мать Болха, иди собирайся. Мы возвращаемся в монастырь. Нам здесь больше нечего делать.

— Что это значит? — Брови Лейзы сошлись в одну линию.

— Это ребёнок не короля, вот что это значит, — ответил Хааб, заталкивая книгу и письменные принадлежности в заплечный мешок.

— А чей это ребёнок?

Хааб пожал плечами:

— Спросите у королевы. Недоношенные дети иногда выживают. Очень-очень редко. И только те, кто пробыл в чреве матери семь месяцев. А теперь считайте. — Закинул мешок на спину. — Я пришлю монахиню-сиделку. Если состояние королевы ухудшится, дайте знать. Пришлю кого-нибудь из клириков.

Поклонился и вышел из гостиной.

Гвардеец вбежал в покои без стука:

— Милорд!

Киаран оторвал взгляд от документов:

— Что за манеры?

— Королева разрешилась от бремени. Там такое творится! Вы должны сами увидеть.

— Она родила уродца? — спросил Киаран, складывая документы в стопку и производя в уме расчёты. Сколько времени прошло после свадьбы? Полгода…

— Все обсуждают ублюдка.

— Какого ублюдка? — Киаран нахмурился. — Ребёнок жив?

— Жив, милорд. Жив!

Киаран направился к двери, на ходу надевая куртку:

— Где миледи Лейза?

— В женской башне. С королевой.

В коридорах толпились дворяне. Кто-то окликнул Киарана:

— Вы слышали новость, лорд Айвиль? Королева подложила королю свинью.

Он рявкнул:

— Не уподобляйтесь трактирным бабам!

Размашистой походкой прошествовал по галереям, сбежал с лестницы и, выйдя из главной башни, посмотрел на женскую обитель.

Через внутренний двор торопливо шагал командир Выродков:

— Горожане сходят с ума, милорд.

— Откуда они узнали? Я узнал только что. А они — откуда?

— От Святейшего отца. Перед храмом Веры настоящее столпотворение! Быстрее, милорд!

Возле конюшни Киарана ждал отряд Выродков. Запрыгнув на коня, он выехал за ворота замка, промчался по булыжной мостовой и, оказавшись на краю площади, натянул поводья.

Перед храмом Веры волновалось людское море.

— В тёмные времена королевский трон стоял на крови и грязи, — вещал Святейший отец, возвышаясь на лестнице. — И сидела на нём кровь и грязь. Церковь очистила символ мирской власти, освятила владетеля, связала его с Богом. Но дьявол не терпит чистоты, не приемлет святости. И липнут к трону освящённому его приспешники, чтобы опорочить владетеля нашего мирского, чтобы выставить его посмешищем. Шлёт дьявол к нему деву блудливую. Отравляет она владетеля нашего песнями лживыми, песнями сладкими. Ослепляет его плотью распущенной. Обвивает порочными цепями.

Толпа заорала:

— Гнать её в преисподнюю!.. Сжечь её!.. Забить камнями!.. Отправить на поле Живых мертвецов!

— Ничего себе… — прошептал Киаран и послал коня на ближнюю к храму улицу.

Из окон борделя высовывались проститутки и, потрясая обнажёнными грудями, смеялись:

— Королева — шлюха. Давайте её к нам.

Стоя на бочке, монах кричал:

— Львица родила крысёныша! Не позволим крысёнышу надеть корону!

Зеваки потрясали кулаками:

— Не позволим!

Киаран осадил коня. Ехать дальше не имело смысла.

— Что с ними делать? Разогнать? — спросил командир.

— Разгоним здесь, они соберутся в другом месте. Я бы вырезал всех… — Киаран заскрипел зубами. — Закрыть все городские ворота! Без моего приказа никого не впускать и не выпускать! Усилить охрану Фамальского замка!

Указал на одного из наёмников:

— Скачи в логово Стаи и приведи в столицу пять сотен Выродков. Гилан пусть озаботится охраной Ночной крепости. — Указал на другого наёмника — Узнай, откуда взялся Святейший отец. Где жил, где учился, с кем живёт сейчас.

Развернул коня и в сереющих сумерках помчался в Фамальский замок. Въехал в ворота, спрыгнул с коня, сбросил ножны с мечом на землю и понёсся в женскую башню.

Дверь открыла служанка:

— Милорд! Мужчинам сюда нельзя!

— Миледи Лейза здесь? — спросил он, еле сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть девушку в сторону и не побежать к лестнице.

— Здесь, милорд.

— Позови!

Служанка закрыла дверь. Раздался щелчок задвижки.

Киаран отошёл от башни и посмотрел на окна. Вряд ли женщине в тягости отвели комнаты на верхних этажах, но внизу не светилось ни одно окошко. Намереваясь обойти постройку и посмотреть с другой стороны, Киаран двинулся вдоль стены.

— Милорд! — прозвучал женский голос.

Он взбежал по ступеням и уставился на смотрительницу женских покоев.

— Миледи Лейза не может выйти.

— Да что здесь происходит? — разозлился Киаран. — Ты не знаешь, кто перед тобой стоит?

— Знаю, лорд Верховный констебль. А вы, похоже, не знаете, что королева и её новорождённый сын находятся в шаге от смерти. Мальчик родился недоношенным. Он не может сосать грудь, у него нет сил плакать. Королева потеряла много крови и очень ослабла. Миледи Лейза и служанки не отходят от них ни на шаг, а всё потому, что монахи и монашки, которых приставил к ним король, сбежали, — выпалила смотрительница на одном дыхании. Перевела дух. — Простите, милорд. Мне надо идти.

— Монахи сбежали? — не поверил Киаран.

Но женщина уже скрылась за дверью.

Он двинулся вокруг башни, бегая взглядом по окнам и выкрикивая: «Лейза! Миледи Хилд!» Под ногой что-то хрустнуло. Осколки стекла… Киаран отступил от стены на несколько шагов и посмотрел вверх. На втором этаже один оконный проём был завешен тряпкой.

— Лейза! Это очень важно!

Ткань всколыхнулась. В щели показалось лицо.

— Я очень занята.

— Это срочно!

Лейза посмотрела в глубь комнаты, с кем-то переговорила и крикнула:

— Сейчас.

Когда она вышла на террасу, Киаран обхватил её за талию и оттащил за колонну:

— Надо как можно скорее вернуть короля в столицу. Тут поднимается настоящая буча. Но сначала я хочу понять, что происходит.

Лейза вцепилась в отвороты его куртки:

— Я совершила ужасную ошибку. Я оживила ребёнка.

— Вы…Что сделали?!

— Сделала то, что сделал со мной белый монах. Оживила младенца.

Лихорадочно обдумывая слова Лейзы, Киаран пробормотал:

— Что в этом ужасного?

— Как вы не понимаете? — воскликнула она, чуть не плача. — Никто не поверит, что это его ребёнок. Младенец должен был умереть, как умирают все недоношенные дети. А если он жив, значит, Янара проходила в тягости не шесть месяцев, а хотя бы семь. Хотя бы семь, Киаран! Все решат, что она обманула короля и вышла замуж беременной. Кто отец? Непонятно. Но я-то знаю, кто отец. Господи! Что я наделала?!

— Как вам это удалось?

— Я не знаю. Не знаю, не знаю. Я прижала его к груди и убедила себя, что он жив. Я поверила, что он жив, и он задышал. Эта вера от Бога, Киаран! Эта вера от Бога! Дьявол тут ни при чём. Но людей не переубедить. — Лейза всхлипнула. — Эта вера от Бога… Клянусь…

Киаран обнял Лейзу. Погладил по спине:

— Тише, тише.

— Если я скажу кому-то, что это моих рук дело, меня обвинят в колдовстве. Короля низложат, меня сожгут. Господи! Что теперь делать?

— Вы никому не скажете. — Киаран отстранил Лейзу от себя и заглянул ей в лицо. — Слышите меня? Никому! Ради всех святых молчите!

— Мальчик его сын. Как вы не понимаете? Его сын! Надо замять скандал. Спасите королеву от позора. Только вы можете это сделать.

— Если ребёнок умрёт…

Лейза отшатнулась от него, как от прокажённого:

— Что? Киаран! Нет! Это сын короля, мой внук!

— Тогда о чём мы говорим? К чему сожаления о том, что ребёнок жив? Он жив, и это главное.

— Да, конечно, — закивала Лейза. — Конечно, это главное.

Потирая подбородок, Киаран посмотрел по сторонам:

— Как чувствует себя Янара?

— Благодаря Таян намного лучше. У вашей дочери настоящий дар.

— А ребёнок?

— Он выживет. Я верю.

— Не оставляйте королеву одну, никому не доверяйте ребёнка. Не выходите из женской башни. У вас есть оружие?

Лейза вяло улыбнулась:

— У ваших девочек есть. — Нервно потёрла ладони. — Простите, мне надо идти.

Киаран подождал, когда она скроется за дверью, и направился к конюшне.