Белая Кость

Часть 54

Киаран решил срезать путь. Вместо того чтобы пройти по аллеям, огибая павильоны, террасы и живые изгороди, он пошёл через хозяйственные дворы. И прогадал. Здесь и в спокойные времена было людно, а сегодня и вовсе не протолкнуться. Великие лорды приехали со свитами. Свиты привезли челядь и оруженосцев. Личные слуги ждали господ в гостевых покоях, остальным запрещалось ходить где им вздумается, и они по-хозяйски заняли задние дворы, чем нервировали обитателей замка.

Конюхи наполняли лошадиные кормушки и костерили почём зря понаехавших гостей и их прожорливых коней. Около казарм эсквайры спорили с гвардейцами. Дворовые работники махали мётлами, поругиваясь с банщиками и прачками, ожидающими водовозов.

Завернув за угол оружейного хранилища, Киаран увидел возле открытых ворот группу всадников, а среди них Гилана на взмыленном иноходце. Лучники на крепостной стене и стражники, стоящие внизу, не спускали с них глаз. Мятые штаны, покрытые пылью кольчуги, всклокоченные волосы и измождённые лица воинов говорили лучше слов, что верховые проделали путь, толком не отдыхая, падали спать где попало и питались чем придётся. Но внушительные позы, крепкие руки, лежащие на рукоятях мечей, и ремни с метательными ножами в специальных гнёздах предупреждали: за внешней усталостью таится опасная сила.

— Что с мамой? — спросил Киаран, страшась услышать ужасную новость.

— С мамой всё в порядке, — ответил Гилан.

Выдохнув с облегчением, Киаран отстегнул от пояса монетницу и кинул Выродкам:

— Отправляйтесь в постоялый двор. — Взял иноходца под уздцы и повёл его к оружейному хранилищу, косясь на сына. — Какого чёрта ты делаешь? У тебя рёбра ещё не срослись. Не мог прислать гонца?

Гилан посмотрел угрюмо:

— Не мог. Мне кажется, я совершил ошибку. Хотел поговорить с вами лично. — Зыркнул по сторонам и прошептал: — Помогите мне слезть. Чтобы никто не видел.

Киаран подставил плечо:

— Болит?

— Ерунда. Повернулся неловко.

Осторожно спрыгнув на землю, Гилан тихо охнул, но даже не поморщился от боли. Отдал подскочившему эсквайру меч и ремень с ножами.

Киаран отвязал от седла вещевой мешок:

— Идём, поищем тебе место в Первой казарме. Гостевую башню «захватили» великие лорды. Не хочу, чтобы ты кланялся кому попало.

Гилану выделили комнату, выходящую окнами на загон для лошадей — единственная отрадная картина в хозяйственных дворах.

Киаран приказал дежурному по казарме позвать Черемеха. Закрыв дверь, бросил мешок на табурет, приставленный к столу, на котором поместятся разве что кружка и тарелка.

— Что произошло?

Гилан с видимым усилием сел на край узкой койки. Упёрся кулаками в матрас, застланный колючим солдатским одеялом, и медленно выпрямил спину:

— Две недели назад в Ночной замок прибыли посланники из королевства Осмак. Их королю потребовались три сотни Выродков для личной охраны. Заплатили за год.

— Замечательно! Наши люди хорошо себя зарекомендовали при дворе короля Джалея. Его брат покровительствует правителю Осмака, так что всё резонно.

Гилан осторожно подвигал плечами:

— А второй брат Джалея покровительствует королю Хоры.

— Верно.

— Неделю назад явился посланник из Хоры и нанял три сотни Выродков для охраны своего короля. Заплатил за год.

— А ты переживал, что наше ремесло застопорилось, — усмехнулся Киаран, да так и застыл с усмешкой на губах. — Чёрт подери…

— Вы думаете о том же, о чём думаю я? Они специально забрали у нас воинов, чтобы их не получил наш король? Грядёт сражение, да? Один Выродок стоит десяти рыцарей. Но они же не выставят их на поле брани? Меня заверили, что они будут охранять короля. Я спросил, потом ещё раз уточнил и записал в договор. Выродки не станут биться.

— А если на поле брани выйдет тот, кого они охраняют?

— Вот об этом я и подумал. Вы рассказывали мне об Ангельских походах, а я всё прохлопал. А потом до меня дошло. Когда Выродков отдал. — Гилан надсадно вздохнул. — И что теперь делать?

Киаран подошёл к окну. Глядя на лошадей, поскрёб лёгкую щетину на подбородке:

— Разорвём договоры и отзовём Выродков.

— Разоримся.

— Разоримся… — хмыкнул Киаран. — Громко сказано. Выплатим неустойки, и всего-то.

— Разоримся! Ещё никто из Айвилей так не поступал. Нам перестанут верить.

Ситуация сложилась не в пользу дома Айвилей. И неизвестно, как отнесётся к этой новости король. Обвинит Киарана в недальновидности? С другой стороны, если бы он хотел привязать Выродков к себе, то заплатил бы, как это делают остальные. Две сотни наёмников патрулируют город за столование на солдатской кухне и постой в казармах. Киаран за своих людей не получил даже медной короны. Его жалование «съедали» подковы, кольчуги, сапоги… В прошлом месяце из Логова Стаи пригнали две дюжины жеребцов на смену постаревшим и утратившим резвость. Пусть король попробует в чём-то его обвинить!

— Никому ни слова. Хорошо?

— Тайны уходят в могилу, — вымолвил Гилан с понурым видом.

— Не унывай.

— Это моя ошибка.

— Не выдумывай. — Киаран подошёл к сыну, взъерошил ему волосы. Пальцы вспомнили волосы Ифы, такие же густые, непослушные.

Гилан отклонил голову и пробурчал:

— Я не ребёнок.

— Привёз от мамы письмо?

— Она не знает, куда я поехал. А знала бы, не отпустила.

Киаран потёр пальцы, стирая с их кончиков воспоминания.

— Сейчас придёт знахарь.

— Знахарь? Здесь? — удивился сын.

— Его называют королевским лекарем, но он настоящий деревенский знахарь. И имя деревенское — Черемех. Толковый старик. Делай, что он скажет, и пей всё, что он даст. Потом помойся и отдыхай. Встретимся на вечерней трапезе, если не проспишь.

— Не просплю.

— Постарайся сесть за один стол с сэром Ардием, а то замучают расспросами.

Лицо Гилана засветилось.

— Сэр Ардий в замке?

— В замке, в замке.

Оставив сына, Киаран поспешил в зал Совета Великих. Караульный, стоящий у парадного входа, доложил, что король направился в главную башню. Нетрудно представить, в каком настроении он пребывал, но откладывать разговор не имело смысла. Тучи над головой Рэна сгущались. Он должен знать, что сейчас уязвим как никогда: без жены и здорового наследника, окружённый лордами, меняющими лагеря в мгновение ока, под прицелом Первосвященника и Ангельского войска, в шаге от военного конфликта как минимум с тремя королевствами — Дигор, Осмак и Хора. В последнем Киаран ничуть не сомневался. Иначе зачем короли обеспечили себе надёжную охрану в лице самых опытных воинов?

Возле королевских покоев гвардейцы преградили Киарану путь:

— Нам приказано никого не впускать.

— Кто у короля? Миледи Лейза?

— Король один.

— Доложите ему о моём приходе!

Плечи гвардейцев сомкнулись.

— Милорд, подождите, когда король вас вызовет.

— Ваше величество! — крикнул Киаран. — У меня срочное сообщение. Ваше величество!

Решив, что Рэн в купальне и поэтому не слышит его, сел на ступени винтовой лестницы и сложил руки на коленях. Снизу донёсся звук шагов. В просвете между лестничными витками промелькнули силуэты двух человек, облачённых в мантии.

Киаран поднялся и, пропустив Хранителя грамот и Хранителя печати, озадаченно посмотрел им в спины. Прежде Рэн не встречался с Хранителями без свидетелей и никогда не издавал указы, предварительно не обсудив детали с лордом Верховным констеблем. Гвардеец открыл перед сановниками двери и закрыл их прежде, чем Киаран открыл рот, чтобы криком напомнить о себе.

Стоять у порога как проситель — унизительное занятие. Караульные равнодушно смотрели в одну точку, словно Киаран превратился в бестелесное существо. Это било по гордости кузнечным молотом. Срочное и важное сообщение казалось уже не таким срочным и важным. Но долг удерживал Киарана на месте. Когда чувство собственного достоинства почти взяло верх над выдержкой, двери отворились. Хранитель грамот отвесил учтивый поклон и пригласил войти.

На столе в гостиной лежали документы. Свежие чернила чётко выделялись на бумаге цвета слоновой кости. Восковые печати, не успев затвердеть, отливали матовым блеском. Один сановник складывал в папку чистые листы. Другой — полировал тряпочкой массивный перстень, чей отпечаток значился на грамотах.

— Ознакомьтесь с указами, лорд Айвиль, — сказал Рэн, разглядывая из окна женскую башню.

Детская располагалась вровень с палатами короля, по шторам он определял, спит или бодрствует дочка. Шторы задёрнуты — значит спит. Кто ей снится? Мама? Желая остудить голову, Рэн прижался лбом к стеклу. Ему тоже каждую ночь снится Янара. Она хозяйка его грёз.

Боясь размазать чернила или нарушить печать, Киаран переходил от документа к документу, не притрагиваясь к листам. Свёл брови, читая последнюю грамоту. Взял её за уголки и снова пробежал глазами по строчкам. Засунул палец под воротник дублета: атласная ткань впилась в напряжённую шею.

— Поставьте подпись или разорвите бумагу, — произнёс Рэн.

— Ваше величество… — Киаран прочистил горло. — Не знаю, что сказать. Вы застали меня врасплох.

— Подпишите или разорвите.

— Разорвать? Да ни за что!

Хранитель грамот услужливо обмакнул кончик пера в бронзовую чернильницу и смазал о краешек лишнюю каплю. Киаран вывел своё имя рядом с именем короля и уставился Рэну в спину. Сановники растопили над свечой воск в колпачке с длинной ручкой, тонкой струйкой вылили на бумагу и приложили королевский перстень. Вновь растопили воск. Не веря в происходящее, Киаран снял с мизинца печатку с гербом дома Айвилей и вдавил её в податливый бугорок.

Выпроводив Хранителей, Рэн опустился в кресло у холодного камина:

— Я не посоветовался с вами. Думал, вы станете меня отговаривать.

— Не стал бы, — заверил Киаран и сел напротив.

Рэн ногой ударил в горку поленьев. Чурки с грохотом врезались в каминную решётку.

— Тяжёлый день.

— Он ещё не закончился, ваше величество. Вы не знаете последних новостей.

Киаран поведал о причине приезда Гилана и, не услышав ни слова упрёка, воспрянул духом. Было решено собрать после вечерней трапезы верных королю людей и провести полноценное военное заседание. Наконец осмыслив, какие изменения внесёт в его жизнь подписанная им грамота, Киаран умолк, подбирая слова благодарности. Произнести их помешало появление слуг, которые пришли помочь королю переодеться к ужину.

Общий зал напоминал хозяйственные дворы. Здесь было людно, шумно и душно. Ноздри щекотали ароматы еды, эфирных масел и расплавленного воска. Ветер вносил в распахнутые окна запахи нагретых за день каменных построек, сена и дыма: банщики топили бани для челяди и защитников замка.

Киаран окинул взглядом публику, ожидающую короля. С удовлетворением отметил, что Гилан стоит прямо, не упирается в стену рукой, смеётся, беседуя с сэром Ардием. Заметив выглядывающий из-за колонны подол платья, протиснулся сквозь толпу и встал рядом с Лейзой:

— Святые отцы подписали бракоразводную грамоту.

— Знаю, — ответила она, перебирая пальцами камни в ожерелье.

— Расстроены?

Лейза обожгла Киарана едким взглядом:

— И вы ещё спрашиваете?

— Для меня это тоже стало ударом.

— Рэн вернулся с совета мрачнее тучи. Не захотел со мной говорить. Мне кажется, он надеялся, что святые отцы признают расторжение брака незаконным, и он вернёт Янару, не потеряв свою гордость. Чёрт бы вас побрал с вашей непомерной гордостью!

Незаметно для окружающих Киаран сжал руку Лейзы:

— Тише! Не давайте недругам повода для радости.

К ним подошёл камердинер короля и прошептал:

— Миледи Лейза. Его величество просит вас сесть за стол для почётных гостей.

Она обречённо закатила глаза:

— Ну вот, теперь и меня вышвырнули из королевской семьи.

— Никто вас не вышвырнул. Просто так надо, — поспешил успокоить Киаран и, услышав стук копий о пол, нехотя отпустил пальцы Лейзы.

Рэн поднялся на возвышение и расположился за королевским столом. Мужи, переговариваясь и бегая голодными взглядами по блюдам, заняли свои места и приступили к трапезе. Журчало вино, стучали бокалы, цокали о тарелки ножи и вилки, там и тут звенел смех. Громче всех смеялся герцог Лагмер, пощипывая служанок, а те пробегали позади него по узкому проходу, звякая посудой. Сидя на ступенях помоста, придворный менестрель извлекал из лютни фальшивые звуки.

Рэн не притрагивался к еде. В одной руке кубок, который он ни разу не пригубил. Другая рука сжимала подлокотник соседнего кресла, там, где когда-то покоилась ладонь бывшей супруги.

— Спой, Тиер, — попросил Рэн.

Менестрель прошёлся по струнам и запел о вечной любви, но его голос сорвался. Кто-то запустил в певца костью. Тиер отбил её лютней и, бормоча под нос ругательства, протёр корпус рукавом льняной рубахи.

— Как вам моё угощение? — спросил Рэн.

— Очень вкусно, ваше величество… Ваш кухарь готовит бесподобно… Спасибо… — прозвучало из зала.

— Вам нравится моё вино?

— Замечательное вино… Эль бесподобный…

— Чисто ли в ваших палатах?.. Перины мягкие?.. Бельё хрустит?.. Красивый вид из окон?.. — спрашивал Рэн.

Мужи восторгались и рассыпались в благодарностях.

— Я гостеприимный хозяин?

— Конечно!.. Да!.. Меня ещё нигде так не встречали… Мы признательны вам, ваше величество!

Рэн отставил кубок и откинулся на спинку кресла:

— Так почему вы приносите в мой дом грязь?

Публика онемела.

Лейза вцепилась в локоть Киарана:

— Господи… Что он делает?

Киаран посмотрел на обескураженного иноземного посла:

— Это не про вас. Это про того, кто кинул кость.

Рэн повернул голову к слуге, стоящему за его плечом:

— Уберите стол.

Слуга наклонился:

— Провести смену блюд, ваше величество?

— Уберите стол, — повторил Рэн.

Мужи настороженно наблюдали, как прислуга уносит блюда с яствами, складывает скатерть. Как подоспевшие на помощь рыцари снимают стол с помоста. Только сейчас мужи обратили внимание, что король одет не для ужина. Атласный дублет, расшитый пурпурным шёлком. Бархатная мантия, отороченная мехом куницы. В отворотах сапог золотые вставки. На коленях обнажённый меч.

— Я подписал сегодня несколько указов. Хочу вас с ними ознакомить, — проговорил Рэн.

Хранитель грамот и Хранитель печати взошли на помост и встали слева и справа от короля.

— Сэр Ардий! Подойдите! — приказал Рэн.

Рыцарь прошёл по проходам между многочисленными столами и встал перед возвышением.

— Я рано потерял отца. Моим опекуном был герцог Саган, великий лорд Плакучего хребта. Но моим учителем, наставником, боевым товарищем, старшим братом и преданным другом были и всегда будете вы, сэр Ардий.

Лицо, покрытое пятнами от ожогов, напряглось. На скулах взбугрились желваки. Из глаз того и гляди потекут скупые мужские слёзы.

— Я давно понял, что благородство человека не зависит от того, знает он день своего рождения или нет, — продолжил Рэн. — Сэр Ардий! В награду за ваше храброе и верное сердце я жалую вам лордство и дарую земельный надел на берегу Ленивой реки, крепость и три деревни. Отныне вы малый лорд Ардий. Вы имеете право на собственный герб, штандарт и собственное войско. Имеете право призывать к ответу любого лорда и решать спор поединком.

Рыцарь преклонил колено:

— Клянусь служить вам верой и правдой!

Герцог Лагмер осушил кубок и с бесстрастным видом скрестил на груди руки.

— Жалованную грамоту и дарственную на земли вы получите в Хранилище Грамот, — сказал Хранитель. — Ваш феод, лорд Ардий, находится в нескольких лигах от мэритской крепости. Вам не придётся разрываться между хозяйством и вашим подопечным, герцогом Мэритом.

Ардий встал в полный рост:

— Отличная новость! Благодарю вас! — И, мазнув ладонью по глазам, пошёл к своему столу.

Лорды аплодировали. Сановники выкрикивали поздравления. Рыцари хлопали Ардия по плечам, спине, ногам. Кто-то вскочил и стиснул его в дружеских объятиях.

— Далее, — произнёс Рэн. — Хочу объявить о помолвке герцогини Игдалины Хилд и сэра Гилана из дома Айвилей.

Казалось, от радостных возгласов и аплодисментов рухнет потолок. Даже те, кому эта новость встала поперёк горла, делали вид, что ликуют. Воины стучали бокалами о стол. Гилан крутил головой и переспрашивал мужей, сомневаясь, что правильно понял короля.

В порыве чувств Лейза обняла Киарана:

— Я так рада! У моей внучки появился ещё один защитник. Слава Богам!

С площади донеслись восторженные крики — видимо, кто-то из стражи или слуг сообщил гвардейцам о происходящем в общем зале.

Рэн вскинул руку и в наступившей тишине проговорил:

— Сэр Гилан! Я очень надеюсь, что к тому времени, когда моя дочь достигнет брачного возраста, вы добьётесь многого и станете прославленным рыцарем.

Гилан поднялся со скамьи:

— Так и будет, ваше величество!

Выдержав паузу, Рэн произнёс:

— Я подписал приказ о возобновлении расследования по делу насилия над ныне покойной королевой Эльвой.

У лорда Кламаса отвисла челюсть.

— Я подписал приказ о проведении ревизии жалованных и дарственных грамот на землю, замки и особняки за последние двадцать лет с целью выявления нарушений закона.

В глухой тишине прозвучал чей-то голос:

— А если выявятся нарушения, вы конфискуете земли?

— Будут наказаны те, кто незаконно оформлял документы и нажил на этом состояние. Если вы получили земли якобы по дарственной и при этом заплатили немалые деньги, наказание понесёт тот, кто эти деньги взял. Это у него будет конфисковано имущество, земли и строения.

К щекам Лейзы прилила кровь. Она хотела вернуть себе фамильные замки отца и мужа, прибранные к рукам членами Знатного Собрания. Она их получит. Ибо семёрка великих лордов, управляющая королевством под именем вдовствующей королевы Эльвы, и занималась продажей дарственных и жалованных грамот.

В зале зазвучали голоса:

— Это правильно!.. Верное решение… У моего дяди отобрали поместье за долги и кому-то продали по дарственной… Я купил покосный луг, а мне вместо купчей дали дарственную…

— Ревизию будет проводить королевская служба под надзором Бэля плаща, — откликнулся Хранитель грамот. — Будьте уверены, он во всём разберётся.

— И последнее, — проговорил Рэн. — Я ненавижу сплетников, лжецов и подлецов. Особенно если ими являются рыцари. — Вытянув шею, направил взгляд на ряд столов, за которыми сидели великие лорды. — Герцог Лагмер, вы верующий человек, а значит, стоите на защите веры, Бога и церкви.

Герцог отклонился вбок, чтобы король мог его видеть.

— Да, ваше величество.

— Следовательно, всё, что делает церковь, вы считаете правильным.

Учуяв подвох, Лагмер медлил с ответом, но идти на попятную было уже поздно.

— Считаю, ваше величество.

Рэн принял расслабленную позу:

— В таком случае я прошу вас доставить в Фамаль рыцарей, которые слышали в таверне пьяные разговоры Сантара, кузена Холафа Мэрита.

Лагмер обхватил ладонью курчавую бороду, провёл рукой сверху вниз:

— Зачем?

— Как церковники проверяют, лжёт человек или говорит правду? Они льют ему на язык раскалённое масло. Если человек лгал, его язык покрывается волдырями. И наоборот. При допросе ваших рыцарей Бэль меча применит церковный метод дознания.

Между бровей герцога заблестели капельки пота.

— Это было давно, ваше величество.

Рэн вытянулся как струна, стиснул в кулаке рукоять меча, лежащего на коленях.

— Это было сегодня!

— Одного рыцаря убили на турнире. Другого прирезали лесные разбойники. Третий… третий умер от лихорадки, — пояснил Лагмер и умолк.

Молчал и Рэн.

Под внимательными взглядами мужей герцог стёр с переносицы пот:

— Я не могу доказать правоту моих рыцарей. — Поднялся на ноги. — Я забираю свои слова назад, ваше величество, и хочу извиниться перед вами и лордом Ардием. Извините.

— Извинения приняты, — кивнул Рэн. — В таком случае у меня вопрос к Совету Великих. Вносим имя герцога Мэрита в список претендентов на престол?

— Вносим… Не одним же Лагмерам там быть…

Хранитель грамот шагнул вперёд:

— Озвучу список в порядке очерёдности. Герцог Дирмут Хилд. Герцог Бертол Мэрит. Герцог Лой Лагмер. Боран из дома Лагмеров.

Публика аплодисментами выразила одобрение.

Рэн положил меч на соседнее кресло и махнул слугам:

— Давайте стол обратно. Я голодный как зверь.

И поймал на себе взгляд матери, полный гордости и благодарности.

Киаран налил вина себе и Лейзе. Держа кубок, встал, чтобы произнести тост, и увидел в конце зала, рядом с караулом, командира Выродков. Без серьёзной причины он не входил в башню. Удостоверившись, что его заметили, командир скрылся за дверью. Киаран прошёл через зал, отвечая на поздравления кивками и рукопожатиями. Через несколько минут уже стоял под портиком и, глядя на затянутую сумерками крепостную стену, слушал воина.

— Она остановилась в Пастушьей таверне. Передала через патрульных, что ей необходимо с вами встретиться.

— Кто — она? — спросил Киаран.

— Она не представилась.

— Как хотя бы выглядит?

— На ней плащ с капюшоном. Лица не видно.

— Ерунда какая-то, — покачал головой Киаран. — Хочет со мной встретиться, пусть идёт сюда.

— Она сказала, что хочет сохранить свой приезд в секрете.

— Пошла она к чёрту, — проворчал Киаран и направился к входу в башню.

— Она сказала, что это очень срочно и очень важно.

Киаран остановился. Не слишком ли много срочного и важного для одного дня?

— А ещё она сказала, что ночью с мужчинами не встречается, поэтому вы должны прийти сейчас…

— Прямо-таки должен, — хмыкнул Киаран.

— …На рассвете она уедет, а вы потом будете жалеть, — закончил фразу командир и пожал плечами. — Так она сказала.

Киаран потёр лоб. Хотелось вернуться в зал и понаблюдать за Лагмером и остальной недовольной братией. При мысли о столах, ломящихся от еды, желудок сжался в кулачок. Но вино, выпитое натощак, распаляло любопытство: кто же эта таинственная дама?

Из окон башни струился мягкий свет, слышались голоса, смех и стук тарелок. Последнее тянуло назад клещами.

— Где находится Пастушья таверна?

— Возле южных ворот, — ответил командир.

В другом конце города. До конца трапезы никак не вернуться.

После недолгого внутреннего спора Киаран кивнул:

— Седлай коня. — И спустился с лестницы.