Белая Кость

Часть 30

После завтрака Янара пожелала прогуляться по городу, но Рэн отговорил её. «Алауд — это огромный цех, — сказал он, — в нём нет ничего интересного: одинаковые улицы и невзрачные дома». Кроме этого, Рэн торопился на встречу с каким-то мастером и не смог бы сопровождать супругу, а гулять с гвардейцами Янаре не хотелось.

Вместо прогулки она решила постоять на Гостевой площади и просто подышать свежим воздухом. Надела шубу, села в кресло, чтобы служанки застегнули пряжки на её сапогах, и закрыла глаза. А когда подняла веки, удивилась. Комната тонула в полумраке, в небе за окном мерцали звёзды.

Таян перенесла подсвечник с трюмо на столик, стоящий рядом с креслом, и приложила ладонь ко лбу Янары:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Хорошо, — ответила она и распахнула полы шубы. — Только жарко. И пить хочу.

Миула подала ей кубок с сидром:

— Пожалуйста, ничего от нас не скрывайте.

Янара залпом осушила бокал:

— Я не скрываю. — Вытерла губы. — Король вернулся?

— Нет. — Миула вопросительно посмотрела на Таян. — Ну что?

— Жара нет, а внутрь заглядывать я не умею.

Миула схватила подружку за локоть и прошипела ей в лицо:

— Не бреши!

— Хватит! — прикрикнула Янара. — Меня вымотала дорога, вот и всё. Эти постоянные переезды, харчевни, чужие кровати, непривычные запахи… Я устала!

— Вашему мужу надо спать отдельно, — ворчливо заметила Миула. — Если бы ко мне приставали каждую ночь, я бы уже умерла.

— Ты что себе позволяешь?! — разозлилась Янара и швырнула в служанку перчатки.

Отбив их, Миула юркнула в умывальную.

Янара безвольно опустила плечи:

— Я же могу устать?

— Конечно, можете, — согласилась Таян. — Давайте я сниму с вас шубу.

Опираясь на подлокотники кресла, Янара с трудом поднялась. Ноги ватные, перед глазами прыгают огоньки свечей.

— На закате нельзя спать, голова потом чугунная, — проговорила Таян и бросила шубу на кушетку. — Сейчас умоетесь, и вам станет легче.

По коридору пробежал мальчик, звоном колокольчика приглашая постояльцев на ужин. Янара проследовала в малый зал и расположилась за столом. Сбоку замер слуга, ожидая приказа подавать горячее. Тиер тренькал на лютне. Дворяне обсуждали свои походы по мастерским и хвастались покупками. Из соседнего общего зала доносились голоса и смех. Внезапно голоса умолкли. Послышался скрип скамеек и стук каблуков: люди встречали кого-то стоя. Тотчас со скамеек поднялись и лорды.

Янара похлопала себя по щекам и с улыбкой посмотрела на переступившего порог мужа. Рэн скинул плащ и перевязь эсквайру на руки. Поправив на поясе чехол с фамильным кинжалом, занял место рядом с женой и жестом разрешил дворянам сесть.

Слуги принесли чашу с водой, чтобы король омыл руки. Наполнили бокал вином, уложили на блюдо только что снятое с вертела мясо, установили глиняные горшочки с тушёными овощами и грибами, разомлевшими в сметанном соусе.

— Как прошёл день? — спросила Янара.

— Отлично, — ответил Рэн и с жадностью набросился на еду. Немного утолив голод, вытер мякишем хлеба пальцы и глотнул вина. — Тебе было скучно, знаю. Завтра мы проведём целый день вместе. Я нашёл ковёр для твоей опочивальни, но не определился с цветом. Выберешь сама. Мне показали зеркало, в котором видишь себя так чётко, словно это и не зеркало вовсе. Не знаю, как его везти. Оно большое, в рост человека. Разве что на крыше кибитки.

— Надо купить подарок вашей матери.

— Надо. Но что?

— Тут кто-то говорил о духах. Это смесь эфирных масел. От вашей мамы всегда приятно пахнет. Выберем для неё духи с необычным ароматом.

Рэн наклонился к Янаре и сказал чуть слышно:

— Я бы поцеловал тебя, но ты не любишь целоваться на публике. — И принялся за тыквенный пирог.

Янара почувствовала на себе пристальный взгляд. Возле двери стоял человек средних лет, одетый в просторный плащ из сукна и в клетчатый колпак с пером. Аккуратная борода с проседью, выразительное лицо. Встретившись глазами с Янарой, незнакомец поклонился.

— Это мастер Харас, скульптор, — вымолвил Рэн и запил пирог вином. — Он поедет с нами в Фамаль.

— Зачем?

— Скоро начнётся строительство храма Веры. Харас украсит его скульптурами.

— Зверей или людей?

Рэн стряхнул крошки со штанов и налил себе вина:

— Ещё не решил.

— На строительство уйдёт несколько лет. Чем он будет заниматься всё это время?

— Ваять.

Не выдержав взгляда мастера, Янара опустила голову:

— Почему он на меня так смотрит?

— Творческие люди на всех так смотрят. — Рэн подал знак скульптору, и тот удалился. — Ты ничего не ешь.

— Не нагуляла аппетит. Я целый день спала. До сих пор не могу собрать гусей.

— Что это значит?

— Прийти в себя. Собраться с мыслями.

— Смешная фраза.

— Так говорила моя мама.

Допив вино, Рэн поднялся и протянул руку:

— Идём.

Город готовился ко сну. Свет струился из окон и падал на стены домов на противоположной стороне улицы. Внизу царил полумрак, прореженный огоньками фонарей, освещающих двери мастерских. Редкие прохожие не обращали внимания на королевскую чету, поскольку не знали короля и королеву в лицо, но ускоряли шаг, заметив позади них людей, вооружённых мечами. Ношение мечей — привилегия тех, кто входил в сословие сражающихся. Мещане, мастера и ремесленники принадлежали к работающему сословию и имели право использовать для защиты только ножи. Воины в подпитии или в плохом настроении не относились к тем, кого горожане были рады встретить в тёмном переулке.

Обнимая Янару за плечи, Рэн делился с ней планами на весну и лето. Она слушала его тихий голос, и страх просачивался в её кровь. После свадьбы прошло почти четыре месяца. Срок, отведённый для зачатия, неумолимо таял. Поездки Рэна по стране вычеркнут из этого срока ещё полгода. А там и до зимы недалеко. Янара стискивала на груди полы шубы, пыталась рассмотреть под ногами мощённую булыжником дорогу и чувствовала себя деревом, помеченным крестом. Такие знаки лесники ставят для лесорубов.

— Замёрзла?

— Нет, — ответила Янара, безуспешно стараясь успокоиться.

— Но ты дрожишь. Идём обратно. — Рэн прижал её к себе и, сам того не ведая, посыпал рану солью. — Я бы напоил тебя горячим вином с мёдом и специями, сразу бы согрелась. Но не хочу рисковать. Вдруг ты носишь моего наследника?

Утром их разбудил стук в дверь. Янара встревожилась: уединения королевской четы никто не смел нарушать. Сэр Ардий доложил, что в корчму явились старшие мастера цехов. Они желают увидеть короля и королеву и преподнести им подарки.

Застёгивая рубашку, Рэн подошёл к окну и присвистнул:

— Янара! Иди посмотри.

Она приблизилась к мужу. На Гостевой площади стояли несколько гружёных телег.

В общем зале слуги отодвинули к стенам столы и скамейки, установили возле камина два кресла. Утро было солнечным, но хозяин велел принести шандалы и зажечь все свечи.

При виде короля и королевы мастера отвесили низкий поклон. Люди оделись по-праздничному: в новые тулупы и кафтаны на меху. Каждый сжимал в руках колпак, украшенный пером. На шеях висели медальоны с гербами семейных династий.

Цех оружейных мастеров преподнёс королю меч с золотой рукоятью, королеве — серебряный нож для резки бумаг. Цех ткачей подарил несколько рулонов шёлка, бархата, шерсти… Цех парфюмеров — ящичек с десятком разноцветных флаконов. Цех ковроделов — три толстых пушистых ковра. Как признался Рэн, именно эти ковры он облюбовал, но не смог выбрать цвет.

Когда перед креслами поставили какой-то прямоугольный предмет, завёрнутый в телячьи шкуры, Рэн прищурился:

— Неужели это то, что я думаю?

Подмастерья развязали верёвки, убрали шкуры. Янара уставилась на своё отражение в зеркале. Подошла ближе, провела пальцами по гладкой поверхности. Стряхнула с плеча пушинку:

— Невероятно!

Мастер расплылся в улыбке:

— Секрет изготовления придумали не мы. Его привёз из-за моря наш товарищ. Это наше первое зеркало. Мы спорили всю ночь: подарить его сейчас или подождать, когда мы сделаем зеркало совершенным. Решили подарить. Если вдруг треснет или почернеет, не волнуйтесь, мы привезём новое.

Подмастерья вносили в зал дары города. Мастера нахваливали свои работы. А Янара тайком посматривала на Рэна и замечала, как углубляются морщинки на его переносице.

Кто-то из присутствующих закрыл двери зала и тем самым дал понять, что рог изобилия иссяк. Мастера обменялись взглядами и расступились, пропуская вперёд человека крепкого телосложения.

— Я глава Совета цехов, ваше величество, — проговорил он, теребя на колпаке перья глухаря. — Мастера Алауда не занимаются кустарщиной. Мы изготавливаем товары из самого лучшего сырья, отвечаем за качество и не боимся ставить на изделиях наше клеймо: циркуль, меч и молот. Однако мелкие ремесленники переходят нам дорогу со своими дешёвыми поделками. Мы не жалуемся, а говорим как есть. Нам трудно соперничать с ними, но мы не станем изготавливать плохой товар.

Рэн наклонился вперёд и опёрся локтём на колено:

— Так что вы хотите?

Глава Совета оглянулся на товарищей. Те поддержали его кивками. Он обратил взор на Рэна и, не замечая, что ощипывает с перьев опахало, произнёс:

— Несколько лет назад наши люди обнаружили на Алаудском взгорье залежи железной руды. Мы обратились к Знатному Собранию с прошением позволить нам добывать железо, но Знатное Собрание заломило цену. Теперь с этой просьбой мы обращаемся к вам, ваше величество. Месторождение станет для города хорошим подспорьем. Место, где мы покупаем руду, находится далеко от Алауда, а местное месторождение простаивает. Может, у нас получится… договориться?

Рэн расслабленно откинулся на спинку кресла:

— Получится.

— Получится? — переспросил глава Совета. Оглянулся на коллег. Вытер выступившую над губой пот. — Вы можете сказать, хотя бы примерно, сколько нам надо будет заплатить?

— Нисколько.

— Как это?

— В скором времени мне понадобятся луки, стрелы, цепи, боевые топоры, кольчуги, шлемы. Я не буду платить за оружие и снаряжение, а вы не будете платить за железную руду. Такая договорённость вас устраивает?

Мужчины закивали:

— Устраивает. Ещё как устраивает!

Рэн велел представителю Совета цехов приехать в Фамаль, чтобы оформить в Хранилище Грамот необходимые документы. Приказал подмастерьям погрузить подарки на подводы и хотел уйти, но мастера окружили его и принялись забрасывать вопросами. Сославшись на головную боль, Янара отправилась к себе и легла.

Рэн пришёл через час или два. Янара не знала, сколько уже времени, но видела, что солнце поднялось достаточно высоко.

— Завтра отправляемся домой, — сообщил Рэн с порога. Постоял в изножье кровати, ожидая ответа. — Ты не рада?

— Рада.

Рэн улёгся рядом, потёрся носом о её щёку:

— Что случилось?

— Ты собрался с кем-то воевать?

— Все короли воюют.

Янара обхватила его за шею:

— Слово могущественнее меча! Слово могущественнее!

— Не всегда. Странно, что ты принимаешь это близко к сердцу. Твой отец воевал всю жизнь.

— Я не любила его так, как люблю тебя.

Рэн закрыл глаза:

— Повтори.

— Я не любила его так… как люблю тебя.

Руки Янары тряслись, разум дробился на тысячи режущих, колющих и пронзающих осколков.

— Повтори, — попросил Рэн, не открывая глаз.

— Я люблю тебя и очень боюсь тебя потерять, — прошептала она и губами открыла его губы.

Утром процессия покинула Алауд, выехала на тракт и двинулась в сторону столицы.

Каждая лига давалась с трудом. Всему виной была не раскисшая дорога — по грязи полозья скользили как по льду, — а дополнительные телеги с покупками лордов и подарками короля. Воины то и дело спешивались и вытягивали колёса из грязи. Частые остановки вымотали Янаре все нервы. Она садилась, ложилась, скрипела зубами, теребила медвежью шкуру. Порой мелькала мысль, а не бросить ли всё к чёртовой матери? Сесть на лошадь и поскакать во весь опор. Останавливало одно: не умея толком держаться в седле, далеко она не уедет и только натрёт на ягодицах мозоли.

Когда процессия выезжала на просохший участок дороги, кони срывались в галоп, кибитки словно летели над землёй, колёса телег едва успевали проворачиваться. Но тракт нырял в густой ельник, где солнце с трудом пробивалось сквозь кроны и снег таял с ленцой, и снова начинались мучения с телегами.

В постоялых дворах Янара постоянно боролась с усталостью. Заставляла себя есть, садиться, вставать, улыбаться и отвечать на вопросы: муж не виноват, что ей так плохо. Но оставаясь наедине со служанками, валилась на кровать и лежала трупом, накапливая силы для того, чтобы пойти помыться и встретить мужа с настроением.

— У вас со дня на день должна пойти кровь, — прошептала Миула, растирая Янаре руки. — Наверное, поэтому вас всё раздражает. Вы не замёрзли? У вас пальцы холодные. Вас укрыть?

— Не надо, — ответила Янара и подоткнула подушку под спину.

— Ужин готов, — сказала Таян, войдя в комнату. — Идёмте, госпожа. Вам надо поесть горячей похлёбки, а то вы прямо похудели. Миледи Лейза увидит вас и испугается.

— Сегодня так трясло кибитку, что у меня всё внутри переворачивалось. — Янара прижала ладони к животу. — До сих пор бурлит.

— Это от голода, — откликнулась Миула. — А знаете что? Давайте я принесу ужин сюда. Что вам делать в общем зале? Опять слушать мужицкую болтовню? Придвинем стол к камину, вы сядете вольно…

— Дайте мне потрогать, — произнесла Таян, внимательно наблюдая за Янарой. Потёрла руки и погладила её живот. — Я скоро приду. — И выскочила за дверь.

— Что-то не так? — озадаченно пробормотала Янара.

Миула притронулась к её животу. Пожала плечами:

— Я в этом не разбираюсь. По мне так всё нормально.

Таян вернулась далеко за полночь. Тихо пробралась в комнату, где спали король и королева, поставила свечку на подоконник и прошептала Янаре в ухо:

— Я привела бабку, которая разбирается в женских болезнях.

Бросив взгляд на Рэна, Янара приподнялась на локтях:

— Ты с ума сошла?!

— Умоляю вас, идёмте со мной. Она не будет ждать до утра.

Янара села:

— Господи… Что ты такое придумала?

— Потом будете меня костерить, — прошептала Таян, надевая на Янару сапоги. — Я не говорила ей, что вы королева, и вы не говорите. — И накинула Янаре на плечи плащ.

Они прошли в конец коридора, ступили в комнатушку, освещённую масляной лампой. Таян закрыла плотно дверь. Миула набросила на кушетку одеяло.

— Ложитесь, госпожа, — улыбнулась старуха в рваном ватнике. — Сейчас посмотрим, что с вами такое приключилось.

От незнакомки сильно пахло сушёными травами.

— Вы знахарка? — спросила Янара, располагаясь на жёстком ложе.

Ничего не ответив, старуха положила ей на живот морщинистую руку:

— Кузнечик… — Стянула с седой головы вязаный платок и прижалась к животу ухом. Разогнув спину, кивнула Таян. — Ты права, деточка. Мне сказать или ты скажешь?

— Я. — Служанка помогла Янаре сесть и встала перед ней на колени. — Миула велела мне держать язык за зубами, если я в чём-то сомневаюсь. Я держала. Теперь я ни капельки не сомневаюсь. Моя госпожа… У вас в животе маленький ребёночек.

Янара почувствовала, как от её лица отхлынула кровь:

— Ты издеваешься?

— Вы носите его четыре месяца, — отозвалась старуха. — Он уже бьётся.

Приложив руки к животу, Янара откинулась на стену:

— Нет.

— Первородка? — улыбнулась старуха, собирая космы в пучок. — Ничегошеньки вы не знаете. Молодух себе в служанки взяли. Вам нужна опытная женщина, у которой и выкидыши были, и мёртвенькие…

— Помолчи! — шикнула на неё Миула.

— Нет! — повторила Янара. — У меня шла кровь. Всё, как обычно.

— Такое бывает, — сказала старуха, обвязывая голову платком. — Редко, но бывает. Уж поверьте, я в этом разбираюсь. Знаете, сколько я деток приняла? Считать, не сосчитать.

— Вы повитуха?

— Она самая. — Старуха махнула Таян. — Проводи меня, деточка. Некогда мне с вами лясы точить. А вам пусть бог помогает.

Янара уставилась в пустоту. В голове было так же пусто.

— Вы скажете королю? — спросила Миула. — Он ведь отец — надо сказать.

— Я не верю.

— Получается, вы понесли сразу после свадьбы.

— Я не верю! — Янара потёрла лицо, пытаясь привести себя в чувства. — Должен вырасти живот, а у меня он не вырос.

— У вас грудь стала больше. Я это заметила.

Янара немного посидела, покачиваясь из стороны в сторону. Вернулась в свою комнату. Скинув плащ и сапоги, забралась под одеяло.

— Рэн…

Он посмотрел, щурясь:

— Ещё темно.

— Рэн… Мне кажется, я ношу ребёнка.

Он прижал пальцы к уголкам глаз:

— Кажется?

— Да. Я не уверена, но мне кажется. Нельзя, чтобы мою кибитку трясло и подбрасывало на кочках. Надо ехать медленнее.

— Ещё медленнее?

— Да.

— Хорошо. — Рэн лёг на бок и обнял Янару за плечи. — Поедем очень-очень медленно. Спи.

Она погладила живот:

— И ты спи.

— Уже, — пробормотал Рэн.

Янара взглянула на него с улыбкой и вздохнула полной грудью.