Белая Кость

Часть 53

Зал, отведённый для собраний великих лордов, располагался на верхнем этаже башни Хранителей. Из многочисленных окон открывался вид на город, охватывающий королевскую цитадель со всех сторон. Мраморные камины, декоративные колонны из яшмы, мозаичный пол и украшенный лепкой потолок создавали атмосферу величия и богатства.

Из зала имелся выход на смотровую площадку. Когда-то, в перерывах между словесными баталиями, лорды выходили подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок, выпить по бокалу вина, любуясь городским пейзажем. Но кто-то в порыве злости столкнул кого-то вниз, на гранитную площадь, и на дверь навесили замок. Массивный запор с крепкой дужкой служил напоминанием о том, как важно следить за словами и не забывать прописную истину: «Любое препятствие устранимо».

Владельцы огромных земельных наделов, покровители городов, возведённых в их феодах, сюзерены сотен рыцарей, малых лордов и мелкопоместных дворян собирались на закрытые заседания четыре раза в год — если в королевстве не происходило ничего непредвиденного. Смешивая политику с собственными интересами, мужи спорили, распалялись, становились врагами, мирились, критиковали королевские указы и расходились с чувством исполненного долга.

На собрания съезжались не все. Лорд Мэрит был слишком мал. Лорд Кламас не мог простить дворянам предательства: они не заступились за его отца, обвинённого в насилии над королевой Эльвой. Лорд Атал считал, что ему нанесли оскорбление, обвинив в смерти малолетней сестры Лейзы. Герцога Лагмера не интересовали пустые разговоры, он хотел соперничать не с подданными короля, а с самим королём, и ждал удобного случая.

В начале осени влиятельные мужи собрались на очередное заседание. В этот раз — впервые за неполные два года правления Рэна Хилда — за круглым столом не осталось свободных мест. Интересы дома Мэритов представлял сэр Ардий. На собрание пришёл даже король, который, по сути, являлся великим лордом.

Дворяне надеялись узнать, что же на самом деле произошло в храме Веры, как отреагировал на эти события Первосвященник и когда прибудет в Шамидан новый Святейший отец. Лорд Айвиль не сказал им о резне ничего нового. Заверил мужей, что как только из Дигора поступят новости, он известит каждого. И велел караульным впустить в зал Хранителя грамот.

Сановник подошёл к столу. Придерживая на груди расшитые узорами полы мантии, поклонился и произнёс высокопарным тоном:

— Господа! Король и королева расторгли брак.

Публика в полном замешательстве уставилась на Рэна.

— Причина? — несмело спросил кто-то из дворян.

— Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство, — ответил Хранитель и торопливо добавил: — Я только что вернулся с совета святых отцов. Они подписали бракоразводную грамоту.

Рэн откинулся на спинку кресла:

— Кто бы сомневался.

— Я сомневался, — откликнулся лорд Айвиль. — Святые отцы не имели права ставить подписи!

— Почему? — опешил Хранитель.

— Потому что приходский священник превысил свои полномочия. Король и королева развелись как крестьяне. Это у них всё просто: рыгнул, гульнул, завшивел, не подтёрся после оправления нужды, и всё, они уже свободные люди. Дворянину легче убить свою супругу, чем расторгнуть брак. Церковь признаёт только три причины для развода: измена жены, её неспособность к зачатию и половое бессилие мужа. И это ещё надо доказать! И что это за трактовка такая? «Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство». Бертол Мэрит жив-здоров. Игдалина жива-здорова. А в беде с Дирмутом вины королевы нет!

— Что сделано, то сделано, — сказал Рэн, равнодушно рассматривая роспись на стенах.

Он умолчал о выкидыше и не желал говорить об отказе супруги делить с ним ложе. Это унизительно для любого мужчины, а для короля — и вовсе позор.

— А знаете, что хочется сделать мне? — В голосе Киарана сквозила неподдельная досада. — Мне хочется сжечь эту бракоразводную грамоту, надавать святым отцам оплеух, разыскать приходского священника и вздёрнуть его на виселице.

Герцог Лагмер скрестил на груди руки:

— Слушая ваши горячие речи, лорд Айвиль, я поймал себя на дерзкой мысли… Вы испытываете к бывшей королеве чувства?

Киаран посмотрел на Лагмера с презрением:

— Всякий раз, когда вы открываете рот, из него льётся столько желчи и яда, что впору принимать противоядие.

— Тогда объясните, почему вы противитесь разводу короля с женщиной незнатного происхождения?

— Вы говорите о моей супруге, — нахмурился Рэн.

— Бывшей, — уточнил Лагмер.

— Вы говорите о бывшей супруге короля! — сказал Рэн, выделив интонацией последнее слово. — Советую придержать язык.

— Смею напомнить, ваше величество, вы находитесь в зале Совета Великих. Здесь все равны, и вы один из нас.

— Но только один из нас является королём, — отметил кто-то из мужей.

Лагмер развёл руками:

— Тогда давайте переберёмся в Тронный зал. Я затолкаю язык в одно место и буду слушать короля. Или мы останемся здесь, и я, как равный среди равных, выскажу всё, что думаю.

— Говорите, — разрешил Рэн.

Снисходительный тон покоробил Лагмера. Он нервно передёрнул плечами и обратился к Хранителю:

— Господин Янта, напомните нам дату рождения леди Янары.

Янта — образованнейший дворянин, потомственный Хранитель грамот — занимал при дворе короля высокое положение, но под взглядами великих лордов тушевался и чувствовал себя маленьким человеком. Они привыкли повелевать, а он подчиняться. Они доказывали свою правоту на поле брани, он же отстаивал свою точку зрения, держа в руке не меч, а документы. И всякий раз содрогался при мысли, что бумаги легко рвутся и быстро горят.

Желая угодить королю, Хранитель прихватил на собрание святых отцов старинную бракоразводную грамоту, в которой причиной расторжения брака явилась сущая мелочь — чрезмерная потливость королевы. Как ни странно, Святейший пошёл королю навстречу и одобрил развод. Янта напомнил священникам о короле Осуле, чьи слабые и болезненные сыновья так и не взошли на престол. Прочёл выдержки из хроник, привёл примеры из истории других королевств и взял святых отцов измором — получил их подписи. А сейчас понял, что переусердствовал. Надо было всё пустить на самотёк. И не пришлось бы ему сжиматься под взглядом герцога Лагмера и говорить не очень приятные вещи о женщине, которой Хранитель сочувствовал чисто по-человечески.

— Леди Янара родилась осенью.

Лагмер выдавил вежливую улыбку:

— А точнее, господин Янта.

— Затрудняюсь ответить, ваша светлость. Деревенские старосты вносят в учётные книги даты рождения детей мужского пола. Учёт крестьянок никто не ведёт. Подушный налог взимается только с мужчин, и на войну идут только мужчины.

— И шлюхи, — вставил кто-то.

Реплика вызвала дружный смех лордов.

Лагмер дождался тишины, стёр с лица улыбку:

— Наша бывшая королева — женщина низкого происхождения. Это так, господин Янта?

— Получается, так, — уныло подтвердил Хранитель грамот. — Иначе её имя и дату рождения внесли бы во все необходимые списки и книги.

— Если я в чём-то ошибусь — поправьте меня.

Хранитель покосился на короля и кивнул:

— Хорошо, ваша светлость.

— Отец нашей бывшей королевы был жалким наёмником. Он обрёл звание рыцаря вместе с ранением в плечо и больше не вышел на поле брани. Он рыцарь на бумаге. Янара, будучи незнатной девицей, выскочила замуж за герцога Мэрита и получила титул учтивости «герцогиня». Произошло это благодаря кладу, найденному её отцом. Если бы он распорядился деньгами с умом, то стал бы великим лордом и сейчас сидел среди нас. — Лагмер воздел глаза к потолку. — Благодарю тебя, Господи, что не допустил этого!

Похлопав ладонями по столу, мужи выразили одобрение его словам.

— Мэрита убили, — вновь заговорил Лагмер. — Вдова получила титул учтивости «вдовствующая герцогиня». А спустя три месяца стала королевой. — Вонзил взгляд в короля. — Теперь она — кто? Герцогиня Хилд, вдовствующая герцогиня Мэрит или Янара из дома Флосов?

Вместо короля ответил Хранитель грамот:

— Леди Янара Флос, нетитулованная дворянка.

— Спасибо, господин Янта, успокоили, — хмыкнул Лагмер. — А то я грешным делом подумал, что вы начали раздавать титулы женщинам.

Хранитель боролся с желанием покинуть зал. Внутренний голос подсказывал ему, что герцог припас ушат помоев и непременно окатит ими бывшую королеву, лишь бы побольнее уколоть короля. Присутствовать при этом совершенно не хотелось.

— Вы зря переживали, ваша светлость, — сказал Хранитель, лихорадочно выискивая причину удалиться. — Обладателями титулов по-прежнему являются мужчины. Их жёны получают лишь титул учтивости. Если у лорда нет сыновей, его старшая дочь становится хранительницей титула и передаёт его своему первенцу.

— Но это не касается детей короля, — подал голос лорд Кламас, сын насильника королевы Эльвы.

— Не касается, — подтвердил Хранитель. — Они герцоги и герцогини по праву рождения.

Лорд Атал, бывший глава Знатного Собрания и в прошлом муж сестры Лейзы, поёрзал и, с заметным усилием собрав всю свою храбрость, спросил:

— Ваше величество, вы объявите своих детей незаконнорождёнными?

— Мои дети рождены в законном браке, — спокойно ответил Рэн, но ладони невольно стиснули подлокотники кресла. — Почему я должен от них отрекаться?

— Так поступают умные короли, — присоединился к разговору лорд Марвел, приятель покойного Холафа Мэрита.

Айвиль и Рэн обменялись взглядами. Недруги высунулись из нор как земляные блохи.

Лорд Микко, молодой дворянин с утончённым лицом, изящным движением руки закинул длинные волосы за плечи:

— Так поступают короли-рогоносцы. А перед этим они рубят жёнам головы. Выражайтесь правильно, лорд Марвел.

Микко некогда сопровождал королевскую чету в поездке в город мастеров Алауд. В Фамальский замок наведывался изредка. В свите короля его дом представлял менее именитый родственник по отцовской линии, который на совместных трапезах чаще всего отмалчивался. Поэтому Рэн не знал, кем является лорд Микко: единомышленником или противником.

— Надо расчистить дорогу детям от второго брака. — Марвел приподнялся с кресла и почтительно поклонился. — Я имел в виду только это, ваше величество.

— У меня нет детей от второго брака.

— Вы снова женитесь, у вас родится сын, и не один. И кто же будет вашим наследником? Первенец? Дирмут? Но это неправильно!

— Дирмут так и так не наденет корону, — подал голос герцог Лагмер. — Власть не ходит на хромых ногах.

— Ваше величество! — не успокаивался Марвел. — Кто отдаст свою дочь вам в жёны, зная, что его будущему внуку отведено второе место?

— Отдаст любой здравомыслящий человек, — отозвался лорд Пяла, сторонник Хилдов. — Для Дирмута звание «престолонаследник» является титулом учтивости, как для женщины. Ему никогда не сесть на престол. Мы все это понимаем. Но он первенец короля, проявите к нему уважение. Позвольте ему быть хотя бы номинальным наследником.

— Дети от первого брака, как и бывшая жена, должны остаться в прошлом, — проворчал Атал, окончательно осмелев.

Еле сдерживаясь, чтобы не напомнить лорду о смерти его малолетней супруги и мёртвом первенце, вырезанном из живота роженицы, Рэн произнёс:

— Если я поступлю так, как вы советуете, лорд Атал, мне придётся отправить дочь в монастырь, а сыну назначить опекуна. Но у них есть отец!

— Почему, в таком случае, Дирмут остался с матерью? — спросил Кламас с ехидцей.

— Потому что сейчас ему нужна мать. Нужны материнские руки, тепло, ласка, любовь. Но вам этого не понять, лорд Кламас. У вас нет детей. Вы воспитывались в другой среде, в которой насилие над пожилой женщиной было в порядке вещей.

На глазах Кламаса выступили слёзы.

— У вас нет доказательств!

— Благодарите Бога за то, что ваш отец повесился в темнице и я велел прекратить расследование. Иначе Совет Великих лишил бы вас титула, земель, замков, состояния и изгнал из королевства. Благодарите Бога и меня, лорд Кламас.

Дворянин вжался в спинку кресла и отвернулся.

На вечерних трапезах в общем зале Рэн обострённым чутьём улавливал недосказанность, хитрость, лживость и лесть придворных — всё, что одурманивает сознание доверчивого человека. Особым зрением видел жадные тела и нищие души. Тонким обонянием вынюхивал нечистые, несвежие помыслы. Но придворные — искривлённые зеркала своих господ, чьи интересы они представляли при дворе. Господа — великие лорды, обременённые заботами, воюющие или пирующие, богатеющие или проматывающие — подолгу в Фамальском замке не задерживались.

Сейчас Рэн видел за круглым столом своё королевство: пятьдесят штандартов могущественных родов в лице полсотни влиятельных мужей, каждый из которых при большом желании и слепом везении мог бы стать королём. И в очередной раз убеждался, что зависит от них сильнее, чем они от него.

— Я не отрекусь от своих детей, — заявил Рэн твёрдо. — Давайте сменим тему.

Хранитель грамот переступил с ноги на ногу:

— Ваше величество, я могу идти?

— Одну минуту, господин Янта. — Сэр Ардий прокашлялся в кулак и поднялся с кресла. — Меня интересует один вопрос: почему в списке претендентов на корону нет имени моего подопечного?

— Вы говорите о герцоге Мэрите?

— У меня один подопечный.

Лагмер поднял руку:

— Разрешите мне ответить.

Хранитель посмотрел в довольное лицо герцога и затаил дыхание: сейчас из ушата польются помои…

— Помните Сантара? Кузена Холафа Мэрита. Этого хамоватого и самоуверенного рыцаря. — Лагмер обвёл мужей взглядом. — Помните?

— Это его убили мои люди при осаде мэритского замка? — спросил Айвиль.

— Да, его, — кивнул Лагмер. — Как-то Сантар напился в таверне и выболтал одну тайну.

Рэн похлопал ладонью по столу:

— Совет Великих — не место для обсуждения сплетен и слухов.

— Бертол — по крови Мэрит! — выкрикнул Лагмер. — Но его отец не Холаф!

В зале воцарилась глухая тишина.

— А кто же? — прозвучал чей-то несмелый голос.

— Сантар или старый лорд Мэрит.

Рэн потерял дар речи. Его сердце остановилось.

Ардий набычился:

— Это ложь!

— От Холафа не понесла ни одна крестьянка, ни одна шлюха, — заявил Лагмер. — Он был бесплодным.

— Мы подозревали это, — вставил лорд Марвел, друг покойного герцога. — Но сам он молчал.

— Сантар как-то перебрал в таверне и похвастался, что Холаф попросил его и своего отца, старого лорда Мэрита, провести с Янарой несколько ночей, чтобы она понесла. Это слышали мои рыцари.

— Повезло вашим рыцарям, — съязвил кто-то.

— Думаете, почему старый Мэрит признал Бертола своим внуком?

— Вы лжец! — прорычал сэр Ардий.

Лагмер растянул губы в улыбке:

— Когда ваша рана заживёт и вы сможете держать в руке меч, напомните мне о своей наглости. Я вызову вас на поединок.

Айвиль потёр подбородок:

— Почему вы не сказали этого раньше?

— Я не мог. Леди Янара была королевой.

Хранитель грамот вскинул голову:

— Даже не рассчитывайте, что я внесу в хронику эту гнусную сплетню.

— Да как хотите, — усмехнулся Лагмер и обратил взгляд на сэра Ардия. — Ваш подопечный из Мэритов, всё верно. Пусть будет герцогом, чёрт с ним. Но пока существует род Лагмеров — в списке претендентов на престол Мэритов не будет.

Лорд Микко постучал по столу:

— Давайте сменим тему.

Рэн взял себя в руки, выпрямил спину и проговорил бесцветным тоном:

— Я хочу, чтобы дороги стали безопасны для торговцев, хочу, чтобы развивалась торговля. Но пока вы содержите разбойничьи отряды, моим планам не суждено сбыться. Что будем делать?

Дворяне заговорили, перебивая друг друга.

Тихо приоткрылась дверь. Командир Выродков заглянул в щель и, что-то шепнув караульному, скрылся. Гвардеец проследовал к столу и наклонился к Айвилю:

— Милорд, приехал ваш сын. У него срочное сообщение.

Айвиль быстрым шагом покинул зал Совета Великих.