Белая Кость

Часть 51

Ветер разогнал тучи, высушил лужи на дорогах. Увядающее лето напомнило о себе зноем и духотой.

На фиолетовом небе мерцали крошечные звёзды. Город спал под перестук колотушек ночных сторожей. Рэн и лорд Айвиль наблюдали издали, как возле кузни, в танцующем свете факелов, снуют люди. Слуги грузили на телеги трупы, зашитые в заскорузлые от специального раствора мешки. Две дюжины Выродков подтягивали подпруги, привязывали к сёдлам котомки с провизией. Поодаль топтались клирики, ожидая разрешения сесть в повозки.

Настоятель Просвещённого монастыря решил отправить в Дигор монахов, чтобы Первосвященник услышал жуткую историю из уст людей, увидевших картину произошедшего собственными глазами. Но клирики так и не поняли, что фразы, мысли и выводы в их оторопелый от ужаса разум вложил лорд Айвиль. Более того, в письме Первосвященнику настоятель монастыря сообщил, что был вынужден (он! а не лорд Айвиль!) поместить Святейшего отца в Безумный дом, поскольку опасался распространения болезни, которая стала причиной дикого разгула и резни в святилище.

В послании королю Джалею Рэн поведал о бесчинствах, устроенных в деревнях дигорскими подданными, о помутнении рассудка разведчиков и эсквайров, приведшем к массовому самоубийству. Выразил надежду, что следующим Святейшим станет истинный слуга Бога, и посоветовал поискать его среди здешних святых отцов.

У Рэна чесались руки созвать священнослужителей, чтобы они сами избрали главу духовенства Шамидана. Но молитвенные дома и религиозные общины раскиданы по всему королевству. Пока святые отцы съедутся, пройдёт немало времени. И рискнут ли они пойти против правил? Религиозным центром новой веры являлся Дигор. Власть Первосвященника распространялась на все храмы, церкви и монастыри, в какой бы стране они ни находились. И только ему принадлежало право назначать Святейших и отстранять их от должности, если те не справлялись с обязанностями.

— Представляю, какая будет стоять вонь, когда обоз доберётся до столицы Дигора, — проговорил Киаран, скользя взглядом по гружёным телегам. — Как думаете, кого они боялись больше: нас или Джалея?

— Они боялись пыток, — отозвался Рэн. — Каким будет его следующий шаг?

— В его личной охране служат три сотни моих наёмников. Они найдут способ перекинуться парой фраз с нашими людьми или обменяться хотя бы знаками. Надеюсь, через месяц мы узнаем, чем он дышит.

Киаран определил навскидку, когда вернутся Выродки. Обоз будет ползти до границы не менее десяти дней, ещё три дня пути по владениям герцогини Бариссы Кагар. От провинции Пха-едра до столицы Дигора неделя езды. Обратно всадники поскачут во весь опор.

— Надеюсь, очень надеюсь, — кивнул Рэн, наблюдая, как Выродки садятся в сёдла и разворачивают чёрные флаги.

«Чёрный» конвой, как правило, сопровождал прокажённых, умалишённых и прочих заразных больных до мест их принудительного содержания или захоронения.

Вереница телег двинулась к воротам замка. На площади перед храмом Веры к ним присоединятся повозки с трупами защитников. Под прикрытием ночи колонна покинет столицу и направится на юго-запад.

— Вызовите утром чтецов. Хочу ещё раз послушать про Ангельские походы, — приказал Рэн лорду Айвилю и проследовал в женскую башню.

С тех пор, как Янара с детьми уехала в мэритский замок, истёк месяц. Рэн каждый вечер приходил в детскую и подолгу сидел возле колыбелей, вслушиваясь в звенящую тишину. Потом шёл в опочивальню жены, ложился на кровать и смотрел в потолок. Ни один человек не знал, что творилось у него на душе.

Черемех и четверо знахарей, взятых лекарем в помощники, заявили в один голос, что тайны зачатия и появления ребёнка на свет — неприкасаемая территория Бога. Никто в мире не знает, почему дети рождаются живыми или мёртвыми, здоровыми или больными. Почему измождённая тяжёлым трудом крестьянка разрешается от бремени и тут же встаёт на ноги, а молодая и здоровая леди угасает. Итог любой попытки обзавестись потомством непредсказуем. Поэтому деревенские повитухи, являясь к роженице, говорят: «Готовьтесь к смерти», имея в виду её и младенца. Эту же фразу произносят священники, принимая исповедь у женщин на сносях.

Единственное, что посоветовали знахари Рэну, это повременить с зачатием пару лет. Королеве надо окрепнуть после тяжёлых родов. Он, горячий и страстный мужчина, должен превратиться в ледяную глыбу. Так можно и с ума сойти. Его возбуждало в Янаре всё: звук её голоса, взгляд из-под ресниц, вылезший из-под вуали локон, шуршание платья, осознание, что она рядом.

На вечерних трапезах дворяне иногда заводили шутливые разговоры о шлюхах и нахваливали расположенный неподалёку притон. Им были простительны любовные похождения: придворные постоянно находились у короля под рукой, желая доказать свою верность, и наведывались в замки — к жёнам — крайне редко.

Слушая фривольные рассказы, Рэн посмеивался. Сейчас ему было не до смеха. Два года умерщвления плоти! Изо дня в день придётся бороться с желанием пойти — не в притон, нет! — в опочивальню супруги.

Небо за окнами посветлело, а Рэн не сомкнул глаз. Если бы супруга подарила ему здорового наследника, он бы чувствовал себя намного увереннее. В том, что Джалей посягнёт на Шамидан — в этом году или в следующем, — Рэн не сомневался. В случае его гибели на поле брани или скоропостижной смерти от болезни трон достанется человеку со стороны, и всё, к чему стремился его дед, герцог Дирмут, за что отдал жизнь отец, лорд Хилд, чего добивалась мать — пойдёт прахом. Бертола объявят ублюдком и выдворят из мэритского замка. Янару с детьми сошлют в убогое поместье на задворках королевства — это в лучшем случае. Лейзу, скорее всего, заточат в подземелье: у неё много недругов. Сэр Ардий и две сотни рыцарей вернутся в Дизарну без денег и почестей.

Только наследник короны (младенец или подросток — неважно) способен сплотить вокруг себя сторонников правящей династии. Они будут биться за него до последнего, преследуя свои интересы и отстаивая своё положение при дворе, иначе с потерей короля они потеряют всё, что имеют.

Тихо открылась дверь. Через опочивальню, низко пригибаясь, прошмыгнул слуга, держа в руке ведро с головёшками. В купальне звякнули котелки, сердито шикнули в жаровне угли.

Из гостиной донеслись голоса. Лорд Айвиль… Ему тоже не спится.

Рэн сел на край перины, опустил ноги на коврик, потряс головой. Он велел позвать из Хранилища грамот чтецов, но не так же рано! Постучал костяшками пальцев по столику:

— Входите, лорд Айвиль!

Киаран переступил порог:

— В замке гости.

Рэн чуть не выкрикнул: «Янара?» Но она не гость, а хозяйка.

— Кто?

— Герцог Лагмер со свитой.

Завтраки обычно проходили без короля. В общем зале собирались придворные и почётные гости. Довольствуясь скромной трапезой, строили планы на день. Потом одни шли упражняться с мечом, другие — кататься верхом по окрестностям столицы. Те, кто хорошо был подкован в вопросах налогообложения, юрисдикции и дипломатии, отправлялись в башню Хранителей. В знак благодарности за неоценимую помощь Рэн освободил этих дворян от уплаты земельной ренты. Видя такое отношение короля к образованным людям, лорды не жалели денег на обучение своих сыновей в Фамальском ситете и строго следили за их успеваемостью.

Глава высшего учебного заведения, доктор теологических наук, получил статус почётного гостя короля и нередко присутствовал на завтраках и вечерних трапезах. Этим утром он пришёл в замок не для того, чтобы послушать светскую болтовню. Накануне вечером к нему домой нагрянул герцог Лагмер. Младший брат герцога успешно сдал вступительные экзамены, но попался на воровстве, и его имя вычеркнули из списка поступивших. Лагмеру не терпелось пристроить юнца.

Доктор привык к плавному течению жизни, к почтению коллег и благоговейному трепету учащихся. Герцог опустил его на землю. Крепкого телосложения, слегка сутулый, с бычьим взглядом, Лагмер походил на быка со своего фамильного штандарта. Тёмные кучерявые волосы и такая же кучерявая борода придавали ему вид лесного разбойника. А манера говорить — жёстко, твёрдо, уверенно — наводила на мысль, что герцог не терпит возражений и скор на действия.

Сначала он попытался подкупить доктора, а потом сказал, что ситет находится в старом здании, полы и стены деревянные, в шкафах много бумаг. Почуяв в его словах реальную угрозу, доктор еле дождался утра и поспешил в замок, намереваясь попросить у короля гвардейцев для охраны ситета. Но, переступив порог общего зала, столкнулся нос к носу с герцогом.

Лагмер недобро сверкнул глазами:

— Пришли жаловаться?

— Нет, ваша светлость, — пробормотал доктор. — Я здесь частый гость.

— Опорочишь перед королём моё имя, и я приду в твою грязную лачугу. Перережу тебе глотку, а твою дочь продам в притон, — прошипел Лагмер и, натянув на лицо добродушную маску, произнёс радостным тоном: — Вот так встреча! А я хотел зайти сегодня в ситет, узнать, поступил ли мой брат.

Доктор вцепился в полы сюртука:

— Поступил, ваша светлость.

Лагмер пошёл между столами, хлопая в ладони:

— Слышали? Мой младший брат теперь студиус!

Со всех сторон понеслись поздравления.

— Господин доктор! — позвал сэр Ардий. — Рядом со мной есть свободное место. Присаживайтесь.

— Я забыл кое-что дома. — Доктор попятился и скрылся за дверью.

Слуга приставил к столу для почётных гостей стул. Лагмер уселся и, плеснув вина в кубок, покосился на жетон соседа:

— Посол?

— Посол, ваша светлость.

— Что тут произошло? В таверне всю ночь болтали о какой-то резне в храме.

Герцог затронул животрепещущую тему. Этой ночью некоторые лорды наблюдали за погрузкой трупов на телеги из окон гостевой башни и ещё не успели обсудить это событие с приятелями.

— Три дня назад… — начал посол, и все заговорили скопом.

Слушая обитателей замка, Лагмер отхлёбывал из бокала вино и рассматривал королевский штандарт, растянутый на стене над помостом. Скользнул взглядом по фамильным вымпелам, прикреплённым к колоннам. Найдя оранжевый вымпел с грозным быком, довольно прищурился.

Караульные ударили копьями о пол. Заскрежетали отодвигаемые от столов скамейки. Присутствующие встретили короля стоя.

Рэн взошёл на помост, опустился в кресло и жестом разрешил публике сесть.

— Герцог Лой Лагмер! Рад вас видеть. Какими судьбами?

Лагмер приподнялся со скамьи и отвесил почтительный поклон:

— Я в Фамале проездом. Решил заглянуть.

— Ну и правильно. — Рэн взял наполненный слугой кубок. — Мы ведь с вами родственники, хоть и дальние. Должны поддерживать отношения.

— Я тоже об этом подумал, когда увидел башни Фамальского замка. — Лагмер сел и принял расслабленную позу. — Хочу остановиться у вас ненадолго. Не возражаете, ваше величество?

— Мы всегда рады гостям. — Пригубив кубок, Рэн обежал взглядом притихших мужей. Казалось, они не дышали, боясь пропустить хоть слово. — Как ваша супруга? Как ваш сын?

— Борану полтора года. Настоящий мужчина. — Лагмер покрутил бокал в руке. — Мне очень жаль, ваше величество. Вы понимаете, о чём я.

Рэн изобразил улыбку. О болезни Дирмута.

— Но не будем печалиться! — воскликнул Лой Лагмер. — Всё в руках Господа!

— Согласны! Всё в божьих руках, — хором отозвались придворные.

Лой закрутил головой:

— А где миледи Лейза?

— У благородных дам день начинается позже, — ответил Рэн, ковыряясь вилкой в тыквенной запеканке.

Держа в руке нож, Лой указал на сидящих за соседним столом людей:

— Лорд Айвиль! Как же я вас не заметил?

— Я стал ниже ростом?

— Спишу это на мою растерянность. — Лой Лагмер поддел ножом ломоть пирога с зайчатиной. — С языка моих рыцарей до сих пор не сходит имя вашего сына, лорд Айвиль. Жаль, что он проявил себя только в стрельбе из лука. Могу посоветовать неплохого учителя фехтования.

Грудь Киарана сотряслась от беззвучного смеха.

— Благодарю вас за заботу, ваша светлость.

— Значит, да?

— Значит, нет.

— Я хотел как лучше. — Откусив от пирога кусок, Лой вытянул шею. — Сэр Ардий! — Проглотил кусок целиком и, запив его вином, ладонью вытер со рта крошки. — Сэр Ардий! Признаться, вы меня удивили. Зирта никогда не возвращался с турнира таким помятым, как в этот раз. А вы знаете, что сломали ему колено?

Сидя в конце зала, Ардий посмотрел через плечо:

— Передайте ему мои соболезнования, ваша светлость.

— Он не сможет больше сражаться.

— Ужас какой… — заключил сэр Ардий и глянул исподлобья на сидящих за его столом рыцарей. Те пригнули головы, чтобы герцог не видел их улыбки.

Лой Лагмер осушил кубок и откинулся на спинку стула:

— Когда казнь?

— Казнь? — переспросил Рэн.

— Да, казнь. Когда вы казните Святейшего отца?

— Никогда.

— Я не ослышался?

— Нет. — Рэн сжал руками подлокотники кресла. — Святейший — больной человек. Его заключили в Безумный дом.

— Больной, не больной, а убил… — Лой Лагмер посмотрел по сторонам — Сколько? Полсотни защитников веры? Сотню?

— Полсотни, — откликнулись из зала.

— Добавьте к ним тех, кого он довёл до самоубийства. Разве такой человек не заслужил сурового наказания?

— Разве пребывание в Безумном доме не является наказанием? — спросил Рэн жёстким тоном.

Лорд Айвиль положил на стол руки и стиснул кулаки:

— Ваша светлость! Не сомневайтесь в том, что делает король.

— Всё, что делает король, — сомнительно. — Лагмер вздёрнул подбородок и окинул Рэна холодным взглядом. — Если дело дойдёт до открытого конфликта с Первосвященником, мои воины сражаться с Ангельским войском не будут. Я глубоко верующий человек и не подниму меч против тех, кто несёт в заблудший край истинную веру.

Рэн сузил глаза:

— Вы не приносили мне клятву верности?

— Приносил. Но если мне придётся выбирать между Богом и вами, я выберу Бога. Я не пойду против веры. Утром и вечером я молюсь, чтобы мои сады плодоносили, а поля колосились, чтобы мой сын был здоров, а жена родила мне кучу детей. Молюсь, чтобы у меня хватило сил защитить свою землю и семью. А вы своими бездумными действиями ставите всех, кто мне дорог, в опасную ситуацию. И надеетесь, что я вас поддержу? Кем же я буду после этого? Если Бог отвернётся от меня, к кому мне обращать молитвы? Кто услышит меня, кто поддержит?

Ножки его стула с визгом проехали по полу. Герцог Лагмер встал в полный рост:

— А знаете?.. Я передумал гостить в вашем замке. Пойду в храм, помолюсь ангелу-спасителю, чтобы он вразумил вас, и поеду домой. — И удалился.

Пряча взгляды, придворные принялись за еду. Рэн смотрел на них и понимал: семена сомнений посеяны. Лагмер явился в замок не для того, чтобы своим визитом выказать почтение царствующему родственнику. Он прощупывал почву. И скорее всего, герцог состоит в тайном союзе с Джалеем.

— Я никогда не добивал раненых и не казнил больных, — произнёс Рэн.

Дворяне обратили к нему лица, ожидая продолжения. Рэну хотелось рассказать им о зверствах защитников веры, об истинной природе Ангельских походов. Но поверят ли ему? Не донесут ли Первосвященнику? И кому здесь можно верить?

— Вы считаете это неправильным? — спросил он.

— Я бы не хотел оказаться в Безумном доме, — подал голос лорд Пяла, старый друг отца Рэна. — Это мне кажется самым жутким наказанием.

— Самое жуткое наказание, это когда человека подвешивают за ноги и сверху распиливают на две половины, — возразил лорд Марвел, бывший сторонник герцога Холафа Мэрита.

— Это пытка, а не казнь, — подключился к разговору Хранитель грамот.

— Так казнили в прошлом веке, — упирался лорд Марвел.

— Довольно! — прикрикнул Хранитель грамот. — Вы забыли, кто такой Святейший отец? Он дядюшка короля Джалея. В нём течёт королевская кровь. А вы предлагаете подвесить его за ноги и распилить?

— О, господи! Нет, конечно. Я просто вспомнил, что была такая казнь. И вообще, я не понимаю, к чему эти разговоры? Как решит наш король, так и будет. Давайте лучше поговорим о ярмарке в Калико. Стоит туда ехать?

Придворные дружно принялись вспоминать прошлогоднюю ярмарку.

После завтрака Рэн распорядился усилить охрану Безумного дома и предложил Лейзе съездить с ним за Янарой.