Белая Кость

Часть 29

— Мы уедем, и всё? — спросила Янара, надевая шерстяные чулки.

— И всё. — Рэн одёрнул рукава рубашки и задумался. — А как ты хотела уехать?

— Мы никак не отблагодарим лорда Донте?

— Вассалы обязаны давать кров королю и его свите, кормить и обеспечивать всем необходимым.

Янара опустила подол платья и перебралась с кушетки на табурет, стоящий перед трюмо. Глядя на своё размытое отражение в зеркале, прошлась гребнем по волосам:

— Я случайно подслушала разговор слуг. Ваша свита съела все запасы. Лошади умяли всё сено. Сборщики оброка поехали по деревням, чтобы не дать хозяевам умереть с голода.

— Если я отблагодарю Донте за гостеприимство деньгами, мне придётся благодарить подобным образом каждого лорда, у кого я остановлюсь. В таких делах не должно быть исключения. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Янара.

— И с какой стати я должен платить? Дворяне пользуются моей землёй. У них есть крестьяне, которые кормятся с моих полей, но платят оброк не мне, а лорду. Будь это военный поход, я был бы обязан содержать вассалов, их слуг, оруженосцев, лошадей. Оплачивать их постой и лечение и одаривать за заслуги земельными наделами. Война — это очень дорогое удовольствие, и иногда оно того стоит. Однако сейчас с нами не войско. Понимаешь?

— Понимаю, что лучше ночевать в какой-нибудь корчме. Там уж лорды не скупятся. Хозяева считают доход после нашего отъезда и радуются. Успокаивает одно: лорд Донте тоже радуется нашему отъезду.

Застёгивая куртку, Рэн с улыбкой посмотрел на жену. Она менялась прямо на глазах, словно покинув Фамальский замок, выпорхнула из клетки и теперь торопилась познать мир. Янара наконец-то переборола свою стыдливость: в постоялых дворах не притворялась утром спящей, как делала это раньше, а выбиралась из-под одеяла вместе с супругом. Не отворачивалась, когда он, потягиваясь, ходил нагишом по комнате. Обматывалась простынёй и беззлобно ворчала, собирая с пола его одежду, мол, воспитанному человеку следует складывать вещи аккуратно, а не бросать где попало. Смеялась, когда в крошечной умывальной Рэн брызгал на неё водой, а потом скидывала с себя намокшую простыню и отдавалась мужу с такой же страстью, с какой отдавалась ночью. Только ради этого стоило отправиться в поездку.

— У тебя появилась странная привычка, — проговорила Янара, закалывая волосы на затылке. — Раньше ты не пел перед сном.

— Тебе не нравится мой голос? — хмыкнул Рэн, завязывая на поясе перевязь. — Или у меня нет слуха?

— Мне нравится твой голос, и слух у тебя есть. Но текст песенок… Ворота, бараны, палки, ёлки — что это за песни?

Рэн пожал плечами:

— Песни как песни. Их распевают трубадуры.

Недаром в дворянских домах у мужа и жены раздельные спальни. Редко кому удаётся лежать рядом с желанной супругой и не думать о близости. Рэн не придерживался запретов, ему было плевать, сегодня среда или суббота, религиозный праздник или полнолуние. Он спал отдельно, когда заниматься любовью не позволяли определённые процессы, ежемесячно происходящие в женском организме. Из-за них и пришлось принять приглашение лорда Донте и задержаться в поместье на три дня.

Чего уж греха таить, мужчинам нравятся дорогие кони, смертоносное оружие и красивые женщины, коей являлась герцогиня Кагар. А женщинам нравятся властные и богатые мужчины, коим являлся король. Будучи наблюдательной и сообразительной, Янара усмотрела в общении Рэна и Бариссы обоюдный и далеко не дружеский интерес. Но, не разбираясь в мужских пристрастиях, она не увидела разницы между любованием женской красотой и желанием обладать. Поэтому неверно истолковала внимание мужа к новой знакомой. Рэн решил проводить ночи в супружеской постели, чтобы Янара не подозревала его в неверности и вообще ни о чём плохом не думала. Ощущая манящее тепло её тела и чувствуя, как в жилах бурлит кровь, он пел о ёлках и палках, воротах и баранах и не замечал, как погружался в сон.

Застегнув под горлом пряжку плаща, Рэн помог Янаре надеть шубу и развернул жену к себе лицом:

— Забыл тебе сказать. Барисса изъявила желание приехать к нам в гости.

— Почему-то я не удивлена.

— Обычный визит вежливости.

— Разумеется.

Янара выскользнула из его рук и взяла со стола перчатки:

— Я готова.

На крыльце дома стояли лорд Донте со своей семьёй и герцогиня Кагар. Во дворе толпилась свита. При виде королевской четы знаменосцы взмахнули штандартами, расправляя полотнища. Дворяне и воины запрыгнули в сёдла, слуги забрались в кибитки. Оруженосец короля подвёл к крыльцу жеребца.

— Жалко, что вы уезжаете, — проговорил Донте. — Останьтесь хотя бы ещё на пару дней. Вы хотели поохотиться, ваше величество, а из-за этих праздников…

Выражение лица дворянина и тембр голоса являлись подтверждением искренности его слов. Радушие хозяина тронуло Рэна до глубины души.

— В следующий раз обязательно поохотимся, лорд Донте. — Он сжал дворянину плечо. — Благодарю за гостеприимство.

— Ждём вас в гости, герцогиня Кагар, — произнесла Янара.

Рэн покосился на жену. Держится с достоинством, хотя ей явно не понравилась новость.

Барисса мельком глянула на Рэна и склонила голову:

— Я обязательно приеду, ваше величество.

Королевская чета сошла с лестницы. Служанки королевы открыли дверцу кибитки. Янара подобрала подол шубы, ступила на деревянную подножку и замешкалась.

— Лорд Донте, это ваша старшая дочь?

Вопрос был уместным. Дети хозяина не трапезничали вместе с гостями и не разгуливали по дому. Их никто толком не видел.

— Да, моя королева. Это Кеола, старшенькая.

— Сколько ей лет?

— На днях исполнилось шестнадцать.

— Я подыскиваю себе фрейлину: незамужнюю, дворянских кровей.

Вставив ногу в стремя, Рэн уже приготовился сесть на коня. Услышав слова супруги, вдавил подошву сапога в землю и посмотрел на взволнованную девушку, вцепившуюся в локоть матери. Пухленькая, миленькая, и даже старушечий чепец её не портил.

— Не откажите мне в любезности, лорд Донте, — продолжила Янара, делая вид, что не замечает удивления супруга. — Пришлите Кеолу в Фамальский замок. Мы вернёмся в столицу через месяц или полтора. Пусть ваша дочь приедет чуть раньше. Как раз успеет освоиться.

Руки лорда затряслись. Он неровной походкой двинулся вниз по ступеням:

— Конечно, моя королева. Она хорошая девочка, скромная, воспитанная. — Преклонил колено и поцеловал уголок шубы Янары. — Это для нас превеликая честь.

С трудом встал и попятился, беспрестанно кланяясь:

— Не знаю, как вас благодарить. Спасибо! Господи, что же ещё сказать?

Споткнувшись на ступенях, едва не упал; слуги успели подхватить его под локти.

Запрыгнув на коня, Рэн окинул взглядом семейство лорда. Моложавая супруга, четыре дочери, сын пятый и последний ребёнок.

— Как вас зовут, молодой человек?

Мальчик коротко кивнул:

— Олир Донте.

Мать отвесила ему подзатыльник:

— Поклонись, олух. И скажи: ваше величество.

Олир поднял слетевшую с головы крестьянскую шапку и открыл рот, чтобы повторить фразу.

Рэн остановил его жестом:

— Сколько вам лет?

— Семь, ваше величество.

Рэн обратил взгляд на главу семьи:

— Вы уже договорились с кем-нибудь о месте для своего сына?

Донте оттолкнул слуг и вцепился в кафтан:

— Нет, мой король. Не успел. Только собираюсь.

— Присылайте Олира в мой замок. Он пройдёт закалку у королевских гвардейцев. — Заподозрив, что дворянин сейчас кинется к нему и упадёт на колени, чтобы поцеловать королевский сапог, Рэн вскинул руку. — Не надо благодарностей, лорд Донте.

Развернул коня и, проезжая мимо Янары, подмигнул ей. Процессия тронулась в путь.

Справа и слева от тракта проплывали холмы, леса, деревни и поля. Чем ближе становился Алауд, тем чаще встречались подводы коробейников и обозы купцов, гружённые тюками и ящиками. Редко кто из торговцев отваживался ездить за товаром в дальние края. Рискованное путешествие в другую страну могли себе позволить лишь те, кто был способен оплатить надёжную охрану, кто хорошо знал нравы чужеземцев и имел связи в тамошних торговых кругах.

Погода радовала. Под ярким солнцем оседали сугробы, на полях оголялась земля. Когда на горизонте показался город мастеров, полозья кибиток скользили уже не по снегу, а по грязи.

Алауд встретил путников шумом, характерным для поселений, где все жители заняты делом. Визжали пилы и надсадно крякали топоры. О наковальню бились молоты, лязгал и звенел металл, шипела, исходя паром, вода.

Колонна, сопровождаемая командиром городской стражи, влилась в поток фургонов, телег и всадников. Проехала по прямой и достаточно широкой улице и оказалась на площади, окружённой тавернами, постоялыми дворами и общественными конюшнями. Рэн дождался, когда Янаре выделят самые лучшие комнаты и перенесут её вещи. Удостоверился, что безопасности королевы ничто не угрожает. Отдал указания охране и, не желая тратить время, отправился на поиски людей, которые воплотят его мечту в жизнь.

Старинные города, как правило, не разрастались вширь — их рост сдерживала городская стена. Алауд был очень старым городом, об этом говорили жилые этажи, возведённые в разное время над цехами и мастерскими. Широкие улицы перемежались узкими, так же замысловато переплетались запахи обожжённой глины, раскалённого железа, красителей для тканей, эфирных масел…

— Кто именно вам нужен, ваше величество? — поинтересовался командир городской стражи и придержал лошадь, пропуская на перекрёстке водовозов. — У нас много мастеров-строителей. Но они почти всё время в разъездах. В Алауде строить нечего, разве что ещё один этаж над цехом. Этим занимаются подмастерья или наёмные работники, но не мастера.

— Нужен самый талантливый зодчий.

— Желаете построить крепость?

— Храм.

— Храм, храм… — повторил командир задумчиво. — Знаю я одного. Видел в его мастерской чертёж особняка. Но вот храм… Вы уж простите меня за невежество, ваше величество. У нас на слуху чаще оружейные мастера, они востребованы больше. А всё остальное — это так, баловство, лишь бы руки чем-то занять.

— Заглянем к вашему знакомому, — подал голос сэр Ардий. — Он должен знать своих.

— Знать-то знает, но скажет ли? Между мастерами серьёзное соперничество. Спрашиваешь, кто шьёт меховые рукавицы, а тебе втюхивают сапоги. Говоришь, что нужен походный котелок, а тебя убеждают, что тебе нужен не котелок, а чан. А на хрена мне чан? Ну, поставил я его во дворе, дети в дождевой водичке щепки пускают. А я как топил снег в старом котелке, так и топлю. Это они у купцов научились в уши заливать и мозги дурманить. Зато у оружейных мастеров разговор короткий. Знают, что, если испортят заказ, этим заказом их и прикончат.

— Неужели королю ничего не скажут? — усомнился сэр Ардий.

— Чего ж не скажут? Скажут… что королю нужна беседка в парке или пристройка к замку, но никак не храм. — Командир оглянулся на хмурых рыцарей, которые ехали позади. — Возможно, я ошибаюсь.

На улице, где обитали строители, дома стояли так близко один к другому, что можно было высунуться из окна и пожать руку соседу, живущему напротив. Телеги и фургоны здесь не ездили, купцы сюда не заглядывали, а заказчики подолгу не задерживались. В мастерских, расположенных на первых этажах, ученики обтачивали камни, что-то чертили мелом на чёрных досках или, оставшись без присмотра мáстера, сражались на «мечах» — только вместо оружия использовали длинные линейки. Рэн видел учеников и подмастерьев через окна или через распахнутые двери, больше похожие на ворота.

Наконец командир остановился возле двухэтажного дома. Слез с лошади и подёргал дверь:

— Закрыто… — Побарабанил в створку. — Гаор!

Отошёл на пару шагов и, запрокинув голову, проорал:

— Гаор! Ты дома? Гаор!

Дверь бесшумно приоткрылась, в щели показалась лохматая голова мальчишки.

— Хозяина нет дома.

Командир подскочил на месте:

— Ох, чёрт! Напугал, гадёныш… — Зыркнув на Рэна, прочистил горло. — Где он?

— Ушёл.

— Куда?

— К какому-то господину. Амбар строить.

Рэн посмотрел вперёд и послал коня рысью.

— Подождите! — крикнул командир. — Я у соседей спрошу.

Но конь уже нёс Рэна к самой высокой на этой улице постройке. Однако и тут хозяина не оказалось дома. Худощавый молодой человек сказал, что мастер Араш уже два года строит храм где-то на севере королевства.

Рэн с досадой посмотрел на герб, украшающий двери-ворота: крепость с тремя башнями. Фамильный знак могли себе позволить не все умельцы, а только те, у кого поистине золотые руки.

— А что вы хотели, милорд? — спросил юноша.

— Перед тобой… — начал командир стражи.

Рэн вскинул руку и не дал ему закончить фразу:

— Хочу построить храм. Не подскажешь, кто сделает это лучше всех?

Молодой человек улыбнулся:

— Только мой отец. Он лучший.

— Значит, ты сын мастера.

— Так и есть.

— В зодчестве разбираешься?

Рэн спросил первое, что пришло в голову. Он намеревался расположить к себе юношу, выведать, кого тот считает конкурентом своего отца, а потом отправиться к их сопернику.

Сын хозяина распахнул двери:

— Проходите, если не торопитесь.

В просторной мастерской было холоднее, чем снаружи. Присев к длинному столу, Рэн запахнул плащ и осмотрелся. Камин давно не разжигали. В углах тёмные разводы. На полках свитки, не представляющие никакой ценности, иначе их хранили бы в сухом помещении. На стенах написаны непонятные формулы, нарисованы арки, колонны разных стилей, фрагменты фасадов зданий.

Юноша вернулся со второго этажа, куда ушёл без всякого предупреждения, и положил перед Рэном стопку листов пергамента:

— Это мои работы: усадьбы, беседки, молельни. А это крепость. Отец построил её лорду Бризу по моему чертежу. Но больше всего я люблю рисовать базилики. Колонны в два или четыре ряда. Окна под крышей. Мне нравится, что внизу мягкий полумрак, а вверху много света. Рисунки храмов показать не могу: они принадлежат отцу.

Рэн выбрал несколько чертежей и разложил их веером:

— Это базилики?

Юношу удивлённо поджал губы:

— Верно. Вы разбираетесь в зодчестве?

— Ты же сам сказал: колонны, окна. — Рэн пробежался взглядом по рисункам. Вытащил из веера один лист. — Как тебя зовут?

— Корша, милорд.

— Корша, сколько потребуется времени на строительство такого храма?

— Это не храм. В храме глухие стены. Он должен выглядеть величественно и устрашающе. Это базилика. Она… более воздушная что ли.

— Я хочу построить храм Души. Сколько уйдёт на это времени?

— Храм Души… Красиво! — Корша сел напротив Рэна, развернул чертёж к себе. — Тогда здесь надо…

— Сколько? — спросил Рэн, повысив голос.

— От трёх до четырёх лет. Добавьте ещё год. Мой отец освободится только следующей осенью, а зимой строить никто не начинает. Но это просто разговоры. Я не знаю, есть ли у отца ещё заказчики. Его многие спрашивают и уезжают. Может, они к нему поехали. Договариваться.

— Я тебя нанимаю.

Корша рассмеялся:

— Я не мастер. И вряд ли им стану. Передо мной ещё два брата. Я могу нарисовать здание, произвести расчёты, покричать на каменщиков, поругать плотников. А больше я ничего не могу. — Принялся складывать листы в стопку. — Скажите своё имя. Я сообщу отцу, что вы приезжали.

— Король Шамидана.

— О, чёрт… — выдохнул Корша. — И никто ж не сказал! — Подскочив, отвесил низкий поклон. — Я вас тут совсем заморозил, ваше величество. Идёмте наверх. Там тепло.

— Ты поедешь со мной в Фамаль. Даю три дня на сборы. Бери все рисунки, какие есть. На месте решим, что будем строить. И мне нужны живописцы.

— Найду, — кивнул Корша. — Но не сейчас. Сейчас обсуждать ещё нечего.

— Нужен скульптор.

— Ах да, это же храм. — Корша сел на скамью и тотчас вскочил. — Простите. Мне до сих пор не верится, что я говорю с королём… Скульптор, значит. А чьё изваяние надо? Ангела, старика, воина или сказочного существа? Спрашиваю, потому что в каждом направлении свой мастер имеется.

— Душа — она. Изваяние женщины.

Корша потёр подбородок:

— Вы это серьёзно?

— Абсолютно.

— Церковь запрещает ваять женские фигуры.

— Мой храм — мои правила.

В мастерскую заглянул командир стражи:

— Ваше величество, уже темнеет. Пока доберёмся до постоялого двора, будет глубокая ночь.

Рэн отмахнулся:

— Ждите! — повернулся к юноше. — Ну, так что? Есть такой мастер на примете?

— Есть тайная мастерская. Если командир о ней узнает…

— Не узнает.

Корша постоял, глядя в сторону. Вздохнув, покачал головой:

— Простите, ваше величество. Но я должен сначала поговорить с ними.

Рэн поднялся:

— Завтра увидимся. — И покинул мастерскую.

Командир стражи оказался прав: когда они добрались до центральной площади, на город опустилась ночь. Препоручив коня эсквайру, Рэн прошёл в комнаты, отведённые ему с супругой. Решив, что Янара уже спит, осторожно заглянул в опочивальню.

— Ты где был? — прозвучал непривычно строгий голос.

Переступив порог, Рэн закрыл дверь и посмотрел на жену, сидящую на краю кровати:

— Королю не задают таких вопросов.

— Я — задаю. Подойди.

Рэн сбросил ножны и сделал шаг:

— Сюда?

— Ближе.

— Ещё? — шагнул Рэн и заметил смешинки в глазах Янары.

— Ближе.

Рэн ступил в сторону:

— Может, сюда?

Янара легла навзничь и раскрыла объятия:

— Сюда!

Рэн навалился сверху. Его шею обвили гибкие руки.

— Как же я по тебе соскучилась! Где ты был так долго?

— Потом расскажу, — проговорил Рэн, торопливо стягивая с себя плащ.

— Подожди, — рассмеялась Янара, уклоняясь от поцелуев. — Я велю принести ужин.

— Потом, всё потом…