Дети ада

2

Как это обычно и бывает в Санкт-Петербурге зимой после недели настоящих зимних морозов со снегом и звездным небом неожиданно грянула оттепель с лужами и неизменной грязью. Выйдя из метро «Черная речка», Рогожин зашлепал по леденистым лужам к гостинице «Выборгская», где в четырехэтажном доме послевоенной застройки, в добротном доме жила их клиентка Людмила Дмитриевна Бубнова, обратившаяся в частное агентство с просьбой защитить ее от рэкетиров, угрожавших расправой, если не выложит 20 000 рублей. По виду Бубновой не скажешь, что она ведет добропорядочный образ жизни, да и уже по опыту Иван знал, что рэкетиры чаще всего выбирают жертвы из числа тех, кто делает деньги незаконным путем и не будет потом жаловаться.

Стройная, с пышной грудью брюнетка пришла к ним в модном длинном пальто с меховым воротником, под ним дорогой пушистый свитер, на ногах высокие остроносые сапожки с вышивкой на тугих голенищах, от нее исходил запах дорогих французских духов. Если она и проститутка, то из дорогих, может, даже валютных. Жила она одна в двухкомнатной квартире, работала медсестрой в больнице. Отец и мать большую часть года жили на Карельском перешейке на даче со всеми удобствами. Видно, папочка в застойные времена занимал высокий пост. Бубнова обронила, что он возглавлял Управление по ремонту квартир. Оно и видно: в квартире вся сантехника финского производства, в ванне сверкающий хромировкой смеситель с электронными часами и термометром. Включишь, и он сам наливает воду нужной температуры и выключается, когда все готово. Таких Рогожин еще ни у кого не видел. Даже Бобровников подобным не разжился, хотя любил всякие заграничные штучки.

Людмила Дмитриевна рассказала, что у нее есть друзья из Финляндии, очевидно, рэкетиры засекли ее с подругой в их компании — гости из Суоми часто приглашали Людмилу и ее знакомых в ресторан — были финны у нее и дома на Торжковской улице. Как-то поздно вечером остановили ее у подъезда дома, силком посадили в машину, отвезли на какую-то дачу в пригород и... Тут симпатичная брюнетка замялась, по-видимому, решая про себя, рассказывать незнакомым мужчинам, пусть даже детективам, что произошло на даче или нет? Решила все же опустить подробности и заявила, что рэкетиры — их было трое — заявили, что деньги должны быть им переданы в эту субботу, а сегодня вторник. Где она для них столько «бабок» возьмет? И подруга у нее не миллионерша...

— А подругу тоже... шантажировали? — спросил Иван.

— Она живет в центре, ее не трогали...

— Где дача? — поинтересовался Дегтярев. — Вы сможете нам ее показать?

— Они же почти ночью меня увезли, долго плутали по темным улочкам, да я так перепугалась, что не до запоминаний мне было... — ответила Бубнова. — Ехали по Приморскому шоссе, Лисий Нос или Сестрорецк... Я толком ничего не видела... Вроде бы пост ГАИ перед Лахтой узнала. Этот ужасный тип в пуховике, что сидел рядом на заднем сидении в «Жигулях», всю дорогу приставал ко мне...

— Приставал или... — мягко спросил Иван.

— Изнасиловал прямо в машине, сволочь! — со злостью вырвалось у молодой женщины. — А на холодной даче сразу набросились на меня все трое... Я очень прошу вас прищучить этих ублюдков!

— Не много же вы нам сведений подбросили... — взглянул на своего помощника Тимофей Викторович. — Может, вспомните еще что-нибудь?

Она рассказала, когда и где в субботу должна вручить им деньги, они предупредили, дескать, если она обратится в милицию, то не жить ей и подружке на белом свете. Двадцать тысяч в наше время пустяк, по десять тысяч с носа. Можно долларами или финскими марками по нынешнему курсу. Тогда вообще пустяк... Встреча должна была произойти на стоянке такси у гостиницы «Выборгской» в 23.00. Они проследят, приведут ли девочки за собой хвост. И насчет милиции будут в курсе, у них там есть свои люди... Если накапают, то пусть обе ждут вскоре очень больших неприятностей.

— А почему решили обратиться к нам, а не в милицию? — спросил Тимофей Викторович. Он сидел за письменным столом, а Иван расположился на низком белом подоконнике с горой папок в углу. Бубнова занимала единственное черное из кожзаменителя кресло. Оно было глубоким и стройные ноги молодой женщины в колготках высоко приоткрылись.

— Они же сказали, чтоб мы и близко не подходили к милиции, а про вас ничего не говорили, — с детской непосредственностью заявила Людмила Дмитриевна.

— Но мы оказываем услуги клиентам за деньги...

— Я знаю, — перебила Дегтярева Бубнова. — Мы вам заплатим... — она с милой улыбкой посмотрела сначала на одного, потом на другого. — Надеюсь, вы с бедных девушек много не сдерете?

— Мы вам выпишем счет, а пока внесите в кассу аванс, — решил вопрос шеф. — Мы займемся вашим делом.

Тимофей Викторович, как и Рогожин, особенно не терпел рэкетиров, они оба полагали, что из всех уголовных преступлений этот самый отвратительный! Отнимать у людей, запугивая их, заработанные деньги! Много ли надо для этого ума? И еще у беззащитных женщин. И как правило этим мерзким промыслом занимались молодые, спортивного вида люди, хорошо одетые. О жестокости их ходили по городу легенды: в ход пускали раскаленные утюги, ножи, прижигали руки-ноги, подвешивали головой вниз...

— Уверены, подонки, что бабенки не пожалуются, — сказал Дегтярев. — Так что особенно осторожничать не будут... И хвастаются, что в милиции у них есть свои люди!

— Может, врут.

— В Смольнинском Управлении двоих офицеров милиции поймали на рэкете, — вспомнил шеф. — Вышвырнули с работы и даже не судили. Теперь будут и дальше заниматься своим поганым бизнесом.

— Наглеют, наглеют преступники... — сказал Рогожин.

И вот он шлепает по лужам в плаще с теплой подкладкой и сапогах на толстой микропористой подошве к Людмиле Бубновой. О встрече с ней и подругой договорился по телефону. Ни он, ни Дегтярев не поинтересовались фамилией подруги, а зря... Сегодня пятница, до встречи с вымогателями остался один день, необходимо было кое-какие детали уточнить. На всякий случай он посоветовал положить в сумку пачку нарезанной бумаги и несколько крупных купюр. Не надеясь на их сообразительность, решил сам приготовить денежную куклу для бандитов. Бубнова заявила рэкетирам, что в наличности у них с подругой нет таких денег, чтобы их заиметь, нужно продать кое-что из вещей. Кто сейчас держит крупные суммы дома? Все боятся реформы, теперь лучше иметь вещи, товар, на который цены всегда держатся. Вымогатели и дали им несколько дней.

Шагая к дому, Иван зорко посматривал по сторонам, вроде бы слежки за домом нет. А его вряд ли кто примет за милиционера. Наверное, к этой Людмиле частенько заглядывали мужчины... Поднявшись на третий этаж, он позвонил. Дверь в квартиру двойная с финским замком. И наверное, на охране. Неопытные грабители почти всегда попадаются на месте преступления, а умудренные стараются за несколько минут до приезда патрульной машины вневедомственной охраны взять в открытой квартире самое ценное и поскорее убраться. Следы установленной сигнализации на коробке сразу можно обнаружить, открыв отмычкой дверь.

Посмотрев в глазок, Бубнова спросила кто это и только после ответа Рогожина впустила. Он разделся в прихожей, пришлось снимать сапоги, потому что хозяйка предусмотрительно подсунула ему мягкие войлочные тапочки. В прихожей было чисто и светло, на полу коврик, на вешалке два женских пальто. Людмила Дмитриевна провела его в комнату, где на широкой тахте с журналом в руках он увидел Лолу Ногину. На низком полированном столике перед ней пепельница с дымящейся сигаретой, на подносе две чашечки с кофе, на соломенной тарелке конфеты, печенье.

— Привет, Жан! — улыбнулась она. — Когда Мила обрисовала мне симпатичного частного детектива с пронзительными глазами майора Пронина, я сразу поняла, что это ты, дорогой.

Иван совсем не ожидал, что подругой Бубновой окажется его бывшая любовница. Раньше он слышал от Лолы, что у нее есть подруга медичка, но видеть ее не приходилось. Когда Лола была с Иваном, она с Бубновой, по-видимому, не часто встречалась, а если и виделась, так она об этом не распространялась. Лола выглядела эффектно: шерстяной свитер с широким воротом обтягивал ее внушительные груди, из-под короткой коричневой юбки открывались для обзора полные бедра в телесных колготках, волосы цвета спелой соломы были стянуты в тугой узел на затылке, отчего лунообразное лицо казалось еще полнее. Не заметны веснушки возле носа, ближе к зиме они пропадали. Иван с удивлением не обнаружил в себе былого всплеска эмоций при виде столь сексапильной особы. Бывало достаточно взглянуть на ее круглые колени, чтобы почувствовать желание. Вспомнилось, Аня назвала Лолу вульгарной толстозадой блондинкой с большим накрашенным ртом и глупыми глазами...

— И ты во всем этом замешана? — удивленно вырвалось у него.

Лола подвинулась, предлагая сесть рядом, Мила что-то делала на кухне, наверное, хочет кофе угостить.

— Я видела тебя мельком с хорошенькой девушкой в магазине на Литейном... Уж не женился ли ты, Жан?

— Бога ради, не надо Жана, — поморщился он. — А то я буду называть тебя Елизаветой...

— Хорошо, дорогой! — рассмеялась она и потянулась за сигаретой и зажигалкой, лежащими на столе возле пепельницы. — Ты — Ваня, а я — Лола, Лолита... Ты не ответил на мой вопрос: кто эта девушка?

— Тебе интересно?

— Мы же с тобой не чужие, дорогой!

— Были, дорогая... — уточнил он. — Сколько мы не виделись? По-моему, с лета?

— Я не настолько была в тебя влюблена, чтобы дни считать, — сварливо заметила она, прикуривая сигарету с золотым обрезом от электронной зажигалки.

— Тогда не будем больше выяснять отношения. На твой вопрос я отвечу: ее звать Аня и я хочу на ней действительно жениться.

— А она?

— Что она?

— Хочет за тебя выйти замуж?

— Вот что, Лола, лучше расскажи, как ты вляпалась в эту историю с рэкетирами? И лучше будет, если ты выложишь начистоту. Ну, это необходимо для дела. Я ведь хочу помочь вам.

— За деньги, да?

— Я ведь в конторе служу и потом не ты ведь к нам обратилась?

— Ладно... После того, как ты бросил меня... — выпустив струю голубого дыма чуть ему не в лицо, начала она.

— Никто никого не бросал, Лола, — мягко поправил он. — И ты это прекрасно знаешь. У тебя своя была жизнь, у меня своя. Рано или поздно должно было это случиться.

— Ты ведь не делал мне предложения, — усмехнулась она.

— Что там вспоминать, — поморщился он. Уже начало надоедать это отступление в прошлое.

— Ладно, после того, как прекратились наши отношения, я стала встречаться с другими мужчинами... Все очень просто, не так ли, мой сладенький?

— Ты встречалась с мужчинами и во время наших отношений, — не удержался и перебил Иван. — Впрочем, продолжай, сладенькая, больше мешать не стану.

— Мила познакомила меня со своими друзьями — финнами... Они приезжали и ко мне в магазин, потом мы бывали в ресторанах. И я, и Мила хорошо одеваемся, на пальцах у нас кольца с камешками и все такое. Финны трясли перед официантами марками, заказывали все самое лучшее... Думаю, эти подонки стали следить за нами, может, и у меня брали кассеты напрокат, а потом прихватили Милу у парадной... Дальше ты все знаешь.

— Вещи, которые вам друзья-финны дарили или... Вы их продавали знакомым?

— Кое-что по мелочи, — усмехнулась Лола. — Кому сейчас нужны наши бумажки? Теперь бартер в моде, дорогой! Ты разве не знал этого, мой котик?

— Будь проще, Лиза, — съехидничал Иван. — Зови меня по имени.

— Извини, дорогой, я все время забываю, что ты при исполнении, — пробурчала она, жадно затягиваясь. Не то, чтобы она нервничала, но подобный разговор был ей явно неприятен. На подобные темы они раньше никогда не беседовали.

— Я запомнил твои слова: «Русские мужики придумали любовь, чтобы за женщину денег не платить!» Ну, а друзья-финны платили? Марками или долларами?

— Ваня, мы наняли вас, чтобы вы помогли нам избавиться от вымогателей-бандитов или как их теперь называют, рэкетиров, — глядя ему в глаза отчеканила Лола. — А ты допрашиваешь меня, словно я преступница. И тон мне твой не нравится.

— Ты же сама сказала: не чужие ведь мы с тобой? — поддел ее Иван.

— Уже, милый, чужие...

— Лола, я должен буквально знать все, — серьезно сказал он. — Иначе мне трудно будет вам помочь.

— Хорошо, мой золотой, прости... Я хотела сказать: Иван. Друзья-финны, да и не только они, давали нам подарки, валюту, на которую все можно купить в фирменных магазинах. Мы там бывали, отоваривались. Конечно, там крутились разные типы...

— Значит, вы брали товарами и валютой?

Лоле не понравился этот вопрос, стряхнув пепел в плоскую пепельницу, холодно взглянула на него.

— Много я с тебя бабок сняла?

— Я считал, что у нас совсем другие отношения, — пробормотал Иван. Прямота женщины ошеломила его.

— Сейчас, Ваня, трудно жить в стране советской, вот и приходится крутиться, как белке в колесе. Но какой сволочью надо быть, чтобы от беззащитных женщин отбирать все то, что они... приобрели.

— Продавая свое тело, — подсказал Иван, видя, что она запнулась, стараясь подобрать невинное слово.

— И все равно мы с Милой не проститутки, — сказала Лола. — Не ошиваемся у отелей и ресторанов, не хватаем иностранцев за брюки.

— Они сами нас находят, Иван Васильевич, разве мы уродки? — весело проговорила Мила, вплывая в комнату с подносом, уставленным чашками с кофе и тарелочками с легкой закуской. — Мы не замужем, живем, как умеем. У нас есть постоянные друзья, мы с ними неплохо ладим. Так ведь, Лолик?

Лола промолчала. Она смотрела прямо перед собой и курила. В белой пластмассовой пепельнице с надписью «Мальборо» уже скопилось несколько окурков с розовой окаемкой от помады. Прихлебывая из белой чашечки душистый кофе со сгущенкой — видно, Лола сказала ей, что Иван предпочитает с молоком — он рассматривал на стене небольшие современные акварели в рамках под стеклом. Наверное, они особенной ценности не представляли, но были выполнены профессионально. В стенке на книжной полке выстроились в ряд толстые зарубежные детективы. Было еще несколько словарей, среди них русско-финский, трехтомник Солженицына, Пикуль, изданные за рубежом толстенные справочники «Моды» в красочных обложках. С книгами у Бубновых не густо: ни классиков, ни хорошей поэзии не видно.

— У родителей на даче большая библиотека, — проследив за его взглядом, сообщила Мила. — А у меня с бору по сосенке.

— Теперь понятно, почему вы обратились к нам, — улыбнулся Иван. — Начитались Чейза, Гарднера, Стоуна Рэкса — у них главные герои — частные детективы.

— Какой смысл обращаться в милицию, если она почти не раскрывает и тяжкие преступления? Об этом каждый день говорят по телевидению, — сказала Мила. — Разве нашего милиционера можно сравнить с настоящим полицейским? Как они одеты, вооружены — смех один! На место преступления прибывают позже всех. Ничейная у нас милиция и работают там не очень-то хорошо проверенные люди.

— Пишут же, что даже крупные милицейские начальники связаны с мафиями, — поддержала подругу Лола. — Наш председатель кооператива Еся Шмель обратился в милицию по поводу своих фарфоровых зубов, так его там на смех подняли... — она с улыбкой взглянула на Рогожина. — А частные детективы из «Защиты» нашли бандитов и вернули нашему Есе фарфоровые зубы.

Теперь Ивану стало понятно, что это Лола посоветовала подруге обратиться к ним. Что ж, реклама им не повредит...

— Возможно, эти рэкетиры просто нас пугают? — сказала Мила. — Получили от меня свое и отстанут?

— Они хотят получить и деньги, — обронил Иван.

— Боюсь я, — вздохнула Мила, изящным движением тонкой руки поднося к накрашенным губам чашку с кофе. — Могут ведь и ножом пырнуть. У них бандитские рожи...

— Я бы не понесла им деньги, — поежилась Лола. — Да еще какую-то куклу!

— Мы будем рядом, — успокоил Иван. — Не позволим до вас, Людмила Дмитриевна, и пальцем дотронуться. Это я вам обещаю. А без вашей помощи нам будет их никак не схватить, вы же понимаете?

— Понимаю, но все равно страшно, — произнесла Бубнова. — Но и прощать этой мрази, что они вытворяли со мной, не собираюсь! — Глаза ее гневно блеснули. — Это не мужчины, а грязные вонючие скоты!

— Я верю в тебя, Ванечка, — очевидно, чтобы успокоить подругу, сказала Лола. — Еся Шмель в восторге от тебя.

Когда Рогожин, выяснив все, что ему было нужно, вышел на тускло освещенную улицу, было десять вечера. У остановок толпились люди, дожидаясь автобусов и троллейбусов. С реки за гостиницей тянула поземка, припорашивая трамвайные рельсы, холодный ветер покалывал сухими снежинками лицо. Это же Черная речка, где-то тут поблизости на дуэли убил великого русского поэта Дантес... Иван постарался вспомнить, когда это случилось, но так и не вспомнил. К вечеру становится морозно, вон как уже поблескивает обледенелый асфальт, а утром снова все растает. До метро идти пять-шесть минут. В отличие от наземного транспорта электропоезда не заставляют себя долго ждать. Наверное, Аня уже беспокоится, хотя он и предупредил, что задержится. Вот уж не ожидал, что встретится с Лолой! Осенью она несколько раз звонила, но встретиться с ней он так и не пожелал. У него была Аня Журавлева, да и до встречи с ней Иван уже стал понимать, что Лиза Ногина тоже пересмотрела свое отношение к нему, у нее появились богатые поклонники, а он после краха кооператива «Аквик» перестал ездить за границу и привозить ей подарки. Жизнь в Санкт-Петербурге и впрямь становилась все тяжелее, вот некоторые девушки и хорошо выглядевшие молодые незамужние женщины стали подыскивать себе таких партнеров, которые смогли бы деньгами или дефицитными товарами поддерживать их потребности в этом сдвинутом российском мире. То, что раньше считалось развратом и проституцией, теперь стало для некоторых нормой жизни. Ладно, Мила и Лола — они давно не зеленые девчонки, а вот как ведут себя вчерашние школьницы? Несовершеннолетние? За любую мелочь с иностранной этикеткой готовы отдаться хоть на чердаке. И много стало среди молодежи наркоманов. Эти за наркотик на все готовы, вплоть до воровства и убийства.

Повезло ему, конечно, с Аней! Она будто из другого золотого века. Сколько в ней чистоты, благородства, это просто чудо, что вся нынешняя грязь не коснулась ее. На душе Ивана сразу стало веселее, очевидно, нельзя так уж краски сгущать и все видеть в черном цвете, есть скромные, честные девушки, берегущие свою честь, достоинство, но как им трудно сохранять в себе все это, видя омерзительные порнографические фильмы, слушая по радио и телевидению завывания грязных, нечёсаных музыкантов, изгаляющихся на сцене, слушая каждодневные разглагольствования о том, как нужно делать деньги, новоиспеченных нуворишей. А сколько появилось шарлатанов, предсказателей, гадалок. Разве возможно было раньше представить себе на улицах городов здоровенных парней, торгующих пивом, водкой, сигаретами? В длинных очередях за любой малостью, которую можно будет потом перепродать, легче выпускать пар и злость, чем осесть на земле и самим обеспечивать себя и горожан продуктами. А придется! Природа пустоты не терпит. Сейчас в городах густо от бездельничающих людей, просто иногда не пройти, не проехать по улицам, а на громадных просторах России, да и других республик и людей-то совсем не видно. Кругом тысячи заброшенных деревень, пустующая земля. Наверняка скоро будет великое переселение народа из городов, где закрываются одно за другим нерентабельные предприятия, в пустынные деревни с заколоченными домами и огромными запущенными земельными пространствами. Сама жизнь заставит это сделать.

«Политика, политика... — заходя в переполненный вагон, подумал Рогожин. — Все сейчас кинулись в политику, забыв про работу! Видно, политика кормит и поит разных проходимцев, раз они так рвутся туда...» А вот завтра у него будет работа. И довольно опасная. Удастся ли им с Дегтяревым задержать с поличным рэкетиров? Еще четверо бывших армейских ребят, принятых Тимофеем Викторовичем в агентство, сейчас проходят у них практику. Ребята сильные, но их пока рановато выпускать на опасное дело. Они в спортивном зале Управления милиции овладевают приемами рукопашного боя, слушают лекции нанятых Дегтяревым профессионалов уголовного сыска. И имеют допуск в криминальные лаборатории. Агентство постепенно набирает силу, шеф оказался не только хорошим сыщиком, но и толковым организатором. И конечно, старые связи выручают. Раньше ходил под дураком-начальником, пришедшим в милицию из Смольного, а теперь сам хозяин! Профессионал проходит службу в милиции от рядового до высшего офицерского звания путь в десятки лет, а партийный выскочка, не имея никакого опыта, сразу получает генеральское звание и роскошный кабинет в Управлении! Разве это справедливо? Все это для шефа в прошлом. Теперь он сам признавался, что работать стало в сто раз интереснее. Да и результаты сами о себе говорят. Плохо поведешь дела — окажешься на мели, ничего не заработаешь. Вот все и выкладываются на полную катушку. Дегтярев случайных людей не держит у себя. Как-то обмолвился, что скоро им выдадут боевое оружие. В конце концов они и милиция делают одно дело. А теперь дураков невооруженными лезть под ножи и пули бандитов не осталось. Нелепые инструкции, запрещающие блюстителям порядка пользоваться огнестрельным оружием, одна за другой отменяются... По мнению Ивана вообще нужно продавать населению оружие, разумеется, надежным, честным гражданам. Раз милиция не в силах защитить их, пусть сами защищаются от обнаглевших преступников.

Завтра он, Иван, пойдет на дело с отобранным в Великополе от грабителей банды дяди Володи пистолетом Макарова. Умный Антон заставил того написать бумагу, подтверждающую, что у него и его сообщников изъяты пистолет Макарова и автомат Калашникова... Как он там, Антон Ларионов? Иван давно ждет от него письма.