Дети ада

4

Как Иван и предполагал, дело Ильи Билибина оказалось несложным. Всего неделя понадобилась, чтобы «раскрутить» его... Думал ли он еще полгода назад, что придется вынюхивать следы преступников, выслеживать их, терпеливо часами простаивать в засаде, чаще всего безоружным задерживать их на месте преступления. Частные детективы не могли повесткой вызвать к себе свидетеля или подозреваемого. Взять с поличным — вот их задача. Поэтому чаще всего работали с милицией, но у нее хватало своих проблем. Поэтому милиция предпочитала получать от детективов пойманных преступников. Очевидно, записывали себе в актив. Работники правоохранительных органов были недовольны существующим положением, им, правда, значительно повысили зарплату, но тут же и цены на все чудовищно подскочили. Офицеры милиции возмущались старыми правилами, ограничивающими их права в борьбе с опасными преступниками, отсутствием современного транспорта и оборудования, жилищными условиями...

Рогожин почувствовал вкус к своей новой профессии. Она доставляла ему удовлетворение, особенно когда дело было трудным и он успешно раскрывал его. Билибин утверждал, что рэкетиры скорее всего вышли на него в коммерческом магазине «Бриллиант». Товары там стоят десятки и сотни тысяч рублей, комиссионные 25 процентов и, понятно, продавцы, зарабатывают много. Однако Иван рассудил по-другому: магазинов в Санкт-Петербурге пруд пруди и жулье и вымогатели отлично знают, кто чего стоит. Наверняка им какую-то дань все платят, если не продавцы, то владельцы магазинов. С Ильи же заломили крупную сумму, в данном случае шантажировали его не как продавца, а как владельца дорогой дачи. И он стал прощупывать дачный вариант. Понадобилось несколько раз съездить в Солнечное, потолковать с местными жителями, участковым, побывать в столовых, забегаловках, ресторане. Все расходы должен был оплатить по контракту Билибин. Иван не злоупотреблял кошельком клиентов, ел и пил скромно. Зато завел много интересных знакомств. Не нужно было своих собеседников и подталкивать к интересующей его теме. Дачи грабили почти каждый день, да и не только дачи — склады, магазины, ларьки, квартиры. Так что разговоры и крутились вокруг этой злободневной темы. Из одной дачи какого-то артиста на грузовике вывезли старинную мебель, холодильник, бронзовую люстру. Вскоре Рогожин был в курсе дел и Ильи Билибина. Дача досталась ему по наследству, но ремонт он сделал такой, что «золушка» в Солнечном превратилась в «принцессу». Толковали, что ремонт ему обошелся более чем в двести тысяч. Это еще в те времена, когда рубль был более-менее стабильным.

Бросилось в глаза Рогожину и то, что богатеи и рядовые граждане, как правило, сидели в ресторанах за разными столами. И столы были, разумеется, разными: «совки», как их презрительно называли «купцы», заказывали самые дешевые блюда, а водку приносили с собой — все дешевле, а «купцы» гуляли широко и вальяжно: икра, севрюга, марочный коньяк, шампанское, виски. За их столами сидели богато одетые красотки самых разных мастей. И даже здесь «купцы» сходны друг с другом: молодые, грузные, с животиками, многие с усами, но без бород. На лоснящихся лицах их не ночевал интеллект, можно было смело сделать вывод, что у нас в СССР для добывания дурных денег не нужны ни ум, ни образованность, а мертвая хватка, беспардонное нахальство и спекулянтские наклонности. Бывшие спекулянты, торгаши, «барахольщики», «фарцовщики», валютчики за последние годы стали самыми богатыми людьми в родном отечестве. Самодовольство и наглость были написаны на их круглых усатых лицах. И все-таки это были — мелочь по сравнению с такими воротилами бизнеса, как Глобов. Кстати, те и не якшались с этими компаниями — у них свой круг. По крайней мере, они не выставляли напоказ свое богатство, как бывшие вне закона. Да и общественных мест они сторонились, а если уж устраивали праздники, то снимали сразу весь ресторан.

В это январское утро, когда Иван слез с электрички в Солнечном, была на диво солнечно. Небо над головой голубое с редкими вытянутыми облаками, нацеленными своими остриями на Финский залив. Обледенелый перрон был посыпан желтым песком, а сразу за ним, стоило спуститься по ступенькам вниз, снег искрился, сверкал, напомнив Ивану зиму в Плещеевке. Как там Антон? Летом они с Аней поедут к нему на целый месяц... Была пятница и народу приехало за город много. Первые три остановки пришлось стоять. В основном дачники и лыжники. И здесь недовольные толковали о ценах, билеты на электрички подорожали, так же в метро, на общественном транспорте. Не знаешь сколько марок на конверт наклеивать — каждый месяц цены возрастают. А телефон, квартплата, электроэнергия, газ?.. Иван давно уже решил про себя, что добрая половина петербуржцев на работу не ходит: люди стоят в очередях, полноводной рекой текут по тротуарам улиц, скапливаются у ларьков, книжных развалов, пивных. И не старики-пенсионеры, а молодые здоровые мужчины и женщины.

В Солнечном не видно книготорговцев, а вот чернявые торговки с цветами и парфюмерией и сюда добрались. Назойливо предлагали свой товар пассажирам. До дачи Билибина было с километр, она находилась как раз посередине между Приморским шоссе и заливом. Зимой все вокруг пустынно и голо, лишь зеленые сосны и ели выделялись на участках. На богатых дачах их было больше, там где хилые летние домишки, приткнувшиеся близко друг к другу — меньше. Здесь под снегом виднелись грядки, шелестели на ветру порванной пленкой парники. Они напоминали обглоданные остовы гигантских рыб.

Встреча Билибина с вымогателями должна была состояться через два часа на его даче. Это немного удивило Рогожина, могли бы похитрее что-нибудь придумать. А впрочем, что можно было ожидать от молокососов? Данью Илью решили обложить двое девятнадцатилетних парней. Самое интересное, что двухэтажная дача одного из них находилась на этой же улице, ближе к заливу. Точнее, не его, а чиновного отца—депутата Горсовета. Мать вымогателя заведовала комиссионным магазином на Гражданке. Казалось бы чего обеспеченному отпрыску богатых родителей заниматься рэкетом? Скорее всего насмотрелись заграничных видеофильмов про удачливых гангстеров. Иван знал, что оба парня владеют примитивными приемами каратэ, носят с собой в карманах курток нунчаки. Оба числятся студентами Политехнического института, на занятия редко ходят. Вымогательство крупной суммы у Билибина — это их, пожалуй, первое дело. Были приводы в милицию за драки и мелкое хулиганство, но, по-видимому, влиятельный папа-депутат каждый раз выручал сынка и его приятелей. На папиной дачи Вадим Самарин, так звали молодого злоумышленника, устраивал шумные пьянки с приятелями и девочками. Иногда приезжали на машинах, но чаще — на электричке. Разумеется, в отсутствие родителей, которые зимой вообще не пользовались дачей.

Рогожину предстояло накрыть обоих преступников — приятеля Вадима звали Никитой Глуховым — во время передачи денег. Парни по телефону предупредили Билибина, что они проследят за ним, так что пусть лучше не связывается с милицией. Зная, что многие современные бизнесмены сами не брезгуют никакими сомнительными методами ради обогащения, вымогатели особенно не опасались, полагали, что богатенькому продавцу легче заплатить им 50 тысяч, чем лишиться многомиллионной дачи. Благоустроенные дачи иностранцы охотно брали в аренду за валюту. В Санкт-Петербурге как грибы плодились иностранные и совместные предприятия и заграничным бизнесменам нужно было где-то жить. В городе было труднее даже за доллары купить хорошую квартиру.

По договоренности с Ильей Иван должен был проникнуть в дом за несколько часов до его встречи с вымогателями. К даче вела протоптанная тропинка, на обитой узкой вагонкой двери красовался навесной серебристый замок, это помимо внутреннего. Дачные воры редко взламывали двери — они выставляли рамы и спокойно забирались внутрь, если рамы были крепко приколочены или на них — решетки, тогда искали другие ходы. Ивану предстояло залезть в дом через заранее приготовленное для этой цели окно, которое не видно было с дороги, потому что совсем близко стояла большая сосна почти полностью заслонявшая его. Снять раму было делом минуты, проникнув внутрь, он снова поставил ее на место, даже шпингалетами закрепил. Следов он не оставил, потому что пробирался по ледяной кромке, образовавшейся от капели с крыши. Устроившись на кресле у окна, он внимательно осмотрелся: прямо перед ним расстилалось белое снежное поле, кое-где прочерченное лыжными следами. Вокруг сосен снег был усеян иголками и коричневой трухой. Любопытная сорока, вертя черной головой, смотрела на него с зеленой ограды, окружающей участок. К зеленому дровяному сараю с шиферной крышей вела тропинка. Вплотную к одной стене приткнулась поленница березовых дров. Тут же под навесом стояли перевернутая железная бочка, козлы, несколько черных шпал. Сосны и ели у забора закрывали соседнюю дачу, видна была лишь полукруглая терраса на втором этаже. На ней сверкал снежный сугроб, свисали огромные белые сосульки. Такая упадет сверху со смеху покатишься, это выражение Иван услышал в электричке, когда ехал сюда.

Убедившись, что никто не заметил, как он проник сюда, Рогожин прошелся по комнатам, их было три внизу вместе с кухней. Билибин должен был провести рэкетиров в первую комнату. Если они почему-либо заупрямятся, должен сказать, что часть денег спрятана в шифоньере под коробкой с обувью. Иван улыбнулся, заметив, что предусмотрительный хозяин поставил на белый кухонный стол непочатую бутылку коньяка, рядом банка сардин и хлеб в целлофановом пакете. Ишь позаботился! Было прохладно, однако теплее, чем на улице. Билибин каждое воскресенье наведывался сюда. Кроме плиты на кухне, у окон были поставлены масляные радиаторы, у Ивана возникло было желание включить их, но не стал этого делать. Взял с книжной полки томик Жоржа Сименона «Смерть Сесилии». Ведь читал когда-то, но убей Бог если хоть что-либо помнил! В том и прелесть детективов, что пока читаешь, получаешь наслаждение, а положил книжку на полку и все начисто забыл. Детективы можно смело перечитывать, потому что снова будет так интересно, как и в первый раз.

Бутылка коньяка желто светилась на столе через приоткрытую дверь, Иван встал и спрятал ее в белый навесной шкафчик над газовой плитой. Чертов соблазнитель! Взглянул на часы: половина первого. Скоро должен появиться Билибин. Парни скорее всего приедут на этой же электричке. Им необходимо убедиться, что Илья Билибин не привезет с собой милиционера. Они пойдут за ним на Финляндский вокзал от самого дома или магазина, в зависимости от того, где будет находиться их жертва. Иван погладил рукоятку пистолета, который он держал под мышкой в кобуре на специальном ремне. Точь-в-точь таком же, на котором носят оружие американские детективы. Дегтярев так и не сумел добиться в Управлении права на ношение оружие, это сделал Глобов. У него был свой охранный отряд, в него входили бывшие работники милиции, ОБХСС, несколько мастеров спорта по борьбе. Все имели оружие: пистолеты, автоматы, боевые ножи. Как все это удавалось Андрею Семеновичу Глобову никто не знал, а он не любил распространяться на подобные темы. О нем появилась большая статья в газете: миллионер отказал огромную сумму на восстановление церкви в Куйбышевском районе, изрядно помог деньгами двум Детским домам. Глобов приглашал в свой охранный отряд Рогожина, но тот отказался. Ему нравилась работать в «Защите», а теперь, когда им выдали оружие, патроны и прочие необходимые вещи для борьбы с преступным миром, он чувствовал себя защищенным. Право на ношение оружие необходимо было каждый год продлять, но Глобов сказал, что это простая формальность.

От Антона Ларионова, бывшего на суде над великопольскими бандитами, в письме Иван узнал, что отобранное у шайки оружие не числится в розыске. Пока в армии творится неразбериха и хаос с дележом военного имущества в суверенных государствах, идет разворовывание оружия, продажа его.

Ни Антон, ни Иван так и не сдали отобранное у бандитов в Великополе оружие. Иван хотел было отдать пистолет Дегтяреву, но тот посоветовал пока держать у себя. Официально разрешат им иметь пистолеты, тогда и оформят документально.

Место, с которого Рогожин наблюдал за калиткой дачи, было самым удобным. Из-за капроновой занавески его снаружи и не увидишь, а перед ним вход на участок, приличный кусок подъездной дороги, соседний участок как на ладони. Поэтому он удивился, когда услышал негромкий треск дерева, затем звон стекла. Не то, чтобы оно разбилось, скорее всего кто-то неосторожно задел по стеклу чем-то твердым. Мгновенно метнувшись в темный угол, где стоял старый книжный шкаф, Иван выглянул из комнаты. Так и есть, кто-то тоже догадался выставить левую раму в соседнем помещении и теперь осторожно ставил ее нижним концом на пол. Две длинные руки в черных перчатках обхватили неширокую раму, голова в синем петушке прижалась к стеклу. Рама негромко стукнула о пол, нежданный гость продвинул ее вдоль стены и ловко соскочил с невысокого подоконника и тут его сграбастал Рогожин. Это было настолько неожиданно для вора, что он сразу обмяк в его руках, издал жалобный заячий писк. Испуганные глаза его, вылезая из орбит и блестя синеватыми белками, скосились на Ивана. Это и был собственной персоной Вадим Самарин. Не долго раздумывая, Иван защелкнул на его завернутых в руках назад новенькие блестящие наручники американского производства — тоже подарок Глобова.

— Не ждал я тебя, приятель, с этой стороны, — добродушно произнес Иван, подводя его к старому кожаному креслу. Легонько толкнул и Вадим провалился в него, выставив вверх острые коленки в потертых джинсах. На ногах у него белые кроссовки, петушок валялся на полу у окна. Иван поднял его и нахлобучил на голову парня.

— Тут мой приятель живет, — пробормотал все еще не пришедший в себя злоумышленник.

— А что вы тут все вместо двери пользуетесь окном?

— Ты ведь тоже не через дверь... — подозрительно посмотрел на него Вадим.

Это был рослый парень, примерно метр восемьдесят, плечи широкие, длинные руки, симпатичное розовое лицо с крупными карими глазами и широкими черными сросшимися бровями, нос узкий с вмятинкой посередине, рот большой, губастый. Вроде бы крепкий на вид, а не оказал ни малейшего сопротивления. Заметив у него в кармане голубого пуховика желтую круглую палку, подошел и вытащил. Как и предполагал, это оказался нунчак — две палки, соединенные блестящей цепочкой, такими виртуозно играют в фильмах про каратистов азиаты.

— Чего же не воспользовался? — разглядывая странное оружие каратистов, поинтересовался Иван.

— Кто ты такой? — продолжая смотреть на него с подозрением, спросил Самарин. — На милиционера не похож... Тебя этот толстый тип Ильюшка Билибин нанял?

По-видимому, эта мысль показалась вымогателю удачной. Он пошевелился в глубоком кресле, устраиваясь поудобнее, из расширившихся глаз ушел страх.

— Сейчас ты меня возьмешь в долю? — усмехнулся Иван. Он сидел на подоконнике, вертя в руках нунчаки и поглядывая на тропинку, ведущую к калитке. Скоро должны прийти Билибин и рэкетиры. Он полагал, что их двое, но кто знает...

— Он же жулик, этот толстяк, — произнес Вадим. — У него бабок как грязи. Наверняка и доллары есть.

— А ты — благородный мститель, — насмешливо сказал Рогожин. — Грабите награбленное... И кому же вы собирались отдать пятьдесят тысяч? В детдом или голодающим студентам?

— Я сам студент, — пробормотал он.

— Я не сказал бы, Вадим Самарин, что ты бедный голодающий студент! Дача ваша не хуже Билибинской, а сам ты стоишь... — Иван окинул его оценивающим взглядом. — Этак тысчонок на двадцать пять. Джинсы у тебя фирмы «Техассы», пуховик канадский на гагачьем пуху. А кроссовки Южная Корея?

— Сечешь! — ухмыльнулся Самарин. — И даже мою фамилию знаешь. Наверное, папашу — тоже?

— Вряд ли тебе на этот раз поможет папаша! — усмехнулся Иван. — А вот ты ему поможешь... уйти из Горсовета.

— Это мы еще посмотрим! — совсем обнаглел тот. Видно, руки у него затекли и он пошевелил плечами. — Папашка у меня мужик крутой. И у него все в городе схвачено... А ты, наверное, в телохранителях ходишь? Хватка у тебя бойцовская.

— И все-таки при таком крутом папашке зачем тебе деньги, Вадим?

— Сейчас без бабок, как без воды — ни туды и ни сюды... — ухмыльнулся Вадим. — Послушай, кореш, может договоримся, а?

— Заткнись! — оборвал Иван. По дачной улице к калитке шли Илья Билибин и еще двое молодых людей тоже в пуховиках и зимних кроссовках. Что это у них, форма?

— У меня два выхода, Вадим, — поднимаясь с подоконника, задумчиво произнес Рогожин. — Или тебя вырубить на полчаса или...

— Лучше «или», — поспешно сказал Самарин. Соображает! — Я буду молчать, честное слово! — в глазах его снова появился страх, зрачки расширились, толстые губы растянулись в жалкой улыбке.

Иван вытащил из капроновой сумки на молнии толстый резиновый жгут, небольшую розовую грушу. Жгутом он обхватил верхнюю часть туловища юноши и, растянув его, перекинул на спинку. Резиновый жгут плотно прижал того к спинке кресла.

— Раскрой, голубчик, ротик! — приказал Иван и ловко впихнул ему резиновую овальную грушу, несколько раз нажал воздухоприемник и розовые щеки парня раздулись, а рот приоткрылся. Чуть спустив воздух, Иван похлопал парня по напрягшемуся плечу и улыбнулся:

— Сиди тихо, как мышь, понял?

Тот поворочал выпученными глазами, чуть слышно издал какой-то нечленораздельный звук. Вид у него был уморительный: рот вытянулся как у судака, нос оттянулся вверх, а губы разъехались в стороны.

Целый мешок разных хитроумных вещей принес от Глобова Дегтярев. Эти штуки применяют в Америке полицейские и частные детективы. Чем засовывать в рот кляп, лучше использовать мягкую резиновую емкость, которая может надуваться во рту, не причиняя боли и не вываливаясь. Да и эластичными резиновыми жгутами куда удобнее пользоваться, чем веревками. Тут никакого узла не нужно, тем более если на руках наручники. От резиновой дубинки Иван сразу отказался, хотя она тоже была удобной вещью. Тут он надеялся на свои кулаки. Все это добро миллионеру привезли знакомые американские бизнесмены. Они бы привезли и огнестрельное оружие, но не положено.

В коридоре уже слышались шаги, скрипнула дверь. Иван спрятался за тяжелой портьерой, спускающейся от потолка до обитого линолеумом пола. Илья должен был сесть на стул напротив окна, а вымогатели спиной к окну. В руках Рогожина была зажата крошечная камера «Минольта» с высокочувствительной пленкой и бесшумным спуском. Необходимо было запечатлеть момент получения вымогателями денег. Об этом предупредили в милиции. Из соседней комнаты, где находился Самарин, не доносилось ни звука, а если бы захотел мог бы опрокинуться вместе с креслом и тогда дружки услышали бы.

Все произошло как Иван и рассчитал: Илья, достав из-под шкафа пакет с деньгами, сел на предназначенный ему стул, рэкетиры заняли остальные два. Один из них, Никита Глухов, подошел сначала к окну и почти касаясь портьеры, за которой затаился Рогожин, внимательно осмотрел местность.

— Где его черти носят! — пробормотал он, снова усаживаясь на стул.

— Ты не знаешь Вадика! — хмыкнул второй, не спуская глаз с пакета.

— Разворачивай! — приказал Глухов.

Три снимка успел сделать Иван, прежде чем Никита Глухов насторожился и повернул голову к окну.

— Слышал? — взглянул он на сообщника.

— Вадик идет? — приподнялся тот со стула. В руках у него пачка сотенных.

В этот момент и предстал перед ними Рогожин с пистолетом в руке.

— Не дергайтесь, ребята! — предупредил он. — Стрелять буду без предупреждения в ноги!

Сцена была достойна знаменитой гоголевской комедии «Ревизор». Это в последнем акте, когда настоящий ревизор пожаловал в дом городничего. Даже Билибин раскрыл рот и захлопал выпученными влажными глазами.