Лотосовый Терем

Глава 58. Вышитая человеческая кожа

Внутри на полу темнело большое пятно высохшей крови, ужасным образом контрастируя с блестящим и гладким белым мрамором без единого изъяна. Помимо пятна на полу, других следов в главном зале терема не было. В тусклом свете с обеих сторон ощетинились кресла из сандалового дерева.

Фан Добин зажёг лампы и обнаружил, что все подсвечники в комнате отлиты из чистого золота, а вставленные в них красные свечи, в отличие от обычных, необычайно яркого и чистого оттенка. На перилах висели слегка закоптившиеся медные пластины багуа изящного литья в старинном стиле, с летящими облаками и плывущим солнцем, а украшавшие их кисти были связаны в символ двойного счастья — кропотливое и тонкое рукоделие. Напротив дверей стояла резная ширма из изумрудно-зелёного агата изысканной и безупречной работы, тоже с летящими облаками и плывущим солнцем и пейзажем под ними со множеством домов, скрытых в дымке тумана.

Фан Добин и Ли Ляньхуа медленно прошли за ширму в просторные покои новобрачных, внутри сплошь красного цвета. У окна стояла деревянная рама под таз для умывания, но его почему-то не было. На кровати лежали разноцветные подушки и вышитые одеяла бесподобно тонкой работы, по бокам стояли две огромные и толстые свечи высотой с человека, украшенные чудесной резьбой, изображавшей драконов и фениксов. Рядом стоял стол с четырьмя драгоценностями рабочего кабинета, на тушечнице виднелась капля чернил, как будто новобрачные легли отдыхать только после того, как позанимались поэзией и живописью. Также на кровати валялось несколько красных одежд с мелкими пятнами крови. Ли Ляньхуа поднял платье и развернул — на краях были вышиты утки-мандаринки и цветы лотоса, это было вовсе не покрывало, что набрасывают поверх фениксовой короны, а нижнее платье невесты, однако на рукавах имелось семь-восемь разных по размеру дырок, причём справа больше, чем слева, а левый рукав был пропитан кровью. Покои вовсе не выглядели жуткой сценой, где сдирали кожу, как представлялось — удивительно, но даже крови было не так уж много.

— Сейчас не холодно, а невеста в покоях новобрачных надела на себя столько одежд? — прошептал Фан Добин, разворачивая одно платье за другим. На всех рукавах были странные дырки разного размера, расположенные почти одинаково, общим числом более тридцати. — Что за ерунда? Неужто убийца даже её одежду решил заколоть, аж тридцать дырок наделал?

— Это вовсе не…

Ли Ляньхуа сдёрнул постель — на вышитом одеяле было лишь несколько крошечных капель крови, но под ним обнаружилось огромное тёмное пятно, а в кровати была пробита дыра. Он вдруг забрался на кровать.

— Что ты делаешь? — опешил Фан Добин.

Ли Ляньхуа поднял голову и звучно приложился затылком о раму кровати, ойкнул, развернулся и остолбенело уставился на раму. Фан Добину стало любопытно, он тоже залез на кровать рассмотреть, что там такое, и увидел, что в самой высокой части рамы в наньму глубоко утоплено что-то блестящее.

— Жемчужины на золотых нитях…

— Ты же сообразительный, скажи-ка, как они могли оказаться здесь? — пробормотал Ли Ляньхуа.

Фан Добин широко распахнул глаза и протянул пальцы, собираясь вытащить жемчужины.

— Это ведь с фениксовой короны? Что же, супруги подрались и забросили фениксовую корону сюда?

Ли Ляньхуа остановил его.

— Хоть и не в точку, но близко… — пробормотал он. — Но здесь… не слишком ли высоко…

Он слез с кровати, дважды обошёл комнату и вздохнул.

— Невестой была твоя кузина, но кто-то другой вошёл в покои новобрачных, неудивительно, что смерть этого человека такая запутанная. Боюсь, даже оказавшись в загробном мире, он и сам не понимал, как погиб.

— Что ты сказал? — ужаснулся Фан Добин. — Кто-то другой вошёл в покои новобрачных? То есть, невестой была не Ци Жуюй?

Ли Ляньхуа покосился на него и покачал головой.

— Это же очевидно… Если не Ци Чуньлань обманул нас с тобой, то Ци Жуюй обманула Ци Чуньланя…

Он вдруг накинул на Фан Добина нижнее платье невесты. Застигнутый врасплох, Фан Добин замахал было руками, пытаясь сбросить его, но друг похлопал его по плечу.

— Ты пользуешься правой рукой чаще, чем левой, так?

Фан Добин, запутавшийся в правом и левом рукавах платья, замер.

— Верно…

Ли Ляньхуа взял со стола золотой подсвечник и сунул ему в правую руку. Фан Добин тут же крепко сжал его.

— Зачем это? — озадаченно спросил он.

Ли Ляньхуа взял его за руки и разместил их так, чтобы подсвечник был спрятан в одежде, правая поддерживала его сзади, левая спереди, и сделал пронзающее движение. Фан Добин охнул.

— Неужели Ци Жуюй убила Вэй Цинчоу?

На примере стало предельно ясно, что в первую брачную ночь невеста спрятала в одежде острое оружие и, держа его в правой руке, через рукав заколола Вэй Цинчоу, а дырки на нижнем платье остались не от тридцати с лишним ударов, а от одного, просто рукава многослойные, да ещё собранные в складки, через которые остриё прошло несколько раз — вот и всё. А на правом рукаве дырки были больше размером, потому что оружие сперва пронзало правый рукав. Ли Ляньхуа покачал головой.

— Смотри, на постели крови совсем мало, а под ней — вон сколько. После того, как пронзили жизненно важные органы этого человека, его положили на кровать истекать кровью до смерти. Неважно, насколько острое оружие, удар явно был очень мощный, не исключено, что его пригвоздили ко кровати. Эта твоя кузина разве владеет боевыми искусствами?

Фан Добин вытаращил глаза.

— Да я её не видел ни разу, откуда мне знать, владеет ли она боевыми искусствами?

— Так себе из тебя кузен… однако… если эта невеста была женщиной и стоя на коленях на кровати заколола жениха, а фениксовая корона с её головы ударилась о раму кровати, то очевидно, она повыше меня ростом. — Он изобразил над головой высоту фениксовой короны. — Если твоя кузина ростом не восемь чи и один цунь, то в первую брачную ночь под покрывалом и фениксовой короной невесты скрывался другой человек.

Потрясённый, Фан Добин надолго оцепенел.

— В первую брачную ночь кто-то притворился невестой и убил жениха, для Ци Чуньланя это было нестерпимо — в доме величественного богача Цзянчжэ, под охраной из множества мастеров вдруг произошло такое.

Ли Ляньхуа весело рассмеялся.

— Столь высокие невесты редко встречаются.

— Ци Чуньлань сказал, что Ци Жуюй проснулась и увидела, что от Вэй Цинчоу осталась только кожа — ясно, что это чушь, — пробормотал Фан Добин. — Либо Ци Жуюй убила Вэй Цинчоу, либо его убил некто, выдавший себя за неё, к тому же, эта невеста… поддельная невеста почти наверняка — приспешник Ци Чуньланя, иначе зачем бы Ци Жуюй лгать? Женщины ростом восемь чи и один цунь и правда редкость, почему же в семье Ци ничего не заметили?

— Тогда почему бы тебе не повидать эту свою “кузину”, — медленно проговорил Ли Ляньхуа.

На слове “кузина” снаружи маленького красного терема вдруг раздался треск.

— Кто? — крикнул Фан Добин.

Жемчужную занавесь, закрывавшую проход в комнату, отодвинули, показались нечёсаные длинные волосы и серые одежды — это был Чжань Юньфэй. Он бросил на Ли Ляньхуа равнодушный взгляд — похоже, уже давно подслушивал их разговор.

— Вы закончили с осмотром?

Фан Добин кашлянул.

— Закончили.

По его размышлению, если семья Ци намеренно убила Вэй Цинчоу, то этот Чжань Юньфэй наверняка замешан, поэтому его взгляд неизбежно казался странным. Чжань Юньфэй почтительно сложил руки.

— Хозяин просит вас пройти в Зал Орхидей на разговор.

В зале Орхидей, главном дворе “Чертогов небожителей”, жили Ци Чуньлань, Ци Жуюй и жена Ци Чуньланя, урождённая Ю. Чжань Юньфэй провёл туда Ли Ляньхуа и Фан Добина. На гребнях стен снаружи виднелись силуэты людей, перед галереей и позади здания стояли семь-восемь мечников в белом, все сурового вида и в строгой боевой готовности.

— Герой Чжань и правда выдающийся человек, — похвалил Ли Ляньхуа. — Обучил столько воинов, все высокого боевого мастерства и больших талантов.

— Зал Орхидей — неприступная крепость, — добавил Фан Добин. — Дядюшке Ци не стоило бояться, с какой проблемой не справился бы герой Чжань? Не стоило нам приезжать издалека.

Ли Ляньхуа хвалил чистосердечно, Фан Добин же нарочно говорил с насмешкой. Чжань Юньфэй скользнул по Ли Ляньхуа взглядом, всё таким же странным.

— Вы слишком любезны.

Фан Добин поперхнулся, собирался добавить ещё пару слов, но они уже дошли до большой приёмной зала Орхидей. Ци Чуньлань ждал у дверей со взволнованным выражением лица и едва завидев Фан Добина, вцепился в него.

— Вы поняли скрытый смысл этой вышитой кожи?

— Какой скрытый смысл?.. — оторопел Фан Добин, весьма озадаченный.

Крайне разочарованный, Ци Чуньлань притопнул ногой.

— Юньфэй, расскажи им о возмездии, постигшем нас, как моя… моя несчастная Жуюй… навлекла на себя этого демона…

Чжань Юньфэй запер двери и пригласил Фан Добина с Ли Ляньхуа присесть. Ци Чуньлань непрестанно ходил взад-вперёд и выглядел беспокойно.

Оказалось, дочь Ци Чуньланя, Ци Жуюй слегка прихрамывала на правую ногу, была маленького роста, и вовсе не походила на странную женщину в восемь чи и один цунь. Ци Чуньлань рассчитывал выдать её за Чжань Юньфэя и так разрешить душевную тревогу. Хоть Ци Жуюй и хромала, но ей только исполнилось восемнадцать, она происходила из богатой семьи и внешне была прелестной и изящной, а Чжань Юньфэй — пусть и гораздо старше, однако человек выдающийся, в глазах Ци Чуньланя это был бы удачный брак. Кто же знал, что Чжань Юньфэй вежливо отклонит предложение жениться на Ци Жуюй, а та в расстроенных чувствах тайком улизнёт из усадьбы с несколькими служанками, чтобы прогуляться за городом и разогнать тоску, но обратно приведёт мужчину. Этим мужчиной, конечно, был Вэй Цинчоу. Вэй Цинчоу был красив и молод, говорил ласково, не прошло и месяца, как заключили уговор о супружестве. Сначала Ци Чуньлань не одобрял этот союз, но характер и одарённость Вэй Цинчоу завоевали расположение урождённой Ю, он не был замечен ни в каких злодеяниях, вдобавок приданое, одежда и драгоценности для дочери были уже давно подготовлены, так что после настойчивых уговоров жены он всё-таки дал согласие на свадьбу.

Однажды, глубоко за полночь Ци Чуньлань встал по большой нужде и увидел, что по стене медленно движется странный силуэт. Он вытянул шею, чтобы разглядеть, и судорожно втянул воздух: Вэй Цинчоу в белом халате, словно принявший человеческий облик червь, полз по цветочной галерее в сторону дверей, беспрестанно издавая низкий и жуткий смех.

Ци Чуньлань посмотрел в том направлении — у главного входа в зал Орхидей стояла женщина в белом, в голубой вуали, с волосами до талии. На её вуали виднелись брызги крови, платье тоже всё было в кровавых пятнах, правая рука повисла — её часть была отрублена. Ци Чуньлань перепугался так, что душа ушла в пятки, поперхнулся слюной и потерял сознание, а когда очнулся, уже лежал в собственной кровати, спросил жену, но та ответила, что ему приснился дурной сон — что за чушь!

Но с тех пор Ци Чуньлань неизбежно стал относиться к Вэй Цинчоу с большим подозрением. Время свадьбы близилось, и тем больше он не находил себе места от тревоги, наконец, не выдержал и отправил Чжань Юньфэя в столицу разузнать об этом молодом человеке. Однако на дорогу туда и обратно у Чжань Юньфэя ушло больше месяца, и Ци Жуюй с Вэй Цинчоу поженились в назначенный срок. Кто же знал, что в первую брачную ночь случится нечто столь чудовищное!

Вспомнив ту ночь, когда видел Вэй Цинчоу с ведьмой, Ци Чуньлань сильно перепугался, днём и ночью беспокоился, что эта ведьма, покончив с женихом, всю семью Ци сведёт в могилу, с каждого сдерёт кожу и вышьет — вот почему он был охвачен ужасом.

Чжань Юньфэй обладал характером холодным и бесстрастным, говорил просто и содержательно, история нисколько не привлекала внимания, и Фан Добин заскучал, невольно блуждая взглядом по залу Орхидей и переполнявшим его вещам, как увидел в стороне девушку в тёмной одежде, она молча и неподвижно сидела с опущенной головой — уж не его ли “кузина”?

Когда Чжань Юньфэй закончил излагать факты, Фан Добин не выдержал и спросил:

— Кузина Жуюй, в тот день… когда ты проснулась, что же увидела? — А про себя подумал: если не ты была невестой, почему считала себя ей? Как может невеста не знать, входила ли она в покои новобрачных? Уж не сговорилась ли ты с той поддельной невестой?

— Я… я… — Голос Ци Жуюэ дрожал, она ещё ничего не сказала, но на глазах выступили слёзы. — Я только помню, как сидела в покоях, Цинчоу зашёл пьяный… а потом… потом не знаю, что произошло, только когда очнулась, увидела… увидела, что вся кровать в крови, а рядом… рядом… — Её била сильная дрожь, в лице не было ни кровинки.

Ли Ляньхуа бросил взгляд на чайник, Фан Добин поспешно налил чая и подал Ци Жуюй.

— А рядом — человеческая кожа? — закончил он её фразу.

Ци Жуюй кивнула, закрыв глаза. Фан Добин удивился про себя: если в покоях новобрачных правда сидела Ци Жуюй, то как та поддельная невеста притворилась невестой? Чтобы выдать себя за новобрачную, нужно было убедить Вэй Цинчоу, что перед ним — Ци Жуюй, но Вэй Цинчоу вошёл в покои, когда она ещё была в сознании, как же поддельная невеста незаметно для него убрала Ци Жуюй и переоделась в её наряд? Он оглянулся на Ли Ляньхуа, но тот только слегка улыбнулся, похоже, удовлетворённый ответом девушки. Фан Добин начал тихо закипать.

— Что же вам удалось разузнать в столице, герой Чжань?

— Родители Вэй Цинчоу умерли, он жил в нищете, — невозмутимо отвечал Чжань Юньфэй. — Он был приятной наружности и обучался боевым искусствам в секте Эмэй, но вскоре сменил наставника на “Вора-одиночку” Чжана Железная нога. Два года назад вступил на путь, всячески избегал разговоров о семье и ученичестве, путешествовал по цзянху под видом богатого молодого господина, ничего значительного не сделал, но репутацию заработал неплохую.

Его слова содержали в себе невысказанный смысл, у Фан Добина же вырвалось:

— Откуда он брал деньги?

Чжань Юньфэй покачал головой.

— Человек мог упасть со скалы, обнаружить спрятанный клад с сокровищами и редкими книгами, и так за одну ночь обернуться богатым молодым господином с превосходными боевыми навыками, — сказал Ли Ляньхуа. — И такое случается.

— Бред! — возмутился Фан Добин. — Одним словом, Чжан Железная нога умер четыре года назад, учитывая его боевые навыки, он бы никогда не смог выучить такого как Вэй Цинчоу, тут явно что-то не так!

— Возможно, боевым искусствам его научили монахини Эмэй… — медленно проговорил Ли Ляньхуа.

Фан Добин уже собирался разразиться бранью на Ли Ляньхуа за препирательства, как вдруг вспомнил о присутствии “родича” Ци Чуньланя и сдержанно произнёс:

— Однако у монахинь Эмэя нет денег, чтобы позволить ему дармоедствовать, изображая богатого господина, Чжан Железная нога тоже был беден до крайности, иначе зачем бы ему воровать?

Чжань Юньфэй кивнул.

— Чжан Железная нога погиб четыре года назад от руки “Справедливого героя” Хо Пинчуана, Вэй Цинчоу вступил на путь всего два года назад. За эти два года он не оставил и следа, так что, да, здесь должно быть что-то не так.

Ли Ляньхуа что-то пробормотал себе под нос, как неожиданно распахнул глаза и посмотрел на Ци Жуюй.

— Есть ещё кое-что, чего я не понимаю. Если это кожа Вэй Цинчоу, то где же его тело?

Ци Жуюй замерла, Ци Чуньлань с женой обменялись растерянными взглядами.

— Неизвестно, — тяжело произнёс Чжань Юньфэй.

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Иными словами, той ночью вскоре после того, как барышня Ци вошла в покои, следом пришёл Вэй Цинчоу, затем барышня Ци вдруг потеряла сознание, а когда очнулась, увидела, что постель залита кровью и рядом лежит человеческая кожа. Кроме этого, других следов или самого тела не обнаружено, верно?

Ци Жуюй кивнула, ещё больше побледнев.

— В первую брачную ночь никто не должен ни выходить из покоев молодожёнов, ни входить в них снова, так куда же запропастился Вэй Цинчоу? Это первое… Если кто-то убил Вэй Цинчоу, то как он проник в покои и как исчез после? Это второе… Да ещё эта человеческая кожа… если кто-то убил Вэй Цинчоу, чтобы содрать с него кожу, то почему не унёс с собой? Это третье…

— Тайный ход… — пробормотал Ци Чуньлань. — Юньфэй, в красных женских покоях мог быть тайный ход?

— Совершенно невозможно, — покачав головой, бесстрастно ответил Чжань Юньфэй.

— Вэй Цинчоу владел боевыми искусствами, разве он не мог сбежать через окно? — не выдержал Фан Добин.

— Тоже невозможно, в первую брачную ночь вокруг покоев молодожёнов полно прислуги. Чтобы остаться незамеченным надо быть кем-то вроде Ди Фэйшэна и применить технику “Переправа”.

— Кто тогда обнаружил, что в покоях произошло убийство? — медленно спросил Ли Ляньхуа.

— А-Гуй, — ответил Ци Чуньлань. — Он услышал испуганный крик барышни, вместе с остальными выбил двери и увидел внутри кровь и человеческую кожу. — Он вдруг добавил: — Говоря о прислуге, охранявшей покои новобрачных, все несколько десятков человек утверждают, что в ту ночь не гасили огней, но не заметили ничего странного.

— А… огни, разумеется, горели… — сказал Ли Ляньхуа.

— В смысле, разумеется, горели? — удивился Фан Добин. — В комнате новобрачных при свадебных свечах, по-твоему, лампы не гасят? Что за бред?

— А-а… — отозвался Ли Ляньхуа, поглощённый своими мыслями, а затем пробормотал: — Из покоев новобрачных при свадебных свечах выйти не привлекая внимания совершенно невозможно, но если кто-то вошёл?.. Барышня Ци, той ночью, пока вы ждали, не подзывали служанку?

— Нет, — слегка вздрогнув, прошептала Ци Жуюй.

Чжань Юньфэй сурово посмотрел и веско произнёс:

— Однако все слуги утверждают, что барышня приказала Эюэ в третью стражу принести чай, чтобы прополоскать рот.

Ци Жуюэ покачала головой.

— Нет, я не приказывала.

Ли Ляньхуа с Фан Добином переглянулись.

— Кто такая Эюэ?

— Эюэ — служанка барышни, — ответил Чжань Юньфэй.

Ци Чуньлань топнул ногой.

— Немедленно позовите Эюэ, кто сказал ей принести чай?

Эюэ пришла быстро, это была служанка высокого роста, довольно крепкая и внушительная, она отвечала за заботу о повседневных потребностях Ци Жуюй. Из-за хромоты дочери Ци Чуньлань с женой намеренно выбрали ей такую сильную помощницу.

— Кто в брачную ночь послал тебя за чаем? — строго спросил Ци Чуньлань. — Что ты видела, когда принесла?

— Послал за чаем? — растерялась Эюэ. — Хозяин, я… я не ходила за чаем, барышня не распоряжалась, да и как бы я посмела вломиться в покои новобрачных? Я правда не ходила…

— Ещё смеешь отпираться! — разозлился Ци Чуньлань. — А-Гуй сказал, что видел, как ты входила через парадный вход!

Эюэ побледнев бухнулась на колени.

— Это не я! Хозяин, рассудите по справедливости, я правда не заходила в красные женские покои, это была не я…

Ци Чуньлань пришёл в ярость.

— Только время моё тратишь…

Не успел он договорить, как Фан Добин кашлянул.

— По-моему, Эюэ не лжёт, скорее всего, кто-то другой проник в покои новобрачных той ночью, иначе откуда бы там взялся ещё один преступник? Кто-то видел, как Эюэ выходила?

Чжань Юньфэй на мгновение замер и задумчиво проговорил:

— Гуйфу лишь сказал, что видел, как Эюэ в третью стражу принесла чай, затем он ходил с дозором вокруг и не знает, вышла ли она.

— Вышла, — вставил Ли Ляньхуа.

— Откуда вы знаете? — удивился Ци Чуньлань.

Ли Ляньхуа удивился ещё больше.

— В покоях новобрачных не стало больше на одного человека, а наоборот, исчез ваш зять, раз больше никто не выходил, значит, она вышла, а что? Разве не так?

Ци Чуньлань замер, ругая себя за бестолковость.

— Но Вэй Цинчоу не нашли ни живым, ни мёртвым, не мог же он раствориться в воздухе?

— Вэй Цинчоу не растворился в воздухе, — сказал Ли Ляньхуа. — Он всего лишь открыто и честно ушёл через главный вход.

Все застыли, ахнули, полные изумлением.

— Что? — вскричал Ци Чуньлань. — Как это возможно? Неужели он не умер в покоях новобрачных?

Фан Добин тоже вытаращил глаза.

— Как это так? Если он не умер, то почему сбежал?