Лотосовый Терем

Глава 64. Гроб Лун-вана

Как раз в это время Ли Ляньхуа ладонью закрыл ему глаза, затем он почувствовал, как жизненные точки на спине потеряли чувствительность, и провалился в беспамятство.

Фан Добин потерял сознание, Чжань Юньфэй был тяжело ранен и лежал на полу. Ли Ляньхуа посмотрел на ядовитый туман, неожиданно стащил с Фан Добина верхнее платье, с особой осторожностью обошёл затихший чудовищный механизм и закрыл дыру в стене, закрепив одежду обломками кровати. Когда он обернулся, железная клетка была всего в чи от него, хоть она и не была живым человеком, но стоит задеть — и прольётся кровь.

Чжань Юньфэй не впал в забытье — хотя стрела пронзила ему лёгкое, но мягкая сила, с которой Ли Ляньхуа надавил на акупунктурные точки, заставила сгустки крови вытекать наружу, а не скапливаться внутри, так что рана была не смертельной. В этот момент, если бы потребовалось выхватить меч и встать, вместе с товарищами рисковать жизнью, он всё ещё мог бы сражаться на восемь десятых от своей силы, но Ли Ляньхуа сказал ему лежать, так что он лежал.

В юности он очень уважал этого человека, и десять лет спустя, пусть даже он уже не был юн, в глазах Чжань Юньфэя вовсе не изменился.

Поэтому он послушался.

Стремление повиноваться воле этого человека было отчасти безотчётным.

Как раз когда Чжань Юньфэй размышлял, что “стремление повиноваться воле этого человека было отчасти безотчётным”, Ли Ляньхуа обеспокоенно таращился на ощетинившееся во все стороны клыками чудище. Эта штуковина явно таила в себе ещё много механизмов, и малейшее колебание или прикосновение могло привести их в действие, словно огромный, обжигающий руки батат, только весь поросший колючками, так что невозможно укусить, который, к тому же, походил на шипастое кресло, отчего чем больше он смотрел, тем смешнее ему становилось.

Что же делать?

Длинный халат Фан Добина медленно отсыревал от ядовитого тумана снаружи, однако все вещи, что приобретал клан Фан, были превосходного качества, к тому же, поскольку молодой господин Фан имел склонность попадать в неприятности, обычный шёлк в его доме дополнительно укрепили небольшим количеством золотых нитей, отчего одежда стала более прочной и упругой, способной немного защитить от ударов оружием. Именно поэтому ядовитый туман не разъел этот халат мгновенно, а постепенно промочил насквозь и теперь капля за каплей стекал по ткани ядовитой влагой, образуя лужу, но не проникал в комнату.

Ли Ляньхуа долго размышлял, вдруг лёг на пол и прислушался, а затем ощупал поверхность. Пол в этой комнате был выложен обычными плитками. Он развернулся, ощупал Фан Добина и вытащил меч. С этим мечом по имени “Эръя” Фан Добин уже давно бродил по цзянху, потом посчитал длинный меч слишком заурядным и сменил его на нефритовую флейту. Ли Ляньхуа всеми способами уговаривал друга сыграть какую-нибудь мелодию, но тот не соглашался.

На этот раз ему послал приглашение Цзи Ханьфо, а орден “Сыгу” некогда был знаменит своими мечниками, и нынешний глава ордена Сяо Цзыцзинь тоже славился в Поднебесной как мастер меча, поэтому он украдкой снова стал носить “Эръя”.

Клан Фан выложил кругленькую сумму, чтобы меч “Эръя” изготовили специально для Фан Добина. Тонкий и удобный клинок, рукоять инкрустирована жемчугом и белой яшмой — это был невероятно красивый меч, исключительно подходящий Фан Добину. Ли Ляньхуа легко вытащил “Эръя” из ножен, не издав ни единого звука, а затем легко чиркнул им по полу.

Меч без малейших усилий ушёл вглубь на цунь. На лице Чжань Юньфэя отразилось удивление — этот меч остротой не уступал любому из легендарных, однако никто о нём не слышал. Ли Ляньхуа начертил на полу квадрат со стороной около пары чи, погрузив “Эръя” в глубину больше, чем на два чи — столь редким мечом он орудовал как пилой. Распилив пол, он поднял Фан Добина и уложил рядом с Чжань Юньфэем, взмахнул “Эръя”, бросил меч в боковую стену и одновременно надавил ладонью на только что начерченный квадрат.

Звякнув, меч вошёл в стену на несколько цуней, затем стукнула стрела — человек снаружи и правда ждал звука, и длинная стрела почти точно ударила в место, пронзённое “Эръя”. Стена слегка дрогнула, пол тоже немного тряхнуло, железная клетка снова загрохотала, выстреливая несколькими десятками чёрных лезвий.

Ладонь Ли Ляньхуа уже была прижата к плитке, вырезанный кусок весил по меньшей мере больше нескольких сотен цзиней, однако он, используя “липкую” силу, уверенно поднял его одним движением — под полом показалась большая яма. Выстрелив чёрными лезвиями, железная клетка снова покатилась вперёд, но вдруг с грохотом сверзилась в выкопанную Ли Ляньхуа яму, раздалось беспорядочное лязганье и стук, затем постепенно затихло, и больше никакого скрытого оружия не вылетало.

Кусок пола с землёй, удерживаемый Ли Ляньхуа, заслонил от первого выстрела чёрными лезвиями, тогда лучник снаружи, видимо, услышал, что в комнате что-то пошло не так, и три стрелы подряд со стуком вонзились в стену. Непрерывно звенела тетива, очевидно, он уже не стрелял на звук, а посылал тучи стрел, не разбирая, где находятся люди, мёртвые или живые, просто-напросто намереваясь превратить комнату в ежа.

Куском пола длиной и шириной в два чи невозможно было остановить летящие снаружи с поразительной силой длинные стрелы. Ли Ляньхуа торопливо высунул голову посмотреть — снятый им участок обнажил большую дыру — неудивительно, что железная клетка, провалившись, исчезла бесследно. Перед опасностью губительных стрел, не раздумывая над тем, что может находиться под землёй, он схватил Фан Добина и прыгнул вниз. Зажимая рану на груди, Чжань Юньфэй последовал за ним. Оказалось вовсе не глубоко, когда он пролетел примерно чжан, кто-то легонько дотронулся до его спины, и поток горячей ци распространился по всему телу. Приземлившись, Чжань Юньфэй твёрдо встал на ноги.

— Не нужно.

Это Ли Ляньхуа помог ему спуститься. Под комнатой обнаружилась естественная пещера, в слабом свете из бреши над головой было видно, что стены сырые, а слева и справа есть несколько проходов, они же стояли, похоже, на главном, прямо как стрела ведущем вниз. Упавшая причудливая клетка скатилась вниз по проходу, все стены по пути утыкав чёрными лезвиями.

— Это… — Чжань Юньфэй нахмурился. — Карстовая пещера?

В любой необычной горе с красивыми речными пейзажами имеется множество карстовых пещер, и пусть Цинчжушань необычной не назовёшь, да и реки здесь не живописные, но поскольку гора и реки всё же имелись, обнаружить карстовую пещеру тоже не было ничем удивительным.

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Угу, карстовая пещера, но опасность не в этом, а в том, что это пещера, где хранятся сокровища…

— Сокровища? — удивился Чжань Юньфэй. — Какие?

Ли Ляньхуа надавливал тут и там на тело Фан Добина, то ли помогая ему избавиться от яда, то ли пытаясь нащупать, нет ли у него при себе какого-нибудь целебного средства.

— Герой Чжань.

— Чжань Юньфэй, — поспешно поправил Чжань Юньфэй.

Ли Ляньхуа улыбнулся ему.

— Тебе не кажется… что пытавшийся застрелить нас снаружи был несколько… неразумен… Как будто лишь по той причине, что мы вошли в дом и не погибли, он разозлился до помешательства и стремился убить нас во что бы то ни стало…

— Да, — кивнул Чжань Юньфэй, — к тому же, стрелы выпускал не человек, а механизм.

Ли Ляньхуа покивал.

— Верно, даже умелый лучник не смог бы с такой мощной внутренней силой выпустить десять стрел одну за другой совершенно одинаково, так что пронзив стену они ещё могли ранить человека. Если человеку такое и по силам, то лишь после двадцати-тридцати лет упорных занятий.

Чжань Юньфэй вдруг улыбнулся.

— Если бы стрелял человек, я был бы уже мёртв.

Ли Ляньхуа снова покивал.

— Таким образом, снаружи находится человек с мощным механизмом, способным выпускать стрелы, он не боится ядовитого тумана, замышляет убить людей, но не смеет войти — почему?

— Разумеется, потому что не может войти, — спокойно ответил Чжань Юньфэй.

— Верно, когда мы убивали муравьёв и когда железная клетка стреляла скрытым оружием, из-за беспорядочного шума он не мог стрелять, следовательно, этот человек плохо слышит, — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа. — Если не тяжело ранен, то не владеет боевыми искусствами.

Чжань Юньфэй улыбнулся.

— Возможно, он не владеет боевыми искусствами, зато прекрасно разбирается в механизмах.

Ли Ляньхуа тоже улыбнулся.

— Верно, он не боится ядовитого тумана, прекрасно разбирается в механизмах, знает, под каким углом стрела может пробить стену. Однако четверо мертвецов в доме боялись ядовитого тумана и не разбирались в механизмах, следовательно…

— Следовательно, скорее всего, снаружи прятался настоящий хозяин дома. — Чжань Юньфэй горько усмехнулся. — Если хозяин был снаружи, то почему он там?

— Проблема, разумеется, в четверых мертвецах, — Ли Ляньхуа снова вздохнул, — а мы, увы, стали их сообщниками…

Они надолго уставились друг на друга.

— Как это связано с сокровищницей? — наконец спросил Чжань Юньфэй.

— Четыре человека умерли в двух комнатах, они не похожи ни на единомышленников, ни на соучеников. Отношения, похоже, так себе, а собрать вместе людей разных принципов может несколько вещей. Во-первых, встреча, во-вторых, жажда мести, в-третьих, погоня за удовольствиями, в-четвёртых, сокровища… — Он огляделся вокруг и горько усмехнулся. — По-твоему, что из этого?

Чжань Юньфэй лишился дара речи, его горло дёрнулось.

— Это…

— В этом деле ещё много подозрительного, — вдруг сказал Ли Ляньхуа. — Всё это… — Его голос резко оборвался — в левом проходе неожиданно показалось лицо.

Лицо было бледным, щёки настолько запали, что остался лишь обтянутый кожей череп с поразительно чёрными глазными впадинами. Завидев, что кто-то стоит в карстовой пещере, он завизжал и бросился вперёд. Увидев, как он пошатываясь рванулся, Ли Ляньхуа не успел решить, остановить его или помочь, как этот человек упал рядом с Фан Добином, присмотрелся, снова истошно завопил и так же пошатываясь убежал прочь.

Чжань Юньфэй замер.

— Я давно говорил, что рано или поздно твоя худоба начнёт пугать людей, — пробормотал Ли Ляньхуа. — Этот вот хотел наброситься на нас и съесть, и то испугался тебя и убежал…

— Я бы тоже хотел сбежать, только пошевелиться не могу, — вдруг проговорил чуть живым голосом лежавший на земле “в бессознательном состоянии” Фан Добин. — Это что за проклятое место?

Ли Ляньхуа наклонился и с нежностью посмотрел на него.

— Это проклятая пещера.

Фан Добин лежал без малейшего намерения вставать.

— Как я здесь очутился?

Ли Ляньхуа указал наверх.

— Я выкопал в полу яму, а неожиданно оказалось, что тут пещера, поэтому мы спрыгнули вниз.

Фан Добин кашлянул пару раз.

— Твою ж бабку, почему всякий раз, как ты начинаешь копать, под землёй оказывается что-то ещё…

Он наконец сел, ощупал себя несколько раз, но онемение уже почти прошло, внимательно присмотревшись, он обнаружил, что из раны на ноге вытекло много тёмной крови — кто-то помог ему избавиться от яда с помощью внутренней силы, выведя большую часть отравленной крови. Проверив своё течение ци, он обнаружил, что его внутреннее дыхание не понесло существенных потерь, и тихонько обрадовался. Вывести яд, не навредив истинной силе — такое мастерство не иначе как принадлежит Чжань Юньфэю. Кто бы мог подумать, что этот герой, будучи раненным стрелой, ещё способен на подобное — и правда тогда он был достойным соперником Ли Сянъи. Тщательно ощупав себя и удостоверившись, что руки-ноги на месте и кожа цела, наконец, благородный господин Фан пошатываясь поднялся на ноги.

— Что теперь?

— Это карстовая пещера со множеством развилок, и в другом проходе кто-то есть. — Чжань Юньфэй говорил просто и по сути. — Здесь что-то странное.

Фан Добин пришёл в недоумение.

— Чего-чего?

— Нашпигованный ловушками дом и смертельно-ядовитый туман находятся прямо над пещерой, — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Полагаю, возможно, здесь спрятано что-то ценное, привлекающее сюда множество охотников за сокровищами, а хозяин дома, боюсь, решил, что мы тоже…

— Пришли за сокровищами? — вырвалось у Фан Добина. — Да чтоб его, у меня дома горы золота, серебра и драгоценностей навалены как попало, нужны мне какие-то сокровища? Хоть бы о положении спросил, прежде чем убивать, что за ненормальный, будь он проклят!

— Боюсь, здесь внизу немало людей. — Ли Ляньхуа прислушивался — из нескольких проходов доносились голоса людей, далёкие и разнородные. — Проблема… проблема, вероятно, не только в сокровище.

Чжань Юньфэй потерял много крови из-за раны в груди, перед глазами у него пошли круги, и он слегка пошатнулся. Фан Добин поспешил поддержать его, но сам хромал, неверной походкой они сделали несколько шагов.

— По-моему… — пробормотал Ли Ляньхуа, оглядевшись по сторонам. — По-моему, сейчас самое главное найти место прилечь. К несчастью, здесь повсюду голодные духи, будь здесь еда и вода, внизу было бы не так уж плохо. Сюда… — Одной рукой он поддержал Чжань Юньфэя, другой — Фан Добина, и они втроём медленно двинулись по главному проходу.

Карстовая пещера разветвлялась по всем направлениям, и найти дорогу к выходу было весьма затруднительно, однако углубиться дальше — легко. Немного покружив, они отыскали пещерку подходящего размера и с трудом протиснулись туда.

Во всех проходах вокруг находилось немало людей, по неизвестной причине собравшихся здесь, некоторые из которых, по всей видимости, уже сошли с ума от голода, да ещё сверху с убийственными намерениями поджидал какой-то помешанный на механизмах загадочный постоялец. Неважно, ради чего это всё, в сложившихся обстоятельствах прежде всего стоило позаботиться о своих ранах.

В пещерке могло бы поместиться человек пять. Будучи раненым, Чжань Юньфэй, как только присел, закрыл глаза и принялся медитировать, не проронив ни слова. Фан Добин однако принялся тосковать по изысканным яствам из принадлежавших его семье “Цветущего зелёного терема”, “Лодки из белоснежной яшмы”, чайной “Ветка сливы” в Хунцзяне и прочих заведений, вспоминая то глухарей в меду, то лотосовый суп с душистыми цветками, то запечённые на огне павлиньи окорочка, то жаренных в масле маленьких стрекоз.

Ли Ляньхуа сначала терпеливо слушал, но наконец не выдержал и вздохнул.

— Я хотел сказать, что проголодался, да теперь уже не голоден.

— Когда ты был голоден, ел даже земляных червяков на горе Куньлунь, а теперь стрекоз испугался? — фыркнул Фан Добин. — Думаешь, я не знаю? В позапрошлом году ты заблудился в горах Куньлуня, целиком покрытых белым снегом, и кроме земляных червей там не было ничего — разве не радовался, что хоть их можно съесть?

— Это были гусеничные грибы… — с серьёзным видом поправил его Ли Ляньхуа и взглянул на рану на ноге Фан Добина. — Можешь идти?

Фан Добин всё ещё чувствовал слабость в ноге, но раз уж Ли Ляньхуа спрашивает, он и прыгая на одной ноге обгонит друга.

— Могу, могу идти! — тут же ответил он. — А что?

Ли Ляньхуа указал на Чжань Юньфэя.

— Герой Чжань тяжело ранен, здесь внизу небезопасно, раз уж ты можешь двигаться, сходи принеси ему воды.

Фан Добин онемел от изумления.

— Я? Один?

— Помешавшийся от голода убежал, едва завидев тебя, разумеется, идти надо тебе.

Фан Добин вытаращил глаза.

— А ты?

— А я посижу здесь и отдохну, — с серьёзным видом ответил Ли Ляньхуа.

Фан Добин ошарашенно уставился на друга, а тот добавил:

— Быстрее пойдёшь, быстрей вернёшься. Герой Чжань потерял много крови, ему обязательно надо попить.

Когда он дважды прикрылся именем “героя Чжаня”, Фан Добин обиженно зыркнул на него и пошатываясь вышел из пещеры.

Вскоре после того, как ушёл Фан Добин, Ли Ляньхуа вытянул палец и нажал на грудь Чжань Юньфэя. Тот открыл глаза и удержал его руку.

— Не нужно, — холодно сказал он.

— Незачем строить из себя героя, — ласково возразил Ли Ляньзуа. — Ты уже не молод и всё ещё не женился, следует получше заботиться о себе.

Он снова надавил на несколько точек на груди Чжань Юньфэя, и внутренняя сила “Замедления вселенной” проникла в его меридианы. Хотя Чжань Юньфэй потерял много крови, его изначальная ци не рассеялась, и раны на груди и спине затянулись.

Чжань Юньфэй разжал руку, на его лице не отразилось признательности.

— Твоя сила… — наконец проговорил он.

Ли Ляньхуа улыбнулся.

— Если захочешь сейчас подняться на ноги и сразиться со мной, я, разумеется, проиграю.

Чжань Юньфэй покачал головой, он всегда был человеком немногословным, но на этот раз настоял и раздельно спросил:

— Но те раны, полученные на Восточном море…

— Исцелились не полностью.

Чжань Юньфэй больше не спрашивал, только выдохнул, хотел было дотронуться до рукояти меча, но нащупал лишь пустоту.

В этот момент неподалёку раздался негромкий звук, они тотчас затихли — по земле как будто медленно волокли что-то металлическое, а следом что-то катилось, по звуку похожее на колёса повозки. Звук доносился из другого прохода поблизости, и железо брякало по земле очень тихо. Когда звуки затихли, Чжань Юньфэй, понизив голос, сказал:

— Цепи.

Ли Ляньхуа кивнул — верно, тем металлическим, что тащили по земле, были несколько цепей, но кто ходит в цепях по этой странной пещере?

Когда бряцанье цепей затихло, у входа в пещеру мелькнул белый силуэт. Фан Добин, в одном нижнем платье выглядевший ещё более худым, спокойно и без происшествий вернулся с фарфоровым кувшином, увенчанным крышкой из драгоценных жемчужин, в руках. Ли Ляньхуа торопливо заглянул внутрь — сосуд и правда был наполнен чистой водой. Чжань Юньфэй потерял много крови и мучился жаждой, поэтому не церемонясь принялся пить прямо из сосуда.

Фан Добин смущённо стоял в сторонке и смотрел. Ли Ляньхуа бросил на него взгляд и вздохнул.

— Ну и где ты откопал горшок покойника?

Едва он произнёс эти слова, Чжань Юньфэй как будто поперхнулся, но продолжил пить. Фан Добин неестественно хохотнул.

— Как ты узнал?

Ли Ляньхуа постучал по сосуду.

— Это называется кувшин генерала, такие используются для хранения праха. Неужели здесь гробница?

Фан Добин пожал плечами и указал наружу.

— Я пошёл той дорогой, откуда мы пришли, по пути не встретил ни души до самого места, где ты проделал дыру. Подумал, раз уж скрытое оружие железной клетки так опасно, то там, где она прокатилась, живых не будет, поэтому пошёл в том направлении.

— Ты и правда всё больше умнеешь, — радостно похвалил Ли Ляньхуа.

Фан Добин просиял, нащупал камень и присел, закинув ногу на ногу.

— Когда дошёл до конца, там оказалось озеро. Я нигде не мог найти, во что бы набрать воды, как вдруг заметил, что на берегу целая куча таких штуковин, взял одну, вытряхнул, набрал воды и вернулся.

Ли Ляньхуа потрясённо замер.

— На берегу озера целая куча таких штуковин?

Фан Добин кивнул.

— Они составлены как стена.

Чжань Юньфэй перестал пить и тяжелым голосом спросил:

— В кувшине были останки?

Фан Добина напугал его тон.

— В кувшине покойника, конечно, были останки, и я не нарочно использовал его, чтобы принести тебе воды, а сначала вытряхнул всё и отмыл кувшин дочиста…

Ли Ляньхуа нахмурил брови.

— Если под землёй на самом деле хранится множество сосудов с останками, возможно… вероятно, это и правда гробница.

Фан Добин почесал голову.

— Гробница? Но внизу ведь одна вода. Кто-то построил гробницу в этой луже?

— Одним Небесам известно, — пробормотал Ли Ляньхуа, — но в этом месте не только порядочно мертвецов, сюда и живых пробралось немало… — Он вдруг улёгся на землю. — Время уже позднее, давайте спать.

Фан Добин обрадовался и тоже беззаботно прилёг.

— Я сегодня ужасно устал.

Чжань Юньфэй медитировал с закрытыми глазами. Считая от момента, когда они заблудились в бамбуковой роще, сейчас уже близилась вторая стража, время и впрямь было позднее.

Будь карстовая пещера всё-таки сокровищницей или же склепом — все вопросы могли подождать до завтра.

Но в отличие от Ли Ляньхуа и Фан Добина, он не решался заснуть.

Отсутствие меча и странный звук цепей заставили его слегка напрячься — после стольких лет в семье Ци он оказался неприспособленным снова вести жизнь, где опасности подстерегают со всех сторон.

Ночь прошла на удивление спокойно, ничто не нарушало тишину, словно люди совершенно забросили этот уголок карстовой пещеры. Чжань Юньфэй не смел заснуть, но ласковое тепло истинной силы “замедления вселенной” приятно разливалось в груди и спине, и он сам не заметил, когда задремал. Когда он проснулся, Ли Ляньхуа с Фан Добином ещё спали. Он вдруг с горечью усмехнулся — поразительно, что некоторые могут столь непринуждённо спать даже в опасной ситуации.

Прошло ещё некоторое время. Фан Добин широко зевнул, лениво поднялся, с закрытыми глазами пошарил вокруг в поисках одежды. Он растерянно распахнул глаза, но через несколько мгновений вспомнил, что не видел своё верхнее платье с тех пор, как вчера очнулся. Когда его принялись ощупывать со всех сторон, Ли Ляньхуа тоже растерянно сел, долго смотрел на Фан Добина в оцепенении, моргнул — в глазах его стояло замешательство.

— Чего тебе?

— Где моя одежда? — пробормотал Фан Добин.

Ли Ляньхуа безотчётно покачал головой.

— Не видел, откуда мне знать… — Неожиданно он вспомнил, что сам же использовал это дорогущее платье, чтобы закрыть брешь в комнате, и слова встали поперёк горла.

Едва заметив выражение его лица, Фан Добин рассердился.

— Где одежда этого господина?

Ли Ляньхуа неловко улыбнулся.

— Оставил в ядовитом тумане.

Фан Добин пришёл в ярость.

— И что мне надевать с утра?

— Здесь под землёй темно и не холодно, какая разница, что на тебе…

Фан Добин криво усмехнулся.

— Верно, верно, раз уж нет никакой разницы, тогда давай сюда свою!

Ли Ляньхуа мёртвой хваткой вцепился в свои рукава.

— Ни за что, мы с тобой ведь воспитанные люди, разве можно так нарушать приличия…

— Да чтоб тебя! — вспылил Фан Добин. — Значит, когда ты меня раздеваешь, это героическая удаль, а когда я тебя — нарушение приличий? Думаешь, нужны мне твои лохмотья? Да для тебя должно быть честью, что я хочу надеть твои тряпки…

Чжань Юньфэй не обращал внимания на то, как эти двое сцепились из-за одежды, он настороженно слушал, нет ли поблизости какого-либо движения.

Фан Добин не сумел поймать Ли Ляньхуа с первого раза, неожиданно применил приём “двусторонний успех”, повалил его, прижал обеими руками и торжествующе потянул с него одежду.

— Стой! — тут же вскрикнул Ли Ляньхуа. — Дам я тебе новую одежду…

От этого заявления не только Фан Добин замер, даже Чжань Юньфэй удивился. В хаосе прошлой ночи они бросили все свои вещи вместе с лошадьми, откуда у Ли Ляньхуа сменная одежда?

— Новая одежда? — ещё сильнее удивился Фан Добин. — У тебя есть что-то новое?

Ли Ляньхуа насилу вырвался из его захвата, с ног до головы в пыли, перед глазами плыли круги, он потряс головой.

— Хм-м… а… Одежда уже, конечно, старая…

Фан Добин покосился на него.

— Ну и где она?

Ли Ляньхуа вытащил из-за пазухи маленький узелок. Фан Добин нахмурился — разве такой комочек может быть “одеждой”?

Едва Чжань Юньфэй увидел этот свёрток, его пронзила мысль, это же…

Ли Ляньхуа развернул узелок, и у Фан Добина перед глазами вдруг посветлело — это была мягкая белоснежная ткань с лёгким жемчужным блеском, похожая на шёлк, но не шёлк, и хотя она была скатана в комок, на ней не было ни единой складочки. Он ещё не успел понять, что это, как Чжань Юньфэй прошептал:

— Инчжу!

Инчжу? Фан Добин как будто где-то слышал это название.

— Инчжу?

— Покров Инчжу, — мгновение спустя ответил Чжань Юньфэй.

Покров… Инчжу? Фан Добину показалось, что в голове у него зашумело и всё пошло кругом.

— По-по-по… покров Инчжу?

— Да, — кивнул Чжань Юньфэй.

Покров Инчжу сто лет назад был вышит в дар императорскому двору знаменитым человеком из Сучжоу. Говорят, эта вещь была соткана из особой паутины, которую трудно разрубить мечом, и хотя помещалась в пригоршне, на теле летом она ощущалась прохладной как вода, а зимой — тёплой как солнечные лучи, и обладала свойством продлевать жизнь владельца. После того, как покров Инчжу был преподнесён в подарок, в тот же год высочайшим указом его пожаловали главнокомандующему Сяо Чжэну, водворившему спокойствие на границах, в качестве защиты под доспехи, что превратилось в захватывающую историю. Вернувшись ко двору, Сяо Чжэн поместил эту вещь в хранилище, смиренно ожидая, когда высочайший вернётся на небо, дабы её похоронили вместе с ним. Кто мог представить, что однажды поздней ночью, невзирая на строгую охрану особняка главнокомандующего, эту вещь похитят из сокровищницы — и дело так и останется нераскрытым. Ещё несколько десятков лет спустя, она появилась на пиру сокровищ в красном тереме И, и была признана восьмой среди драгоценностей Поднебесной. В результате секта “Цзиньюань” устроила беспорядки на пиру сокровищ, и покров Инчжу попал в руки Ди Фэйшэна, а потом бесследно исчез после разгрома секты “Цзиньюань”.

Однако невозможно было предположить, что эта вещь окажется в руках Ли Ляньхуа. После того восклицания Фан Добин надолго остолбенел.

— Несносный Ляньхуа, как эта вещь оказалась у тебя?

Этот вопрос интересовал не только Фан Добина, Чжань Юньфэй тоже хотел бы знать, почему принадлежавшее Ди Фэйшэну находилось у Ли Ляньхуа?

Под взглядами двух пар глаз Ли Ляньхуа натянуто улыбнулся.

— Это…

Фан Добин фыркнул.

— Хватит прикидываться, говори уже! Откуда взял?

Ли Ляньхуа ещё более натянуто улыбнулся.

— Боюсь, даже если расскажу, вы мне не поверите.

У Фан Добина лопнуло терпение.

— Говорю сразу, слишком странно, что эта вещь оказалась у тебя, что бы ты ни сказал, я не слишком поверю.

— Я выловил её в море, — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа. — В тот день дул мягкий ветерок, светило яркое солнце, я сидел в лодке и плыл по морю, плыл и плыл, как вдруг увидел, что за бортом плавает какой-то мешок, и подобрал. Клянусь Небом и Землёй, я ни за что не стал бы городить ерунду, эта вещь на самом деле просто так плавала в море…

— В море? — Фан Добин раскрыл рот. — Неужели в год битвы Ли Сянъи с Ди Фэйшэном, когда затонул корабль секты “Цзиньюань”, ты очень удачно проплывал мимо на лодке?

— Это… ну…

Ли Ляньхуа не успел придумать, что бы ответить, но Чжань Юньфэй уже понял и неожиданно рассмеялся.

— Полагаю, Ди Фэйшэн был слишком уверен в своих боевых навыках, и никогда не надевал покров Инчжу, а только носил его с собой. Когда корабль, разрубленный тремя ударами меча Ли Сянъи, погрузился в море, все вещи поплыли по течению, вот ты и подобрал, да?

Он редко смеялся, и Фан Добин вздрогнул от этого смеха. Ли Ляньхуа закивал, с почтением глядя на Чжань Юньфэя.

— Да-да-да. Короче говоря, надевай, всё равно эта вещь не моя, дарю тебе.

Глядя на этой великолепное, нежное и красивое одеяние, Фан Добин несколько оробел.

— Ты ранен, — бесстрастно сказал Чжань Юньфэй, — покров Инчжу трудно пробить клинком, в нём у тебя будет преимущество.

Фан Добин редко смущался, встряхнул покров Инчжу и неловко надел на себя. Это одеяние не слишком отличалось от роскошных белых халатов, что он обычно носил, однако он чувствовал себя как на иголках, не мог спокойно стоять и сидеть.

Ли Ляньхуа радостно оглядел его. Фан Добин за просто так получил одежду, но, преисполненный упрямства, видя “обрадованное” выражение лица друга, почувствовал ещё большее раздражение и сердито сказал:

— Ты никогда не говорил, что у тебя есть покров Инчжу.

— Если бы ты меня спросил, я бы непременно рассказал, — с честным видом сказал Ли Ляньхуа. — Но ты ведь не спрашивал.

Фан Добин подскочил, ткнул в него пальцем и собирался разразиться руганью, вслед за движением белые рукава колыхнулись, и он вдруг проглотил все ругательства, что вертелись у него на языке.

Он, кажется, где-то видел, как эти белые рукава развевались на ветру.

Эти рукава, подобные отражению луны в волнах, словно образ небожителя… он как будто уже где-то видел.

Фан Добин неожиданно застыл на месте, и Ли Ляньхуа повернулся.

— Герой Чжань, как ваша рана?

Чжань Юньфэй кивнул.

— Замедле… — Он вдруг остановился на полуслове и чуть погодя бесстрастно продолжил: — Бесспорно, мне стало лучше, и рана не беспокоит.

— Хоть вы и говорите так, всё же лучше поправляться в покое, — удовлетворённо сказал Ли Ляньхуа. — Если можете избежать сражения, лучше не вступать в него.

— Где мой меч? — не ответив, задал встречный вопрос Чжань Юньфэй.

— Слишком тяжёлый, я его оставил.

Чжань Юньфэй сдвинул брови и холодно посмотрел на него.

— В следующий раз дождись, пока я умру, прежде чем снимать мой меч, — наконец сказал он.

Ли Ляньхуа оцепенел, в ужасе глядя на него.

Гнев в глазах Чжань Юньфэя уже угас, сменившись почему-то тенью отчаяния.

— Одни отказываются от меча, словно забыли о нём, а другие всю жизнь несут ответственность, у всех свои убеждения.

Несколько поражённый его словами, Ли Ляньхуа кивнул.

— Я был неправ.

— Несносный Ляньхуа. — Надолго засмотревшись на свой рукав, Фан Добин наконец пришёл в себя. — Через ту дыру наверху ещё можно вернуться? По-моему, отыскать другой выход из-под земли будет сложно, да и странно здесь как-то, сейчас рассвело, ядовитый туман снаружи уже должен рассеяться, думаю, уехать будет нетрудно.

— Верно, верно, разумно, просто вернёмся, — не стал спорить Ли Ляньхуа, ошарашив этим Фан Добина.

Чжань Юньфэй тоже не возражал, они собрали свои немногочисленные пожитки и медленно двинулись по тому же проходу, по которому пришли вчера.

По пути всё было по-прежнему тихо, вчера они бежали второпях, а сегодня как будто немного посветлело, не считая света снаружи, в глубине прохода, похоже, зажгли факелы. Удивительно, но они дошли до выхода из пещеры не встретив ни души. Ли Ляньхуа задрал голову — из небольшой дыры над головой лился тусклый свет, не разобрать, было ли там что-то ещё. Фан Добин подпрыгнул с намерением прорваться наверх, полагаясь на покров Инчжу. Ли Ляньхуа неожиданно схватил его.

— Погоди.

Фан Добин озадаченно обернулся.

— Почему не запечатали… — пробормотал Ли Ляньхуа.

Чжань Юньфэй тоже недоумевал — противники спрыгнули вниз, прошла ночь, а их не только никто не преследовал, но даже дыру никак не загородили. Почему же? Потому что наверху поджидает ещё одна западня? Ли Ляньхуа скользнул взглядом вокруг — в тусклом свете наверху карстовой пещеры виднелись лишь неровные бугры и впадины, заполненные тенями. Он неожиданно зажёг запал и посветил на стены пещеры.

В ярком свете огня тени на стенах стали видны отчётливо. Фан Добин обомлел — вся поверхность была сплошь покрыта чем-то похожим на грибы, многократно наслаиваясь друг на друга мягкими шляпками, они росли до самого верха, где вчера пробили дыру, и неизвестно сколько ещё выросло за ночь.

Ли Ляньхуа протяжно вздохнул.

— Грибы…

Фан Добин поражённо смотрел на множество грибов, покрывающих стены пещеры.

— Растущие в пещерах грибы редко встречаются.

Чжань Юньфэй нахмурился, глядя на грибы, и надолго задумался.

— Эти грибы растут в хорошо проветриваемых местах. Смотри, везде, где есть отверстия, чем ближе к отдушине, тем гуще грибы. Вот только не знаю, случайно они здесь выросли, или это какая-то отрава.

— Через эту дыру нельзя подниматься, — вдруг сказал Ли Ляньхуа и потянул Фан Добина и Чжань Юньфэя. — Скорей, скорей, здесь нельзя задерживаться, они ядовиты.

Фан Добин с Чжань Юньфэем ужаснулись, и втроём они поспешно покинули это место по проходу, по которому вчера скатилась железная клетка, прямо к озеру, где Фан Добин набирал воду.

Это было глубокое подземное озеро, вода выглядела чёрной, но оказалась очень чистой.

На восточном берегу озера громоздились сотни кувшинов генерала, если в каждом из них хранились останки, то на берегу этого озера захоронено не менее тысячи мертвецов. Землю, где стояли сосуды, выкопали в виде лестницы, и кувшины генерала расставлены на её ступенях ровно один за другим.

Ступеней было девять, и на каждой ровно стояло сто девяносто девять кувшинов, в одном ряду одного кувшина не хватало — того, что унёс Фан Добин, а всего их было тысяча семьсот девяносто один. Каждый сосуд был покрыт тонким слоем пыли, очевидно, их не двигали с тех пор, как поставили здесь, и хотя это была карстовая пещера, в ней имелось довольно много отдушин, через которые и нанесло пыль и песок.

А та причудливая железная клетка, выстрелившая бесчисленное множество скрытых оружий, мирно лежала на отмели, всю землю вокруг усеивали выпущенные ей чёрные лезвия, короткие стрелы и ядовитые иглы.

Фан Добин почесал голову.

— Странно, это место такое большое, а здесь ни души. Захоронение почти двух тысяч скелетов ведь считается важным? Почему здесь никого нет?

— По-видимому, причина не в том, что сюда свалилась эта штука. — Ли Ляньхуа медленно приблизился к железной клетке и осмотрел её. — Смотри, она выпустила столько разного скрытого оружия, но по пути ни трупов, ни следов крови — очевидно, вчера, когда она скатилась, здесь никого не было.

Чжань Юньфэй огляделся.

— Если причина отсутствия людей в пещере, которую мы нашли вчера, была в том, что там растут ядовитые грибы, то причина отсутствия людей здесь… неужели тоже из-за какой-то отравы?

Ли Ляньхуа хмыкнул, по-прежнему не сводя взгляда с железной клетки.

Теперь он наконец рассмотрел, что же это такое.

Эта штука весьма смахивала на стул, они приняли её за железную клетку, потому что на стуле был установлен козырёк, похожий на зонт, но не зонт, а слева и справа нечто похожее на колёса, но не круглые, а представляющие собой большой и маленький восьмиугольники. По всему цельнометаллическому корпусу шли отверстия. Когда Фан Добин ударил флейтой, внешний слой из тонкого железа лопнул, обнажив внутренний слой металлических шипов, похожих на волчьи клыки. Из-за тяжёлого падения сиденье стула покорёжилось и треснуло — внутри слоями таились ячейки со скрытым оружием.

— Ляньхуа, берегись! — неожиданно крикнул Фан Добин, рванулся к нему и оттащил друга на три чжана.

Чжань Юньфэй ударил ладонью, послышался гулкий грохот, словно по воде ударил гром. Ли Ляньхуа поднял голову и увидел, как что-то покачиваясь проплыло по непроглядной воде озера и нырнуло в глубину.

— Что это было? — хрипло спросил Фан Добин.

— Змея, — ответил Ли Ляньхуа.

Чжань Юньфэй глубоко вздохнул.

— Целое гнездо змей.

Гладь озера понемногу зарябила волнами, и то, что только что уплыло, сделало круг и вернулось назад, из воды медленно всплыло множество тёмных полосок, но на свету их чешуя засверкала, и послышалось шипение.

Это и правда были змеи, или, скорее, удавы толщиной с бедро человека.

На стенах пещеры росли ядовитые грибы, а в озере водились удавы. Человек вроде Чжань Юньфэя, разумеется, не желал напрасно сражаться с кучей удавов, и они не сговариваясь, перемахнули через лестницу кувшинов, приземлившись прямо за ней.

За кувшинами однако скрывалась огромная яма, в которой мерцали огни. Они ошиблись в предположениях, посчитав, что за фарфоровыми сосудами будет холм, а там оказалась яма, глубиной достигавшая более десяти чжанов. На лету они выдохнули ци. С развевающимися широкими рукавами, Фан Добин стремительно пробежал по стене пещеры и, совершив десять переворотов, благополучно приземлился. Чжань Юньфэй, зажав одной рукой рану на груди, другой ударил по стене и оттолкнулся, подобно плывущим облакам и летящим ласточкам, достиг противоположной стены и снова ударил — и за три таких разворота опустился на землю.

Приземлившись, они услышали звон, бряцание и лязганье многочисленного оружия, а приглядевшись, обнаружили, что больше десятка сверкающих клинков направлено на упавшего в толпу человека, и никто не заметил их потрясающего цингуна.

Человеком, который безрассудно ворвался в толпу, был, конечно же, Ли Ляньхуа. Едва он встал прямо, как оружие с лязгом окружило его со всех сторон — начиная от сабель и мечей до бамбуковых палок, железных крюков, вплоть до бамбукового гуциня и так далее. Ли Ляньхуа застыл на месте — в огромной яме неожиданно оказалось немало народу. Здесь были и лысые монахи, и даосы с волосами, собранными в узел, кто в роскошной одежде, кто в лохмотьях, однако всем им было около двадцати лет — кто же собрал здесь столько непохожих молодых людей, воистину удивительное дело.

— Пфф! Вчера я слышал, что прибыл новенький, — холодно сказал красивый молодой человек в белой одежде и золотой короне. — Прорвался через Зал пурпурного пара, впечатляет.

Другой, мрачного вида, в чёрном платье учёного и с гуцинем в руках, угрюмо произнёс:

— Ещё один смертник.

Ли Ляньхуа онемел от изумления, глядя на всю эту толпу. Оказывается, в туннелях наверху никого не было, потому что все люди сбились в этой яме. Он ещё не разглядел боковым зрением, что здесь примечательного, как увидел одного человека.

А потом вздохнул.