Лотосовый Терем

Глава 63. Гроб Лун-вана

Туман клубился.

Ли Ляньхуа промок с головы до ног, грязь бамбуковой рощи почти затекала ему в обувь, и выглядел он несколько жалко. В туманных сумерках его кожа казалась мертвенно-бледной, и хотя черты лица оставались изящными, он не производил впечатление сильного и уверенного человека.

Три лошади послушно следовали за ним, и вскоре ему на глаза попалось жилище со внутренним двором.

В окне второго этажа горел огонь, двор был небольшой, но украшен глазурованной изумрудной плиткой и аккуратной резьбой, и отличался оригинальностью. По контрасту с тёплым светом со второго этажа двор казался особенно тёмным.

Он кашлянул и скромно постучал в двери.

— Меня застала в пути холодная ночь, и случайно я оказался здесь. Осмелюсь спросить, нельзя ли у вас переночевать?

Изнутри послышался хриплый старческий голос:

— На горе Цинчжушань холодный туман и студёный дождь, если слишком долго находиться снаружи, можно заболеть. В моём старом доме немало комнат для гостей, и там остановились ещё несколько путников. Молодой человек, проходи… кхэ-кхэ… Прошу извинить, старик нездоров, не могу поприветствовать тебя.

Ли Ляньхуа толкнул дверь и вошёл, в этот момент что-то чуть слышно брякнуло — оказывается, с обратной стороны створки висел замок-пипа, хозяин и правда человек просвещённый. Замок-пипа был не заперт, от множества прикосновений он стал гладким и бронза блестела в свете луны, ещё на нём были тонко выгравированы несколько слов. Огни в комнате заплясали, наружу высунула голову маленькая девчушка.

— Дедушка, там учёный человек.

Девочке на вид было двенадцать-тринадцать лет. Ли Ляньхуа слегка улыбнулся ей, она же в ответ показала ему язык с озорным выражением лица.

— Вы кто такой? Откуда взялись?

— Моя фамилия Ли, — серьёзно ответил Ли Ляньхуа. — Я иду с востока, хочу пересечь реку Фумэй и двинуться на северо-запад.

— Ли-дагэ. — Девочка поманила его рукой. — На улице холодно, проходите.

Ли Ляньхуа радостно кивнул.

— Снаружи и правда ужасно холодно, у меня вся одежда промокла, нельзя ли погреться у огня?

С этими словами он поспешил пройти в дом, внутри и впрямь было гораздо теплее. Навстречу вышел, с дрожью опираясь на палку, старик в накинутой на плечи ватной кофте.

— В этот сезон самая холодная и сырая погода. На восточной стороне есть гостевые комнаты, можете остаться на ночь.

Ли Ляньхуа указал за двери.

— Скоро подойдут ещё двое моих друзей, можно ли нам вместе побеспокоить вас?

Старик был тучный, однако с запавшими щеками, и имел крайне болезненный вид. Он несколько раз кашлянул.

— В чужих краях всегда множество неудобств. Раз уж идёт дождь, располагайтесь вместе.

— В таком случае благодарю вас за радушие. — Обрадованный, Ли Ляньхуа поспешил к комнате, на которую указал ему старик, сделал пару шагов, вдруг обернулся и низко поклонился девочке. — И благодарю сестрёнку за доброту.

Девочка смотрела на него круглыми глазами, а когда он неожиданно выразил признательность и назвал её “сестрёнкой”, прыснула со смеху.

Не переставая раскланиваться, Ли Ляньхуа прошёл в комнату.

Оказавшись внутри, он зажёг лампу.

Огонь постепенно разгорелся, осветив всё вокруг. Это была обычная гостевая комната, в которой не имелось ничего, кроме кровати, даже масляные лампы стояли на приколоченной к стене планке. На кровати горкой лежали чистые постельные принадлежности, других вещей не было.

Он без промедления снял верхнее платье, промокшее настолько, что с него капала вода, и в одном полусыром, не высохшем нижнем нырнул под одеяло, закрыл глаза и тут же заснул.

Не проспал он и времени, достаточного для чашечки чая, как услышал, что ворота хлопнули и кто-то крикнул, повысив голос:

— Есть кто дома?

Ли Ляньхуа смутно отозвался и как в тумане пошёл открывать ворота.

Когда он проходил через двор, ледяной ветер, пронизывающий до костей, заставил его взбодриться. За воротами оказались Фан Добин и Чжань Юньфэй. Фан Добин уставился на него, схватил за грудки и торжествующе заявил:

— Так и знал, что всё, что все твои истории, если не обман, так воровство — и точно, как только герой Чжань проснулся, рассказал мне, что хотя место того состязания между Ли Сянъи и Дунфан Цинчжуном было на берегу реки Фумэй, но на том берегу, что за горой, да ещё семнадцать-восемнадцать ли от реки! — Он потряс Ли Ляньхуа. — Негодник, ты что, думал под этим предлогом отправить меня и героя Чжаня весь вечер зря слоняться по этим диким горам, где нет ничего, кроме бамбука, чтобы получить возможность самому прийти сюда первым и всё разузнать? Несносный Ляньхуа! Слушай сюда, я всегда делил с тобой и счастье, и невзгоды, отвязаться от меня не выйдет!

— Здесь ты ошибаешься. Где в тот год Ли Сянъи сражался с Дунфан Цинчжуном, боюсь, даже сам герой Ли, тогда занятый с утра до ночи, не вспомнил бы, так что, само собой разумеется, подробностей я не знаю. К тому же, старый хозяин добрый и великодушный, всем незнакомцам предоставляет кров, даже гостевые комнаты приготовлены заранее. Зачем бы мне желать, чтобы вы носились по этим диким горам, как… как какие-то…

— Как какие-то? Как кто? — разозлился Фан Добин. — Ну-ка расскажи мне, что ты подразумеваешь?

Ли Ляньхуа кашлянул.

— Как Хунфу за Ли Цзином под покровом ночи…

“Как Хунфу за Ли Цзином под покровом ночи…” — отсылка к танской новелле “Чужеземец с курчавой бородой”. Хунфу — красивая служанка, которая, когда ей приглянулся гость, вэйский князь Ли Цзин, тогда ещё не имевший этого титула, переоделась в мужское платье и сбежала за ним посреди ночи.

— Хунфу? — тут же повысил голос Фан Добин.

— Тсс, это изящное сравнение, изящное… Ты так раскричался, вот разбудишь старика, и он тебя выгонит за дверь.

Фан Добин, нисколько не выдохшись, продолжал странным голосом:

— Старик? Да я столько времени стоял под дверями, и даже призрак не просочился. Если это его дом, то почему ворота открываешь ты?

— Так ведь… Дикий горный край, с трудом передвигающийся старик и ребёнок двенадцати-тринадцати лет живут в глухомани, но приготовили семь-восемь гостевых комнат, в ночной тиши предоставляют кров незнакомцам, подобное благородство и душевную чистоту у обычных людей не встретишь, так что когда он не открыл на твой стук, это так и должно быть, само собой разумеется.

Злость Фан Добина ещё не иссякла, а от этих слов его мысли несколько раз перевернулись с ног на голову, он не знал, то ли смеяться, то ли плакать.

— С этим местом что-то неладно, будьте осторожны, — бесстрастно вставил Чжань Юньфэй.

В доме однако царила тишина, старик с девочкой не выходили, лампы погасли, не раздавалось ни звука.

— Эй-эй… Несносный Ляньхуа, не только никто не выходит, даже голосов не слышно. Не только голосов не слышно, но даже дыхания, ты точно видел тут людей? — изумился Фан Добин, внимательно прислушавшись. — Ни единого человеческого голоса не слышно, тут правда был старик?

— Разумеется, — серьёзно ответил Ли Ляньхуа. — И не только один старик, их тут несколько.

— Несколько… несколько стариков? — Фан Добин тотчас забыл, что Ли Ляньхуа только что с уверенностью уподобил его “Хунфу”. — Где?

Ли Ляньхуа указал на место, откуда выходил тот “старик”.

— Там. — Затем указал туда, где скрылась девочка. — И там.

Чжань Юньфэй замедлил дыхание, положил руку на рукоять меча и бесшумно двинулся к этим комнатам. Ли Ляньхуа вздохнул.

— В левой комнате двое мертвецов, и в правой двое мертвецов.

Фан Добин посерьёзнел лицом и хотел уже было ворваться в комнату, но Ли Ляньхуа поднял руку.

— Не спеши, там яд.

— Яд? — удивился Фан Добин. — Откуда ты знаешь, что там четверо мертвецов, да ещё и яд?

— Я ничего не знаю, — горько усмехнулся Ли Ляньхуа. — Я лишь понимаю, что с этим местом совершенно очевидно что-то не так, но если это западня, не слишком ли явная? Как могут сгорбленный старик и маленький ребёнок в одиночестве жить в этих диких краях долгое время? Здесь нет ни огорода, ни рыбоводного пруда, до посёлка — десятки ли, пусть даже в доме имеется сокровищница и нет недостатка в серебре, неужто они могут постоянно таскать на спине сотни цзиней риса на столь большое расстояние? И уж тем более нечего и говорить, что единственное объяснение такому сердечному приёму незнакомцев посреди ночи — что они были рады любому, чтобы поселить в эту комнату.

— А потом? — просто спросил Чжань Юньфэй, который никогда не тратился на лишние слова.

— А потом… Потом я устроился там, но не заметил ничего странного, справа и слева ещё слышалось слабое дыхание третьего и четвёртого человека. — Ли Ляньхуа вздохнул. — Но я пролежал совсем недолго, как вдруг дыхание всех четверых остановилось — за столь короткое время, когда не раздавалось никаких звуков, никто не входил и не выходил, четверо здоровых людей неожиданно перестали дышать — а в большинстве случаев убить человека так незаметно может лишь сильнодействующий яд.

— Что за вздор! С твоих слов, несколько здоровых людей жили в своём доме и посреди ночи вдруг отравили себя, но не отравили гостя — это расходится со здравым смыслом, к тому же, ты ничего не видел, только гадаешь вслепую… — Фан Добин покачал головой. — Нет, не сходится, раз уж они приняли тебя и не навредили тебе, то как могли убить сами себя?

— Возможно… вероятно… они не настоящие хозяева этого дома. — Ли Ляньхуа с серьёзным видом сказал: — Дом слишком чистый, должно быть, в обычное время кто-то тщательно в нём убирается. На воротах замок-пипа с символами инь-ян — хозяин, скорее всего, любит механизмы… не исключено, что хорошо разбирается в механизмах… Если двое людей, которых я встретил, заперты в доме и не могут его покинуть, и вдруг видят угодившего в западню путника, желающего войти, разумеется, станут изо всех сил уговаривать его остаться.

— Заперты в доме? — удивился Фан Добин. — Но в доме же нет ничего, что могло бы удержать взрослого человека? Я могу уйти, когда захочу…

— Двое человек только что умерли, — перебил его Чжань Юньфэй.

Фан Добин вздрогнул, Чжань Юньфэй ножнами толкнул дверь левой комнаты, и она медленно отворилась — в кресле сидел сгорбленный старик, пустыми глазами уставившись на потолочную балку, однако дышать он перестал давно.

Фан Добин судорожно вдохнул — в комнате не было ничего особенно странного, единственное, что бросалось в глаза… помимо старика в кресле, здесь имелся ещё один труп…

Наполовину седой мужчина в грубой холщовой одежде и босой — с первого взгляда было понятно, что это тело простого селянина, ещё одного “старика”.

Труп сидел прислонившись к стене, и явно пришёл не вместе с прилично одетым стариком.

Неужели… он тоже был одним из путников, запертых в доме?

Они посмотрели друг на друга — все трое уже давно бродили по цзянху, однако выглядели напуганными.

В комнате не чувствовалось какого-то странного запаха, как будто совсем недавно ещё живой старик всего лишь заснул, везде было невероятно тихо. Чжань Юньфэй задержал дыхание и толкнул ножнами меча дверь в другую комнату, внутри тоже было два человека — красивая замужняя женщина лет тридцати и с виду невинный ребёнок. Вот только это тоже были лишь бездыханные тела.

Фан Добин оцепенел, в мгновение ока все двери и окна этого дома стали казаться мрачными и жуткими.

— Здесь… неужели здесь призраки?..

Чжань Юньфэй покачал головой, осматривая позу, в которой умерла девочка — она ползла по земле по направлению на юго-восток. Он снова толкнул ножнами, и шкаф рядом с дверью сдвинулся на пару чи, открывая в стене маленькое чёрное пятно.

— Отдушина… — пробормотал Фан Добин. — Неужели ядовитый газ пустили через отдушину и таким образом мгновенно убили двух человек? О небо… Это что же, дом-ловушка?

Они осмотрелись, но этот чистый и пустой двор казался им более загадочным, чем любой противник. Ли Ляньхуа сделал шаг назад и медленно проговорил:

— Возможно, стоит проверить, нельзя ли отступить…

Фан Добин закивал, потом вдруг помотал головой, поразмыслил и снова кивнул. Прервавшись на полуслове, Ли Ляньхуа вихрем метнулся назад, но у ворот опустился на землю.

— Что там? — глубоким голосом спросил Чжань Юньфэй.

— Ядовитый туман. — Ли Ляньхуа зажёг запал, повернулся лицом к холодному дождю и густому туману и пробормотал: — Выходит, они заперлись в доме из-за тумана…

В свете запала стало видно, что густой туман постепенно меняет цвет с бледно-серого на зеленовато-голубоватый, невыразимо зловещий.

— Ядовитый туман? — Фан Добин с Чжань Юньфэем переменились в лице, они долго бродили в тумане, но не почувствовали никакого яда. — В тумане есть яд?

Ли Ляньхуа долго всматривался в туман, неожиданно вытащил квадратный платок, взмахнул рукой и бросил его в сгусток тумана неподалёку. Спустя некоторое время он закрыл лицо рукавом и, юркнув в туман, подобрал платок — белая ткань уже промокла насквозь, и за столь короткий срок на ней появились три-четыре маленькие дырочки, волокна разъело.

У Фан Добина волосы встали дыбом, если этот туман вдохнуть, то разве в пяти органах ян и шести органах инь не образуется семнадцать-восемнадцать отверстий?

— Если этот туман такой ядовитый, то как же мы столько времени им дышали и никак не пострадали?

— Почти наверняка где-то поблизости есть какое-то сильно ядовитое вещество, способное растворяться в водяном паре, — пробормотал Ли Ляньхуа. — Только когда туман становится достаточно густым, яд может проникнуть в него. Нам повезло, что мы смогли спокойно и без происшествий добраться сюда.

— Надо лишь продержаться ночь, — вдруг сказал Чжань Юньфэй, — на рассвете туман рассеется, и мы сможем уйти.

Ли Ляньхуа кивнул и снова вздохнул.

— Мертвецы в этом доме тоже так думали, — не удержался Фан Добин, — но туман ещё даже не проник в дом, а они уже испустили дух. Этот дом тоже не лучше ядовитого тумана снаружи…

— Этот дом был построен здесь, чтобы убивать людей! — холодно сказал Чжань Юньфэй. — У хозяина жестокие пристрастия.

— Точно, ему всё равно кого убивать, как будто ему только и нужно для счастья, чтобы здесь умирали люди. — Фан Добин скрипнул зубами. — Откуда в мире такой загадочный демон-убийца? Я столько путешествую по цзянху, но никогда не слышал, что есть такое злодейское место!

— Есть! — возразил Чжань Юньфэй. — Есть такое место.

— Что за место? — вытаращил глаза Фан Добин. — Почему я о нём никогда не слышал?

— Дом без изъянов.

Дом без изъянов некогда был построен первым мастером ловушек секты “Цзиньюань”, говорят, в нём имелось сто девяносто девять механизмов, и никто из запертых внутри не выбрался живым, они умерли от отравления, или от удара саблей, или были сожжены, или заколоты, или разрублены пополам, или зажарены в масле… В Доме без изъянов были воплощены всевозможные методы убийства, которые иным людям и в голову не пришли бы.

Но говорят, Дом без изъянов ослепительно сверкал золотом и яшмой, имел несколько этажей и был инкрустирован золотом и драгоценностями, полный экзотического очарования, он вовсе не походил на столь заурядный двор. К тому же, Дом без изъянов всегда находился в главном храме секты “Цзиньюань”, и одиннадцать лет назад был разрушен совместными усилиями Ли Сянъи и Сяо Цзыцзиня, а потому, разумеется, не мог вдруг возникнуть в этом месте.

Фан Добин никогда не слышал о Доме без изъянов, и когда Чжань Юньфэй вкратце поведал эту историю, он досадовал и на то, что не мог встать на путь на одиннадцать лет раньше, и что рассказ Чжань Юньфэя уклончив, и даже что нельзя залезть Чжань Юньфэю в голову и переложить всё множество историй в свою вместо того, чтобы расспрашивать — только тогда он бы успокоился.

— Истории потом будете рассказывать, если сейчас же не уйдём в дом, туман до нас доберётся. — Ли Ляньхуа повздыхал. — Скорей же, шевелитесь.

Фан Добин мигом шмыгнул в дом, они чуть постояли в приёмной, а потом не сговариваясь, втиснулись втроём в гостевую комнатку, в которой спал Ли Ляньхуа.

Поразмыслив, Ли Ляньхуа вышел и закрыл двери в дом, а потом — в комнату, словно таким образом можно было защититься от невидимого и не оставляющего следов ядовитого тумана.

Глядя как он суетится, Чжань Юньфэй разорвал постель на куски и заткнул ими дверные и оконные щели, Фан Добин же заявил, что если в доме имеется незаметный человеку смертельный яд, то возможно, так они умрут ещё быстрее.

Комната была маленькой, троим взрослым мужчинам даже присесть не представлялось возможным. Поразмыслив, Ли Ляньхуа начал разбирать кровать.

Фан Добин опасался, что за кроватью тоже окажется отдушина для ядовитого газа, и принялся торопливо помогать другу.

Чжань Юньфэй вытащил меч.

— Посторонитесь.

Потащив за собой Фан Добина, Ли Ляньхуа тут же отбежал в угол, меч Чжань Юньфэя засверкал, послышался хруст, и деревянная кровать превратился в груду обломков одинакового размера.

— Отличная техника, — похвалил Ли Ляньхуа.

Фан Добин фыркнул, явно не заметив ничего необычного в этой технике колки дров — просто у несносного Ляньхуа слабые боевые навыки, вот он и восторгается ерундой.

После того, как кровать разрубили, показалась стена, но в ней не было отдушины. Чжань Юньфэй, ничуть не ослабляя бдительности, простучал всё мечом, но не обнаружил никаких новых ловушек, комната казалась ничем не примечательной.

Неужели эту ночь удастся пережить так легко? Чжань Юньфэй осматривал стены, Фан Добин же не сводил глаз с груды обломков — помимо них, в комнате не на что было смотреть.

— Му… муравьи! — неожиданно завопил он.

Чжань Юньфэй резко обернулся и увидел, как из обломков кровати выползает множество тёмных точек — всё это были муравьи. Оказывается, доски внутри были полыми, и в пустотах расположился муравейник, а когда Чжань Юньфэй разрубил кровать, потревоженные муравьи выползли наружу.

Это был вовсе не обычный выводок муравьёв, эти имели размер в половину ногтя, не меньше чем в десять раз крупнее нормальных, с оранжево-красными жвалами, и сочетание красного и чёрного производило пугающее впечатление. Фан Добин ошарашенно смотрел на безостановочно бегущих муравьёв, представил, как они заползают на него и содрогнулся.

Пусть они трое и были мастерами цзянху, но способность прихлопнуть насекомое не зависела от мастерства владения оружием, будь оно высоким или низким, результат был один. Не сговариваясь, они принялись умерщвлять муравьёв. Поначалу Фан Добин ещё применял такие приёмы, как “Девять рассечений лотоса” и “Восемнадцать ударов бегущих волн”, но увидел, что Ли Ляньхуа тоже быстро справляется, прихлопывая за раз двух-трёх насекомых, опомнился и начал хлопать налево и направо обеими руками. В конце концов, кровать была не такой уж большой, и хозяин, устроивший эту ловушку с муравьями, явно не предполагал, что в столь крохотную комнатку набьются трое человек, так что не прошло и большого часа, как они расправились почти со всеми насекомыми, а нескольких выживших уже не вызывали проблем. Фан Добин утёр пот со лба и выдохнул — проклятье, убивать муравьёв было утомительнее, чем людей. Однако подняв голову, он увидел, что Чжань Юньфэй и Ли Ляньхуа не выглядели успокоенными.

— Что такое? Вас покусали?

Чжань Юньфэй бросил на Ли Ляньхуа беглый взгляд.

— Как по-твоему?

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Прислушайся.

Только они справились с муравьиным бедствием, как послышался глухой грохот, что-то тяжёлое ступило на пол, отчего стены слегка дрогнули. Фан Добин остолбенел, слушая, как глухой грохочущий звук приближается, что-то медленно выползало из заднего двора, шаги явно принадлежали не человеку, но что это такое, они определить не могли, а самое главное, что не слышали его дыхания!

Это не человек и не животное!

Неужели…

Раздался громкий удар, трое человек в комнате стремительно прижались к стене — та, что напротив, с грохотом обрушилась. Пробив стену, внутрь ворвалось чудище, не похожее ни на человека, ни на зверя, затем сверкнул холодный блеск, из этой непонятной штуковины высунулись шесть не то сабель, не то мечей и со стуком вонзились в стену. Ли Ляньхуа и Чжань Юньфэй подпрыгнули, Фан Добин перекатился по полу, по счастью избежав ранения.

Снаружи мелькнул свет, не похожая ни на человека, ни на зверя штуковина оказалась огромной и причудливой железной клеткой, она перемещалась не сама по себе, а скатилась с декоративной каменной горки из заднего двора. Когда в комнате сломали кровать, каким-то образом это затронуло железную клетку на каменной горке, и она покатилась по склону. Она была исключительно тяжёлой, а стена — до странного тонкой, неудивительно, что её так легко пробило от столкновения.

Железная клетка явно была оснащена множеством механизмов со скрытым оружием, после столкновения выпустила шесть длинных клинков, к чему они не были готовы и едва уклонились, подпрыгнувшие ещё не успели приземлиться, как железная клетка с жужжанием выстрелила несколькими десятками лезвий. Чжань Юньфэй на лету выхватил меч, послышался звон, и отбитые им лезвия одно за другим попадали в разные стороны.

Фан Добин откатился в сторону от железной клетки, вытащил нефритовую флейту и с силой ударил — раздался металлический звон, но клетка ничуть не пострадала, очевидно, была редкой и удивительной вещью.

После атаки Фан Добин понял, что дело принимает скверный оборот и тут же ещё раз перекатился. От его удара листы железа с грохотом разлетелись во все стороны, обнажив второй слой обшивки, который ощетинился острыми зубьями, подобными волчьим клыкам. Отлетевшие листы железа тоже оказались невероятно острыми — пролетев над головой Фан Добина, они со звоном вонзились в стены на два цуня. Фан Добин мысленно возопил: “Ох ты ж, ужас-то какой!”, но не успел возрадоваться, что успел увернуться, как вдруг почувствовал боль в ноге, сел и замер, зажимая голень.

Ли Ляньхуа и Чжань Юньфэй одновременно обернулись и увидели, что когда Фан Добин перекатывался, то напоролся на только что отбитое Чжань Юньфэем чёрное лезвие, и из раны на его ноге тут же потекла алая кровь.

Чжань Юньфэй вмиг оказался рядом с ним и остриём меча выдернул скрытое оружие, слегка переменившись в лице.

— Молчи, это яд!

В это мгновение нога Фан Добина уже онемела, он пал духом — за несколько лет скитаний по цзянху ему не доводилось подвергаться серьёзной опасности, неужели на этот раз…

— Сзади!.. — неожиданно послышался голос Ли Ляньхуа.

Чжань Юньфэй ещё не успел осознать мелькнувшую мысль, как грудь пронзило болью — что-то пробило её насквозь. Опустив голову, он увидел торчащую из груди длинную стрелу, а во рту почувствовал лёгкую сладость. Он повернул голову к Ли Ляньхуа.

— Снаружи…

Увидев воочию, как прямо рядом с ним стрела пронзила Чжань Юньфэя, Фан Добин на миг оцепенел, казалось, это ему снится.

В тот момент, когда Фан Добин замер, Ли Ляньхуа молниеносно оказался рядом, что-то звякнуло — он чем-то перерубил торчавшую из спины Чжань Юньфэя стрелу и оттащил его в угол, где только что стоял сам.

Чжань Юньфэй хотел что-то сказать, но Ли Ляньхуа пристально посмотрел на него, слегка улыбнулся, покачал головой и сделал знак молчать.

Чжань Юньфэй немедленно закрыл рот. Ли Ляньхуа вытащил сломанную стрелу, надавил на четыре акупунктурные точки и уложил его на пол. Чжань Юньфэй увидел, как он одними губами произнёс: “Не шевелись” — и кивнул, постепенно начиная понимать — во дворе не было живых людей, но кто-то скрывался снаружи и стрелял в них, ориентируясь на звук.

Странная железная клетка, загадочный стрелок, четыре трупа, наводнивший всё ядовитый туман.

Что же происходит в этом дворе?

Это спланированная засада или случайное совпадения?

Они попались в ловушку, предназначенную “Фобибайши”, или всего-навсего угодили в чужую игру в неподходящее время?

Фан Добин уже не чувствовал всё тело и не мог пошевелиться, мысли как будто тоже онемели, он мог лишь неподвижно таращиться на ощетинившуюся зубьями железную клетку перед собой. Ли Ляньхуа тихо стоял посреди комнаты, раненый Чжань Юньфэй лежал на полу.

В этот момент сквозь дыру в стене медленно пополз голубоватый ядовитый туман.