Лотосовый Терем

Глава 88. Бумажная пагода блаженства

Дворец Долгой жизни испокон веков был резиденцией драгоценных супруг императоров. Здесь проживали две наложницы: Шу-гуйфэй, которой пожаловал этот титул Тайцзу*, и Хуэй-гуйфэй, бабушка предыдущего императора, которую впоследствии почтительно именовали Несущей мир и процветание, Мудрой и почтительной вдовствующей императрицей Хуэй. Она жила в резиденции с тех пор, как стала гуйфэй, даже отец покойного императора родился здесь. Ни Шу-гуйфэй, ни императрица не подарили Тайцзу детей, у него был лишь рождённый Хуэй-гуйфэй предыдущий император. Взойдя на престол, сын возвеличил мать, и она стала вдовствующей императрицей.

Тайцзу — «великий предок», храмовое имя императора-основателя династии.

Следующие два императора были глубоко привязаны к своим императрицам, обе императрицы родили наследников, поэтому больше наложниц не было, и дворец Долгой жизни пустовал, оставаясь в том же облике, как при вдовствующей императрице Хуэй.

Лу Фан с товарищами в юности посмели украсть что-то отсюда — даже столь отчаянный человек, как Ли Ляньхуа, не мог не восхищаться ими. Во времена молодости вдовствующей императрицы Хуэй здесь находилась её опочивальня, наверняка там немало сокровищ.

Они быстро достигли дворца Долгой жизни. Хотя сейчас он не использовался, всё же там проживало несколько служанок, ответственных за уборку и двор. Вот только служанки были старыми да глухими, и даже пробеги рядом с ними сотня Ян Юньчуней, и то бы не заметили — неудивительно, что в своё время Лу Фану с товарищами так легко удалось совершить кражу.

Дворец Долгой жизни и в самом деле был окружён деревьями, словно лесами, а рядом с ним усладой для глаз блестел в лунном свете пруд в форме ивового листа. Ли Ляньхуа посмотрел в сторону храма Цзиньшань неподалёку, а Ян Юньчунь уже целенаправленно зашагал в лес.

Луна светила ярко, деревья у дворца Долгой жизни росли не слишком густо, и лучики света порхали среди покачивающихся листьев словно лунные бабочки.

Затем Ли Ляньхуа увидел колодец.

Он ожидал, что колодец будет самый обычный — сложенный из камней, поросших мхом.

Оказалось, нет.

Круглый колодец площадью около чжана был закрыт большой деревянной крышкой. Ли Ляньхуа с детства скитался по белу свету, но такой огромный колодец видел впервые и вздрогнул от неожиданности.

— Э-э-э… А для чего он использовался?

— Кто знает, зачем в глухом месте между дворцом Долгой жизни и храмом Цзиньшань построили колодец? — пожал плечами Ян Юньчунь — и откуда ему знать?

Ли Ляньхуа огляделся. Место находится в низине, рядом — естественный пруд Люе, неудивительно, что здесь есть вода. Вот только зачем рыть такой огромный колодец, если уже есть пруд? Дела императорского дома и правда непостижимы и приводят в совершенную растерянность.

Деревянная крышка на колодце уже подгнила, Ян Юньчунь одной рукой сорвал медный замок и поднял её.

— В детстве я видел, как дедушка Ван бросил их прямо туда.

Вытянув шею, Ли Ляньхуа заглянул в колодец — до поверхности воды совсем не близко. В лицо ударил поднимавшийся снизу тёплый воздух — похоже, здесь и правда небольшой горячий источник. Далеко внизу вода сверкала в лучах лунного света, но в искрящемся блеске не получалось разглядеть, что всё-таки находится на дне. Он приподнял подол и ступил одной ногой на край колодца, намереваясь прыгнуть.

— Что ты делаешь? — нахмурился Ян Юньчунь.

— Если не спуститься, как узнаешь, что за секрет на дне? — указал вниз Ли Ляньхуа.

— Я с тобой, — Ян Юньчунь отбросил крышку.

Ли Ляньхуа рассеянно выразил согласие и что-то пробормотал себе под нос, глядя на огромный колодец.

— И не спросишь, почему я тебя не останавливаю? — удивился Ян Юньчунь.

— Раз уж убийца, спасаясь от погони, прыгнул в колодец, господину Яну ведь нужно вытащить тело… — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа.

— А ты забавный человек, — расхохотался Ян Юньчунь. — Прыгаем!

Они немедленно сбросили верхние одежды, подвязали подолы нижнего платья и бултыхнулись в колодец.

Места хватало, чтобы два человека могли одновременно спрыгнуть вниз, не мешая друг другу — неудивительно, что евнух Ван в своё время сумел бросить на дно четверых за раз. Лунный свет озарял поверхность воды, проникая вглубь. Ли Ляньхуа с Ян Юньчунем, задержав дыхание, погрузились в воду — такую чистую и прозрачную, что, оказавшись внизу, всё ещё видели стенки колодца.

Стенки колодца были обшарпанными и как будто немного неровными. Ян Юньчунь пристально разглядывал всё, что попадало в поле зрения, как вдруг перед глазами потемнело — промелькнуло что-то чёрное и квадратное, он хотел было подплыть поближе, чтобы рассмотреть, но Ли Ляньхуа потянул его за рукав.

Ян Юньчуню только и оставалось следовать за ним на глубину, и по мере того, как они погружались, перед глазами мелькало всё больше чёрных квадратов, пока вокруг не осталась лишь непроглядная темнота, он только чувствовал, как Ли Ляньхуа тащит его за рукав на дно, прямо на другой конец колодца. На дне оказалось удивительно просторно, Ли Ляньхуа потащил Ян Юньчуня на самую глубину, а через мгновение неожиданно поплыл вверх, и они с плеском вынырнули из воды.

Открыв глаза, он увидел всё ту же кромешную тьму, но услышал голос Ли Ляньхуа.

— В монастыре Шаолинь учат одной технике под названием «Неугасимое пламя», не владеете ли вы ей, господин Ян?

Ян Юньчунь давно изучал боевые искусства и, хотя ни шагу не ступал в цзянху, знал, что «Неугасимое пламя» — техника ударов ладонью, которая заключается в том, чтобы ребром ладони, словно саблей, рубить дрова семью семь — сорок девять раз, пока они не загорятся. Однако он так не умел, потому невольно покачал головой. Он не сказал ни слова, но Ли Ляньхуа понял его.

— Значит, господин Ян не владеет ей… Однако много лет назад шаолиньский монах поведал мне секрет этого мастерства.

Ян Юньчунь прекрасно понимал, что оба они находятся в воде, и все источники огня промокли, а здесь, скорее всего, находится секрет колодца, потому Ли Ляньхуа и захотел зажечь огонь. Пусть ему и не хотелось воровать шаолиньскую технику, но пришлось в трудный момент обнимать ноги Будды*.

Обычно не возжигать благовоний, а как потребуется, броситься обнимать ноги Будды — прилагать усилия в последний момент.

— Говори, что делать, а я проверю, можно ли поджечь мокрую одежду.

Ли Ляньхуа в самом деле рассказал ему ни на что не похожую технику. Ян Юньчунь смутно подозревал, что она весьма далека от всего, что он знал о боевом искусстве Шаолиня, но выбирать не приходилось. Ли Ляньхуа снял белое нижнее платье, Ян Юньчунь попробовал рассказанный им метод — после трёх ударов ладонью одежда высохла, а после десяти — шумно загорелась. Оглядевшись, они поняли, что и правда очутились в потайной комнате.

Очевидно, что это было уже не дно колодца, а просторные покои — со всех сторон каменные стены, а у дальней — тёмное пятно, похожее на кровать. Ли Ляньхуа с Ян Юньчунем выбрались из воды и поспешили туда, едва не спотыкаясь. Ян Юньчунь, держа в руке горящую одежду, стремительно приблизился к кровати. В свете пламени он увидел на ней разрозненные истлевшие предметы — груду костей.

Ян Юньчунь ужаснулся — ему и присниться не могло, что внизу обнаружатся останки человека, Ли Ляньхуа же давно это предвидел. Нахмурившись, он внимательно осмотрел кости — им явно уже много лет, деревянная кровать тоже почти сгнила. За исключением останков и нескольких фрагментов одежды да осколков утвари, на кровати ничего нет, зато под ней, ближе к стене, спрятан большой ящик, слепленный из глины и высушенный естественным образом — похоже, его сделали здесь, а не принесли снаружи.

Когда Ян Юньчунь скинул верхнее платье, меч оставил при себе, теперь же обнажил его и ударил по ящику — клинок просвистел, и слепленный из глины верх упал на пол, словно крышка сундука.

Из ящика полился мягкий свет, отчего они вздрогнули, а когда пригляделись, поняли, что он наполнен драгоценностями. Ян Юньчунь сунул руку в ящик и выудил из него что-то — в свете огня и лучистых жемчужин можно было прекрасно рассмотреть исключительной красоты тёмно-зелёные бусы, холодные и тяжёлые на ощупь, сверкающие и прозрачные на свету.

Ли Ляньхуа тоже вытащил сокровище — агат, но с пузырьками внутри, которые прекрасно просматривались и красиво играли в прозрачном розоватом камне высшего качества.

— Что это? — растерянно спросил Ян Юньчунь, разглядывая бусы. Он видел немало драгоценностей, но эти бусины не были похожи на виденные им прежде хрусталь и цветное стекло.

— Эта вещь называется спхатика*. — Ли Ляньхуа вытащил из ящика ещё одни бусы, белые словно яшма — на золотую нить нанизаны сто восемь белых бусин размером с фасолину, невероятно тонко вырезанных в виде бутонов лотоса, которые, казалось, вот-вот раскроются, гладких и нежных на ощупь, без единого острого выступа.

Спхатика — одно из семи сокровищ в буддизме, чистые и прозрачные кристалл, хрусталь или стекло, сотворённые не человеком, а природой, фиолетового, белого, красного, зелёного и других цветов. Красные и зелёные ценятся выше всего, фиолетовые и белые на втором месте.

Ян Юньчунь посмотрел на нитку бус в руках Ли Ляньхуа — они напоминали фарфор, но таких он тоже не видел.

— Это…

— Раковина тридакны*, — вздохнул Ли Ляньхуа. — Спхатика красного и зелёного цвета, как та, что вы держите, ценится выше всего — если эти бусы продать, на вырученные деньги можно спокойно купить тридцать-пятьдесят му плодородной земли. А если продать монастырю Шаолиня сто восемь бусин из раковины тридакны, что у меня в руках, боюсь, настоятель Факун полностью разорится.

Тридакна — род крупных морских двустворчатых моллюсков, обитающих в тропиках, имеет раковину, длина которой иногда достигает двух метров. Вес достигает 400 килограммов. Моллюск способен прожить более 200 лет.

Ян Юньчунь рассмеялся и поднял со дна ящика что-то увесистое.

— Если захочу купить плодородной земли, лучше продам вот это. Ценность этих бус знает не каждый, разве не сложно будет их продать?

Ли Ляньхуа едва не ослеп от блеска — молодой воин вытащил огромный слиток золота.

Золотых слитков он видел немало в доме Юй Лоучуня, но те по размеру не шли ни в какое сравнение с императорскими. Слиток золота в руках Ян Юньчуня смело можно было назвать «золотой доской» — больше одного чи в длину и ширину, толщиной в пол-цуня, и на дне ящика лежало ещё много таких, аккуратно уложенных в стопку.

Ли Ляньхуа, онемев от изумления, долго смотрел на Ян Юньчуня. Тот вздохнул и вернул бусы в ящик.

— Зачем кто-то спрятал здесь столько редких драгоценностей?

Ли Ляньхуа покачал головой, сделал паузу и снова покачал головой.

— Что такое? — удивился Ян Юньчунь.

— Не могу понять, — вздохнул тот, — почему Лу Фан, оказавшись здесь и увидев столько сокровищ, не забрал их? — Он указал на «золотую доску» в руках Ян Юньчуня. — Пусть слитки слишком большие и тяжёлые, но агаты маленькие, и даже если не знать спхатику, можно, по крайней мере, узнать жемчуга…

В ящике имелась не одна нитка жемчуга, а множество, и даже необработанные жемчужины без отверстий. Блестящие ожерелья, собранные жемчужинка к жемчужинке — каждая круглая и гладкая, одного размера. Необработанные бусины размером с большой палец руки, фиолетовые и красные — невиданная редкость, и дураку ясно, что они стоят нескольких городов.

Однако Лу Фан не унёс ни одной.

Почему?

— Может, ему духу не хватило, это ведь принадлежит императору, а он — не такой разбойник, как ты, — улыбнулся Ян Юньчунь. — Тем более, ящик был запечатан, его не двигали, а он, наверное, переволновался и вовсе не заметил его.

— Ящик сам Лу Фан и слепил из глины, как он мог его не заметить? — покачал головой Ли Ляньхуа.

— Лу Фан слепил? — потрясённо вскрикнул Ян Юньчунь. — Да как это возможно?

Ли Ляньхуа указал на место в воде, где недавно споткнулся, там была вырыта яма — очевидно, глину на ящик взяли оттуда.

— Владелец драгоценностей ни за что не положил бы их в глиняный ящик, и взгляните на следы на земле… — Ли Ляньхуа указал на неровные отпечатки. — Да ещё скелет на кровати.

Ян Юньчунь долго таращился на следы в глиняной почве и груду костей.

— А что со скелетом?

— Останки в полном беспорядке, сам собой труп не мог прийти в такое состояние… — с серьёзным видом объяснил Ли Ляньхуа. — А значит, после того как от него остались одни кости, кто-то переворошил их, и, возможно, снял с него одежду.

— Логично, — кивнул Ян Юньчунь и указал на следы на земле. — А с ними что?

— Вы должны помнить, что, находясь в воде, мы ничего не видели, — Ли Ляньхуа стал ещё более серьёзным. — И если даже такой непревзойдённый мастер боевых искусств, как господин Ян, ничего не видел, то куда уж Лу Фану.

— Разумеется, — снова кивнул Ян Юньчунь.

— Итак, здесь темно, — кашлянул Ли Ляньхуа, — Лу Фан явно ничего не мог разглядеть и не владел никакими навыками, подобными «Неугасимому пламени», тогда откуда он знал, как сюда проплыть, откуда знал, что здесь тайная комната и что в ней хранятся сокровища?

Ян Юньчуню это тоже показалось странным — похоже, Ли Ляньхуа давно догадался, что внизу есть тайная комната, но Лу Фан, когда упал в воду, никак не мог знать об этом, на дне кромешная тьма, так как же он сюда попал?

— Но на самом деле всё просто… — медленно проговорил Ли Ляньхуа.

— Просто? — нахмурился Ян Юньчунь. — Неужели Лу Фан знал о тайной комнате?

— Даже император о ней не знает, куда уж Лу Фану? — вздохнул Ли Ляньхуа. — Он сумел добраться сюда наощупь не благодаря шаолиньской технике, а потому что увидел свет.

— Свет? — изумился Ян Юньчунь.

Ли Ляньхуа с преисполненной терпения улыбкой указал на лучистые жемчужины.

— Изначально все эти вещи валялись на полу, очутившись в воде, он увидел свет и поплыл на него — так и наткнулся на тайную комнату.

— На свет… — Ян Юньчунь был ошарашен — не додумавшись до столь простого ответа, он в какой-то мере потерял лицо.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Видно, из земли что-то выкапывали, потому что, когда Лу Фан оказался здесь, драгоценности находились не в ящике, а лежали вокруг, а оказавшиеся среди них лучистые жемчужины спасли ему жизнь и привели сюда.

— То есть, хочешь сказать, Лу Фан выкопал сокровища, а потом слепил для них глиняный ящик, — осенило Ян Юньчуня.

— Господин Ян очень умён, — покивал Ли Ляньхуа. — Однако следы в земле глубокие, их оставило что-то гораздо больше сокровищ из ящика.

Ян Юньчунь потёр щёку — слова Ли Ляньхуа задели его самолюбие.

— Выходит, Лу Фан задумал украсть сокровища?

— Столько редких драгоценностей да в одном месте — естественно, человеку захочется украсть… — снова покивал Ли Ляньхуа.

— Такие воришки, как ты, только и могут думать, как бы похитить сокровища, — возмутился Ян Юньчунь.

Ли Ляньхуа выразил согласие, хотя неясно, услышал его вообще или нет.

— Мне непонятно другое — если Лу Фан собирался украсть сокровища, то почему не вернулся за ними, а теперь и вовсе по неизвестной причине испугался чего-то до потери рассудка?

— Разумеется, потому что навлёк на себя то, что не следовало, — слабо усмехнулся Ян Юньчунь, указывая на останки.

— Господин Ян тоже верит в призраков? — улыбнулся Ли Ляньхуа в ответ.

— Никогда не видел призраков, сложно сказать, существуют они или нет, — мотнул головой Ян Юньчунь. — Но думаю, главный секрет этой комнаты — не сокровища, а человек на кровати. — Он взял из ящика лучистую жемчужину и в её свете долго разглядывал разрозненные кости, но так ничего и не высмотрел. — Кто этот человек?

— Будь Лу Фан хоть вполовину таким же умным, как господин Ян, возможно, не навлёк бы на себя смертельную опасность, — вздохнул Ли Ляньхуа. — Кого-то спрятали под колодцем на запретной территории императорского гарема, если не потому, что этот человек не должен был видеть света, то зачем это всё? Полагаю, в его личности и кроется ответ на вопрос, почему Лу Фан сошёл с ума, а Ли Фэя, евнуха Вана и Шан Синсина убили.

Ян Юньчунь надолго замолчал, медленно опустив жемчужину — он понимал, на что намекает Ли Ляньхуа.

— Но этот человек мёртв уже очень давно, — неожиданно сказал он спустя некоторое время.

— Господин Ян, вы же прекрасно понимаете, что все эти сокровища — буддистские святыни, — спокойно произнёс Ли Ляньхуа. — «Амитабха-сутра» гласит: «Что ты думаешь, Шарипутра: почему же ту землю называют «Страной Блаженства»? Живые существа, населяющие её, не подвержены страданиям, а испытывают лишь счастье — именно поэтому она называется «Страна Блаженства». Также, Шарипутра, в Стране Блаженства есть семь ярусов террас, семь рядов драгоценных сетей и семь рядов деревьев. Всё это украшено четырьмя драгоценностями. Вот почему она называется «Страна Блаженства». Также, Шарипутра, в Стране Блаженства есть пруды, созданные из семи драгоценностей и наполненные водой восьми достоинств*. Дно прудов повсюду устлано золотым песком. С четырех сторон каждый из прудов окружен дорогами, созданными из золота, серебра, лазурита и хрусталя. Сверху там есть террасы, украшенные золотом, серебром, глазурью, хрусталём, раковинами тридакны, пурпурными жемчужинами и агатами. В прудах там есть лотосы, большие, как колесо повозки. Голубые испускают голубое сияние. Желтые лотосы испускают желтое сияние. Красные лотосы испускают красное сияние. Белые лотосы испускают белое сияние. Все до единого нежны, чудесны, ароматны и чисты». Жемчуга, золото, агаты, хрусталь, раковины тридакны и так далее — все они входят в буддийские семь сокровищ, все они некогда хранились в Пагоде Блаженства.

Вода восьми достоинств — сладкая, холодная, мягкая, лёгкая, чистая, без запаха, безвредная для горла, полезная для желудка.

Ян Юньчунь снова надолго замолчал, а потом испустил долгий вздох.

— Верно.

Ли Ляньхуа указал на груду костей.

— Пагода блаженства неожиданно исчезла, однако её сокровища — вот они. Этот человек — тот, кто разрушил пагоду и украл драгоценности? Если да, то как он этого добился? И почему умер здесь? Если нет, то как исчезла Пагода блаженства, и почему драгоценности из неё оказались здесь? Кто их украл? Кто разрушил пагоду? И кто он?

— Я согласен, что все эти вопросы требуют ответа, — горько усмехнулся Ян Юньчунь и вздохнул. — В этом месте наверняка сокрыта тайна вековой давности… Огромная тайна… — Его душу охватило смутное беспокойство, и если даже он, со своим характером и боевыми навыками, с трудом сохранял самообладание, то к каким же последствиям приведёт разгадка? Возможно… поднимет ужасный ветер и яростные волны?

Заметив, что он побледнел, Ли Ляньхуа снова вздохнул.

— Ну… Я тоже не люблю лезть в чужие семейные дела, к тому же, личные дела мертвецов. Однако… Однако… Кто-то до сих пор убивает людей из-за них.

— Да, — кивнул Ян Юньчунь. — Как бы то ни было, нельзя, чтобы люди умирали из-за них. Неважно, сколько правды в истории о Пагоде блаженства, она должна наконец завершиться.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся, затем вздохнул, подошёл к левой стороне кровати, поднял почти догоревшее нижнее платье и осветил стену.

— Здесь сквозняк.

Ян Юньчунь приблизился к нему, вместе они внимательно осмотрели стену. Ли Ляньхуа положил руку на щель, откуда чувствовалось дуновение, и слегка толкнул — глинобитная стена чуть поддалась, словно дверная створка. Ян Юньчунь применил свою внутреннюю силу, и дверной засов треснул и сломался, а в стене беззвучно открылась дверь.

В стене оказалась глиняная дверь, снаружи запертая на засов. Не будучи таким мастером боевых искусств, как Ян Юньчунь, способный сломать засов через стену, человек не смог бы выбраться из тайной комнаты. Переглянувшись, они двинулись вперёд, освещая себе путь горящим нижним платьем. За дверью тянулся секретный проход, удивительно просторный, с ровными стенами и масляными лампами по обе стороны. Они прошли совсем немного по прямому, как стрела, короткому коридору, как увидели ещё одну дверь.

Она тоже была из утрамбованной глины, поразительно прочной. Они с силой ударили, но дверь, запечатанная намертво, не поддалась.

— Если здесь замуровано, откуда сквозняк? — удивился Ли Ляньхуа. Он поднял повыше импровизированный факел, и пламя наклонилось назад — над запечатанной дверью был ряд отдушин размером не больше лунгана, притом многие из них забились — по всей видимости, их долгие годы не чистили.

Подпрыгнув и цепляясь за стены, они выглянули наружу.

По другую сторону двери светили луна и звёзды, зеленели цветы и травы, виднелись знакомые красные стены и зелёная черепица.

Это был сад за дворцом Долгой жизни.

Они обменялись растерянными взглядами.

— Почему тайная комната связана с дворцом Долгой жизни? — недоумевал Ян Юньчунь.

— Ох, скверно, скверно, плохо дело… — пробормотал Ли Ляньхуа.

— Что такое? — нахмурился несколько удивлённый Ян Юньчунь.

— Раз мы с вами сегодня ночью попали в это место, — вздохнул Ли Ляньхуа, — то как только выберемся, разделим участь Лу Фана, Ли Фэя и остальных.

— Пусть попробует кто-нибудь на меня напасть, — расхохотался Ян Юньчунь. — Как только возьму его в плен, обязательно покажу тебе.

— Хорошо, замечательно, — обрадовался Ли Ляньхуа.

Поскольку дверь была замурована, им ничего не оставалось, как вернуться в тайную комнату. Посветив себе, Ли Ляньхуа выбрал из глиняного ящика самую большую лучистую жемчужину и вместе с Ян Юньчунем вернулся на дно колодца.

В тусклом свете жемчужины они подплыли к стенке колодца, чтобы рассмотреть получше — на ней смутно угадывались какие-то узоры, расплывшиеся от времени. Ли Ляньхуа дотронулся до них — это была не каменная кладка, а сгнившая древесина, он с усилием провёл по поверхности — показалась белая сердцевина дерева.

Они задержались у стены, но ничего не обнаружили, но, повернув лучистую жемчужину, в круге света сквозь толщу прозрачной воды вдруг увидели, что на дне колодца шевелится что-то, похожее на лоскут материи. Ян Юньчунь снова опустился на глубину, легонько потянул ткань — взметнулись ил и песок, и в свете жемчужины взору предстал ещё один скелет.

Они растерянно переглянулись — не ожидали, что на дне колодца окажется два трупа, и неясно, кто эти люди, умерли они вместе, или это лишь случайность?

Они окружили неожиданно обнаруженный второй скелет. У этого сохранились волосы и усы, он умер, когда ему было немало лет, в скрюченной позе. Одежда частично уцелела, на ней висело что-то блестящее. Ли Ляньхуа снял с тазовой кости скелета медную черепаху, помахал Ян Юньчуню, и они поплыли наверх.

Над водой светили луна и звёзды, не доносилось ни звука.

Нижнее платье Ли Ляньхуа сгорело, на поверхность он выбрался обнажённым до пояса. В полумраке тайной комнаты Ян Юньчунь не обратил внимания, но сейчас, при свете луны, увидел на белой коже Ли Ляньхуа немало шрамов. Он не собирался таращиться, но взглянул раз, другой, а потом и третий. Заметив его пристальное внимание, Ли Ляньхуа испуганно схватил верхнее платье и стал торопливо одеваться.

— Погоди-ка! — схватил его за руку Ян Юньчунь.

У Ли Ляньхуа от его взглядов мурашки по всему телу побежали.

— Зачем это?

— Вот это удар… — разглядывая его шрамы, пробормотал Ян Юньчунь. — И получив такой удар, ты… Да как же ты выжил?

Ли Ляньхуа торопливо завязал пояс, оглядел себя, убедился, что больше ни единого шрама не видно, и перевёл дух.

Ян Юньчунь неожиданно выхватил меч из ножен и в лунном свете изобразил несколько приёмов, один за другим сравнивая их со шрамами на теле Ли Ляньхуа — явно размышляя над тем превосходным ударом. Видя, как он погрузился в свои мысли, повторяя один выпад длинным мечом за другим, Ли Ляньхуа подумал: если господин Ян по неосторожности научится этому приёму, разве не прибьёт его на месте? Тогда, чего доброго, он извлечёт урок, поймёт, «почему он выжил», и после одного удара добавит другой, которого будет достаточно, чтобы убить двух Ли Ляньхуа.

Чем дальше, тем больше ему не нравилась эта мысль — если остаться, вдруг господин Ян решит сорвать с него одежду и использовать как «руководство по фехтованию»? Ли Ляньхуа легко оттолкнулся от земли, вспорхнул словно облачко пыли, и, пока Ян Юньчунь упоённо фехтовал, скрылся в лесу, мелькнул пару раз и исчез, не оставив ни тени, ни следов, будто его здесь и не было.