Лотосовый Терем

Глава 65. Гроб Лун-вана

На Фан Добина и Чжань Юньфэя теперь тоже направили оружие, толпа молодых людей в яме окружила их троих.

— Откуда вы получили известие? — холодно спросил молодой человек в белом и с золотой короной на голове.

Откуда известие? Фан Добин был озадачен. Ведь ясно же, что мы прибыли посреди ночи на постой, из-за ядовитого тумана были вынуждены войти в разбойничий притон, а потом свалились вниз. Неужто чтобы остановиться в разбойничьем притоне сначала требуется получить известие, условиться о встрече и только тогда заезжать? В чём причина?

— Послушайте… молодец… — начал было Ли Ляньхуа, увидел, что молодой человек вытаращил глаза, и поспешно поправился: — Послушайте, юный герой… Когда мы были на горе Юйхуашань, случайно получили известие, что… в гробнице есть сокровище.

— Не думал, что эта новость распространилась так широко, у неё и правда всё больше друзей, даже слишком много. — Молодой человек в белом криво усмехнулся. — И вы трое со своим цингуном как у трёхлапых кошек, один вотнувшись как редька, другой ковыляя по стенам, а третий полумёртвого вида, тоже решили поживиться гробом Лун-вана?

Гроб Лун-вана? Фан Добин впервые об этом слышал, Чжань Юньфэй чуть качнул головой, выражая, что тоже никогда не слышал о нём.

— Это величайшее в мире сокровище, хотя… разумеется… — сказал Ли Ляньхуа.

Молодой человек в белом держал в руках острый и тонкий длинный меч, и услышав эти слова, вдруг убрал его.

— Способностей у тебя нет, зато честный. Как тебя зовут?

Ли Ляньхуа смотрел на меч в его руках.

— Моя фамилия Ли.

Молодой человек в белом хмыкнул, поднял голову, и больше половины окружавших их людей, словно получив тайный приказ, с лязгом убрали оружие.

Но он, закинув голову, поразмыслил.

— Раз уж вы трое смогли получить известие на горе Юйхуашань, наверняка встречали её?

Кого? Её? Фан Добину казалось, что этот молодой человек путается в словах, он совершенно не понимал, о чём речь. Чжань Юньфэй сдвинул брови, очевидно, тоже не знал, кто такая эта “она”. Ли Ляньхуа же слегка улыбнулся.

— Да, она красавица, прекраснее всех, кого я встречал.

— Она пригласила вас, пригласила меня, пригласила их, — забормотал молодой человек в белом. — Не понимаю, что у неё на уме… — В один миг он как будто сделался несчастным, обеспокоенно нахмурился. Когда он вёл себя властно, то выглядел словно родился с носом, задранным к небесам, зато печаль придавала ему несколько ребяческий облик.

— Не переживайте, — утешил Ли Ляньхуа, — послушайте… я тоже не знаю, что у неё на уме, однако раз уж она пригласила всех сюда, наверняка у неё были на это причины.

Молодой человек в белом очнулся от своей тоски, услышав слова утешения замер, а потом вдруг пришёл в ярость.

— Да кто ты такой, с чего бы тебе знать, что у неё на уме?

Ли Ляньхуа потерял дар речи.

— Барышня Цзяо пожаловала нам карту сокровищ, чтобы мы отыскали здесь гроб Лун-вана, — со смехом вмешался кто-то. — Любой, кто сумеет открыть его, получит не только свою долю драгоценностей, но и возможность принять участие в ночном пиршестве барышни Цзяо. Ваш бездарный слуга полагает, что таким образом барышня Цзяо присматривает себе сердечного друга, с которым можно вступить в брак. Юный герой Бай обладает исключительным боевым мастерством, благородного происхождения, выделяется из толпы как терновник*, к чему сравнивать себя с этим господином?

Отсылка к “Книге песен”: РЕКА ХАНЬ ШИРОКА (I, I, 9)

Там, под деревом юга с прямым стволом,

Не укрыться в тени никогда,

Бродит девушка там над рекою Хань —

Недоступна она и горда.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Я добавил терновника к ней.

В дом супруга сегодня вступаешь ты —

Покормлю на дорогу коней.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Я вязанку высокую дров нарубил,

Чернобыльником крыта она.

В дом супруга сегодня вступаешь — я дам

Лошадям твоим резвым зерна.

Как простор этих ханьских вод широк!

Переплыть их никто никогда не мог.

Вдоль великого Цзяна на утлом плоту

Не уплыть далеко на восток.

Молодой человек в белом фыркнул, уловив значение этих слов: стоящего перед ним можно было назвать в лучшем случае “господином”, даже на “юного героя” он не тянул, боевые навыки низкие, уже не юн и в бедственном положении — и в самом деле, никакого сравнения не выдерживает, пламя его гнева немедленно угасло, и он развернулся.

— Цзя-сюн дракон и феникс среди людей, но даже ты не видел её настоящего лица, а этот негодяй утверждает, что видел… я… я… — Его спина задрожала, очевидно от негодования.

Ли Ляньхуа сухо хохотнул, разглядев говорившего “Цзя-сюна”. Этот человек “с веером из перьев и в шёлковом платке*” с изящными манерами на самом деле был молодым и подающим надежды военным советником нового ордена “Сыгу”, Фу Хэнъяном.

Образно: спокойный и неторопливый, стратег, см. стихотворение Су Ши “Ностальгия у Красных скал” и образ Чжоу Юя.

Фу Хэнъян, нарядившийся богатым молодым господином, с веером из перьев в руках, стоял в толпе. Он обладал незаурядной внешностью, в роскошном платье и украшениях выглядел изысканно и элегантно, и на фоне с головы до ног перепачканных Ли Ляньхуа с товарищами, разумеется, казался драконом и фениксом среди людей.

Фан Добин невольно слегка разозлился — большую часть серебра, на которое жил новый орден “Сыгу”, пожертвовал он, и хотя говорил, что подаренные деньги уже принадлежат другим, но увидев Фу Хэнъяна разряженным и увешанным драгоценностями, почувствовал себя ужасно неловко в этом проклятом покрове Инчжу.

Чжань Юньфэй хранил молчание, ему было уже за тридцать, и рана вымотала его. Все посчитали его слугой Фан Добина, само собой, не мог же он тоже бороться за право поужинать с “барышней Цзяо”. Разумеется, он узнал в “Цзя-сюне” Фу Хэнъяна, но лишь скользнул по нему взглядом и больше не смотрел.

Фу Хэнъян махнул рукой — неизвестно, каким методом, но как-то он заставил всех этих юных героев повиноваться ему.

— Ничего удивительного, господа, раз уж барышня Цзяо пригласила нас, то могла пригласить и других. Сейчас чем больше людей, тем лучше для наших поисков, как только найдём “гроб Лун-вана”, устроим состязание в боевом искусстве, и пусть лучший откроет сокровищницу.

Молодой человек в белом кивнул, учёный в чёрном фыркнул, остальные причудливо одетые молодые люди помалкивали. Фу Хэнъян взмахнул рукавами и во всём своём великолепном наряде улыбнулся Фан Добину.

— Давайте я всех представлю. Этот юный господин из школы сабли “Дуаньби”, герой Бай Шао, за ним — пятнадцать мастеров из “Дуаньби”.

Фан Добин небрежно кивнул, он слышал о “Дуаньби” — это была таинственная школа, скрывавшаяся в цзянху много лет, говорят, их удар сабли “извержение горы” считался самым быстрым в цзянху и был очень известен.

Фу Хэнъян указал на Фан Добина и улыбнулся Бай Шао.

— Это молодой хозяин клана Фан, “Печальный господин” Фан Добин.

На этих словах Бай Шао мгновенно переменился в лице, а в яме воцарилось гробовое молчание: репутация клана Фан и то, что Фан Эръю занимал видное место и при императорском дворе, и в провинции — с этим не могла сравниться никакая обычная школа.

Фан Добин кашлянул, устремлённые на него взгляды вмиг преисполнились зависти и ненависти. Он принял безразличный вид — только что Бай Шао задирал нос и вёл себя высокомерно и заносчиво, а теперь его очередь задирать нос и быть высокомерным. Пф! По происхождению я первый в цзянху грациозный и прекрасный благородный молодой господин, а ты в сравнении со мной — ничтожество!

Хотя его собранные в узел волосы растрепались, но одежда была роскошной и элегантной, к тому же, он долго совершенствовал облик парящего над бренной суетой благородного молодого господина, одно движение — и нефритовая флейта оказалась у него в руках, вмиг превращая в яшмовое дерево на ветру.

Бай Шао несколько подрастерял свою спесь, потемнел лицом.

— Цзя-сюн, как ты познакомился с молодым господином из клана Фан?

— По правде говоря, мы с господином Фаном сыграли в облавные шашки, — улыбнулся Фу Хэнъян. — Ваш покорный преклоняется перед искусством игры в шашки господина Фана.

Фан Добин вспомнил, как ужасно играет этот советник, и повеселел.

— Что вы, господин Цзя! На самом деле я всего лишь случайно получил весть, и мне стало любопытно, но вовсе не настаиваю участвовать в борьбе за эту ночь. — Для молодого господина Фана нести чепуху было делом привычным и естественным, пусть он и не понимал скрытого смысла в словах Ли Ляньхуа и Фу Хэнъяна, но ничто не мешало ему пустословить хоть целый день.

Лицо Бай Шао чуть-чуть смягчилось, видимо, он ужасно любил эту “барышню Цзяо”. Фан Добин предположил про себя: неужели эта барышня Цзяо — Цзяо Лицяо?.. Этот уважаемый умом тронулся, что ли — решил залезть в котёл к ведьме-людоедке… Однако слухи о порочной привычке Цзяо Лицяо есть людей ещё не распространились в цзянху, должно быть, он ещё не знает… Размышляя так, он смотрел на Бай Шао с большой долей злорадства.

— Теперь все недоразумения разъяснились, — сказал Фу Хэнъян. — Давайте совместными усилиями отыщем гроб Лун-вана.

Бай Шао, свирепо зыркнув на Фан Добина, развернулся и во главе своих пятнадцати охранников отправился на восток. Учёный в чёрном двинулся на запад, трое лысых не то монахов, не то просто плешивых юношей — на юг, двое человек в даосских шапках — на север, и ещё несколько разношёрстно одетых людей тоже выбрали каждый свой уголок. Постепенно всё заполнили звуки раскопок.

Фан Добин, онемев от изумления, смотрел, как они беспрестанно копают, затем оттаскивают землю в яму и сваливают на другой стороне — именно так и вырыли эту яму глубиной больше десяти чжанов.

Ли Ляньхуа с восхищением взглянул на Фу Хэнъяна.

— Советник желает, чтобы они копали именно здесь?

Обмахнувшись веером, Фу Хэнъян легкомысленно улыбнулся.

— Это лучше, чем если бы они носились туда-сюда по тоннелям, помешались и поумирали от отравления ядовитыми грибами или поубивали и ранили друг друга.

Ли Ляньхуа огляделся.

— Почему для раскопок выбрали это место?

Фу Хэнъян указал на землю.

— Во всей пещере это единственное сухое место с толстым слоем почвы, если “гроб Лун-вана” и правда гроб, то он может быть зарыт только здесь.

— В словах Цзя-сюна… есть логика. — Ли Ляньхуа оцепенело смотрел на верх этой глубокой ямы, где, озарённые светом огней, слабо мерцали кристаллические колонны, словно целое море звёзд. Некоторое время спустя он вдруг спросил: — Не видел ли Цзя-сюн в этих проходах кого-нибудь… в железных цепях или в кресле-коляске?

Фу Хэнъян нахмурил брови и покачал головой.

— Мы проникли по реке, в подземном течении столкнулись со змеями, отбились от них и попали сюда, не встречали никого в цепях или в коляске.

— В таком случае… — пробормотал Ли Ляньхуа. — Откуда юному герою Баю известно, что над карстовой пещерой есть двор под названием Зал пурпурного пара?

— Цзяо Лицяо сама отправила Бай Шао приглашение с картой, чтобы он отправился сюда и отыскал гроб Лун-вана. Я перехватил “Повозку убивающего солнце” и завладел картой, предназначенной Цзя Инфэну из горной усадьбы “Девять камней”, потому и воспользовался его именем. Большинство из этих людей получили письма от Цзяо Лицяо, где говорилось, что тот, кто откроет гроб Лун-вана, сможет поужинать с ней, вот и налетели как пчёлы. Я собрал вместе всех, получивших письмо. Когда мы только прибыли, собирались пройти через Зал пурпурного пара, но там полно ловушек, а хозяин не показывался, и после трёх неудачных попыток выбрали путь по воде.

— Письма от Цзяо Лицяо? — не выдержал Фан Добин. — Здесь явно дело нечисто, ведьма взбаламутила столько народу копать в этом проклятом месте — точно ничего хорошего! У них всех что, рассудок помутился? Бесстрашно получают письма от главы грозной банды “Юйлун” и бросаются выполнять её условия?

— А чего бояться? — ослепительно улыбнулся Фу Хэнъян.

Фан Добин задохнулся от его ответа. Если бы Цзяо Лицяо послала приглашение Фу Хэнъяну, разумеется, он бы поехал, более того, наверняка поехал бы разодетым в пух и прах. Кто знает, может, он захватил письмо, предназначенное Цзя Инфэну, именно потому, что Цзяо Лицяо забыла пригласить этого выдающегося человека из цзянху…

— Глава Цзяо в самом деле очень красива, — сказал Ли Ляньхуа, — ничего странного в том, чтобы отправиться в назначенное место, получив от неё письмо.

Отправиться копать под чужим домом яму больше десяти чжанов — это называется “ничего странного”? Фан Добин возмущённо закатил глаза к потолку.

— Потом вы попали сюда и принялись копать яму, и больше ничего не делали?

Фу Хэнъян кивнул.

— Здесь опасно. Те, кто пришёл первыми, дотронулись до грибов на стенах пещеры и сошли с ума, в озере водятся змеи, у нас не было желания связываться с хозяином Зала пурпурного пара, так что мы все копали здесь в поисках гроба Лун-вана. Но вчера, когда вы проломили дыру наверху пещеры и свалилось скрытое оружие, грохот был ужасный, все слышали.

Он говорил невозмутимо, однако Фан Добин уже переменился в лице.

— Раз вы не сражались с хозяином Зала пурпурного пара, то кто же тогда те люди, погибшие там?

Фу Хэнъян замер.

— Погибшие в Зале пурпурного пара?

— Да, — спокойно подтвердил Чжань Юньфэй.

Он просто сказал “да”, а Фан Добин уже разразился целой тирадой.

— Мы прибыли на Цинчжушань вчера на закате, в горах висел густой туман, и вдруг я заметил в бамбуковой роще какой-то огонёк. — Он указал наверх. — Думали расположиться на ночлег, а попали в Зал пурпурного пара, и не увидели там ни одного живого человека, а только четверых мертвецов.

Фу Хэнъян слегка побледнел.

— Мертвецов? Мы пытались проникнуть в Зал пурпурного пара два дня назад, потому что вход в эту карстовую пещеру находится внутри него, но хозяин нам помешал, и ничего не вышло. Тогда мы не видели во дворе других людей.

— Эти четверо совершенно отличались друг от друга по одежде, возрасту и телосложению, по словам несносного… по словам Ли Ляньхуа, когда он вошёл, эти люди ещё были живы, но совсем скоро эти четверо беззвучно испустили дух.

— Позавчера мы добрались до Зала пурпурного пара, — негромко произнёс Фу Хэнъян, — и хотя хозяин не позволил нам войти во двор, но и навредить нам не пытался, иначе мы бы уже многих потеряли убитыми и ранеными. Если эти четверо пришли только ради гроба Лун-вана, то хозяин Зала пурпурного пара не стал бы их убивать, он охраняет это место и видел уже многих. — Он поднял голову. — Зачем ему их убивать?

Фан Добин закатил глаза, откуда ему знать, почему этот человек решил убить их?

— Потом нам пришлось спрятаться от ядовитого тумана в гостевой комнате, но в кровати оказалось гнездо кусачих муравьёв, прикатилась странная штуковина, стреляющая скрытым оружием, а хозяин Зала пурпурного пара стрелял в нас снаружи, поэтому мы проделали дыру в полу, чтобы укрыться, и провалились сюда. — Происходившее в дальнейшем было по-настоящему странным, и даже бойкий на язык Фан Добин рассказывал путано и бессвязно. Он перевёл дух. — Выходит, четверо мертвецов наверху не из вашей компании, вероятно даже, пришли не ради гроба Лун-вана?

— Хозяин Зала пурпурного пара стрелял в нас, потому что принял за единомышленников тех четверых мертвецов, — сказал Ли Ляньхуа. — Уж не знаю, что эти четверо сделали, чтобы выгнать его из дома, и как разозлили его до безумия, что он так стремился убить нас, их “единомышленников”.

Фан Добин фыркнул.

— Вернись и спроси, если духу хватит.

Фу Хэнъян однако кивнул.

— Верно, пока мы пребывали в неведении, в Зале пурпурного пара наверняка произошло что-то серьёзное.

— Но хозяин ещё жив, — медленно проговорил Чжань Юньфэй. — Раз уж мы не вместе с теми четырьмя, нужно лишь устранить недоразумение, и можно будет расспросить его, что случилось.

Стоявший подальше Ли Ляньхуа что-то пробормотал себе под нос. Фу Хэнъян поколебался.

— Происшествие в Зале пурпурного пара, возможно, вообще никак не связано с гробом Лун-вана, хоть там и случилось что-то непредвиденное, но внизу не возникло ничего странного.

Чжань Юньфэй кивнул.

— Нам лучше тоже начать копать, чтобы не вызывать подозрений, — добавил Фу Хэнъян.

Ли Ляньхуа уже стоял в углу и рассеянно копал, руки работали, а взгляд был устремлён в одну точку. Фан Добину же стало любопытно, что это за гроб Лун-вана, и он усиленно рыл то тут, то там в надежде взглянуть на этакую диковинку, но сколько ни копал, помимо желтозёма, ничего не находил.

— А как вообще выглядит этот гроб Лун-вана… — немного погодя, пробормотал Ли Ляньхуа.

Не успел он договорить, как неожиданно раздался потрясённый крик Бай Шао: “Кто здесь?” Все мгновенно притихли, и в безмолвии очень отчётливо послышалось, как наверху десятичжановой ямы позвякивая медленно волочатся по земле железные цепи с востока на запад.

Но все они находились на дне ямы, и задрав головы, увидели только сверкающие словно звёзды кристаллы на своде пещеры, но ни тени человека.

Немного погодя звяканье железных цепей послышалось снова, очень медленно двигаясь с запада на восток.

Все обменялись растерянными взглядами, невольно побледнев — они копали здесь уже два дня, но никто из них с таким не сталкивался. Неужели в карстовой пещере есть ещё кто-то?

Что за человек наверху ходит в цепях взад-вперёд?

Враг или друг?

Почему не показывается?

Звяканье медленно затихло вдали. Если бы показался враг, то пылкие юнцы выхватили бы мечи и встретились с ним лицом к лицу, но никто так и не появился.

Странные звуки наполнили огромную яму жутким ощущением.

Правда ли, что в этой карстовой пещере, где по легенде спрятан гроб Лун-вана, ничего нет?

Бай Шао повернул голову, другой молодой человек, бритоголовый, но в платье учёного-философа, прошептал:

— Я пойду взгляну.

— Постой! — позвал Фу Хэнъян.

— Я не боюсь смерти, — сказал бритоголовый.

— Он уже далеко ушёл, дождись подходящего момента.

Бритоголовый остановился и кивнул.

Ли Ляньхуа отряхнул руки от грязи, увидел, что все вокруг трепещут от страха, продолжая копать и в то же время напряжённо вслушиваясь, не послышится ли ещё что-то странное.

— Что представляет собой этот гроб Лун-вана? — наконец не выдержал и спросил он у Фу Хэнъяна.

Фу Хэнъян потрясённо замер.

— Вы не знаете?

Ли Ляньхуа смущённо посмотрел на него.

— Не знаю.

— Гроб Лун-вана — это внешний и внутренний гроб главнокомандующего Сяо Чжэна, за охрану границ император пожаловал ему множество драгоценностей, — ответил Фу Хэнъян.

Фан Добин не удержался от того, чтобы ещё пару раз взглянуть на свою одежду.

— Вы наверняка слышали, как покров Инчжу украли у Сяо Чжэна? — продолжал Фу Хэнъян. Ли Ляньхуа покивал, он со смехом сказал: — На самом деле, тогда у Сяо Чжэна украли не только покров Инчжу, просто он впоследствии появился на пиру сокровищ и был захвачен Ди Фэйшэном, поэтому особенно известен. У Сяо Чжэна тогда похитили девять драгоценных вещей, и покров Инчжу был лишь одной из них, но с тех пор прошло слишком много времени, да и то дело не раскрыли, так что неясно, что представляют собой эти вещи. Однако вместе с ними украли ещё кое-что — гроб, который Сяо Чжэн приготовил для себя.

Фан Добин тоже не слышал историю о гробе Лун-вана и удивился.

— Гроб? Ещё и гроб кому-то понадобилось красть?

Фу Хэнъян кивнул.

— Сяо Чжэн круглый год охранял границы и заранее приготовил себе гроб. Говорят, его гроб был изготовлен из самшита, неизвестно, как грабитель умудрился его утащить, это ещё одна неразрешимая загадка.

— Кража сокровищ понятна, но зачем ему понадобилось тратить столько сил, чтобы украсть гроб? — недоумевал Фан Добин.

Фу Хэнъян усмехнулся.

— Десять лет спустя Сяо Чжэн пал в бою на границе, он был родом из Ушани, выходцем из бедноты, не имел ни дома, ни родных. Император пожелал, чтобы его тело вернули в столицу для достойного погребения, но по дороге оно исчезло.

Фан Добин поперхнулся.

— И труп похитили!

Фу Хэнъян расхохотался.

— Верно, сначала украли драгоценности, а десять лет спустя — и тело. Скорее всего, гроб и тело похитил один и тот же человек, который наверняка не желал, чтобы Сяо Чжэна похоронили в столице, вот и украл его гроб заранее.

— Это… поступок друга или врага? — горько усмехнулся Фан Добин.

Улыбка постепенно исчезла с лица Фу Хэнъяна.

— Грабитель уже давно мёртв, но гроб Лун-вана никуда не делся, одного только покрова Инчжу уже достаточно, чтобы привлечь людей, и неизвестно, как выглядят остальные восемь сокровищ… По-твоему, вся эта толпа собралась здесь только ради красоты Цзяо Лицяо? Хранящиеся в гробу Лун-вана сокровища можно без малейшего преувеличения назвать “стоящими нескольких городов”…

— На карте Цзяо Лицяо указано, что пропавший гроб Лун-вана находится здесь? — пробормотал Ли Ляньхуа. — Но это же яма для слива воды… — Он потряс головой. — Господин Фу, мне кажется… Яма уже слишком глубокая… Если наверху кто-то есть, и он обрушит желтозём, боюсь, мы все пострадаем…

Фу Хэнъян взмахнул веером.

— Я заранее наказал, чтобы всю выкопанную землю утрамбовывали, так что желтозём наверху твёрдый как скала и не может обрушиться.

Ли Ляньхуа послушно поддакнул, но через несколько мгновений снова не выдержал.

— А что с теми, кто дотронулся до ядовитых грибов и сошёл с ума?

Несколько застигнутый врасплох, Фу Хэнъян на короткое время погрузился в размышления, а потом отрезал:

— Они потерялись.

Ли Ляньхуа вздрогнул.

— И ни один не вернулся?

— Ни один, — ответил Фу Хэнъян и прожёг его взглядом. — Вы что-то хотите сказать?

От этого взгляда у Ли Ляньхуа волосы встали дыбом. Он указал на восток.

— Когда я вошёл сюда, то видел кого-то.

Фу Хэнъян долго пристально смотрел на него.

— Значит, они выжили, хорошо.

Хорошо? Ли Ляньхуа вздохнул.

— Ты отпустил их, чтобы разведать дорогу? — неожиданно вмешался Чжань Юньфэй.

Фу Хэнъян хохотнул, но не стал отпираться.

— И что с того?

Потрясённый, Фан Добин переменился в лице.

Фу Хэнъян оставался совершенно спокоен.

— В этом месте кругом подстерегают опасности. Раз Цзяо Лицяо разослала приглашения, разве она могла не подготовиться? Они пришли сюда из жадности и похоти, да ещё сошли с ума, почему бы мне с их помощью не разведать дорогу?

— Ты… — Фан Добин пришёл в ярость. — Ты не считаешься с человеческими жизнями, пусть эти люди и сошли с ума, может, их ещё можно вылечить. Это же люди, а не бродячие собаки, да даже собака — живое существо, как ты мог отпустить их?

Фу Хэнъян однако стал ещё более уверенным в себе.

— По крайней мере, теперь я знаю, что есть хотя бы один безопасный путь.

Фан Добин остолбенел.

— Если ты, твою мать, чем-то недоволен, можешь считать сотрясением воздуха то, что я скажу дальше. Я выпустил пятнадцать человек, а вы видели только одного, где же остальные четырнадцать? — Он запрокинул голову и усмехнулся. — Разве что все заблудились.

Фан Добин в ужасе переглянулся с Чжань Юньфэем. Пятнадцать человек вышли отсюда, но в тех проходах точно не могло быть пятнадцати человек.

Ядовитые грибы росли только на проветриваемых местах свода пещеры, змеи водились только в воде.

Эти четырнадцать человек…

С чем же они столкнулись?

Как раз когда Фан Добин напугался, снова раздался лёгкий звук волочащихся железных цепей.